Возможно, кто-то и будет рядом, но не он.

Эрин могла бы назвать много причин, по которым не желала видеть Коула в кабинете врача во время осмотра, но самая главная из них – стремление избежать непосильных эмоциональных перегрузок, которые будут неизбежным следствием его присутствия. Эрин всегда мечтала о хорошей, крепкой семье, и вдруг, в одночасье, случайность перечеркнула ее мечты. Одна ночь все невероятно усложнила и запутала. Эрин судорожно сглотнула подкативший к горлу комок. Случилось то, чего она так боялась. Теперь все ее усилия направлены на то, чтобы пройти через выпавшее на ее долю испытание достойно, то есть не разреветься.

– Эрин, вы меня слышите? – спросил врач, моложавый мужчина средних лет.

Эрин улыбнулась ему. Этого гинеколога рекомендовала врач, у которой Эрин наблюдалась до беременности. Эрин считала, что ей во всех смыслах повезло с врачом и с клиникой.

– Простите. Вы не могли бы повторить?

Врач снисходительно улыбался ей.

– Вы сегодня витаете где-то в облаках. Я спросил, хотели бы вы знать пол ребенка. Сейчас как раз то время, когда его уже можно определить, и ракурс как раз нужный, так что могу сообщить, кто у вас родится, с достаточно большой вероятностью. Вам решать.

У Эрин подскочило сердце. Она была готова ответить, но тут услышала голос Коула.

– Мы могли бы поговорить наедине? – спросил он у врача, чем сильно ее удивил.

– Конечно. Я вернусь через пару минут. – Доктор поместил щуп в держатель на стене, накрыл живот Эрин простыней и вышел.

– Я ошеломлен, – неожиданно сказал Коул.

И разумеется, от его признания сердце ее растаяло. Как могла она держать его на расстоянии после того, что они только что вместе пережили?

– Я чувствовала то же, что и ты сейчас, когда впервые услышала сердце малыша и увидела его на экране. – Эрин посмотрела на него и поразилась, увидев нежность там, где прежде ее не было. – Не люблю заглядывать в себя, но чувствую, что это стоит сделать, как бы ни было противно то, что могу увидеть.

– Почему ты так говоришь? – Коул не переставал ее удивлять. – Лично мне нравится то, что я в тебе вижу. Будь это не так, мы бы с тобой тут не оказались. – Уголки его губ опустились. – Тогда ты видишь там то, чего никогда не видели мой старик и твои братья.

От этих слов Эрин почувствовала, как в ней закипает гнев. Чертов Джед! Ни за что больше не станет она приносить ему заботливо приготовленную мамой домашнюю еду. А что касается ее братьев, то пусть вначале перебесятся, а потом уже приходят к ней с визитами.

– Твой отец вздорный, черствый самодур, который мечтал сделать из тебя свою копию. Только тогда он был бы доволен тобой. Но ты – не он. Твоя мать никогда бы от него не ушла, если бы не хотела для вас обоих лучшей участи. – Коул по-прежнему держал ее запястье, и она крепко пожала его руку.

– У меня классная мама, – согласился он.

– И она увезла тебя от Джеда, верно? – Эрин затаила дыхание, надеясь, что он еще что-нибудь скажет, облегчит перед ней душу. Она надеялась, что здесь, в этой палате, рядом с ней, лежащей на медицинской кушетке перед экраном сонографа с черно-белым изображением их общего ребенка, он сможет ей довериться.

– Я был трудным ребенком, на этот счет не заблуждайся. Чем сильнее прессовал меня Джед, тем больше я восставал против него. И потому, когда он пригрозил отправить меня в военное училище и подкрепил свои угрозы кое-какими звонками, я понял, что пора действовать.

– И что ты сделал?

– Я сделал так, что меня арестовали. Я был пьян. Мы с приятелем изрисовали стену красками из баллончика. – Коул простодушно и несколько смущенно улыбнулся. Трогательно, если вспомнить, сколько воды утекло с той поры.

Эрин рассмеялась.

– И что дальше?

– Отцу я звонить не стал, – со вздохом продолжил Коул. – Я позвонил маме. Она пришла, и мы разговаривали с ней через решетку клетки, в которую меня посадили. Она сказала, что заберет меня отсюда и мы начнем новую жизнь, но только если я дам слово, что разрыв с Джедом меня кардинально изменит к лучшему.

– Вот это да!

Коул кивнул, соглашаясь. В глазах его стояла боль.

