48

В конце концов все гости собрались в шатре, где их ждали роскошные праздничные столы. Там же, на полукруглой эстраде рядом с площадкой для танцев, играл «живой» кубинский оркестр из восьми человек, и знойная мулатка, прижав к пухлым губам микрофон, томно и соблазнительно выводила бессмертное «Бесаме мучо».

Лаки честно старалась взять себя в руки, но ей никак не удавалось справиться с владевшим ею раздражением. Праздник давно начался, но Макс так и не появилась, хотя, разговаривая с ней, Лаки несколько раз специально подчеркнула, как важно, чтобы на дне рождения Джино присутствовали все члены семьи. Важно, разумеется, не только для самого именинника, но и для нее — Лаки. Увы, ее непокорная, своенравная и донельзя избалованная дочь проигнорировала день рождения деда, и Лаки была полна решимости не спускать ей это просто так. У нее чесались руки выпороть маленькую паршивку, хотя она и понимала, что это вряд ли будет иметь результаты. Куда более действенной мерой было бы запретить Макс выходить из дома кроме как по делу. Для девчонки, которая обожала тусоваться с подругами, это было бы по-настоящему серьезным наказанием.

Кроме того, Лаки продолжала волноваться за дочь, несмотря на недавние утешительные вести. Все-таки Макс была еще слишком неопытна и могла легко попасть в беду.

— Тебе нужно успокоиться, родная, — сказал Ленни, пытаясь утешить Лаки или по крайней мере несколько рассеять ее мрачное настроение. — Сегодня же праздник Джино, черт побери! Не может же хозяйка общаться с гостями с таким лицом, словно у нее чирей на заднице вскочил. Макс, конечно, поступает неправильно, но ты не должна допустить, чтобы она испортила настроение и тебе, и Джино.

— Никто лучше меня не знает, что сегодняшний день — особенный, — отрезала Лаки. — И дело даже не в том, что Джино исполнилось девяносто пять. Дело в том, что этот день рождения может оказаться его последним, хотя я, конечно, надеюсь, что отец проживет еще много лет. Но Макс, похоже, этого не понимает, а может быть, ей все равно, и за это я на нее очень, очень сердита. Скажи, как она могла поступить так со своими самыми близкими людьми? И проблема вовсе не в неуважении, которое она проявила ко всем нам. Проблема в том, что… Ох, Ленни, ведь прошло уже два чертовых дня, а мы по-прежнему не знаем, где она и с кем!..

— Я понимаю, — кивнул Ленни.

— Клянусь чем хочешь, когда эта мерзавка вернется, она будет очень серьезно наказана! — воскликнула Лаки, и ее глаза опасно сверкнули. — Я запру ее в комнате, и пусть только попробует нос высунуть без разрешения. Никаких дискотек, ночных клубов и поездок на автомобиле! Я…

— Давай обсудим это, когда она вернется, — перебил ее Ленни.

— Да, мы это непременно обсудим! — с нажимом сказала Лаки. — И ты при этом будешь на моей стороне. Хватит разыгрывать из себя «доброго» следователя, оставляя мне роль злюки. В этот раз нам с тобой придется выступить вместе, если мы не хотим, чтобы подобное повторилось. Я могу многое вытерпеть, но на сей раз Макс перешла всякие границы!

— Хорошо, Лаки, будь по-твоему, — кивнул Ленни, демонстрируя редкую покладистость. Он все еще надеялся успокоить жену. — А теперь постарайся расслабиться, и пусть Джино ни о чем не догадывается. Не стоит портить ему праздник.

* * *

— Эй, что с тобой? — спросила Винес, поймав Билли на обратном пути к их столику. — Сначала ты вешаешься на подружку Купера, словно вы с ней когда-то рядом на горшках сидели, потом пытаешься заигрывать с официанткой. Может, объяснишь мне, в чем дело?

— Менди снималась в одном из наших фильмов, — ответил Билли. На самом деле ему было не до объяснений, но он видел, что Винес полна подозрений, которые, учитывая сложившуюся ситуацию, ему необходимо было развеять во что бы то ни стало. — Она довольно приятная девочка, хотя и очень молодая…

— Вот как? — едко осведомилась Винес. — Кого же она играла, эта приятная молодая девочка? Ребенка?

— Вообще-то, ей уже девятнадцать, — машинально сказал Билли, все еще обдумывая вероятные последствия своего разговора с мисс Разбитой-Задней-Габариткой.

