Его слова заставили Макс ненадолго задуматься. Она уже сбросила Туза со счетов, убедив себя, что он и этот козел были в сговоре. Теперь же получалось, что Туз ни при чем. В таком случае где же он? Что с ним сделал этот психопат?

— А где сейчас Туз, Грант? — спросила она, стараясь ничем не выдать своей тревоги, но ее голос предательски дрогнул. К счастью, Грант ничего не заметил. За все время она впервые назвала его по имени, и он почти поверил, что в их отношениях стало что-то меняться. Девчонка, однако, ждала ответа, и ему нужно было срочно что-то придумать. Что-то очень и очень правдоподобное.

— Я его… отпустил, — проговорил он наконец и крепко сжал зубы. — Я ведь уже говорил тебе: я его отпустил, и он ушел.

Макс снова замутило. Она поняла, что Грант лжет. Если Туз не был с ним в сговоре, он бы ни за что не ушел, не попытавшись освободить ее. Да Грант и не отпустил бы его, ни за что бы не отпустил, значит, Туз либо до сих пор где-нибудь заперт, либо…

И снова холодная дрожь страха пробежала по всему ее телу, и Макс поспешила сменить тему, чтобы не выдать себя.

— Послушай, не мог бы ты снять с меня эту штуку? — сказала она и, наклонившись, потерла ногу в том месте, где ее охватывал металл. — Мне больно! — добавила она и попыталась для правдоподобия пустить слезу, но у нее ничего не вышло.

— В прошлый раз… — начал он, но Макс не дала ему договорить.

— Давай забудем о том, что было в прошлый раз, Грант, — быстро сказала она. — Я буду вести себя хорошо, обещаю.

Выражение его лица сразу смягчилось, и Макс мысленно поздравила себя с первой победой. Похоже, спокойный и вежливый тон с небольшой порцией лести действовал на него гораздо лучше, чем истерики и брань.

Грант тем временем достал ключ, отпер замок наручников и даже принес несколько ватных тампонов и флакончик с дезинфицирующим раствором. Когда Макс смазала покрасневшую кожу на ноге, Грант помог ей встать и перейти в соседнюю комнату, выполнявшую, по всей видимости, функции кухни, гостиной и столовой. Там он быстро разогрел ей порцию консервированного томатного супа.

«Вау, — подумала Макс, быстро поглощая горячий пряный суп. — Почему я не сообразила подмазаться к этому типу раньше?»

За едой они разговаривали. Вернее, говорил Грант, а Макс исподтишка оглядывалась по сторонам, пытаясь все рассмотреть и запомнить. Она сразу заметила на входной двери два замка и цепочку, зато окна здесь не были ни заколочены, ни забраны решетками. В углу, на буфете, Макс увидела подставку с ножами, стопку тарелок, сковородки и чашки. Под одним из окон стояла походная кровать, аккуратно застеленная серым шерстяным одеялом. Несомненно, здесь Грант спал ночью. Черт!

До сих пор Макс не особенно прислушивалась к тому, что говорит ее тюремщик, голос которого звучал к тому же невыразительно и монотонно. Она уловила только, что он несколько раз назвал себя знаменитым актером, получившим множество премий и призов.

— А в каких фильмах ты снимался? — спросила Макс, хотя и не поверила ни единому его слову.

— Ты видела фильм «Искушение»? — ответил Грант вопросом на вопрос и нервно хрустнул костяшками пальцев. Он был очень доволен возможностью похвастаться своими достижениями.

Макс только кивнула. Разумеется, она видела «Искушение» — ведь его сняла ее собственная мать. Она даже несколько раз побывала на съемочной площадке, хотя тогда она была совсем маленькой. Вот только Гранта она, хоть убей, не помнила. Макс была уверена на все двести процентов, что его не было даже в массовке.

— Ты правда там снимался? — уточнила она.

— Должен был сниматься, — ответил Грант зло, и Макс сразу поняла — она сказала что-то не то.

— Что же тебе помешало? — спросила Макс, на всякий случай откладывая ложку. Впрочем, суп все равно был уже съеден.

— Не что, а кто! Я не снялся в этом фильме из-за… — Грант внезапно замолчал.

Теперь, когда у него наконец-то начинали налаживаться отношения с Марией, ему меньше всего хотелось вспоминать об этой суке — ее матери.

Он расскажет ей, как все было на самом деле, но потом, потом…

Когда они с Марией станут по-настоящему близки.

Когда он сумеет убедить ее, что они просто созданы друг для друга.

