Сара Ней - Учебные часы

Предзнаменование Джеймсон

Иногда я остаюсь дома учиться, но не очень часто.

Библиотека — мое утешение.

Мое убежище.

Сюда я прихожу, чтобы слушать шорох перелистываемых страниц, слабые звуки щелчков клавишей ноутбука, легкую поступь шагов по обветшалому деревянному полу. Зданию сто три года, одно из старейших объектов на территории кампуса, которое так же богато историей. Там полно резного дерева и темных углов. Оно набито знаниями и секретами ученых, философов и студентов.

Честно. Это единственное место в радиусе пяти миль, где я могу побыть наедине со своими мыслями.

Единственное место без соседей по комнате, их музыки, телефонов, и постоянной бурной деятельности в нашем съемном доме за пределами кампуса. Я никогда не знаю, когда могу застать постороннего парня отдыхающего на нашем диване, незнакомцев внутри и снаружи, или кокетливое хихиканье перед тем, как захлопываются двери спальни.

Неприятные отзвуки скрипа кровати твоего соседа по комнате, а затем следуемые за этим безумные стоны в обычно тихом доме…

Неловко.

И это еще мягко сказано, потому что, если на чистоту, как можно прогнать этот звук из головы?

Никак.

Вместо этого, ты сбегаешь в библиотеку.

Я не переживаю из-за нарушающих тишину криков, или поддразниваний, или перебиваний. Или запаха пережаренной лапши «Рамэна». Да и обычно мне не приходится беспокоиться о том, что нарушат мой покой.

За исключением сегодняшнего дня.

Сегодня я сосредоточена на столе рядом с входом, полного нарушителей порядка в виде четырех очень больших, очень атлетичных парней. Шумных парней. Наглых парней.

Довольно привлекательных парней.

Сегодня я не могу сосредоточиться.

Я заметила их задолго до того, как они увидели меня, позволяя себе краткую передышку от учебы, чтобы критическим взглядом понаблюдать за самым большим. С потрясающими темными волосами и еще более темными бровями, он ни разу не опустил взгляд на открытую перед ним книгу. Скорее оглядывал читальный зал библиотеки.

Так же, как это делаю я.

Руки скрещены на широкой груди, его ноги расставлены, нетерпеливое выражение лица, словно не стоит его утруждать домашним заданием.

Так я делаю вывод, что он, должно быть, ждет, когда небеса раскроются и вселенная сделает работу за него, наши взгляды сталкиваются; эти жестокие, беспощадные брови лезут на лоб, в то время как окруженные щетиной губы изгибаются. Проницательные глаза настолько светлые, что я не могу различить их цвет отсюда, они начинают постепенно опускаться по ряду пуговиц на моем свитере, прежде чем остановиться на моей груди.

Я дрожу.

Он улыбается.

Садистский подонок знает, что его взгляд вызывает у меня мурашки по коже.

Он получает удовольствие от сего факта.

Для парней, как он? Естественно, колледж будет маленьким этапом на дорожной карте его жизни, короткой остановкой на пути к запугиванию коллег, деловых партнеров и, вероятно, женщин.

Этот парень? Он засраснец — с большой буквы «З».

Моргнув, я отвожу взгляд, мои голубые глаза осматривают стол, останавливаясь на неуклюжем блондине, печатающем на клавиатуре, голова покачивается под какую-то музыку, пробивающуюся через эти черные блестящие Beats[1]. Затем взгляд останавливается на развалившемся на стуле латиноамериканце, глядящего в потолок и жующего желтый карандаш.

Последний, но не менее важный? Парень с толстой шеей и еще более толстыми татуированными руками.

Зачарованная, я опускаю голову, чтобы кокетливо взглянуть из-под своих длинных ресниц; он явно пытается сосредоточиться на своей работе, раздражение от своих шумных соседей по столу портит его красивое лицо и заставляет его плечи напрячься. Время от времени он беспокойно крутится на стуле, а потом качает головой.

Разочарованно выдыхает.

Крутится на стуле. Качает головой. Вздыхает.