— Ну конечно! — воскликнула Винес самым саркастическим тоном. — Как я сразу не подумала! Купер просто обожает малолеток.

Билли довольно быстро сообразил, что Винес вот-вот переключится с него на своего бывшего мужа, и предпринял попытку немного подтолкнуть ее в желательном для себя направлении.

— Да ты никак злишься? — поддразнил он Винес.

— Вовсе нет, просто… просто это отвратительно, вот! — отчеканила Винес. — Неужели этой твоей Менди ни разу не приходило в голову, что Купер ей в прадедушки годится? Спать с человеком, который настолько старше… Это попахивает извращением!

— А по-моему, ты не только злишься, но и ревнуешь, — продолжал гнуть свою линию Билли. — Разве я не прав?

— Ты чертовски не прав, Билли, я вовсе не ревную, — сердито сказала Винес. — Просто, когда ты болтал с этой школьницей, ты как будто забыл о моем существовании. Мог бы отнестись ко мне и повнимательнее.

— Ну-у, нельзя же быть в центре внимания все время, — снова поддразнил подругу Билли. — Или мисс Суперстар кажется, будто ею пренебрегают?

— Что-что?

— Что слышала.

— Ты, Билли, иногда ведешь себя так, что ставишь меня и себя в исключительно неловкое положение.

— Но это не я, а ты начала заводиться на пустом месте.

— Я не буду заводиться, если ты перестанешь волочиться за несовершеннолетней подружкой моего бывшего мужа.

— Я за ней и не волочился, просто я хотел быть вежливым.

— Твои и мои понятия о вежливости расходятся, — отрезала Винес. Она уже поняла, что самым разумным было бы вовсе не затевать этот разговор, но она не сдержалась и теперь вела себя точь-в-точь как какая-нибудь ревнивая курица из второсортной телевизионной комедии. — Ты так на нее набросился… Я уж подумала — сейчас ты штаны начнешь расстегивать!

— Ну хватит, детка, улыбнись! — воскликнул Билли, пуская в ход свое знаменитое киноочарование.

— Ну да, я буду улыбаться, а ты — ухлестывать за другой! — сварливо огрызнулась Винес. — Точнее — за другими.

— Ты действительно думаешь, что я на это способен?

— Во всяком случае, ты слишком много болтал — сначала с одной, потом с другой… — Тут Винес мысленно приказала себе заткнуться, но сдержаться было выше ее сил.

— Но Менди никого здесь не знает! — попытался возразить Билли.

— Разве это твоя проблема? — сурово осадила его Винес.

Билли немного помолчал, потом решительно взял ее под руку.

— Пойдем-ка лучше присядем, — сказал он и повел Винес к их местам.

Прежде чем опуститься на стул, Винес бросила быстрый взгляд на расставленные на столе карточки с именами гостей. Место Билли было, естественно, справа от нее. Кресло слева предназначалось для Алекса Вудса. Напротив уже сидели на своих местах Чарли Доллар и его спутница — еще одна несовершеннолетняя преступница, заметила про себя Винес. Интересно было бы знать, мрачно подумала она, почему все эти пятидесяти- и шестидесятилетние мужчины вдруг решили, что в их возрасте им непременно нужна подружка, едва достигшая зрелости? Очевидно, они воображали, будто наличие юной любовницы делает их в глазах окружающих этакими сексуальными монстрами, хотя на самом деле рядом со своими школьницами они казались старыми (намного старше своих лет) и жалкими. Умному человеку и одного взгляда было достаточно, чтобы понять: если бы не виагра, им оставалось бы только скорбеть об ушедших деньках, когда и они были жеребцами.

Хмыкнув себе под нос, Винес опустилась на стул и помахала рукой своему старинному приятелю.

— Привет, Чарли! — воскликнула она.

— Как поживаешь, девочка? — растягивая слова, проговорил Чарли и подмигнул. — Ты, я погляжу, не меняешься!

Чарли Доллар был настоящей мегазвездой, живым символом киноиндустрии своего поколения. Блестящий актер и непременный участник всех сколько-нибудь значительных событий в мире шоу-бизнеса, он все еще был способен творить чудеса как на съемочной площадке, так и вне ее. Несмотря на свои шестьдесят с лишним, он мог без труда заполучить любую понравившуюся девчонку и, по слухам, был одним из немногих, кто не испытывал острой необходимости в афродизиаках. Впрочем, его неизменная дьявольски обаятельная улыбка, принесшая ему славу и богатство, действительно нисколько не изменилась, хотя Чарли начинал сниматься еще с Николсоном и Аль-Пачино. Фильмы с его участием до сих пор считались шедеврами, вошедшими в золотой фонд американского кинематографа.

