«Скажи ему», – мысленно заклинал ее Коул с несвойственным ему эмоциональным накалом.

Эрин прошептала что-то, чего Коул не расслышал.

– Просто дай себе труд подумать об этом. Я подъеду к тебе в районе семи. Надо быть на месте заранее, чтобы было время пообщаться с коллегами, что называется, и других посмотреть, и себя показать.

– Э…

Коул посчитал, что довольно деликатничать. Он встал и загородил собой дверной проем.

– А ее телохранителя вы в расчет не принимаете? – спросил Коул, хмуро глядя на Кармайкла.

Эван повернулся к Коулу лицом.

– Откровенно говоря, о вас я как-то не подумал. Но могу уверить, я в состоянии обеспечить Эрин полную безопасность, по крайней мере на этот вечер.

Коул приподнял бровь.

– Потому что вы получили соответствующую подготовку? – Коул скрестил руки на груди.

– Хватит, – пробормотала Эрин.

– Ну так как? – не унимался Коул. Если бы взглядом можно было вышвырнуть Эвана из кабинета, тот давно валялся бы в коридоре. – Если кто-то снова в нее выстрелит, вы готовы заслонить ее своим телом и принять пулю?

Эван побледнел.

– Я спрашиваю, потому что я к этому готов, могу вас заверить. У меня и навыки имеются, и желания хватает.

Эван смотрел на Коула несколько иными глазами.

– Я все же настаиваю на твоем присутствии, Эрин. Но возможно, твой телохранитель прав. Тебе требуется защита, которую я не способен обеспечить.

Коул видел, чего стоило Эвану его признание. Впервые он испытал нечто близкое к уважению по отношению к боссу своей подопечной.

– Твоя безопасность очень важна, – сказал Кармайкл, – но и о карьере забывать не стоит. Ты должна присутствовать на этом банкете, и дело тут вовсе не во мне.

Эрин встала из-за стола.

– Даже не знаю, хочу ли я получить вашу должность.

– И это не важно. – Эван смотрел ей прямо в глаза, игнорируя Коула. – Не знаю, что между вами двумя происходит, но можно я попрошу тебя кое-что запомнить?

Эрин подняла на Эвана глаза. Взгляд ее стал мягче, она почувствовала, что тот хочет сказать что-то важное. Сейчас она казалась беззащитной, слабой и, возможно, по этой самой причине еще красивее, чем обычно.

– И что это? – спросила она.

– Я не знаю, что за игру он ведет, но, поверь, он играет с тобой. Сколько лет он не появлялся в городе? И теперь вернулся и ведет себя так, словно тут хозяин. Но скоро он снова исчезнет. Все это знают, и твои братья не исключение.

Эрин расправила плечи.

– Эван, вы переступаете…

– Возможно, но я еще не закончил. Он уедет, но даже если и останется, тебя он все равно бросит.

Все, с него хватит за глаза, решил Коул.

– За меня не говорите, – сказал он, только ради Эрин держа гнев в узде. Не будь ее рядом, он давно шкуру бы спустил с этого сукина сына.

Эван никак на слова Коула не отреагировал.

– Помяни мои слова, когда он уйдет, ты вспомнишь о своей карьере, а о друзьях тем более. И как бы ни сложилась моя судьба, знай, что я останусь твоим другом.

Глаза Эрин влажно блеснули, и Коул вынужденно признал, что ублюдок попал в точку.

– Вы закончили, Кармайкл, – бросил Коул, но Эван, вскинув руки, сказал:

– Все, расслабьтесь, я ухожу. И если действительно хотите Эрин добра, то и вы уйдете. – Кармайкл вышел из комнаты, намеренно задев Коула плечом.


Приближался обеденный перерыв, а Эрин так и не переварила то, что произошло утром в ее кабинете, и, если уж честно, ей не слишком хотелось анализировать ту впечатляющую сцену. Она была зла и на одного и на другого. Одно радовало: она заранее договорилась пообедать с Мейси, единственным человеком, с которым могла поговорить по душам. И поскольку Эрин посвятила Коула в свои планы еще по дороге на работу, говорить с ним сейчас необходимости не было.

– Я еду на ленч, – сообщила она Коулу, выйдя из кабинета, и, не останавливаясь, пошла к лифту.

Коул поравнялся с ней. Они молча вместе вышли из здания. По дороге к машине Эрин вдруг подумала, что нисколько не боится: по-видимому, отсутствием страха она была обязана своему взвинченному состоянию.

