Это был крах, провал всей ее прежней жизни: кто будет ждать ее на фабрике столько времени? Но и бросить Даньку она не могла. Ольга со своих семинаров вернется только через месяц, она вчера сама сказала, а кому еще нужен Данька? Его даже собственная жена не любит! И мать… Любит, конечно, но… она же тоже не всемогущая! И что получается? Анечка остается, порхает возле Даньки, спасает его, а в финале – Сонечка имеет здорового мужа, а она сама – покореженную судьбу и брошенного Жору? Нет!

– Анют! Эй, ты спишь, что ли? – пытался докричаться до нее Георгий. – Ты где?

– Я здесь, Жора, здесь, но… как только приедешь домой, я сразу же, в этот же день вылетаю! – быстро и пылко заговорила Аня. – Нет, Жор, даже не так, не так. Ты только позвонишь мне и скажешь, когда прилетает твой самолет, а я уже в Питере тебя встречать буду! Прямо в аэропорту! С цветами!

– Ну… чего уж и с цветами… – засмущался Георгий. – Я и сам тебе цветы привезу.

– Да! Правильно! – обрадовалась Аня. – Лучше ты мне! Правильно, это же я женщина, а не ты, а я тебе… я тебе… вот все, что хочешь, только приезжай скорее, а?

– Так я тебе и говорю! Я б и сам рад! Хоть прямо пешком беги! – яростно заскрипел зубами Георгий. – Уже тоже… и измучился без тебя, и соскучился… Но вот эти дела…

– Жора! А у меня здесь тоже… дела… друг болеет, – решилась поделиться Аня. И быстро пояснила: – Он такой друг, настоящий, никакой не любимый, он муж моей подруги, моей самой близкой подруги. И вот – неизлечимая болезнь сердца. Так что… сегодня мне бы надо с ним на процедуры сходить, нам врач знакомая сказала, можно?

Георгий все понял правильно.

– Заяц, ну какие вопросы. Надо – значит надо, тем более, если непорядок с сердцем. Это я тебе по секрету скажу: он и умереть может, да. Конечно, можно.

– Жорка! – взвизгнула Аня. – Ты у меня такой… такой умница – ну прямо все понимаешь!

– А чего непонятного… у меня вот тоже… одна тут… сердечница… и ведь не бросишь на верную гибель, правильно же?

– А что с ней? – насторожилась Аня. – У нее какой диагноз? Что врачи говорят?

– Ой, Ань, я тебя умоляю… я же не стану спрашивать, это некрасиво, правильно? Но очень больная.

– Жора, ей нужна консультация серьезного кардиолога, я тебе точно говорю, – сразу же начала Аня. – Сначала пройдет кардиолога, а потом ей назначат лечение. И не надо пугаться, надо… если надо, Жора, ты ее убеди и на операцию лечь!

– Хорошо, – согласился любимый. – Вот сегодня лечь и уговорю. А что делать, никак бросить нельзя!

Аня поговорила с Георгием, и будто камень с плеч упал. Конечно, это дурно – так думать, но… сердечные болезни встречаются не так уж и редко – вот пожалуйста, и Жора столкнулся. Но самое главное было то, что ее замечательный Георгий все понял. Ну не хотелось Анечке без его ведома гулять с Данькой. Она-то понимает: между ними ничего нет и быть не может, но злые языки всегда все исказят! И пусть между ней и Жорой не будет никаких темных пятен!


Зорким глазом Аня оценила проведенную работу и осталась довольна. Теперь можно и завтрак соорудить, и в магазин сбегать…

Завтракать было уже поздно – время подбиралось к полудню, а обедать еще рано, поэтому она быстренько хлебнула горячего кофе, заела его йогуртом и… и схватила мусорное ведро. Просто удивительно – откуда берется этот мусор? Вроде, не сорит, не тащит грязь в дом, а мусор все равно появляется.

С мусорным ведром она решила идти уже во всеоружии – мало ли, вдруг Даньке тоже приспичит на улицу выскочить, пусть он увидит ее прекрасной!

Но Даньке не приспичило, зато ее увидела соседка – пожилая тетя Лида, которая крутилась возле песочницы с маленькой внучкой.

– Эля! Эля, не сыпь песочек бабе в голову… Элечка! Ну сколько тебе повторять!.. Что ты говоришь? Это не песочек? А что это, дитя мое? Это семечки? И ты садишь бабе волосики? Детонька моя, после твоих посадок у бабы последние волосики выпадут… Анечка! Ты приехала?! – обрадовалась пухленькая тетя Лида. – А мне Зося говорила, что ты к нам собираешься! Ну как там Санкт-Петербург?

– Ой, тетя Лида, здравствуйте, – весело прощебетала Аня. – Стоит Петербург, хорошеет.

– Анечка, а ты видела там Зимний? – затаив дыхание, спросила тетя Лида. – Ты видела? Впечатляет, да? Сама-то я не была, но так хочется… Эля!! Прекрати обсыпать бабу пылью!..

Девочке надоели взрослые разговоры, и она решила добавить в беседу ярких моментов, а потому набрала полные ручонки пыли и устроила над бабушкой фейерверк.

– Видишь, что делается? – вздохнула женщина. – Гуляем вот. Да какое там гуляем – сидим в этой песочнице, а песок сюда последний раз привозили прошлой зимой. Машу, дочку мою, срочно на работу вызвали, вот и оставила Элю со мной. А у меня сейчас на даче помидоры пересыхают! Ты дачу-то нашу помнишь?

Аня прекрасно помнила дачу тети Лиды. Тетя Лида и Анина мама брали эти дачи в Шуваево вместе, и два домика стояли рядом, разделенные низеньким заборчиком. Каждую субботу соседки вместе добирались до автобуса и помогали друг другу тащить сумки. Аня хорошо помнит и Машу – дочку тети Лиды, – они тогда убегали от мамаш к озерам, а потом придумывали всякие небылицы, чтобы те их не ругали. Но только тетя Лида свою дачу до сих пор лелеет, а Зося Никодимовна продала.

– Ой, у меня там помидоры, – не умолкала соседка. – Я ведь пятнадцать тысяч прошлый год наторговала, да-а. Мои соленья с руками отрывают! Прямо с руками! Ой! Хорошо, что вспомнила! Анечка, мама мне хотела передать пустые банки, сейчас опять засолка пойдет, а у вас на балконе, мама сказала…

– Да я принесу, теть Лида, – пообещала Аня, стараясь продвинуться с ведром к контейнерам.

Но соседке было куда интереснее болтать со знакомой, нежели выгребать песочек из шевелюры, поэтому она не умолкала:

– Дак и как не брать-то у меня? У меня ж травиночка к травиночке, все полито – удобрено! Я себя не жалею, нет-нет-нет. И вот в этот раз всю неделю думала – в субботу съезжу, а вон видишь, как получилось. И завтра нельзя: ко мне сестра приезжает. Ой, прям все сердце изболелось.

– Сердце… – вспомнила Аня про Даньку. – Тетя Лида, а давайте я съезжу. Чего там не полить-то? Кран включил и стой – шланг держи.

– Ой, вот бы хорошо, а? – оживилась соседка, но тут же сникла. – Так где ты там все найдешь-то?.. А чего тебе не найти? Вы ж с моей Машуткой там каждый закоулок знаете!

– Мы же поливали, – усмехнувшись, напомнила Аня. – Я хорошо помню, сначала мы у меня все полили, потом у нее, а после… а после вы сами включали шланги и все поливали заново, потому что мы больше друг друга обливали, чем всякие там… помидоры.

– Точно, – улыбнулась тетя Лида. – Мы, помню, ворчали тогда, ругались… А чего ворчали? Вы девчонки – вам бы поскакать, побаловаться, а мы… мы в то время моложе были… Ой, Ань, помню, за мной тогда ухаживал один дачник! Такой высокий, правда, худющий, ну чисто рельса! Но какой обходительный! А я-то, дура такая, нет чтоб его приветить, так мы с Зосей-то еще и подшучивали над ним. Попросим, бывало, ведра донести, а сами-то специально ведро побольше выберем да песком мокрым нагрузим. А он-то корячится возле этого ведерышка, пыжится, а поднять не может… Интеллигентный такой…

Тетю Лиду бросило в воспоминания, и Аня догадывалась, что это надолго.

– Теть Лид, ну значит, я сейчас в магазин сбегаю и к вам за ключами от дачи, хорошо?

– Хорошо, только чего ко мне за ключами? – удивилась соседка. – Они ж там, в поленнице, неужели не помнишь?

Аня помнила. Вот уж точно: дружно они тогда жили – все тайники у соседей знали. Ведь, бывало, и зимой ездили – дачи-то от города рукой подать! И если кто раньше приедет, бежали не только себе, но и соседке печку топить, чтобы с работы приехала, а ее уже и домик теплый поджидает.

– Побежала я, теть Лида, а то день хороший, жалко время терять.

– Беги… – кивнула соседка и уже в спину Ане крикнула: – Анечка! Ты там можешь из домика-то шезлонг вытащить! Позагорай, огурчиков поищи, может, поспели… своей-то дачи у вас нет уже, а моей Маше тоже некогда ездить-то… А чего ж в городе-то пылиться… Элечка! Не надо бабушке в ротик камешки толкать! Бабушка на лавочку присела отдохнуть, а не кушать камни! Ты ж мне все зубки разобьешь, а знаешь, сколько они теперь стоят?

Аня так обрадовалась этим помидорам, что чуть было не повернула домой вместе с мусором. Но все же опомнилась и домой прибежала уже налегке. Так, сейчас она сходит в магазин – как же здорово, что тетя Лида позволила у нее отдохнуть, им с Данькой даже в домик заходить не нужно будет – можно посидеть в беседке, перекусить бутербродами и попить сока. Только… сердечникам ведь нужно хорошее питание. Надо будет купить что-нибудь мясное: грудинку какую-нибудь, окорока…

Аня собралась в магазин, но вспомнила про банки и потратила еще минут десять на то, чтобы погрузить их в здоровенную клетчатую сумку.