— Познакомься с Баблз, — представил свою подругу Чарли. — Она — мой новейший проект.

— Привет, Баблз, — небрежно поздоровалась Винес. Должно быть, бывшая стриптизерша, решила она. У кого еще могло быть такое идиотское имя? Насколько она помнила, именно так звали ручную обезьянку Майкла Джексона.

— Боже мой! — заверещала Баблз и всплеснула руками. — Я ужасно рада познакомиться с вами, Винес. Для меня это большая честь. Я, можно сказать, выросла на ваших фильмах и ваших песнях. Мой отец тоже ваш большой поклонник!

О боже, подумала Винес. Кажется, она тоже превратилась в живой музейный экспонат. Ну уж нет!..

— Спасибо, дорогуша, — величественно ответила она.

В этот момент кто-то схватил ее сзади за плечи.

— Добрый вечер, красавица!.. — услышала она глубокий, приятный баритон, показавшийся ей смутно знакомым. — Смотри, будь осторожна — сегодня я сам буду следить за всем, что ты отправляешь в рот, в том числе и за едой!

— Кто это? — спросила Винес, тщетно пытаясь обернуться.

— Твой лучший друг и злейший враг твоей утренней лени.

Винес все же обернулась и оказалась лицом к лицу с Коулом, своим персональном тренером. На прием он пришел со своим другом Ричи Моррисоном — пятидесятилетним английским миллиардером и рок-звездой, обожавшим белые костюмы и дорогие ювелирные украшения. Несмотря на возраст, Ричи все еще выступал и пользовался бешеной популярностью, сумев опередить самого Элтона Джона по количеству завоеванных наград, премий и золотых дисков.

Черный красавец Коул и одетый во все белое Ричи выглядели потрясающей парой.

«Должно быть, это он подарил Коулу новый «Ягуар», — подумала Винес. С Ричи она была хорошо знакома и была очень рада встретить старого друга. О том, что именно он стал очередным любовником Коула, она, разумеется, понятия не имела, и сейчас ей оставалось только мысленно одобрить его выбор. Коул был не только прекрасен, как Адонис, но и умен, а Ричи всегда ставил эти качества намного выше остальных.

Тем временем за соседним, главным, столом Лаки пыталась рассадить своих гостей. Председательское место, как и полагается патриарху и старейшине клана, занимал Джино. Справа от него сидела Пейдж, с другой стороны — жена Стивена Лина, экзотическая чернокожая супермодель, исполненная яркой индивидуальности и шарма. Одно ее присутствие способно было украсить любое, даже самое скучное общество. Рядом с ней сидела ее дочь Кариока, затем — Джино-младший, Ленни, Лаки, Бобби, Бриджит и сам Стивен. Не хватало только Макс, и Винес удивилась про себя, куда она могла подеваться.

* * *

«Джино, по крайней мере, доволен, — думала Лаки. — И по-прежнему обожает сборища, хотя ему уже девяносто пять!» Уже не раз и не два она задавалась вопросом, как он чувствует себя на самом деле. Возраст не мог не давать о себе знать, но Джино держался на «отлично».

Ну и слава богу!

Откинувшись на спинку стула, Лаки бросила взгляд в направлении соседнего столика. Винес и Билли, похоже, о чем-то яростно спорили; Алекс вертел в руке полупустой бокал с виски, и лицо сидевшей рядом Линг выражало крайнее недовольство. Что-то у них опять не ладилось. Лаки давно казалось, что Алексу пора наконец остепениться, найти подходящую женщину и зажить нормальной семейной жизнью. Вопрос заключался только в том, была ли Линг такой женщиной?

Похоже, что нет…

Впрочем, уходу Алекса Вудса с «рынка женихов» препятствовало еще одно обстоятельство, о котором Лаки была превосходно осведомлена. Знаменитый режиссер был без памяти влюблен в нее. Когда-то она надеялась, что со временем его чувства остынут, но этого так и не произошло. Вопреки всему Алекс продолжал питать в отношении ее нелепые надежды.

Оглядывая присутствующих, Лаки заметила, что устроители в последний момент изменили порядок размещения гостей, так что Винес и Купер со своей новой подружкой оказались за одним столом. Ничего подобного Лаки, конечно, не планировала, и теперь ей оставалось надеяться, что Винес не очень на нее рассердится.