Неожиданно для себя Лаки улыбнулась.

Вежливый и красивый… Должно быть, ее дочь на седьмом небе от счастья.

* * *

— А сколько времени Кевин и эта девчонка знают друг друга на самом деле? — спросила Винес, как только гости вышли из номера.

— Не знаю точно. Наверное, пару недель, как он и сказал, — неохотно ответил Билли. — Ты ведь знаешь Кевина — он так часто меняет девчонок, что за ним не уследишь.

— Да, я знаю Кевина, — подтвердила Винес. — Именно поэтому его женитьба так меня удивила. Где он с ней познакомился, с этой Эли?

— Понятия не имею, — пожал плечами Билли. — Кажется, она снималась в нашем фильме, в массовке.

— Гм-м… — Винес вздохнула. История отношений Эли и Кевина сразу перестала ее интересовать. — Не знаю, как ты, а я чувствую себя выжатой как лимон. Даже не знаю, что будет со мной вечером — как я все это выдержу… — упав на диван, она с наслаждением потянулась. — Хотя должна признаться, мне было очень приятно вернуться к гастрольному ритму и распорядку и снова выйти на сцену… Мои танцоры тоже полны сил и энергии. Впрочем, ничего удивительного — ведь все они минимум на десять лет моложе меня.

— На десять? — поддразнил ее Билли.

— Ну хорошо, на двадцать. — Винес рассмеялась. — Господи, а ведь я и впрямь почти старуха!

— Ничего подобного! — галантно возразил Билли. — Ты никогда не состаришься. Другое дело — я. Через пару лет мне стукнет тридцать — тогда уже я буду казаться самому себе глубоким стариком.

— У мужчин все иначе.

— Это еще почему?! — удивился он.

— Извини, с моей стороны было глупо говорить такие вещи, тем более что я терпеть не могу сексизм в любых его проявлениях, и все-таки факт остается фактом: женщины способны трахаться с тринадцати и до ста лет, а мужчины… С возрастом у них возникают проблемы с эрекцией. Правда, так было раньше. Сейчас, к счастью, существует «Виагра» и другие средства.

— Никогда не пробовал.

— Тебе это и не нужно — уж я-то знаю.

Билли зевнул. Он испытывал огромное облегчение оттого, что Кевин и его новоиспеченная жена ушли и не представляют для него опасности.

— Как насчет того, чтобы устроить небольшую сиесту? — предложил он.

— Я не могу. Сейчас придут мои гримеры, массажист и стилист, — отказалась Винес.

— Пусть придут попозже. Я вообще не понимаю, зачем ты тратишь столько времени на боевую раскраску и прочее. Ты и так прекрасно выглядишь!

— Лаки хотела, чтобы мы с тобой появились на приеме, который она устраивает, и я не могу ее подвести. А после приема здесь будет столько журналистов с фотоаппаратами и кинокамерами, что мне просто необходимо выглядеть идеально.

— Ты всегда выглядишь идеально, потому что ты — самая сексапильная женщина в мире.

— Да?

— Конечно.

— Ну допустим, — согласилась Винес, хотя комплимент ей понравился. — А чем ты занимался сегодня?

— Играл. В блек-джек, в покер и в кребс.

— Я так и думала. — Винес вздохнула. — Все проиграл или что-нибудь осталось?

— А ты как думаешь? — Билли ухмыльнулся.

— Думаю, что все и еще немножко.

— Легко пришло, легко ушло… Впрочем, я уверен, что сегодня вечером мне опять повезет.

— Ах, Билли, ну что мне с тобой делать?!

— Идем в спальню, моя суперсексуальная суперзвезда, и я тебе все объясню.

— Уже иду, — откликнулась Винес, вставая.

* * *

— Ну, что скажешь? — спросила Макс, когда после знакомства с Джино, Бобби, Бриджит и остальными родственниками они с Тузом вышли к главному бассейну отеля.

— О чем? — уточнил он.

— Обо всем. Об отеле, о моей матери, о дедушке и особенно о Бобби.

— Скажу, что тебе живется очень легко. Ты купаешься в деньгах, имеешь неограниченные возможности и совсем не знаешь реальной жизни.

Такого ответа Макс не ожидала. Меньше всего ей хотелось, чтобы Туз считал ее избалованной дочерью богатых и знаменитых родителей. Ведь она была совсем не такой, правда! Макс считала себя личностью, и Туз непременно должен был это понять.

— Не так уж мне легко живется, — обиженно возразила она.

