Кейси Уэст - У забора

Но я не знала, какой она была вне фотографий. Раньше я задавала папе много вопросов о ней, но когда подросла, то заметила, что ответы сопровождались грустными взглядами, и перестала спрашивать. Я перестала спрашивать задолго до того, как смогла задать вопросы, которые действительно имели значение. Интересно, появится ли у меня когда-нибудь мотивация или храбрость, чтобы вновь поднять эту тему.

Это была первая ночь за очень долгое время, когда я проснулась от ночного кошмара. Мои руки тряслись, и я, сжав их в кулаки, скрестила на груди, чтобы успокоиться и прекратить дрожь.

Кошмары всегда начинались одинаково: моя мама укладывала меня в постель, целовала в лоб и прощалась. Дождь стучал по окнам в такт с моим бешеным сердцебиением, как будто пытаясь ее остановить. Дальше было несколько вариантов. Иногда она попадала в автокатастрофу, ее машина съезжала с дороги и перелетала через ограждение. В этом кошмаре был смысл, ведь именно так она и умерла. Он мне снился чаще всего.

Но иногда была какая-то бессмыслица: руки из дождя разрывали маму на пороге моей спальни, мгновенно растворяя ее; сильный ветер сносил крышу с нашего дома и засасывал маму в ночь. Сегодня мама стояла перед нашим домом в белой ночнушке, а дождь кровавыми порезами истязал ее тело, пока она не рухнула на мокрую траву, ночнушка не окрасилась в красный. Я не могла отвести взгляд от ее безжизненной руки.

Новая работа лишила меня вечерней пробежки, и в моем теле еще бурлила энергия. Необходимо составить новый график пробежки по вторникам и четвергам. Папе не нравилось, когда я бегала одна на ночь глядя, а братьев редко удавалось уговорить составить мне компанию.

Я уставилась на потолок, размышляя, что еще выкинет мое подсознание, если снова засну. На завтра у нас была запланирована игра в баскетбол на школьной площадке. Скорее бы уже наступило утро.

Часы показывали лишь три ночи, и теперь мои издерганные нервы не давали мне уснуть. Вылезла из постели и спустилась вниз. Сначала прошлась по кухне, затем вышла на улицу. До того, как четыре года назад обнаружила удивительный эффект от пробежек, я проводила много времени в тишине заднего двора.

Медленно прогуливаясь по плитке вокруг бассейна, я вглядывалась в темную воду, по которой вдруг скользнул свет от фар - грузовик мистера Льюиса подъехал к соседней двери. Что-то он поздно вернулся. Пару минут спустя наверху зажегся свет и раздались крики.

Я отошла назад, чтобы было лучше видно второй этаж. Загорелось еще несколько ламп, а потом хлопнула задняя дверь. Вглядываясь в щели в заборе, который разделял наши дома, увидела, как в боксерах и наспех накинутой футболке, всей измятой внизу, появился Брейден.

- Псс, - позвала я. - Брейден.

Он оглянулся вокруг, а потом уставился на забор, не видя меня, но определенно зная, что там кто-то есть.

- Гейдж? - спросил он.

- Нет, это Чарли. Что происходит?

Брейден подошел ближе.

- Где ты?

Подняла руку над забором, чтобы он шел прямо ко мне.

- Ты в порядке?

Он сел и прислонился спиной к доскам. Я сделала то же самое.

- Отец только что пришел... приехал домой... пьяный в стельку. Жаль, что твой папа не увидел его за рулем и не арестовал.

- Почему он будит тебя и маму в таком состоянии?

- По-видимому, хорошо набравшись, он вспоминает все, что ненавидит в нас, и непреодолимо желает поделиться своими чувствами.

- Паршиво. - Ночь была теплой, и я позволила ей заполнить мои легкие. Потянула за веревочку на моих хлопковых штанах. - Значит, ты выходишь на улицу, когда он в таком состоянии?

- Да. Когда я ухожу, он потихоньку остывает. Жаль, что после стольких лет мама до сих пор этого не поняла.

Мы замолчали, слышен был только звук приглушенных криков из его дома.

- Она... он не обидит ее... верно?

- Нет, - мрачно ответил Брейден.

Я откинула голову на забор. Его родители либо пошли спать, либо же просто прекратили орать, так как больше я их не слышала.

Голос Брейдена стал мягче, когда он спросил:

- А что привело тебя в эту прекрасную ночь.

- Не могла заснуть.