Гремя стеклопосудой, она еле вышла из квартиры.

– Ой! – встретила ее на площадке Сонечка. – А ты чего, опять уезжаешь?

– Уезжаю, – буркнула Аня.

Она все никак не могла простить Соньке равнодушия к Данькиной смертельной болезни.

– А я на пляж. Савушке нельзя, вот и приходится одной, – вздохнула Сонечка, поигрывая яркой, легкой сумочкой. – А ты насовсем, что ли?

– Сонька, топай давай на пляж, – раздраженно проговорила Аня. – Там сейчас молодые самцы просто табунами скачут. Таких вот ищут – кобылиц! Беги, а то не успеешь.

Сонечка не обиделась, только жеманно дернула плечиком:

– Удивляюсь я с тебя, Мальцева. И чего ты желчью плюешься? Мужика б тебе хорошего. Я ж предлагала!

– Ну, знаешь, вкусы у нас разные…

– А по-моему, так одинаковые, – размышляла Сонечка, но Аня ее уже не слушала.

Она быстро заскочила к тете Лиде, сбагрила стеклотару, а потом легко понеслась в магазин – Даньке нужны хорошие продукты.

Вернулась Аня не скоро. Вот у нее всегда так – хочется все сделать побыстрее, а получается, как всегда. Нет, она купила окорок, сервелату, сметаны даже взяла, непонятно, правда, с чем ее есть. Потом еще кураги и меда. В конце концов, если что-то и не съедят, можно привезти в город. И вот, когда уже совсем можно было идти домой, вдруг вспомнилось, что для дачи у Ани совсем нет обуви. Ну то есть совершенно – не поедет же она на шпильках! Пришлось забежать в маленький обувной и купить обыкновенные кеды, которые оказались не только страшно удобными, но и входили в моду. А к ним тут же потребовались шорты. И непременно белые. Вот их пришлось поискать. Зато, когда нашла, Аня пришла в дикий восторг: почти в таком же одеянии они бегали в десятом классе на физкультуре. И Данька обязательно должен был это вспомнить!

С полными пакетами она прибежала домой, открыла двери и… Нет, теперь она уже даже не испугалась. Просто сильно разозлилась. Сонечка и сейчас не стала упускать момента, чтобы встретиться с великолепным Толиком наедине.

– Да вы обнаглели вконец!!! – взревела Аня, врываясь в комнату, где слышалось сдавленное хихиканье подруги. – Здесь что вам, дом свиданий? Ну ни стыда ни совести!

Теперь и Сонечка не испугалась. Она вытаращила глаза и совершенно искренне возмутилась:

– Нет, Мальцева! Я не понимаю, чего орешь-то? Я ж тебе все вчера объяснила. И потом, ты же говорила, что уезжаешь!

– Да мало ли что я могу сказать! Ключи отдавай!

– А с какой это чести? – перекривилась Сонечка. – Ключи мне давала Зося Никодимовна, ей и отдам.

– Вон!!! – рявкнула Аня и швырнула в нахалку ее же пляжным сарафаном.

Но Сонечку, видимо, так захлестнула любовь, что она решила за нее бороться. Она не стала краснеть и стыдиться, а вовсе даже наоборот: уперлась в подругу ненавидящим взглядом и грозно взревела:

– Ты… Мальцева, сильно-то не швыряйся эксклюзивом! Знаешь, сколько этот сарафан стоит?! Ишь ты: «вон»! И вообще! Ты что, следишь за нами, что ли?! Ну прям не успеешь встретиться с любимым человеком, а она уже тут как тут! Никуда от тебя не спрячешься!

– А вы попробуйте спрятаться в… квартире Толика! – предложила Аня.

– Ты чего, совсем, что ли? – вытаращился донжуан. – У меня же, наверное, жена дома! Ха! У меня в квартире! Да у меня и квартиры-то никакой нет!

– Да! – кивнула Сонечка. – У него пока нет, они живут с родителями жены, но вот он скоро разведется, и тогда…

– Ну… это еще бабушка надвое сказала… – как-то осторожно проговорил Толик Бабенко. – Мне жена и вовсе пока разводиться не разрешает.

– Чего-о? – повернулась всем пышным телом к любовнику Сонечка. – А кто ее спрашивать будет? Не разрешает она!

– Нет, ну чего уж… я уже спросил… – шмыгнул носом Толик и отвел глаза. – Так, на всякий случай… думаю – вот случись нам разводиться, а вдруг она не захочет! Ну и спросил. А она как раз и не хочет. Ну, прям как в воду смотрел. Говорит: баб у тебя может быть куча, а жена должна быть одна.

– Вот я и буду! Ты ей так и скажи! – уперла мощные кулачки в крутые бедра Сонечка. – А если сам не скажешь, я ведь не постесняюсь! Прямо к родителям твоей жены и заявлюсь! С ве-ща-ми!