Даниэла Стил - Удар молнии

Это означало также, что Алекс тоже должна жить своей жизнью. Ей придется смириться с мыслью об уходе Сэма. Когда закончится химиотерапия, она сможет вернуться к работе на процессах. Но что ей делать еще, она не знала. Ей было немного страшно снова оказаться в одиночестве, хотя Брок постоянно говорил ей, что самое тяжелое уже позади.

В очередной раз он сказал ей это, когда они слезли с подъемника в Шугарбуше и медленно возвращались назад.

Алекс подняла на своего друга напряженный взгляд и поняла, что он прав. Она пережила химиотерапию без поддержки мужа, но зато около нее все время был Брок.

Однажды он даже пошел с ней на сеанс лечения, чтобы понять, что это такое. Брок держал ее за руку, пока процедура не закончилась. Чего он только не делал для нее за последние шесть месяцев! Он стал ей настоящим братом, и Алекс совершенно его не стеснялась.

Когда они были в Вермонте, у них опять зашел разговор о пластической операции. В тот вечер Алекс приготовила ему обед, и Брок сказал, что она хорошо готовит, хотя, конечно, до него ей далеко.

— Еще бы я плохо готовила. Ты можешь, например, сделать суфле? — похвасталась она. За исключением тех случаев, когда их разговор касался серьезных вещей, они вели себя как дети, постоянно смеялись, поддразнивали друг друга и даже толкались, — Могу, — соврал он, и Алекс расхохоталась.

— А я не могу, — сказала она сквозь смех, и они вернулись к теме пластической операции, предложенной доктором Уэббер. Иногда, когда разговор становился особенно печальным, они специально начинали усиленно шутить.

— Мне плевать, — настаивала Алекс. Ей действительно не хотелось поднимать эту тему, но Брок был непреклонен.

— Ты должна это сделать.

К этому аргументу Алекс уже привыкла, но на этот раз она вдруг повернулась к своему собеседнику и уставилась на него. Она совершенно не стыдилась Брока. В течение многих месяцев он был свидетелем ее бесконечных приступов рвоты и видел ее безволосую голову. Так что теперь она чувствовала, что вполне может показать ему то, что они обсуждали. Интересно, что он подумает? Алекс полностью доверяла суждениям и доброму сердцу Брока.

— Ты хочешь это увидеть? — спросила она совершенно спокойно, как девочка, которая предлагает своему однокласснику посмотреть, что у нее под трусиками. Ей было немножко неловко, и она нервно рассмеялась, но Брок посмотрел на нее серьезным взглядом и кивнул.

— Да. Мне всегда было интересно, как это выглядит, — честно ответил он. — Мне кажется, что это не должно быть так страшно, как ты думаешь.

— Это очень страшно, — предупредила Алекс. — Это совсем некрасиво, и потом, там такой рубец.

Правда, сейчас это выглядело лучше, чем в октябре. И Алекс без дальнейших церемоний сняла свитер и медленными точными движениями расстегнула блузку. Поколебавшись мгновение, Алекс сняла блузку и нижнюю сорочку, под которой не было никакого бюстгальтера. Это было похоже на медленный и очень хорошо выполненный стриптиз. Она стояла перед ним голая до пояса, открыв его взорам свою единственную грудь и плоскость на том месте, где когда-то была вторая.

Брок посмотрел сначала ей в лицо, как будто спрашивая разрешения посмотреть в другое место. И Алекс поняла его без слов и взглядом дала свое разрешение. Брок опустил глаза ниже и почувствовал, что его сердце готово вырваться из груди. Она была такая красивая и молодая, такая ранимая! Одна грудь по-прежнему оставалась твердой и округлой, а другую словно отсекли от ее тела шашкой. Не задумываясь, Брок протянул к ней руки и медленно привлек к себе. Больше скрывать свои чувства он не мог. Он слишком долго любил Алекс для того, чтобы сейчас не отреагировать на ее такой простой и смелый поступок.

— Ты такая красивая, — ласково сказал он в ее волосы. — Ты само совершенство, Алекс, такая смелая и… я очень высоко тебя ценю. Ты просто потрясающая, — добавил он, чуть отстраняя ее от себя, чтобы посмотреть на нее.

— С одной грудью или с двумя? — спросила она со смущенной улыбкой, вспомнив, почему она решила показать ему свое тело. Надо сказать, что такой реакции она не ожидала.

— Я люблю тебя такой, какая ты есть. Ты была права, — продолжал он, снова прижимая ее к себе и ощущая тепло ее тела. — Я люблю тебя любой.