– Я пообещал. Ничего мне в ту пору не хотелось сильнее, чем порвать со стариком. Представь мое потрясение, когда я узнал, что она мечтает о том же, что и я. Сестра моей матери, мама Ника, дала ей денег на первое время и договорилась со своей подругой из Нью-Йорка, чтобы та сдала нам квартиру. Мать пошла работать секретаршей в одну торговую фирму, где и встретила Броуди. Он мой отчим.

В этот момент Эрин испытывала к его матери самые теплые чувства, даже если едва помнила эту женщину.

– Коул?

– Что?

Эрин знала, что ступает на зыбкую почву, но, пока доктор еще не пришел, она спешила воспользоваться благоприятным случаем и получше узнать Коула.

– Если мать так хорошо к тебе относилась, почему ее вера в тебя не пересилила отсутствие таковой у Джеда?

Коул свободной рукой провел по волосам и вздохнул.

– Если человеку все время говорить, что он свинья, он начнет хрюкать. Я слышал, что свинья, каждый день, и к тому времени как мы с Джедом разъехались, мне уже было шестнадцать лет.

Эрин почувствовала по его тону, что пора менять тему на более позитивную:

– Расскажи мне о своем отчиме.

– Это просто. Броуди Уильямс – хороший человек. Он крепко запал на мою мать, и она, должно быть, уже давно чувствовала себя несчастной, задолго до того, как бросила Джеда, и к новым отношениям оказалась вполне готова.

– Он был хорошим отчимом? – спросила Эрин, надеясь, что у него все же был какое-то время перед глазами положительный пример мужчины в семье.

Коул кивнул, и, судя по тому, как расслабились мускулы его лица, говорить о Броуди ему было и легко, и приятно.

– Самым лучшим. Он делал все, что мог, чтобы вернуть мою голову на место. Он добился того, чтобы о приводе в полицию нигде в моем личном деле не упоминалось. Если бы не он, не поступил бы я в Полицейскую академию. Мне совсем не хотелось делать карьеру на том же поприще, что и мой отец.

– Так отчего же ты все-таки пошел по его стопам?

– Я хотел, чтобы Броуди мной гордился, – сказал Коул, пожав плечами, словно по-другому и быть не могло.

А может, так и есть. Все просто, и не надо ничего усложнять. Эрин сама старалась изо всех сил угодить родителям, хотя те и не стремились сделать из нее на сто процентов примерную девочку.

– Тогда ты должен сфокусироваться на том, что Броуди говорил тебе и о тебе. Броуди, а не Джед.

Коул одарил ее редкой улыбкой, и внутри у Эрин что-то затрепетало.

– Можешь быть уверена, образцом отца для меня всегда будет Броуди, а не Джед, – сказал он, и Эрин удовлетворенно кивнула.

Ей было жаль Коула за несчастливое детство, за моральные издевательства, что ему пришлось вытерпеть от отца. Пожалуй, даже представить трудно, сколько шрамов оставила жизнь на душе Коула. Ей повезло больше – она выросла в семье, где все ее любили. Ее и друг друга. Разумеется, и в их семье не обошлось без эмоциональных потрясений. Мать ее была беременна Майком от другого мужчины, когда вышла замуж за Саймона Марсдена. И год назад биологический отец Майка, Рекс Брэнсон, вдруг объявился в городе, грозя разоблачением постыдной, как ему казалось, тайны Эллы. Но семья из этого испытания вышла еще более сплоченной, чем раньше, благодаря взаимной любви и уважению, на которых держался брак ее матери Эллы и ее отца Саймона и которые они передали своим детям.

Эрин хотела, чтобы ее ребенок рос в надежной крепкой семье, и знала, что и Коул этого хочет. Он не верил в то, что они вместе способны создать надежный тыл для их ребенка, потому что ему придется выполнять свою опасную работу. Но разве он не может вернуться к ним после того, как закончится очередное задание? Если они оба желают одного и того же, почему не попробовать? Откуда знать, получится ли что-нибудь, если они не попытаются совместными усилиями найти ответ на этот вопрос до того, как родится ребенок?

Если по-честному, Эрин была напугана, и внезапно ей захотелось как можно скорее встретиться с родителями и поделиться с ними. Элла прошла через нечто подобное. И почему Эрин раньше об этом не подумала?

Она улыбнулась этой мысли.

– И чему ты улыбаешься? – спросил Коул.

