Сара Ней - Учебные часы

С Себастьяном я изящна, миниатюрна и восхитительно уязвима.

Повиснув в воздухе, мои ноги инстинктивно обвиваются вокруг его талии. Он наклоняется ко мне, все наши вкусные, интимные кусочки сливаются в идеальной симметрии, выстраиваются как сексуальная, тяжело дышащая головоломка.

Мы подходим друг другу.

— Я всю ночь хотела поцеловать тебя.

Я задыхаюсь, когда его губы касаются уголка моего рта.

— Вкусно. Ты на вкус как пиво и мед, — нашептывает он мне в ухо. — И я. Ты на вкус как я.

— Мне нравится, что ты чувствуешь себя на мне, — мурлычу я ему между поцелуями. — Это сексуально.

— Господи, Джеймс, я не могу насытиться тобой. Ты…

Гулкий грохот останавливает все, что он собирается сказать; Себастьян замирает, прислушиваясь.

Хлопает дверь, глухой стук сопровождается приглушенными голосами и хриплым женским смехом. Хихиканье. Более двух человек, очевидно, спотыкаются в коридоре и задевают мебель. Хлопает еще одна дверь, из соседней комнаты доносятся голоса. Предательский скрип пружин матраса. Хихиканье девушки.

Стон. Хихиканье.

О боже.

— Отлично, придурок вернулся с поклонницами, — жалуется он мне в губы. — Нам нужно установить домашнее правило.

— Тссс, тише, — шепчу я. — Они нас услышат.

— Я не буду молчать. — Его бархатистый голос вызывающе повышается. — Этот придурок может поцеловать мою белоснежную задницу, особенно после того дерьма, что он натворил на вечеринке. — Мозолистые пальцы погружаются в вырез моего розового ангорского свитера, исследуя выпуклости моей груди. — Ты ждала, чтобы поцеловать меня всю ночь, а я ждал, чтобы остаться с тобой наедине.

— Но мы вместе со вчерашнего вечера. — Я игриво щиплю его за мочку уха. — Я пошла домой только принять душ и переодеться.

— Не имеет значения. — Ловкие руки откидывают назад мои волосы, в то время как его соблазнительные губы находят сладкое место на моей шее, нежно покусывая его, сухожилия в его бицепсах изгибаются при каждом движении, когда он удерживает меня в своих руках. — Такая мягкая и красивая… твой свитер сводит меня с ума.

Его голос низкий, грубый и горячий, такой сексуальный. Я стону, когда его рот неторопливо облизывает мою шею одним движением, проводя своим непослушным языком по моей коже, как будто он лакает мед.

Мне никогда не нравилось, когда меня облизывали. Но мне нравится это лизание. Люблю его рот, губы и язык. Они провоцируют меня таким образом, что я горю от нетерпения, чувствую волнение, и десять оттенков возбуждения.

Я уже влажная.

Я выгибаюсь, покачиваясь к пульсирующей длине между его мускулистыми бедрами, мои глаза блуждают по кровати у дальней стены. Должно быть, я смотрю на него с тоской, потому что он спрашивает: — Хочешь раздеться?

— Да. — Я чувствую себя более живой, чем когда-либо, более сексуально пробужденной, чем за всю мою долбаную жизнь.

Я чувствую себя сексуальной. Желанной.

В безопасности, под защитой его сильных рук, обнимающих меня.

Обожаемой.

Я чувствую себя могущественной и уважаемой, и нет никаких сомнений, что здесь я отдаю приказы.

Себастьян подводит нас к кровати, кладет меня на край и опускается на одно колено. Расстёгивает ремешки на моих туфлях, по одному тонкому кожаному ремешку за раз, прежде чем снять их с ног и отложить в сторону. Массирует пятки перед тем, как поцеловать розовые ногти на ногах.

Наши руки одновременно тянутся к молнии моих джинсов.

Кнопка.

Застежка-молния.

Я приподнимаю бедра и с легкостью снимаю их. Оз целует мои колени, проводит грубыми руками по бедрам, пока не начинает покалывать каждый мой нерв. Я дрожу.

Дрожу всем телом.

Мои трясущиеся ноги непроизвольно раздвинулись, когда я потянулась к подолу свитера, стягивая его через голову. Он падает на пол в то же самое время, как пальцы Себастьяна касаются голой кожи на моем животе. Он поднимается, наклоняясь вперед, и прижимается теплыми губами к месту под моей грудью, его большие руки сжимают мои ребра.

Я изумленно смотрю на него сверху вниз, как его татуированные руки обнимают меня за талию, а он прижимается лбом к моему животу, удерживая меня.

Просто… держат меня.

Это странно.

И красиво.

Мои пальцы пробегают по его коротким волосам, затем скользят по твердым плоскостям дельтовидных мышц; они твердые и сильные, одна из моих любимых частей мужчины, особенно сзади. Ладонями я касаюсь его лопаток и мощной шеи, массируя и разминая его плотное, мускулистое тело.

Расслабившись, Себастьян мурлычет.

Удовлетворённо.

Через некоторое время оставляя легкие поцелуи на моем животе, этот великолепный рот движется по моей коже к декольте.

— Джеймсон, — бормочет он, прижимаясь к моей пылающей плоти, его пальцы обводят чашечку моего кружевного бюстгальтера. Изящное кружево почти прозрачно, и я остолбенело смотрю, как Себастьян утыкается носом в мою левую грудь. Нежно сосет твердый сосок через ткань. Ласкает правую грудь своей огромной ладонью. Завораживающее зрелище.

Моя голова откидывается назад, и я задыхаюсь, хватаясь за матрас подо мной, когда он облизывает и дразнит мои соски, увлажняя мой лифчик. Сосет. Щелкает кончиком языка.

Он все время смотрит на меня, его темные глаза горят желанием.

Для меня.

Наши глаза сталкиваются, пылают и возбуждаются. Полуприкрыты и одурманены.

Пьяны от похоти.

Мои губы приоткрываются. Язык пробегает по моей нижней губе, голова кружится, волосы спадают волнами, я ошеломлена тем, что Себастьян уже знает, как управлять моим телом.

Знает зоны, которые доводят меня до оргазма.

Моя грудь одна из них.

— Голый, — хнычу я. — Раздевайся.

— Я хочу трахнуть эти сиськи, — рычит он, отпуская мою грудь и поднимаясь.

Мои руки тянуться к его молнии, и я смотрю, как он отчаянно дергает её вниз, толкая металлические зубцы… расстегивает. Полный доступ. Облегчение, когда его джинсы наконец-то высвобождают его эрекцию.

Затем он срывает футболку, отбрасывает ее в сторону, и я наслаждаюсь его телом. Это великолепное произведение искусства. Мускулистый, невозможно описать. Здоровый. Сильный. Мощный. Широкие плечи и крепкая грудь. Гладкий во всех нужных местах, с дорожкой удовольствия, спускающейся в его боксеры — путь, по которому я следую указательным пальцем.

— Боже, я чертовски твердый.

Он пульсирует под своими светло-серыми боксерами, очертания его члена напрягаются, чтобы пробиться сквозь хлопок. Я тянусь к поясу, лаская кончиками пальцев только слегка внутрь резинки и обратно, туда-сюда (поддразнивая), прежде чем скользнуть своими ладонями внутрь его боксеров, к его твердой заднице. Сжимаю эту чертовски красивую задницу.

Спускаю его нижние бельем вниз по самым стройным бедрам, к которым я когда-либо имела честь прикасаться, глажу его эрекцию, мои ладони обхватывают его ягодицы и сжимают.

Он на уровне моих глаз. Он прямо перед моим лицом, и он огромен.

У меня слюнки текут, я жадно опускаю голову и облизываю его, как леденец на палочке, дразня кончиком языка, прежде чем полностью обхватить его губами и пососать. Только. Кончик.

— О, черт, Джеймс, блядь. Дерьмо, — пыхтит он немного неистово, бедра толкаются ко мне. — Пососи его.

Я посасываю только кончик, проводя языком по прозрачному предэякуляту и злорадствую с каждым стоном и ворчанием, исходящим из его крепкой груди. Себастьян сжимает и разжимает кулаки по бокам, верный признак того, что он пытается сохранить самообладание.

— Черт, остановись. Мне нужно, чтобы ты остановилась, но черт… о черт… это чертовски хорошо. — Его татуированные руки уходят за шею (кладет руки под голову), голова опускается на подушку, веки трепещут, как крылья бабочки. Он открывает их, с остекленевшим взглядом наблюдая, как мои зубы игриво задевают его. — Возьми все, возьми его весь, — умоляет он, повышая голос на несколько октав. — Пожалуйста, Джеймсон, пожалуйста, просто соси.