– Разве нам нечего обсудить? – спросил Коул.

– Мне нечего сказать. – Эрин до сих пор не могла взять в толк, как у него хватило нахальства ворваться в кабинет во время ее разговора с начальником. Впрочем, она не могла взять в толк и то, как у Эвана хватило наглости отпускать столь двусмысленные замечания по поводу ее с Коулом личных отношений.

Давно усвоив, что спорить бесполезно, она покорно уступила Коулу место за рулем.

Но Коул, вместо того чтобы завести машину, повернулся к ней и сказал:

– Ты сошла с ума.

– Ты так думаешь? – резко бросила она. – А что можно сказать о тебе? С какой стати ты вмешался, когда мы с Эваном обсуждали наши планы, к которым ты не имеешь никакого отношения?

Эрин смотрела на свои сжатые в кулаки руки. Никаких оскорблений. Она лишь должна заставить его понять, что он не должен выходить за рамки приличий.

– Что я сказал, когда переехал к тебе? – Он не стал дожидаться ответа. – Куда ты, туда и я. Я всего лишь хотел донести эту простую мысль до мистера Половины Влиятельной Пары.

Эрин порывисто развернулась к нему лицом. Все ее стремление сохранять спокойствие разом улетучилось.

– Осторожно, Коул. Ты говоришь так, словно ревнуешь меня, а мы оба знаем, что ревность не вписывается в отношения, которые хочешь иметь со мной ты, поскольку «они жили долго и счастливо и умерли в один день» – это не про нас.

У Коула даже дыхание перехватило от этой внезапной гневной тирады. «Ну и что», – подумала Эрин. Пусть привыкает. Тем более что она еще не все сказала.

– И знаешь что? Эван или кто-нибудь другой сможет дать мне то, чего хочу я. – Эрин чувствовала, что пора остановиться, но не могла. – Из того, что нам предстоит вместе растить ребенка, еще не следует, что ты имеешь право диктовать, с кем мне встречаться, а с кем нет, и встречаться ли вообще!

Глаза Коула превратились в узкие черные щелки.

– Давай-ка кое-что проясним, идет? Пока ты в опасности, я имею полное на это право. И пока ты спишь со мной в одной постели, ты, черт возьми, не будешь ходить на свидания с ним или с кем другим. – На скуле его дернулся желвак. Он злился не меньше ее.

Но не злость, а явно собственнические нотки в его голосе поразили и даже испугали Эрин. И вдруг он обхватил ее шею одной рукой, перетянул через центральную консоль и зажал ей рот поцелуем.

Эрин хотела было его оттолкнуть, потому что никому, ни одному мужчине, не позволяла такого высокомерия, но отчего-то не оттолкнула. Возможно, потому, что, если быть до конца честной, не так уж сильно была обижена на него за ревность, а этот поцелуй яснее ясного показал, что не одно лишь чувство долга движет этим мужчиной. Возможно, и ему, так же как и ей, непросто разобраться в своих чувствах.

Но все мысли вылетели из головы, когда он провел языком по кайме ее губ и прошептал:

– Откройся для меня, моя сладкая.

И она повиновалась. Поцелуй его, как и слова, был поцелуем мужчины, который считал ее своей женщиной, и все соображения здравого смысла потонули в эмоциях. Она растворилась в его запахе, в ощущениях, и все остальное вдруг утратило смысл.

Наконец он поднял голову и посмотрел ей в глаза.

– Мир? – спросил он.

– Самодовольный сукин сын, – пробормотала она, сама не понимая, как могла в него влюбиться. Но не влюбиться казалось невозможным.

Он ухаживал за ней, защищал ее, готовил для нее и целовался как бог, но при этом ясно давал понять, чтобы она ни на что не надеялась.

Так посмеет ли она отдать себя на волю возникшего между ними чувства, ухватившись, как за спасительный канат, за тонкую ниточку надежды на то, что он переступит через горький опыт своего прошлого и впустит в свой мир? Решится ли на этот отчаянный шаг, ясно понимая, что рискует остаться с разбитым вдребезги сердцем?

– Эрин, я спросил, мы помирились? – Ладонь его все так же лежала у нее на затылке.

И пока она чувствовала ее тепло, никакие мысли не шли на ум. А подумать стоило, очень стоило.

– Помирились, – сказала она, чтобы выиграть время для того, чтобы обдумать свой следующий шаг.