– Я кое-что поняла. – Она только что увидела нечто, заставившее по-иному взглянуть на ситуацию, и Коулу не мешало бы последовать ее примеру. – Не позволяй Джеду вешать на тебя ярлыки, Коул. Просто будь собой. Нашему малышу повезло иметь такого отца, как ты, – сказала Эрин и крепко стиснула его ладонь.

Темные глаза его лучились теплом, и оно согревало ей сердце.

– Кстати, о ребенке. Мы хотим узнать пол? – спросил он, нарушая заряженную эмоциями тишину.

– Я думала, что хочу узнать, но сейчас… Пожалуй, мне бы хотелось сохранить интригу до конца. А ты как?

– Как ты решишь, так и будет.

Эрин кивнула, подумав о том, какая бы безоблачная у них была жизнь, если бы все вопросы решались так же легко.


Коул чувствовал, что Эрин нервничает, когда они ехали к ней на работу в понедельник утром. Он ее не винил. После всех утверждений о том, что на парковке ее ранили случайно, ей пришлось все же признать, что по какой-то неведомой причине за ней охотится сумасшедший. Возможно, двое сумасшедших.

Сегодня должны были прийти результаты баллистической экспертизы, и они наверняка дадут если не ответы на все вопросы, то по крайней мере ключ к тому, где искать преступника или преступников. А пока, в ожидании прояснения ситуации, Коул, сидя в холле у двери ее офиса, довольствовался тем, что первым узнает о том, кто сюда заходит. Кстати, первым к ней направился этот пижон, начальник Эрин, буквально через пару минут после того, как она вошла в кабинет.

В костюме и галстуке, аккуратно и, кстати, дорого постриженный, он словно сошел с обложки глянцевого журнала. Был он какой-то скользкий, и Коул невзлюбил его с первого взгляда. Кармайкл прошел мимо него, не удостоив ни единым словом, и Коул тут же решил, что это ему даром не пройдет: не стоит так высокомерно относиться к людям.

Коул встал и загородил собой дверь в кабинет, предупреждающе откашлявшись.

– В чем дело, Сандерс? Собираешься меня обыскать?

– Эван, заходите, – позвала его Эрин.

Коул решил, что она сделала это не просто так.

Он отступил, и Кармайкл, победно ухмыльнувшись, вошел.

– Чем могу быть полезна? – спросила Эрин. Судя по голосу, ей было приятно видеть начальника.

Коул настоял на том, чтобы Эрин держала дверь открытой, что позволяло ему слышать все, что происходило в кабинете. По мнению Коула, Кармайкл одевался и вел себя как завзятый карьерист, а карьеристов Коул не любил.

– Я лишь хотел тебе напомнить о нашем выходе в свет в субботу вечером.

Коул напрягся, несмотря на то что прав на Эрин у него никаких не было и предъявлять их он тоже не собирался. В один прекрасный день она выйдет замуж за какого-нибудь достойного парня, который наверняка сделает ее счастливой.

Однажды, но не сегодня.

И не за этого смазливого ублюдка. И не тогда, когда она спит с ним, Коулом.

– О нет, – простонала Эрин. Судя по голосу, она расстроилась не на шутку. Послышался шелест бумаги. – Я совсем забыла. Выход в свет – верно! Я должна пойти с вами на торжественный ужин, устраиваемый Ассоциацией адвокатов.

– Называй это как хочешь, но лично я с нетерпением жду субботнего вечера. И ты знаешь, как важно, чтобы мы там появились, с учетом того, что я планирую выдвинуться на пост генерального прокурора штата, а ты – самый вероятный кандидат на мое теперешнее место.

– Эван, я никогда не говорила…

– Перестань, – произнес Эван таким интимным тоном, что у Коула челюсти свело.

Его так и подмывало ворваться в кабинет, но умом он понимал, что ничего хорошего из этого не выйдет, и потому сдержал порыв.

– Мы оба знаем, что ты – идеальный кандидат на мое место. Мы весьма влиятельная пара в этом городе, или могли бы ею стать.

Будь неладен этот хлыщ. Он готов был бессовестно воспользоваться и безупречной репутацией Эрин, и ее семейными связями для продвижения по карьерной лестнице. Только через его, Коула, труп станут они «влиятельной парой». Эрин была беременна не от этого слащавого типа, а от него, Коула. Хотелось бы знать, как бы этот мистер Семейные Ценности отреагировал на эту новость.