47

Вечером Энтони неожиданно решил устроить еще одну вечеринку. Ему даже не пришло в голову, что Роза и Мануэль устали и сбились с ног, готовя к его приезду роскошное угощение и жареного поросенка. Во всяком случае, отказываться от своей идеи он не собирался.

— Через две недели моей маленькой Каролине исполнится четырнадцать, — сообщил Энтони гостям. — И сегодня вечером мы отметим это событие. Правильно, Фанта? Правда, Иннес?

Обе женщины одновременно кивнули, словно кто-то потянул за невидимые ниточки, и Энтони довольно ухмыльнулся.

— Эй, Роза! — крикнул он. — Ну-ка, иди сюда!

Роза явилась на зов через считаные секунды и остановилась на пороге, вытирая о фартук мокрые покрасневшие руки. От усталости ее морщинистое лицо казалось совсем старым.

— Вот что, Роза… — громко сказал Энтони и, шагнув к ней, сгреб ее в свои медвежьи объятия. — Сегодня вечером у нас состоится еще один праздник, и я хочу, чтобы ты испекла два больших шоколадных торта, которые я люблю. Ну и еще лимонный пирог для Каролины. Мы хотим отметить ее день рождения, так что постарайся. А еще я хочу, чтобы на столе был ягненок, цыплята и запеченная картошка, которая тебе так хорошо удается. О’кей?.. — И он ущипнул ее за щеку. — Видите эту женщину? — добавил Энтони, обращаясь к своим гостям. — Для меня она сделает все, что угодно. Ведь так, Роза?

— Да, сеньор, — пробормотала Роза и покраснела от стыда.

— А если она не сделает то, что я хочу, я ее тут же уволю, — громогласно объявил Энтони и расхохотался. — Ну, чего ты ждешь?.. — обратился он к кухарке и шлепнул ее по заду. — Марш на кухню — я жду шоколадный торт. И знаешь что, испеки-ка нам твои фирменные миндальные пирожные, чтобы мои мексиканские друзья обзавидовались. Ну, пошевеливайся… — И, прежде чем отпустить старую женщину, он снова шлепнул ее пониже спины.

— Хорошо, сеньор, — пробормотала Роза, гадая, как она справится с тортами, пирогом и пирожными. А ведь кто-то должен был заниматься и приготовлением праздничного ужина! Энтони был настоящим тираном, но платил он щедро, а им с Мануэлем очень нравилось жить на вилле, которую хозяин посещал не так уж и часто.

— Она влюблена в меня, — заявил Энтони, когда кухарка ушла. — Не знает, как угодить! Вот увидите — она костьми ляжет, а сделает все, что я велел!

* * *

Пока Энтони пускал гостям пыль в глаза, Ирма грезила об освобождении от его постылой власти. Для того чтобы сделать первый шаг к свободе, ей могли понадобиться деньги, а у Энтони всегда под рукой были значительные суммы наличными. Если она возьмет немного для своих нужд, рассуждала Ирма, он вряд ли заметит недостачу, во всяком случае — не сразу. Кражей подобный поступок Ирма не считала. В конце концов, они официально состояли в браке и, живи они в Штатах, половина имущества Энтони принадлежала бы ей по закону.

Комбинацию сейфа, стоявшего в их спальне в доме в Мехико-Сити, Ирма знала. Несколько месяцев назад они вместе побывали на большом приеме в мэрии города. Там Энтони изрядно набрался, поэтому, когда поздним вечером они вернулись домой, он швырнул ей свои изумрудные запонки и тысячедолларовые часы с бриллиантами и приказал спрятать драгоценности в сейф. Когда она спросила, как открыть замок, Энтони, засыпавший на ходу, продиктовал ей последовательность цифр, которую Ирма легко запомнила, ибо первая ее половина — по чистой случайности, скорее всего, — совпадала с ее годом рождения, а вторая представляла собой прочитанный справа налево год рождения сестры.

Открыв сейф, Ирма испытала настоящее потрясение. Огромный стальной ящик был битком набит пачками стодолларовых купюр. Убрав часы и запонки, она поспешила закрыть тяжелую дверцу. В тот раз у нее не возникло и мысли о том, чтобы взять деньги, но сейчас Ирма решила воспользоваться своим знанием открывавшей замок комбинации.

В конце концов, она имела на это полное право не только как жена, но и как человек, которому просто не оставили другого выхода.

* * *

Сезар не забыл о приглашении Люсии, как надеялся Луис. Воскресным вечером он возник на пороге их дома с букетом подвядших цветов и бутылкой «Сангрии», и Луис скрепя сердце пригласил его в комнаты. Люсия, впрочем, принимала гостя так, словно к ним пожаловал сам испанский король. Ее можно было понять: только замужество могло помочь ей вырваться из крошечного, тесного домика, в котором после рождения ребенка Луиса должен был прибавиться еще один — и довольно беспокойный — жилец.

С Сезаром Люсия встречалась почти год, впрочем — с переменным успехом. Несколько раз она переспала с ним, однако, несмотря на «незабываемый» (как она сама считала) секс, Сезар по-прежнему был довольно далек от того, чтобы сделать ей предложение. То, что он ни с того ни с сего явился к ним домой, Люсия посчитала обнадеживающим знаком.

— Посмотрите-ка, кто к нам пришел! — с торжеством объявила она двум сестрам и прикованной к инвалидному креслу матери. — Правда, мой Сезар — красавчик, каких поискать?

Луиса приход Сезара встревожил. Он понятия не имел, что может быть известно охраннику о его отношениях с сеньорой Бонар. Возможно — ничего, и все же приход Сезара нервировал Луиса, к тому же гость держал себя как-то уж слишком по-хозяйски.

Анна-Кристина — беременная жена Луиса — последовала примеру золовки и приветствовала гостя так, словно он и впрямь был членом королевской фамилии. В данном случае «виновата» была его работа. «Охранник-секьюрити» звучало, конечно, куда внушительнее, чем просто «садовник». Кроме того, все члены семьи тайно надеялись, что Сезар все же женится на Люсии или по крайней мере предложит ей переехать и жить с ним. Даже такой вариант, хотя он и противоречил католическим догмам, был бы истинным даром Небес для пятерых обитателей крошечного дома, где к тому же вскоре должен был появиться младенец со всем прикладом — ванночками, кроватками, пеленками и прочим.

Луис — единственный в доме мужчина — нехотя предложил гостю бутылку тепловатого пива.

— Это как раз то, что нужно! — заявил Сезар и, хлебнув из бутылки, похлопал Анну-Кристину по раздувшемуся животу.

— Ну что, мы уже знаем, кто у нас там? — спросил он с ухмылкой, и Луис заметил, что ладонь гостя задержалась на животе жены чуть дольше, чем позволяли приличия.

— Мальчик, — ответила Анна-Кристина и зарделась.

— Ну, мои поздравления, сестренка! — воскликнул Сезар и снова отпил пива.

— Дева Мария услышала мои молитвы, — пояснила Анна-Кристина и благочестиво перекрестилась.

— Дети — это благословение Господне, — поддакнула Люсия, взяв под руку потенциального жениха и хлопая накрашенными ресницами. — Ведь правда, Сезар?..

Но гость не ответил. Повернувшись к Луису, Сезар многозначительно подмигнул.

— Пойдем, посидим снаружи, — сказал он. — Попьем пивка и вообще…

Луису это предложение пришлось очень не по душе, но отказаться он не мог.

— Идем, — согласился он, доставая из холодильника еще две бутылки пива.

Выйдя из дома, мужчины уселись в пластиковые садовые кресла, стоявшие на пожелтевшей лужайке перед домом. Кресла были от разных комплектов, стола не было и в помине, а росшая у ограды пальма почти не давала тени. Сидеть здесь было хорошо только вечером, после захода солнца, но Сезар почему-то вызвал Луиса именно сюда.

Причина выяснилась быстро. Без долгих предисловий, Сезар наклонился к Луису и шепнул:

— Я тоже хочу участвовать, амиго!

— Что-что?.. — переспросил Луис. Он и в самом деле не понял, что имеет в виду охранник.

— Я хочу участвовать, — повторил Сезар.

— В чем? — удивился Луис, вертя в руках свою бутылку с пивом.

— Ну-ну, не надо делать вид, будто ты не знаешь, о чем идет речь!

— О чем?

— Ты идиот! — выругался Сезар. — Я тоже хочу трахать эту американскую шлюху — сеньору Бонар. Ты отхватил лакомый кусочек, Луис, так почему бы тебе не поделиться с другом и… — он хихикнул: —…с будущим зятем? Постарайся устроить это для меня, Луис. Иначе мне придется рассказать о вашей маленькой интрижке не только этой жирной дуре — твоей жене, но и сеньору Бонару. А ты знаешь, что тогда будет… В общем, мы поняли друг друга, амиго, не так ли?