Они вошли в семейный ресторан, и Эрин сразу направилась к Мейси, оставив Коула одного. Он мысленно поздравил себя с тем, что, узнав распорядок дня Эрин, сразу договорился с Ником о встрече в том самом месте, где собиралась пообедать с подругой Эрин. Коул нашел уголок, откуда хорошо просматривались и дверь, и столик Эрин. Ему надо было какое-то время побыть одному и подумать. Как мог он так облажаться с Эрин и ее боссом? Что заставило его свалять еще большего дурака в машине по дороге сюда?

О чем он думал, предъявляя претензии? Заявляя права на нее? Наверное, у него случилось временное помутнение рассудка. Не помешало бы выпить что-нибудь покрепче, чтобы голова встала на место, но, увы, ему еще за руль садиться. Может, Ник сможет вправить ему мозги. Хотелось бы верить.

Мейси и Эрин сидели, сдвинув головы, и хотя Эрин ни разу на него не посмотрела с тех пор, как они сюда зашли, Мейси не только кивнула ему, встретившись взглядом, но и приветливо помахала рукой. Но улыбка ее была холодной, а взгляд лучшей подруги Эрин – оценивающим, цепким и хитрым, и от него у Коула отчего-то волоски на затылке поднялись дыбом. Он чуял недоброе.

– Привет, – сказал Ник, оторвав Коула от мрачных мыслей.

– Спасибо, что пришел.

Ник сел напротив Коула.

– Выглядишь хуже некуда, – сообщил Ник и подозвал официантку, молодую рыжеволосую женщину, незнакомую обоим.

Она подошла и улыбнулась.

– Что вам принести?

– Я возьму колу и мясной рулет, – сказал Ник, не глядя в меню.

– А вам? – спросила официантка, обращаясь к Коулу.

– То же, что ему.

Она записала заказ и ушла.

– Так что тебя гложет? – спросил Ник, откинувшись на спинку стула. Коул никогда не видел его настолько расслабленным и довольным, что, учитывая легкий характер Ника, о многом говорило.

Коул не стал притворяться, что не понимает, о чем говорит Ник.

– Я по уши в дерьме, – объявил он.

Ник отрывисто рассмеялся.

– Никак, здесь замешана женщина, и поскольку весь город знает, что ты охраняешь Эрин Марсден, нетрудно догадаться, кто она.

Официантка вернулась с напитками, помешав Коулу дать Нику достойную отповедь.

Ник кивнул в сторону столика, за которым общались Эрин и Мейси, и рассмеялся. Снова.

– Я могу догадаться, почему тебе не по себе, но, если серьезно, в чем дело?

Коул обдумывал, что можно сказать Нику, а что нет, затем решил, что поскольку Эрин уже открылась и лучшей подруге, и братьям, которые все теперь на него ополчились, то и он имеет право привлечь кого-то на свою сторону.

Он наклонился через стол и сказал:

– Эрин беременна.

Ник подавился колой.

– Не шути так. Мы ведь об этой Эрин говорим? О дочери начальника полиции? О той самой, которая ни разу в жизни не оступилась?

– Это еще не делает ее монашкой, – запальчиво, даже на его собственный слух, ответил Коул.

– Понятно. – Ник помолчал, переваривая полученную информацию. – Да, не завидую я папаше. Братья Эрин подвесят его за…

– За яйца, – закончил за него Коул. – Да, вероятно, они бы уже это сделали, если бы он не был им нужен, чтобы сутки напролет охранять сестру.

У Ника округлились глаза.

– Вот дерьмо, – пробормотал он. – И что ты намерен делать?

– Помогать ей и ребенку. Что еще? – По крайней мере деньги у Коула имелись. За работу под прикрытием платили неплохо, а тратить сбережения ему было некогда.

– Ну, я не знаю, – протянул Ник, глядя на Коула так, словно перед ним сидел законченный дебил. – Ты обрюхатил чуть ли не самую примерную девушку в городе. А тебе не приходило в голову на ней же…

– Даже не смей произносить это слово вслух, – перебил его Коул. Его бросало в холодный пот при одной мысли о том, чтобы узаконить с Эрин отношения. Она заслуживала куда лучшего мужа, чем он. При всем старании он не мог бы дать ей того, на что она по праву могла рассчитывать.

Ник нахмурился:

– Да брось, приятель. Ты должен хотя бы рассмотреть такой вариант.

Коул покачал головой: