Кристин Волкер - Учебный брак

Не то чтобы я думала, что у дневника большая ценность.

Суббота, 7 сентября.

Танцы прошлым вечером были… ну, скажем, просто незабываемыми. Не то чтобы я осталась там надолго. Я пришла, провела некоторое время с Тоддом (теперь известным как Сеньор Недержание) и ушла. Бедная Мар — я увела ее оттуда. Но я была просто потрясена. Планирование, стресс от ожидания и затем само дело.

Хотя Джонни Мерсер составил мне компанию, которая была просто замечательной. Или он был под кайфом, или же обладает отличным чувством юмора. Я подозреваю, что последнее. Для примера, когда он, Мар и я были в магазине перед танцами, я сказала ему о том, что должна буду разносить чирлидершам их драгоценную воду, как будто они потеют.

На что Джонни ответил:

— Эй, найди в этом и приятную сторону. Ты всегда сможешь плюнуть в нее. Разве это не весело?

И вновь шутка. Хочу сказать, я реально подзарядилась и ободрилась всем этим. Не поймите меня неправильно, было очень смешно, когда всё произошло. Но как только все было сделано и каждый вернулся к своим делам… Я не знаю. Ощущение победы длилось не долго.

Я поняла, что у меня нет абсолютно никакого желания оставаться. Невероятно. Я представляла себя проводящей остаток танцев в злорадном настроении. Которое (ладно, признаю это) не свидетельствует в пользу моего характера, но с другой стороны, в конце я просто уехала. Поэтому, возможно, я не полное ничтожество.

Да, и еще одно. Этот дневник в скором времени будет переделан, потому что моя мама взяла образовательный брак под свой прицел. Одна из вещей, которая может сделать мою маму огромной занозой в заднице — это когда она погружает свои зубы в новый проект (как это, или, допустим… заставить меня сделать ужасную стрижку, когда мне было двенадцать), и она не отступит до тех пор, пока жертва не будет повержена. Если вы думаете, что это не правда, проверьте мою фотографию в ежегоднике за седьмой класс.

Команда ежегодника изменила мое имя на Фрэнк Шиан, потому что была уверена, что ребенок со стрижкой под ежик на фото никак не может быть девушкой. Таким было их объяснение, когда мама позвонила из-за этого. Она больше никогда не придиралась ко мне на счет моих волос.

Я присматривала за Самантой Пиклер с тех самых пор, как ее семья переехала в Айборвью Истейтс четыре года назад. Я видела, как Сэм меняется из ребенка-балаболки в умную, дерзкую одиннадцатилетнюю девушку. Она была веселой, красивой и гораздо, гораздо круче меня. Но я никогда не чувствовала себя неудачницей, когда была рядом с ней. Плюс, она заставляла меня смеяться.

— Проходи внутрь, Фиона, — сказал мистер Пиклер, когда я пришла.

Я шагнула в их безупречный холл. Не люблю дома в новых кварталах, но у миссис Пиклер хороший вкус, несмотря на то, что она повернута на чистоте. Стены в холле окрашены в органический медный цвет и подчеркнуты черной фурнитурой, деревянным полом карамельного оттенка и гигантской стеклянной вазой, заполненной темно-зелеными ветвями эвкалипта. Все пространство заполнено пряным чистым запахом этого растения.

— Спасибо, — сказала я. — Кстати, мистер Пиклер, у меня есть вопрос. Мы делаем проект в школе, — я не смогла заставить себя сказать, что это образовательный брак. И была достаточно унижена, просто произнося это, — и мы с моим партнером должны вместе заработать немного денег.

— Ох, это экономический проект?

— Эээ, своего рода. Так или иначе, я хочу спросить: может ли он приходить сюда и работать няней вместе со мной.

Мистер Пиклер выпрямился.

— Погоди минутку. Твой партнер — парень?

— Эээ, да. Это проблема?

— Ты знаешь, что мама Сэм и я имеем строгую политику «без парней», Фиона.

Я буквально почувствовала кляп у себя во рту.

— О, нет, мистер Пиклер. Тодд Хардинг — не мой парень.

Пожалуйста. Только не это.

— Тодд Хардинг? Получил травму, играя в футбол пару лет назад? Он твой партнер по проекту?

Ой-ой.

— Вы знаете его?

— Он живет вниз по улице. Переехал одновременно с нами.

— О, здорово, — сказала я, не представляя, как это здорово. Что ещё я могла сказать? Я плохой лжец.

— Я не вижу проблемы, если Тодд придет и поможет посидеть с Сэм. — Он повернулся и указал на меня. — Однако я не плачу дважды.

Он засмеялся над своей шуткой. Я тоже засмеялась, ибо это необходимо — он был тем, кто мне платит.

— На самом деле это так воодушевляет, — сказал он, — ты и Сэм можете прогуляться вниз по улице, так что сможете встретить его, если он дома.

— Какая потрясающая идея, мистер Пиклер! — воскликнула я с сарказмом. Он все равно не распознает эмоции в голосе. — Мы сделаем это.

— Его дом под номером… — Он постучал пальцами друг об друга, когда подсчитывал дома. — 319, должно быть. Пятый дом справа вниз по улице.

— Отлично! Спасибо!

Сэм галопом спустилась вниз по лестнице.

— Фиона! Ты наконец-то здесь. Я ждала целую вечность.

Она подскочила, чтобы обнять меня, и прядь ее волос цвета клубничный блонд зацепилась за мои очки.

— Ой! — вскрикнула я. Сняла свои очки и осторожно вынула прядь из оправы. Она выбилась, но это не было заметно, так как остальная часть ее волос тоже была в беспорядке. Сэм ненавидела, когда кто-то причесывал ее, но она почти всегда забывала делать это самостоятельно. Это сводило миссис Пиклер с ума. Но что действительно беспокоило ее, так это модный вкус Сэм, который не сильно отличался от моего. Фраза «Если это чисто и это подходит, мы надеваем это» была нашим девизом. На самом деле, словом «чистый» иногда можно пренебречь. Сегодня, должно быть, один из таких дней, потому что на персиковой рубашке Сэм красовалось красно пятно в виде капли.

Отец Сэм начал дергать за манжету рубашки и поправлять свой галстук.

— Мама Сэм и я вернемся назад около одиннадцати. — Он взглянул наверх лестницы и крикнул. — Виктория! Время! — Он поцеловал Сэм в макушку. — Не создавай Фионе слишком много проблем, Обезьянка.

— Ясное дело, Человек-обезьяна, — сказала Сэм. — Не слишком много. Только чуть-чуть. Поняла.

— Угадай, что? Фиона, представит тебя своему другу. Разве это не здорово?

— О, да! Кому? Кому, Фиона?

Прежде чем я смогла ответить, миссис Пиклер, одетая в коктейльное платье, спустилась вниз по лестнице и пропела:

— Покааа, Сэмми. Люююблю тебя. — Она пробежалась руками по волосам Сэм, чтобы пригладить их, и затем поцеловала ее в лоб, оставляя большой отпечаток губ винного цвета. Она помахала мне, когда вместе с отцом Сэм вышла за дверь. — Привет, Фиона. Пока, Фиона.

— Хорошо провести, — она закрыла дверь, — вечер.

— Хорошо. Как скажете.

Я большим пальцем вытерла помаду со лба Сэм.

Она оттолкнула мою руку.

— С кем я встречусь? — потребовала она ответ.

— Увидишь. Обувайся.

— Зачем?

— Мы немного прогуляемся.

— Прогуляемся? Ты никогда не брала меня на прогулку, — сказала она. Сэм открыла дверцу гардеробной и вытащила оттуда обувь. — Это упражнение. Ты ненавидишь любую физическую нагрузку.

— Правда, — сказала я. — Лучше мы пойдем помедленней.

— Мы можем плестись.

Она сидела на нижней ступеньке лестницы и надевала фиолетовые кроссовки, не развязывая их.

— Плестись, да. Неплохо придумано! Мы будем плестись.

Она вскочила.

— Это прекрасный вечер для неспешной прогулки.

— Идем? — Я предложила ей свой локоть.

— Идем. — Она взяла меня под руку.

Снаружи все еще светло, но до заката осталось совсем немного времени. Был тот час, когда солнце светит сбоку, поэтому все вокруг кажется светящимся. Это время суток всегда успокаивает. Мне нравится думать о нем как о зевоте перед тем, как планета отойдет ко сну.

— Куда мы плетемся? — спросила Сэм.

— Тут близко, — сказала я. Если мне повезет, то Тодд будет развращать Аманду не у себя дома. Но, между тем, везение — это не мое.

Я положила руку на плечо Сэм и повела ее зигзагами вниз по тротуару.

— А что мы будем делать потом? — Сэм резко повернулась ко мне лицом и пошла задом наперед, положив одну руку на бедро, а второй размахивая в воздухе между нами.

— Я не могла выбрать между ужастиком и романтическим фильмом, поэтому взяла свои карты таро и разложила их. Но мне неизвестно, как они расшифровываются, поэтому я сказала: «Забудь об этом» и сбросила их на пол. И знаешь что? Карта с изображением сердца приземлилась наверх кучи, поэтому я сказала: «Это знак». И поэтому мы будем смотреть романтический фильм. «16 свечей»[15]. Наш любимый. Это подойдет?

— Конечно.

Я готова была дать ей все что угодно. Я единственный ребенок в семье, поэтому предполагаю, что думаю о Сэм как о младшей сестренке. Кроме того, разозлившись, она становилась похожей на мокрую кошку. При мне она показывала характер только пару раз, но он никогда не был направлен на меня. Я просто делала ее счастливой.

Она продолжала болтать.

— Мы можем покрасить ногти. У моей мамы появился новый лак. «Страстная слива». Это разновидность фиолетового, а ты знаешь, как я люблю фиолетовый. Но это не настоящий фиолетовый, просто оттенок темно-фиолетового, ты знаешь?

— Конечно.

Несмотря на вид сорванца, Сэм любила переодеваться. И все время пыталась приукрасить меня. Однажды она настояла на том, чтобы сделать мне полноценный макияж с ярко-красным лаком для ногтей, помадой в тон, черным карандашом для глаз и тушью. Она думала, что я выглядела изумительно. А что по мне, так я выглядела как чрезмерно усердный вампир после обеда.

— Я могу не спать до полуночи? — спросила она.

— До девяти.

— Что насчет одиннадцати?

— До десяти.

— Хорошо, идет.

Мы вели такие переговоры каждый раз, несмотря на то, что я никогда не разрешала ей ложиться так поздно, как она хотела. Она обычно засыпала на диване около половины одиннадцатого.

— Только не говори своим родителям.

— Никогда! — закричала она.

— Клятва на мизинцах?

— Клятва на мизинцах!

Он зацепилась своим мизинцем за мой и сжала.

Мы свернули на подъездную дорожку Тодда.

— Вот мы и пришли, — сказала я.

Сэм обогнала меня и позвонила в дверь. Я не была достаточно быстрой, чтобы остановить ее. Мой план состоял в том, чтобы постучаться и на цыпочках уйти прочь. Но Сэм ударила молотком в дверь, по крайней мере, полдюжины раз. Когда никто не ответил, я подумала, что мне удалось уйти от ответа.

Мы уже начали спускаться по подъездной дорожке, как подъехал серебристый минивэн. За рулем сидел Сеньор Недержание. Я могла сказать, глядя на его лицо, что он пытается: во-первых, сообразить, почему я здесь, и, во-вторых, понять, как много взрывчатки мне удалось заложить на крыльце. Он медленно открыл дверь и вышел, даже на секунду не отводя от меня взгляд.

— Плавная езда, — сказала я, как только он обошел минивэн.

— Ударная ходьба, горожанка.

— Как ты узнал, что я живу в городе? — самоуверенно спросила я.

Тодд хихикнул.

— Ты мне сказала.

Пффф. Я отмахнулась от него. У меня был статус горожанина всю жизнь, но это никогда мне не досаждало. Дети, приходившие ко мне домой, всегда замолкали, когда видели нашу скрытую заднюю дверь, или катались на кухонном лифте.

— По крайней мере, я не загрязняю вселенную, как ты, — парировала я.

— Неее, ты слишком занята обниманием деревьев. Или, точнее, целованием с ними. Я говорю тебе, что ты должна придерживаться спаривания со своим видом, независимо от этого.

— Я не против, — сказала я, — но, к сожалению, где-то здесь нет ни великолепных, ни всемогущих, ни всезнающих богов. Я бы согласилась даже и на полубога. Это шаг вниз — я знаю. Но, увы, здесь никого нет, кроме глупых смертных. И полудурков, вроде тебя.

Тодд фыркнул. Он кивнул в сторону Сэм.

— Кто это?

Сэм шагнула вперед, встала между Тоддом и мной и, прижав кулаки к своим костлявым бедрам, сказала:

— Меня зовут Саманта Луиза Пиклер, не то чтобы это твое дело, потому что ты неотесанный, уродливый старый пердун.

Хотя Сэм стояла спиной ко мне, я прикрыла свою усмешку рукой. Знаю, что должна была сделать ей замечание, но не смогла. Она была чертовски восхитительна. Тодд тоже усмехнулся. Он повторил ее позу и сказал:

— Хорошо, я думаю, это грубо называть кого-то неотесанным, уродливым старым пердуном.

— Отлично, меня не беспокоит, что ты думаешь.

— Правда? А должно.