Брок был в некотором замешательстве. Их взаимное доверие стало невероятно сильным и особенным.

— Я не думала, что ты об этом заговоришь, — тихо сказала она. — А я-то хотела, чтобы ты объективно высказал свое мнение.

Алекс чувствовала, что его прикосновения взволновали ее, и удивилась самой себе. Их отношения так долго были целомудренными, что она была не готова к внезапному взрыву чувственности и любви.

— А я что, по-твоему, делаю? — прошептал он, покрывая поцелуями ее лицо. — Ты очень, очень красива, и я хочу тебя всю…

И с этими словами Брок поцеловал ее — очень медленно, с нежностью, которой Алекс никогда ранее не испытывала.

Одной рукой Брок ласкал ее оставшуюся грудь, а второй нежно коснулся рубца, а потом, скользнув по животу, обнял за талию. Руки у него оказались очень сильными. Алекс почувствовала прилив захватывающего дух желания, и в этот момент Брок поцеловал ее более властно.

— Брок… что мы делаем? — спросила она, не в состоянии собраться с мыслями. Впрочем, еще через мгновение она поняла, что этого и не стоит делать. — Что мы… что… о-о-о…

Брок расстегнул ее джинсы и скользнул в них рукой, а потом медленно снял их при помощи Алекс. Его руки осторожно исследовали ее ноги, бедра и то, что между ними. Алекс сняла с него одежду, и через несколько минут он уложил ее на кушетку перед горящим камином в гостиной этого уютного домика, в который он привез ее уже во второй раз. Брок покрывал ее тело поцелуями, двигаясь от груди и рубца на юг, пока Алекс не застонала от этих прикосновений. «О, Брок… О, Брок…» — шептала она, не в силах поверить в то, что происходит. Как они могут? Он ведь всего лишь близкий друг. Но когда он вошел в нее, он стал чем-то большим — частью ее жизни, ее тела. Комната наполнилась долгими, нежными стонами бесконечного желания. Они долго любили друг друга; поленья мирно потрескивали в камине, иногда рассыпаясь искрами.

Наконец Брок издал грудной вопль, а Алекс содрогнулась. И после этой одновременной кульминации они долго лежали в объятиях друг друга, безмолвные и потрясенные. Брок желал ее долго, а Алекс не осознавала, что он чувствует. Просто им надо было созреть, как двум деревьям, переплестись ветвями, срастись корнями и стать одним существом, чтобы никогда не разделяться.

— Господи, да что же это такое? — лениво улыбнулась она в ответ на его очередной поцелуй.

Брок привлек ее к себе, не потрудившись даже извлечь из нее орудие своей страсти.

— Хочешь, чтобы я объяснил? — поинтересовался Брок. — Ты не знаешь — и никогда не узнаешь, — как я мечтал об этой минуте. Ты никогда не узнаешь, как я тебя люблю и как я молился о том, чтобы ты ко мне пришла.

— Да где же я-то была все это время? — спросила она, глядя на него удивленным и безоблачно счастливым взглядом. Это был самый радостный момент в его жизни. Брок был чувственным, нежным и невероятно сексуальным. И они так долго были друзьями, что полюбить его не составляло особого труда. Теперь она чувствовала, что связана с Броком до конца своих дней. — Как же я не замечала, что ты ко мне что-то испытываешь? — спрашивала она, ругая себя за собственную глупость и слепоту.

— Ты была слишком занята своей рвотой.

— Это точно, — улыбнулась она. — Я рада, что в конце концов я сделала нечто более утонченное — я имею в виду стриптиз.

Внезапно Алекс рассмеялась своей наивности. Ей ни разу не приходило в голову, что их отношения так далеко зайдут, но теперь она была рада такому повороту событий. Трудно было поверить в то, что ее хотели — с ее «уродством» и рубцом. Она ведь даже не пыталась от него это скрыть. Вдруг. Брок снял с нее парик и отложил его в сторону. Между ними не должно было быть ничего неестественного.

— Похоже, мне теперь не нужно делать пластическую операцию, раз у меня есть молодой мужчина. Ведь выбор был именно таким, если я не ошибаюсь? — с улыбкой сказала она, но потом добавила обеспокоенным голосом:

— А ты понимаешь, как я чудовищно стара, дурачок? Я на десять лет старше тебя.

Можно сказать, что я тебе в матери гожусь.

— Ерунда. Ты ведешь себя так, как будто тебе двенадцать.

Без меня тебе придется трудно, — откровенно, без заносчивости и притворства сказал он.

— Похоже, ты прав. Но все-таки я старше.

— А мне плевать.