Намылить. Прополоскать. Повторить.

До тех пор, пока…

Весь стол прерывает довольно симпатичная студентка со светло-каштановыми волосами, которые закручены у нее на голове в небрежном, беспорядочном пучке, но даже отсюда я вижу сильно подведенные глаза и ярко-красные губы. Макияж «смоки-айс» вовсе не обязателен под черные леггинсы и толстовку Iowa, но кто я такая, чтобы судить?

Она дерзко проскальзывает к ним, бедром опираясь на край стола, проводя одним пальцем по гладкой поверхности, вверх по этой татуированной руке, пробегает ногтем по голой коже его предплечья.

Он вскидывает голову от неожиданности. Фокусируется на ней.

Я выпускаю дыхание, которое неосознанно сдерживала, при виде его улыбки, адресованной ей.

Откидывается назад, скрещивает свои массивные руки.

Раздвигает ноги.

Она привлекательная.

И, очевидно, в его вкусе.

Я, не отрываясь, наблюдаю за представлением, как он поднимает мускулистую руку и обхватывает ее тонкую талию… снимаю наушники как раз вовремя, чтобы услышать неестественное, восторженное хихиканье, вырывающееся из ее горла… ловлю низкий тембр его голоса, пока он ведет ее глубже в библиотеку, к последнем ряду накопившихся журналов и газет… делаю очередной выдох, когда он шлепает девушку по попе заряженной сексуальностью ладонью… разочарованный вздох, когда они поворачивают за угол, исчезая из поля зрения.

Ну, что ж.

Снимая очки в черной оправе, я потираю свои уставшие глаза, представив на короткий миг, каково это быть такой беспечной девушкой, которая позволяет мальчикам завести себя в темные ряды книг.

Шутки ради. Потому что получает удовольствие.

Не той хорошей девушкой, которая посвящает все свое время учебе, потому что ее оценки отстой, и она не может позволить себе не делать этого.

Я обратно надеваю очки, волоски на затылке покалывают от осознания, изящно проглатываю зевок, переводя взгляд.

Встречаю холодные, устрашающие серые глаза.

Они понимающе щурятся в уголках, будто говорят: я вижу, как ты наблюдаешь, но, дорогуша, не задерживай дыхание — он никогда не станет встречаться с такой как ты.

И он был бы прав — человек, который только что исчез в библиотечных стеллажах, не захочет встречаться со мной. Не посмотрит на меня дважды, чтобы дать шанс.

Заняться сексом со мной? Может быть.

Встречаться? Нет.

Но отгадайте что? Я бы с ним тоже не захотела. Потому что могу сказать, лишь посмотрев на него, что он, вероятно, такой же засранец, как и его жуткий друг.

И я бы не хотела иметь ничего общего с таким парнем, как этот.

Себастьян

— Чувак. Сделай одолжение и посмотри, она ли это.

Я игнорирую его просьбу, решив начать эссе к уроку, который идет у меня первым завтра утром, этот предмет нужен мне для окончания школы. Я думал, что тихая библиотека даст успокоение, которое мне необходимо для выполнения задания, но, видимо, ошибался.

Очень ошибался.

— Ты меня слушаешь? Мне нужно, чтобы ты сходил туда и посмотрел, моя ли репетиторша та цыпочка, что пялится сюда. Пожалуйста, я стесняюсь.

Я делаю паузу.

— Зик, я проделал весь этот путь сюда не ради того, чтобы посмотреть, твоя ли это училка. Проверь сам.

Моя голова опускается, и я возвращаюсь к своей работе.

— Я капитан команды по борьбе, мудак.

Моя ручка останавливается во второй раз.

— Нет, я — капитан, мудак, или ты уже забыл? Выполнять твои грязные дела не является частью моей работы.

Хныкая, но ни сколь ни напуганный мой друг пытается снова.

— А что если я попрошу тебя хорошенько?

— Не-а. На сегодня ты итак предостаточно побыл мудаком.

Это заставляет его значительно воспрянуть духом.

— Кстати о мудаках, что, если я сделаю тебе минет? — мурлычет он. — Тогда бы ты согласился?

— Я сделаю это за минет, — перебивает наш друг Дилан, сидя по другую сторону стола — стола, который казался достаточно большим, чтобы вместить всех нас, когда мы сели, но теперь видится размером с большую прокладку.

— Заткнись, Ландерс. Никто тебя не спрашивал, — усмехается Зик. — Осборн, пойди, посмотри, моя ли это училка.

Черт возьми, он неутомим.

— Она не твоя репетиторша.

Он с сомнением поворачивается, чтобы взглянуть на нее.

— Откуда ты знаешь?

Мы все вытягиваем шеи, чтобы лучше рассмотреть обсуждаемую девчонку, сидящую напротив в тускло освещенном зале библиотеки. Мои темные глаза останавливаются на непритязательной девушке, которая склонившись над стопкой книг, яростно строчила карандашом.

Напряженная и серьезная, эта девушка вся из себя деловая.

Она здесь не чтобы фигней страдать.

Я сам несколько раз замечал ее мимоходом, но до сих пор, ни разу не обращал внимания, относя ее к просто очередному горячему телу, занимающему весь стол, которым мои друзья и я могли попользоваться.

Заучка. Однообразная. Вероятно, чертова ханжа, если судить по жемчужному ожерелью на ее шее.

Она и глазом не моргнула, когда я прошел мимо с Синди — или Минди или как там ее имя, что рифмуется с «Инди» — и затащил ее в подсобку, чтобы побаловать свой член.

— Откуда я знаю, твоя ли она училка? — повторяю я. — Во-первых, ее лицо зарыто в этих книгах, она ни разу не осмотрелась вокруг за все время, пока мы здесь.

Темные брови Зика поднялись.

— Не гони. Она наблюдала за нами все это время.

Я игнорирую его реплику и продолжаю напирать.

— Во-вторых, не похоже, что она нуждается в работе. То есть, ты разве не видел чертов жемчуг у нее на шее? Она точно не нуждается в деньгах.

— Может, она любит помогать нуждающимся, — шутит Дилан.

— Тогда у меня есть для нее запрос: мне нужна хорошая оценка по биологии, — Зик стебется над нами, пристально ее изучая. — Эта Дева Мария выглядит как гребаная библиотекарша. Такая девушка всю жизнь будет одна.

— Ага, но взгляни на нее: она, безусловно, никого не ждет, — отмечает Дилан.

Зик бросает на него раздраженный сердитый взгляд.

— Ты только что использовал слово «безусловно»?

Наш друг не обращает на него внимания.

— Или, может, ей хватило одного взгляда на твое недовольное лицо, чтобы решить, что работа не стоит сорока баксов, что ты собираешься заплатить ей. А что это у нее за кофта? Могу поспорить, она использует хороший, жесткий вибратор, — раскатистый голос Дилана прорезается сквозь шум, его скрежет рассекается по тихой университетской библиотеке самым беспокойным образом. — Она действительно выглядит как настоящая стерва.

Зик грубо хохочет.

— Может быть, в этом-то и проблема, она пользовалась вибратором, и он до сих пор в ее заднице, — он проверяет свой телефон в пятый раз. — Если это не моя училка, значит та не пришла. Не мог бы ты просто проверить? Мне лень поднимать свою задницу со стула.

Я заставляю его опустить глаза, качаю головой на его предположение, прежде чем опереться руками об деревянный стол, чтобы встать.

— Ладно. Как зовут твою училку?

Он разворачивает бумажку, лежащую на стопке книг, и читает вслух.

— Вайолет.

— О, как мило, — я неспешно волочу ноги через библиотеку, плетусь через мудреный лабиринт столов, нацеливаясь на черный кардиган. — Вайолет.

Ее гладкий, классический конский хвост поднят высоко, из него не выбивается ни одной волосинки, а черные очки приподняты на голову. Одета она в простую белую майку и черный кардиган, одна нитка жемчуга цвета слоновой кости поблескивает у нее на шее.