- Правда? Самый заядлый соня во Вселенной не мог заснуть? Почему?

- Дурацкая работа сбила мой график. И сегодня я пролетела с пробежкой.

- Ах да, работа. Слышал об этом чудесном событии. Как все прошло?

- Это была сущая пытка. Я считаю дни до того, как заработаю три сотни баксов, чтобы завершить это наказание.

- Разве тебе потом не нужно будет ежемесячно отдавать сотню баксов? На страховку или вроде того?

Я застонала.

- Ты прав. Думаю, мне стоит заработать еще пару сотен, а после попросить о снисхождении. Во всяком случае, школа станет огромным аргументом против работы.

- Уверен, ты что-нибудь придумаешь.

Наступила тишина, и когда я уже было подумала, что он уснул, Брейден спросил:

- Играешь завтра?

- Конечно. А ты?

- Ага. Будешь играть в школьной команде в следующем году?

Я кивнула, хотя он и не мог меня увидеть.

- Угу. Не могу дождаться. Кстати, об этом. Школа, баскетбол, тренажерный зал, домашняя работа, кровать - вот какой график любит мое тело.

- Почему?

Черт. Разговор с его бестелесным голосом сделал меня менее осторожной. В своих собеседниках я видела лишь небо.

- Просто хочу крепко спать. Без пробуждения-в-три-часа-ночи дерьма.

- Да, черт возьми! - воскликнул парень, хорошо имитируя меня (что мне не нравилось). Каждый раз, когда я заменяла плохое слово более мягким, он смеялся надо мной и делал собственную замену плохого слова на менее плохое. Однако его насмешки не заставили меня измениться. Я больше боялась папиного правила о сквернословии, нежели насмешек Брейдена.

- Я знала, что ты это скажешь, - произнесла я.

- Да неужели? Ты знала, что я скажу "Да, черт возьми"?

- Ну, не именно это, но нечто подобное.

- Думаешь, так хорошо меня знаешь?

- Ага. Каждую раздражающую привычку.

У него вырвался смешок.

- Ну, это действует в обоих направлениях. На самом деле, я, скорее всего, знаю тебя лучше.

- Думаешь, знаешь меня лучше, чем я тебя?

- Да, - уверенно ответил он. - Потому что вижу тебя каждый день, а когда не вижу, Гейдж рассказывает мне обо всем, что вы делали.

- А ты не думаешь, что Гейдж рассказывает мне обо всем, что вы делали без меня?

- Ладно, игра началась, - произнес Брейден своим азартным голосом. Оказалось, я очень хорошо знала эту интонацию. Да и вообще каждую интонацию его голоса. Поразительно, я даже могла представить выражение лица парня, когда слышала его речь. И прямо сейчас на его лице растянулась самодовольная улыбка. - Будем доказывать, кто кого лучше знает. Пройдемся по всем мелочам. Кто первый проваливается - проигрывает.

- Вызов принят. Я начну. У тебя похожие на цвет болота карие глаза.

Он засмеялся.

- Ух ты, начинаешь с основ.

- Ага. Я же сказала, что знаю все. Это часть всего. - По правде говоря, я не была уверена, что все о нем знала. Будучи лучшим другом Гейджа, он был близок мне как брат, но в некоторых моментах оставался для меня загадкой. Вот только и Брейден, скорее всего, находился в том же положении, поэтому я была уверена, что знала его, по крайней мере, не хуже, чем он меня.

- Похожи на болото? Серьезно? Звучит отвратительно.

- Да, они как болото. - На самом деле у него были удивительные глаза - карий плотно переплетался с зеленым. Как будто они не могли решить, за какой цвет команды играли. - Твоя очередь.

- Прекрасно. У тебя серые, отливающие сталью глаза.

- Ох, я тебя раскусила. Ты крадешь мои факты!

- Да, наши факты должны соответствовать друг другу. Если бы я не знал цвет твоих глаз, когда ты знала мой, то сразу бы проиграл. Теперь твоя очередь подбирать соответствующий факт обо мне.

Я кивнула.

- Хорошо. Поняла. Будем обмениваться фактами. Тогда твоя очередь.

- Правильно. Ты хреново разбираешься в математике.

Я ахнула от напускной обиды.

- Грубо... но правда. - Ладно, теперь мне нужно было придумать, с каким предметом у Брейдена в школе были проблемы. Проблемы? Да Брейден был отличником! Ничего не приходило в голову, парень справлялся со всеми предметами, но я не хотела его хвалить после того, как он меня раскритиковал.

- О! Есть! Ты ужасен в пении. У меня даже имеется доказательство, в седьмом классе ты вызвался петь соло на рождественском представлении, но забыл песню и фальшиво пропел всего несколько слов. - Я рассмеялась, вспоминая этот унизительный момент. - Думаю, у нас где-то сохранилась запись.

- Ауч! - Он, наверное, схватился за грудь, но наверняка хотя бы слегка улыбнулся. У Брейдена была очень красивая улыбка. - Между прочим, твой брат записал меня на это соло в мое отсутствие, за что впоследствии получил. Но да, с пением у меня не сложилось.

- Моя очередь, - сказала я, мысленно представляя Брейдена, чтобы придумать следующий факт. Я чуть не сказала, что у него был шрам на правой брови, но это показалось мне очень личным. Скорее всего, я не должна была о нем знать. Тем более что он был едва заметен. - Ты ненавидишь проигрывать.

- Не в счет.

- Почему?

- Ты тоже ненавидишь проигрывать, поэтому эти факты отменяют друг друга. Хотя, вообще-то, ты действительно не любишь проигрывать, а я лишь отчасти, поэтому, вероятно, ты права. Теперь мне нужно придумать, что ты отчасти не любишь.

- Да пошел ты, дурак! Ты знаешь, что ненавидишь проигрывать так же, как и я. А доказательство появится, когда я одержу победу над тобой в этой игре и ты будешь реветь, как младенец.

В его доме возобновились крики, и мы оба замолчали.

Он вздохнул.

- Думаю, мне лучше вернуться и попытаться уложить его спать.

- Это срабатывает?

- Иногда.

- Удачи.

- Ага. - После того, как он отошел на несколько шагов, я услышала его шепот: - Мы еще не закончили. Я тебя обыграю.

- Ни за что, - ответила я с улыбкой.

* * *

Следующим утром, когда Брейден вошел через заднюю дверь в кухню, где я завтракала, мы оба притворились, что прошлой ночи не было. Подняв баскетбольный мяч, который подпирала ногами, я бросила его Брейдену в голову, когда тот проходил мимо. Парень развернулся и подошел обратно ко мне. Провел пальцем по моему тосту с арахисовым маслом и, уходя, засунул большой шарик масла себе в рот.

- Фу, гадость! - крикнула ему вслед. Я не знала, почему мы оба притворились, что ничего не было, но расслабилась, когда он не упомянул нашу ночную беседу у забора. Казалось, будто это произошло в другой реальности.

В субботу Линда по горло загрузила меня работой, было ужасно, но, по крайней мере, я не встретила никого из знакомых. Она научила меня пользоваться кассой и во вторник спокойно оставила на час одну, пока ужинала. Я предупредила, что если раздам все деньги, то это будет ее вина, но она ответила, что доверяет мне и моим математическим способностям. Наверное, следовало упомянуть, что математика - это не мое.

Спустя полчаса моего уединения с кассой из служебного помещения выбежала Скай, которая теперь была платиновой блондинкой с зелеными прядями. На ней была свободная туника, похожая на одну из тех, что заставила меня купить Линда, и которую я пока не решалась надеть.

- Мама Лу! - выкрикнула Скай, размахивая ботинками. Затем остановилась и посмотрела на меня. - Привет, Чарли. Где Линда?

- Ужинает.

Ее плечи опустились. Она подняла один ботинок.

- Ты это видишь?!

Не знаю, что я там должна была увидеть. Наверное, какую-то крохотную несоответствующую деталь, но я не видела ничего, кроме большого черного ботинка.

- Эм... нет?

- В благотворительном магазине я примерила левый ботинок. А это правый. Я даже не заметила, что на нем посередине нет двух крючков для шнурков. Ошибка новичка!

Я улыбнулась, услышав спортивную аналогию.

- Ты не знаешь, как это исправить?

И что ей ответить, если я так и не поняла, о чем она говорила.

- Скотч?

Она засмеялась.

- Линда сможет починить обувь?

- Не знаю. У нее всегда есть креативное решение для моих проблем. Давно она ушла?

- Около тридцати минут назад.

- Наверное, я подожду. - Она неторопливо подошла к шкафам и начала опрыскивать себя из флакона, который я считала (раньше) лишь экспозицией.

Я поправила несколько кофт на вешалках.