И я даю ему это. Схватив руками его прекрасную задницу, я позволяю им уйти на юг, одновременно втягивая его толстый твердый член глубже в рот. Руки продолжают двигаться вперед, ища, и без усилий обнаруживая секретное место под его яйцами, о котором я читала в интернете, и я нажимаю, растираю его круговыми движениями, пока сосу.

— О… мой… гребаный… Боже, — хрипит он, его громкий стон звучит как мучительная смесь удовольствия и боли. — Джеймсон… о… о… бля…

Крепкие мышцы Себастьяна сокращаются, бицепсы сгибаются за шеей, бедра толкаются вперед.

— Черт, черт, я кончу, я сейчас кончу, — повторяет он. — А потом я… т-трахну… тебя.

Себастьян

Теплое сексуальное тело Джеймсона спрятано в изгибе моего тела, голова под подбородком, задница прижата к паху. Как две части сложной головоломки, которую нам наконец-то удалось решить, мы подходим друг другу.

Идеально.

Не думаю, что мы вот так спали всю ночь. Когда мы, наконец, закончили наш секс марафон, она сказала мне, что я «горячая штучка», и устроилась на дальней стороне кровати лицом к окну, удовлетворенно вздыхая, довольная своим собственным пространством.

Как поступают парни.

Джеймсон Кларк не из тех, кто обнимается, но когда я проснулся от очередного неистового стояка, не было никакого сопротивления тому, что я притянул ее обнаженное тело к своей стороне кровати. Никаких жалоб. Только блаженные вздохи, когда я обнял ее своими сильными руками, притянул к себе и тут же завернул её в свое тело.

Я нежно обнюхиваю ее шею. Вдыхаю запах её волос и откидываю назад распущенные пряди, чтобы я мог поцеловать длинную полоску кожи под ее ухом. Положив ладонь ей на грудь, я дразнил ее ареолу, пока ее сосок не сморщился под моими распутными пальцами, просыпаясь.

Хочу поиграть.

Миссия выполнена.

— Ммм… — она зевает, вытягиваясь подо мной, предоставляя лучший доступ моим рукам. Я веду их вверх и вниз по ее женственным изгибам. Восхищаясь ее гладкой кожей.

— Так хорошо, — наслаждается она моими прикосновениями.

Целуя место между лопатками, я двигаюсь вверх, нежно посасывая ее шею, осторожно, чтобы не оставить следа на ее безупречной коже. Я вжимаю кончик своей эрекции в ее первоклассную задницу.

На меня производит эффект каждое ее бормотание.

— Ты хороша. — Я легонько поглаживаю ее бедро, поворачивая свое, и целую ее в плечо. У нее здесь немного веснушек, и я прикладываю к ним свои губы.

Застонав, она поднимает руку, чтобы обхватить мой затылок, пока ласкаю её грудь, проводя пальцами по моей голове, черт, разве мы не воплощение семейной гребаной идиллии?

— Себастьян, — тихонько вздыхает Джеймсон, таз начинает покачиваться, очень медленно.

Да, детка, именно так.

— Ты больше никогда не будешь спать в одежде, — сообщает ей мой резкий голос.

— Нет?

Решительно качаю головой.

— Теперь, когда я увидел тебя голой? Черт возьми, ни за что.

Слова застывают в воздухе; мы замолкаем, греемся друг в друге. Когда Джеймсон перекатывается на спину, она улыбается мне с удовлетворением.

— Это значит, что ты задержишь меня здесь на какое-то время?

Моя грудь раздувается от гордости. Я чувствую, что сделал что-то правильное с нами, что-то длительное.

Что-то постоянное, и, черт возьми, я отстой в этом эмоциональном дерьме, но низменные инстинкты берут верх, и я притягиваю Джеймсон за талию. Обнимаю ее. Оставляю поцелую на ее шее. Мои руки покоятся на нижней части её живота, на самой женственной части ее тела.

Источнике ее женской силы.

— Ты хочешь побыть здесь некоторое время? — спрашиваю я в изгиб ее шеи.

— Ты же знаешь, что иначе меня бы здесь не было. — Ее мягкие губы целуют мое предплечье, и, словно почувствовав перемену во мне, задумчивое молчание, она наклоняет голову к моему лицу.