Даниэла Стил - Удар молнии

— Нет, — сказал Брок, полностью лишая ее права вето.

— Охота тебе терять целую неделю на такую развалину, как я.

— Запомни, пожалуйста, что это не потеря времени, — решительно ответил Брок, но Алекс покачала головой и показала на свой парик:

— Пусть эта мишура тебя не обманывает. Я слишком вымотана, чтобы кататься на лыжах, слишком стара, чтобы за мной ухаживали, слишком больна, чтобы мое общество было приятным, и, кроме всего прочего, я замужем.

— Что-то я этого в последнее время не замечаю, — как всегда, в лоб сказал Брок, но Алекс не обиделась — она продолжала смеяться.

— Приятно слышать. Ладно, скажем по-другому — я товар, бывший в употреблении, — откликнулась Алекс и вдруг с видом человека, которого осенило, выпалила:

— Ты же не хочешь сказать, что приглашаешь меня как свою… м-м-м… девушку?

Было совершенно очевидно, что она не может в это поверить, и Брок тоже рассмеялся:

— Нет. Но если тебе приятна эта мысль, я не против. Я прошу тебя составить мне компанию как твоему другу, который будет рад видеть, как твое бледное лицо хоть немного загорит на солнце. Ты будешь сидеть у камина и пить горячий шоколад и ложиться спать, зная, что вокруг друзья, а не эти одинокие стены.

— Хорошо говоришь для мальчика твоих лет.

— Да. А у меня есть большой опыт ухаживания за такими старыми кошелками, как ты. Моя сестра была… Моя сестра на десять лет старше меня.

— Мои соболезнования, — усмехнулась Алекс. — Ты говоришь так убедительно, что тебе невозможно отказать.

— Поэтому-то я и приехал, — сказал он, глядя на нее с мягкой улыбкой. Он определенно ей нравился.

— Надо же, а я подумала, что ты приехал поесть на чужой счет, — продолжала она насмешничать.

— Так оно и есть, но за едой я хотел еще с тобой поговорить.

— В Коннектикуте, наверное, было очень скучно. — Алекс была насмешлива, но Броку это нравилось. Сблизившись за последние месяцы, они получали удовольствие от общения друг с другом.

— Да, тоскливо было. Так что" ты едешь или нет?

— Как, неужели ты предоставляешь мне право выбора?! А я-то думала, что ты перекинешь меня через плечо и увезешь насильно.

— Может быть, придется прибегнуть к этой мере, если ты будешь плохо себя вести.

— Ты просто сумасшедший. Больше всего на свете тебе не хватает женщины, которую будет тошнить всю дорогу и которая в Вермонте вообще будет не в состоянии встать с постели.

— Ты знаешь, я к этому так привык, — улыбнулся Брок, — что не представляю своей жизни без этих милых мелочей.

— Ты псих.

— А ты — чудо. Для чего, по-твоему, существуют друзья?

Алекс была растрогана — уже в который раз.

— Я-то думала, только для того, чтобы сходить за подарками к Рождеству, помочь с работой и вынести на руках из туалета после рвоты.

Для всего этого вообще-то существовали мужья, но ее супруг был исключением.

— Ладно, заткнись и иди собираться. Ты вгоняешь меня в краску.

— По-моему, это невозможно.

— Я разбужу тебя в восемь. Не рано? — почему-то вновь обеспокоившись, сказал Брок.

— Нормально. А если тебе захочется привести девушку?

— Там большой дом. Я запру тебя в твоей комнате, я обещаю.

Продолжая улыбаться, Алекс проводила его до входной двери, и они расстались. Не в состоянии поверить в то, что ему удалось уговорить ее на это, Алекс внезапно поняла, что ждет поездки с ним с нетерпением. Ее ожидали еще четыре с половиной месяца слабости и болезни, но в ней только что произошел какой-то перелом. Брок спас ее от смертельного отчаяния, и теперь ей хотелось уехать с ним, хотелось жить и держаться за жизнь. Но больше всего ей хотелось справиться со своей болезнью. Алекс знала, что должна это сделать.

Дни, проведенные в Вермонте, стали для Алекс самой счастливой порой с того момента, когда она заболела. Она позвонила Сэму и Аннабел, чтобы дать им знать, где она, приведя своего мужа в полное изумление.

— Я и не знал, что ты в состоянии путешествовать, — озабоченно сказал Сэм. — Ты уверена, что тебе это не навредит? С кем ты поехала?

— С коллегой. У меня все хорошо. Встретимся в Нью-Йорке на Новый год.

Алекс дала ему свой номер телефона, но они не звонили.