— Да ну?.. — Туз удивленно приподнял брови.

— А ты думаешь, просто иметь родителей, которые сумели добиться буквально всего?

— И все-таки это лучше, чем вообще не иметь родителей, — ответил ей Туз.

— Ладно, тут ты прав, — сказала Макс, подумав о том, как, должно быть, ему было тяжело потерять одновременно и мать, и отца.

— Впрочем, твоя мама вовсе не похожа на дракона в юбке, — неожиданно добавил Туз. — Я думаю, нам все же стоило рассказать ей о похищении.

— Зачем это? — поморщилась Макс. Ей было неприятно, что он снова возвращается к событиям, о которых она хотела бы навсегда забыть.

— Потому что это была не шутка и не розыгрыш. — Туз нахмурился. — У этого козла был пистолет, он запер меня в сарае, а тебя приковал к кровати наручниками… Намерения у него, во всяком случае, были самые серьезные, и нам очень повезло, что мы сумели от него убежать. Что, если теперь он нападет на кого-нибудь другого?

— Ты кое-чего не понимаешь! — с горячностью возразила Макс. — Лаки во всем обвинила бы меня, и…

— Как это? — удивился Туз. — Ты-то тут при чем?

— Она бы решила, что я полная дура и не в состоянии отвечать за свои поступки.

— Она разумная женщина, и я уверен — она бы не подумала ничего такого, — покачал головой Туз.

— Ты разговаривал с ней две минуты, — резко сказала Макс. — Но это не значит, что ты ее знаешь! А вот я знаю ее очень хорошо…

— О’кей, о’кей, — проговорил Туз, сообразив, что ненароком задел больное место Макс. — Я понял.

— Ты ничего не понял, — проговорила она мрачно. — Просто ты поддался ее обаянию. У нее чертова уйма обаяния — так говорит мой дед. А еще он говорит, что все, кто имеет с ней дело, рано или поздно в нее влюбляются. Рядом с матерью я чувствую себя вроде как невидимкой. Меня никто не замечает, и никто никогда меня не слушает…

— Это тебе кажется. — Туз чуть заметно улыбнулся.

— Нет, это тебе кажется, а я точно знаю! Лаки, конечно, чертовски красива, на редкость умна и бесконечно обаятельна — это говорят буквально все, а я… Мне ни за что не стать такой, как она, так что я и стараться не хочу!

— Послушай… — Туз остановился и, взяв ее за плечи, развернул лицом к себе. — По-моему, ты понятия не имеешь, насколько ты сама красива и обаятельна.

— Кто? Я? — переспросила Макс, глядя в его голубые глаза.

— Нет, я, — насмешливо отозвался он.

— Если я такая обаятельная и привлекательная, тогда почему вчера вечером ты даже не попытался меня поцеловать? — выпалила Макс и тут же пожалела о своих словах. Надо же было сморозить такую глупость! Теперь он, чего доброго, решит, что она и в самом деле дура.

— Тебе только шестнадцать, — напомнил Туз неожиданно мягким тоном.

— Ну и что? Лаки было столько же, когда она первый раз вышла замуж.

— Забудь об этом. Ведь не собираешься же ты всю жизнь соревноваться со своей маменькой? Ты — это ты.

— Неправда! — Макс вырвалась от него и села на подвесную скамью-качалку.

— Правда. — Туз присел перед ней на корточки.

— Хочешь, скажу, зачем мне нужен был этот придурок, которого я подцепила в Интернете? — спросила она, глядя на зеркальную поверхность воды в бассейне.

— Скажи, удиви меня…

— Я хотела доказать своему прежнему бойфренду, что он — неудачник и что он мне больше не нужен.

— И как ты собиралась это сделать?

— Я собиралась переспать с этим интернет-маньяком… Только, когда я это решила, я думала — он будет другим, интересным, красивым. Понимаешь, он меня обманул — прислал мне фотографию совсем другого парня, чтобы мне понравиться. А когда я приехала в Биг-Беар, вдруг появился этот… Грант. Бр-р!..

— То есть ты хочешь сказать…

— Да, я девственница! До сих пор девственница! — выпалила Макс ему в лицо и отчаянно покраснела. — Ужас, правда?

— Вовсе не ужас. Просто ты разборчивая, вот и все.

— Скорее уж отсталая. Несовременная, — проворчала Макс.

— Не отсталая. Ты очень милая…

— Милая!.. Ненавижу это слово, оно такое…

— Какое?