— У тебя не правильная позиция. Когда тебе будет девяносто, мне будет сто.

— Я закрою глаза, когда мы будем заниматься любовью, — успокоил ее он.

— А я одолжу тебе свой парик.

— Хорошо. — Брок крепко обнял ее и поцеловал. В приступе смеха Алекс вдруг почувствовала, что он снова возбуждается. Их поцелуи стали горячими и страстными, и столь долго томившееся в одиночестве тело Алекс отвечало на ласки Брока с подлинным неистовством. После этого Брок, боявшийся утомить ее, принес одеяло и прикрыл свою подругу, лежавшую прямо на ковре у камина. Она мирно спала в его объятиях, а он думал о том, какой он счастливый человек. Брок знал, что теперь никуда ее не отпустит. Он слишком долго ждал того, чтобы она к нему пришла. И она пришла — нагая и бесхитростная, и теперь он был готов на все, чтобы удержать ее. Отныне она принадлежала ему, а не Сэму. И Брок собирался провести с ней всю жизнь.

После возвращения из Вермонта Брок пошел вместе с Алекс на химиотерапию и присутствовал при осмотре, предшествовавшем процедуре. На рентгеновских снимках все было чисто; Алекс осталось только семь недель. Доктор Уэббер была очень удовлетворена результатами лечения и высказывала свои соображения не только Алекс, но и Броку, воспринимая их как пару.

— Как это странно, — со смущенной улыбкой сказала Алекс в такси по дороге в офис. Она расслабленно прислонилась к его плечу, чувствуя подкатывающую тошноту. Последние остатки стеснения между ними улетучились.

— Что странно? — спросил он, внимательно наблюдая за ее состоянием, готовый помочь в любую минуту.

— Мы с тобой, — улыбнулась Алекс, поправляя съехавший парик. — С нами обращаются, как с мужем и женой. Ты это замечал? Тот парень из бакалеи в Вермонте подумал, что ты мой муж. И доктор Уэббер ведет себя так, как будто ты был со мной с самого начала. Неужели никто не понимает, что я гожусь тебе в матери?

Алекс не переставала удивляться тому, как легко все это оказалось. Их роман продолжался всего три дня, но уже казался вполне естественным не только им, но и всем окружающим.

— Я думаю, они не замечают, мамочка, — сказал он, целуя ее в нос.

— Ты должен обращать внимание на четырнадцатилетних девчонок. Здоровых девчонок.

— Занимайтесь своим делом, советник.

Единственной трудностью было то, что они должны были держать это в тайне от сотрудников. Партнеры и помощники не должны были вступать в близкие отношения или брак. В противном случае один из них должен был уйти из фирмы.

Это был обычный неписаный закон юридических контор, и в случае обнаружения их романа Брок, стоявший ниже Алекс в иерархической лестнице «Бартлетт и Паскин», неизбежно потерял бы работу.

По дороге они попали в пробку и, возвращаясь, потратили больше времени, чем предполагали. В результате эффект химиотерапии проявился за три квартала до точки назначения.

Им пришлось выйти из машины, и пока Алекс рвало посреди Парк-авеню на виду у десятков людей, Брок бережно ее поддерживал. Это было ужасно. Алекс была совершенно подавлена, но не могла остановиться. Даже водитель такси пожалел ее.

Было ясно, что она не пьяна, а просто очень больна. Брок велел ему ждать, оставив счетчик включенным. Только через полчаса она смогла снова сесть в машину. Брок хотел отвезти ее домой, но Алекс настояла на возвращении на работу.

— Да не дури ты, ради всего святого. Тебе надо поехать домой и отдохнуть.

— У меня работы по горло, — сказала Алекс и улыбнулась, несмотря на свое несчастное положение. — Не думай, что ты можешь указывать мне, что делать, только потому, что у нас роман.

— Это было бы слишком легко. — Расплатившись с таксистом, Брок довел ее до кабинета. Ему пришлось поддерживать ее на ходу, но все, кто встретился им на пути, ничего не заподозрили, думая, что он просто ей помогает. Все знали, что Брок ее помощник и что она уже много месяцев больна. Сотрудники все еще очень ее жалели.

Лиз отправилась заварить ей чай, и следующий час Алекс провела на полу в туалете. Брок, как всегда, составил ей компанию. Немного оправившись, Алекс прямо там завела деловой разговор об одном из ее исков.

— Это ненормально, — в конце концов сказала она. — Мы работаем здесь больше, чем за моим столом.

— Ничего, осталось недолго, — напомнил он. Это было действительно так — по мнению доктора Уэббер, рак удалось победить скорее всего навсегда.