Дом, в котором они жили, был простым, но очень уютным. В нем было четыре спальни и своего рода дортуар. Брок поселил Алекс в самую большую комнату наверху, а сам спал в каморке внизу, чтобы не беспокоить ее. Они обращались друг с другом, как старые друзья. По вечерам они читали, отгадывали кроссворды и играли в снежки, как дети.

Алекс подолгу гуляла в обществе Брока и даже однажды попыталась встать на лыжи, но это было для нее слишком.

После химиотерапии сил на это у нее уже не хватало. Но она чувствовала себя гораздо лучше, чем в течение всех последних недель. Только один день у нее выдался действительно тяжелым. Она провела его в кровати и к ужину совсем пришла в себя.

На следующий день после приезда Брок отыскал в гараже старые санки и катал на них Алекс, чтобы она не слишком уставала.

По вечерам Брок готовил обед, и когда Алекс советовала ему пойти в гости к друзьям, он только смеялся и говорил, что он от всех устал. Ему нравилось быть с ней наедине. Правда, однажды вечером они пошли на обед к Чезу Генри, где прекрасно провели время. К концу недели Алекс сильно окрепла.

Очередной цикл ее мытарств заканчивался; правда, это означало, что скоро ей сделают новое вливание. К счастью, до этого оставалось еще несколько дней. Таких замечательных каникул у нее уже давно не было; они с Броком еще сильнее сблизились и большую часть проведенного вместе времени смеялись.

Однажды Брок ушел кататься на лыжах, после чего они встретились около охотничьего домика, чтобы сходить на ленч.

Брок был окружен толпой хорошеньких юных лыжниц, и Алекс почувствовала, что он должен быть с ними, а не с ней.

— Да им еще четырнадцати нет! Ты что, хочешь, чтобы меня арестовали?

Они снова рассмеялись.

— Ничего подобного! Они выглядят на все двадцать пять, — ответила Алекс.

— Да ладно тебе.

Но даже тридцатилетние женщины, казалось, не привлекали Брока. Ему было хорошо только с Алекс. Но он не пытался дотронуться до нее или поставить ее в неловкое положение. И они очень много говорили о Сэме. Алекс призналась ему, как ей было больно, когда она увидела своего мужа в компании этой молодой девицы.

— Убить его мало. Или ее, — отреагировал Брок, но Алекс покачала головой:

— Нет смысла. Все уже позади. Она ни в чем не виновата.

Просто это случилось. Когда я смотрю на себя в зеркало, меня это нисколько не удивляет.

— Глупостей не говори, — разозлился Брок. — Тебе не кажется, что это с ним что-то случилось? А если бы он потерял руку, ногу или, черт побери, яичко, неужели ты бы бросила его?

— Нет. Но он другой человек. Мне кажется, что в этом основное отличие женщины от мужчины. Я не уверена в том, что большинство мужчин может успешно с этим справиться.

Не всем так повезло с мужем, как Лиз.

Впрочем, Алекс уже говорила Броку, что у них тоже бывали проблемы.

— Я не думаю, что можно послать ко всем чертям свою семейную жизнь только потому, что твоя жена осталась без груди, без волос или без левого ботинка. Как ты можешь так спокойно принимать это? — спрашивал пораженный Брок, но Алекс лишь улыбалась ему мудрой улыбкой — все-таки она была на десять лет его старше.

— В настоящий момент у меня просто нет выбора. Мужа нельзя купить или продать, Брок, все очень просто. Магазин закрыт. Он перенес свой бизнес в другое место.

— И что? Ты и это пустишь на самотек? — сказал он, удивляясь звучавшей в ее словах безысходности.

— А что ты предлагаешь? Застрелить ее?

— Его, — флегматично поправил Брок. — Он этого вполне заслуживает.

— Ты неисправимый романтик, — с укором сказала Алекс.

— И ты, — вернул он ее упрек.

— И что я с этого буду иметь? Его не вернуть. Сэм терпеть не может уродство и болезнь. Он даже смотреть на меня не в состоянии. Увидев мое тело вскоре после операции, он чуть в обморок не упал. Его от меня просто тошнит. Это не самая лучшая основа для счастливого брака.

— Значит, он просто подлец.

— Может быть. Но в хорошем вкусе ему трудно отказать. Она очень хорошенькая, Брок. По возрасту она подходит как раз тебе. Кто знает, может, тебя она тоже покорит, и ты составишь Сэму конкуренцию.

Брок не стал говорить Алекс, что это именно она его покорила. Момент для этого был явно неподходящим. Алекс обращалась с ним так свободно, что он не хотел портить ситуацию.

Новогодний вечер они провели дома за телевизионным экраном и попкорном. Они говорили о своих мечтах, о карьере, о том, чего они ждали от будущего года. Алекс пожелала ему найти себе жену, которая бы заботилась о нем, а Брок пожелал ей здоровья и счастья — такого, какого она захочет. В полночь они весьма стройно спели все полагающиеся новогодние гимны. Ложась спать, Алекс думала об их дружбе и о том, как надо ценить друзей.

Уезжать обоим совершенно не хотелось, но Алекс выглядела значительно лучше, чем в день приезда. В ней произошел какой-то едва заметный перелом. Она чувствовала, что у нее опять хватает энергии на борьбу, и желание победить рак стало непоколебимым.

В машине она молчала, думая о том, что совсем скоро опять увидит Сэма, пусть всего на один вечер. На следующий день он улетал в Европу, и Алекс догадывалась, к кому. Время от времени Брок спрашивал у нее, как она себя чувствует. Алекс отвечала, что хорошо, но явно была слишком напряжена. Чтобы успокоить ее, Брок взял Алекс за руку, думая о том, что она стала ему больше чем сотрудницей — другом, самым близким человеком.

К дому Алекс они подъехали во второй половине дня, и Брок был явно сильно расстроен предстоящим расставанием.

С минуту Алекс сидела в машине и смотрела на него, не в силах подыскать подходящие слова благодарности.

— Знаешь, ты вернул меня к жизни. Я прекрасно провела время.

— И я тоже, — ответил он, ласково касаясь пальцами ее щеки. — Не позволяй никому унижать тебя. Ты самая лучшая женщина, которую я знаю.

Брок произнес эти слова со слезами на глазах, окончательно растрогав Алекс. Ему удавалось добраться до самого ее сердца без всяких усилий.

— Ты же знаешь, что я тебя очень люблю. И я должна тебе сказать, что ты ведешь себя глупо. Где-то ходит твоя половинка. И ты станешь потрясающим мужем для какое-нибудь счастливицы.

— Я подожду, когда Аннабел подрастет, — сказал он с ухмылкой, которая делала его лет на пятнадцать моложе и так нравилась Алекс.

— Тогда Аннабел повезло. Спасибо тебе, Брок. — Она поцеловала его в щеку и вошла в подъезд в сопровождении швейцара. Когда Сэм с Аннабел вернулись в этот вечер домой, они обнаружили Алекс в гораздо лучшем состоянии, чем неделю назад.

Аннабел была просто переполнена впечатлениями от Диснейленда. Она зевала, смеялась и засыпала одновременно. Когда Алекс пришла поцеловать ее на ночь, девочка едва оторвала голову от подушки.

— Похоже, она неплохо провела время, — сказала Алекс, улыбаясь Сэму. Он заметил, что его жена как-то изменилась — как будто она примирилась с самой собой и с тем, что с ней произошло.

— Мне тоже было очень весело, — сказал Сэм. — С Аннабел легко общаться. Мне даже возвращаться не хотелось.

— Я очень по ней скучала, — сказала Алекс. Никто из них не говорил, что соскучился по другому. Этого тоже теперь не было. Они делали вид, что до сих пор состоят в браке, хотя это совершенно не соответствовало действительности.

Вечером Сэм собрал чемоданы и наутро, когда Аннабел и Алекс завтракали, улетел в Лондон, пообещав позвонить из Швейцарии. Аннабел напомнила ему о том, чтобы он вернулся к ее дню рождения. Когда за ним захлопнулась входная дверь, девочка удивленно повернулась к маме и сказала, что он забыл поцеловать Алекс. Но она уже не спрашивала, почему — она знала. Даже Аннабел понимала, что все изменилось.

Остаток недели пролетел незаметно. Алекс сумела пойти с ней в балетный класс и провела тихие выходные, но в понедельник кошмар начался снова — настала пора для очередного внутривенного вливания. На этот раз ей было хуже, чем обычно. Химические препараты в сочетании с таблетками цитоксана совершенно выбили ее из колеи. Когда она вернулась в офис, ей казалось, что она умирает. Ей даже пришлось прийти домой раньше. Аннабел заплакала, когда увидела, как Алекс выворачивает наизнанку, и пришла в ужас, когда она сняла парик.

На следующий день Алекс все же пошла на работу, но день превратился в сплошное мучение, и в пять часов она еле доползла до дому. В дверях ее встретила заплаканная Кармен, и поначалу Алекс не могла разобрать ни одного слова из истерического потока ее испанской речи. Но стоило ей увидеть Аннабел, как она все поняла. Девочка состригла свои очаровательные рыжие кудряшки почти под самый корень, чтобы походить на свою маму.