— Ну, я не знаю… — замялась Макс. — Слюнявое. Противное. Детское.

— А тебе очень хочется стать взрослой?

— Да. И я обязательно что-нибудь придумаю…

— Да уж, — улыбнулся Туз. — Ты придумаешь. В этом я не сомневаюсь.

* * *

Генри Уитфилд-Симмонс зарегистрировался в лучших апартаментах отеля «Кавендиш» под вымышленным именем. «Лорд Грант» — так он себя назвал. В этом имени ему чудилось что-то аристократически-звучное, недосягаемо-величественное, к тому же персонал отеля мог подумать, будто он и впрямь принадлежит к старинной английской аристократии, а коли так, то и отношение к нему будет соответствующее. Никому и в голову не придет проверять, кто он такой и откуда взялся.

В качестве мер предосторожности Генри поменял также номера на «Бентли» и за все расплачивался наличными.

Анонимность нравилась ему. Под чужим именем он чувствовал себя свободнее и увереннее. Никто не знал о нем ничего, кроме того, что он давал щедрые чаевые, носил костюм от Бриони и ездил на «Бентли».

И его это вполне устраивало.

81

Энтони занял в отеле два отдельных бунгало, что привело Рени в ярость. Она и представить себе не могла, что он явится не один, а с целой свитой — с женой, любовницей, бабкой, личным помощником и телохранителем. Черт бы побрал Энтони Бонара! «Кавендиш» был переполнен, и Рени заранее оставила для него апартаменты люкс, но нет! Вместо благодарности Энтони потребовал два ее лучших домика. В результате Рени пришлось отказать двум постоянным клиентам. Оба были любителями сыграть по-крупному и регулярно оставляли в казино «Кавендиша» немалые суммы. Теперь они вряд ли вернутся, думала Рени, да еще и другим расскажут, что творится в ее отеле.

— Из-за тебя я потеряла двух клиентов, — упрекнула она Энтони. — Умеешь ты доставлять людям неприятности!

— Ты меня еще плохо знаешь, — усмехнулся он в ответ.

«Да уж знаю», — хотела ответить Рени, но промолчала. Высказывать Энтони все, что скопилось у нее на душе, не стоило. Зато, вернувшись в свой дом на территории отеля, она не удержалась и пожаловалась Сьюзи.

— Зачем он приехал? Что ему нужно? — спросила та.

— Наверное, привез свою бабку немного отдохнуть, — ответила Рени. Открывать партнерше подлинную цель приезда Энтони она не собиралась. Чем меньше Сьюзи будет знать, тем лучше. Она могла просто не понять, почему без определенных действий нельзя обойтись, а уж если бы ей стало известно, что задумали Рени и Энтони, она непременно попыталась бы им помешать. Сьюзи панически боялась всего, что шло вразрез с законом. Нет, она была далеко не глупа, но сказать, что она не по годам наивна, значило ничего не сказать. Так, Сьюзи по-прежнему верила, что Энтони Бонар не имеет никакого отношения к исчезновению Тасмин, и совершенно искренне возмущалась настойчивостью детектива Франклин, причинявшей им обеим немало неудобств и волнений. Это, впрочем, не мешало ей время от времени задавать Рени весьма острые вопросы, на которые та не сразу находила ответы.

— Какую бабку? — не поняла Сьюзи.

— Самую обычную. Кажется, это мать его отца, — пояснила Рени.

— Потрясающе! — восхитилась Сьюзи. — Неужели он всюду таскает старуху с собой? Она же, наверное, очень старая!

— Во всем, что касается семьи, Энтони настоящий итальянец, — пояснила Рени. — У них так принято. Его жена тоже с ним.

— Разве у него есть жена?

— Да, Сьюзи, у него есть жена, как у многих нормальных людей. И даже бабка.

— А я думала, он вроде плесени или вредного грибка — взял да и вырос на каком-нибудь болоте.

— Это еще не все, сейчас я тебе такое скажу — описаешься!.. Его шлюха-любовница тоже прилетела с ними. В одном самолете с женой!

— О боже! — воскликнула Сьюзи. — Вот этого я уже не понимаю. Интересно, как он сумел это устроить? Или, может быть, они спят втроем?

— Едва ли, — покачала головой Рени. — Я их видела: жена какая-то пришибленная, а вот любовница бодра и явно хочет приятно провести время в Вегасе.

— Не с тобой, надеюсь? — едко спросила Сьюзи, ревновавшая Рени по малейшему поводу, а чаще — без всякого повода.