Хорошо бы она уехала. Мне кажется, что она очень высокомерная и глупая.

Было очевидно, что случилось нечто из ряда вон выходящее, но из рассказа Аннабел трудно было что-либо понять.

Только на следующее утро, когда они с Броком ехали в город на электричке, Алекс случайно взглянула на первую полосу газеты и остолбенела. В газете были напечатаны фотографии Сэма, Ларри и Тома. Большое жюри[3] обвинило их в мошеннических инвестициях и прочих весьма серьезных грехах, в том числе растратах.

— Бог ты мой, — только и могла сказать Алекс, протягивая газету Броку. Это было невероятно. Сэм всегда отличался исключительной честностью.

— Ого! — присвистнул Брок. Обвинения были очень серьезными. Авторы статьи упоминали и Саймона, хотя он не был обвинен. Именно троих основателей фирмы подозревали по меньшей мере в десятке различных мошенничеств и хищений. — Плохи у него дела, так что нет ничего удивительного, что вчера он был таким угрюмым.

Брок взглянул на совершенно окаменевшую Алекс. Что сделал со своей жизнью ее муж за последние несколько месяцев? Какую глупую ошибку он допустил? Если его признают виновным, он может провести в тюрьме двадцать — тридцать лет. Что, черт возьми, произошло?

— Я позвоню ему из офиса, — задумчиво произнесла Алекс.

Она не могла поверить в то, что только что прочла.

Когда она пришла на работу, оказалось, что он уже звонил целых два раза. Алекс закрыла дверь кабинета и набрала его рабочий номер. Сэм снял трубку немедленно.

— Спасибо, что позвонила, — нервным голосом сказал он.

— Что происходит? — Алекс все еще не могла поверить в случившееся. Она-то считала, что прекрасно его знает.

— Я сам еще не знаю. Вернее, знаю, но не все. И не уверен в том, что мне будут когда-либо известны все подробности. Но мне хватит того, что есть, Алекс. Я на крючке. Мне нужна помощь. Мне нужен адвокат.

У него был очень хороший юрист, но он не был криминальным адвокатом.

— Я не занимаюсь уголовными делами, Сэм, — мягко ответила Алекс. Ей было жаль своего непутевого мужа, который настолько утратил контроль над своей жизнью и так сбился с пути, что даже не ведал, что творит. Она спрашивала себя, имеет ли ко всему этому отношение его девушка. Но то, что здесь не обошлось без Саймона, было очевидно, хотя ему даже не было предъявлено обвинение.

— Но ты же можешь хотя бы посоветовать мне, что делать.

Можно с тобой поговорить? Можно я приду к тебе, Алекс?

Пожалуйста!

Он умолял ее о помощи, и после семнадцати лет брака Алекс чувствовала себя обязанной хотя бы выслушать его. И кроме того, она все еще любила его вопреки всему, что между ними произошло.

— Я подумаю, что я смогу сделать. Но я в любом случае направлю тебя к криминальному адвокату. Я не настолько глупа, чтобы хотя бы не попытаться тебе помочь. Но для этого я должна знать, что произошло. Когда ты сможешь прийти?

— Можно сейчас? — с надеждой спросил он, не в состоянии больше выдерживать это напряжение.

Было десять часов утра. На половину второго у нее была назначена встреча, но до этого момента она была совершенно свободна.

— Хорошо. Приходи. — Бумажная работа могла подождать.

Алекс отправилась сообщить Броку о своих действиях.

— Может быть, прямо сейчас направить его к кому-нибудь из криминалов?

— Сначала я сама хочу с ним поговорить. Ты не хочешь поприсутствовать?

Это была странная просьба, но ей предстояла профессиональная встреча, и она уважала мнение Брока.

— Если ты настаиваешь. Могу я дать ему по физиономии, когда он закончит говорить? — угрюмо усмехнулся Брок.

Ему казалось, что двадцать лет тюрьмы — это самый подходящий конец для такого мерзавца, как Сэм Паркер. Так что он согласился только ради Алекс, совершенно не собираясь ему помогать.

— Ты не должен бить его, пока он не оплатит свой визит, — улыбнулась в ответ Алекс. Что бы там ни происходило с ее мужем, она теперь была с Броком, а не с ним.

— Тогда не забудь задать ему вопрос на миллион долларов. — Брок имел в виду развод, но момент для этого разговора был не самый удачный.

— Успокойся. Это будет деловой разговор.

Сэм приехал через двадцать минут. Загар не мог скрыть его смертельной бледности, под глазами были темные круги, руки сильно дрожали. Он был в шоке. Его репутация в один момент рассыпалась в прах, а жизнь за те шесть недель, которые он провел с Дафной в Европе, казалось, развалилась на куски.

Алекс спросила его, не будет ли он против присутствия Брока, и Сэм без особого энтузиазма согласился. Он был в таком состоянии, что надо было хвататься за все ниточки, поэтому если Алекс хотелось, чтобы этот белобрысый юнец сидел с ними за одним столом, то Сэм не возражал. Он был настолько благодарен своей жене за то, что она согласилась его выслушать, что назвал ее лучшим из известных ему адвокатов, чье мнение он очень ценит. Больше он по этому поводу ничего не стал говорить, но они с Алекс обменялись странно привычным взглядом. Эти мужчина и женщина так давно знали друг друга и так долго любили, что забыть это было трудно.

История, которую поведал им Сэм, была не из приятных.

Ему самому было известно далеко не все. Насколько он понял, Саймон медленно и настойчиво вводил в круг их клиентов весьма неразборчивых в средствах людей, подделывая их биографии и сведения о финансовом состоянии, в том числе и банковские документы. А потом Саймон начал обогащаться за счет фирмы. Какими способами он это делал, Сэм пока не знал. Похоже, он производил хищения и попросту обкрадывал постоянных клиентов, попутно отмывая весьма сомнительного происхождения деньги в Европе. Очевидно, это продолжалось уже несколько месяцев. Не обвиняя ни в чем Алекс, Сэм признал, что из-за ее болезни и обострения их отношений он стал уделять меньше внимания бизнесу. Не говоря уже о том, что его отвлекал его роман с Дафной. Хотя в разговоре с Алекс Сэм не хотел упоминать ее имя, ему все же пришлось это сделать.

Сэм не был уверен в том, что Дафна тоже была вовлечена в эту махинацию в качестве приманки. Но нельзя было не признать, что она появилась очень вовремя и сумела отвлечь Сэма от дел.

Затем Сэм сказал, что еще весной заподозрил неладное, наблюдая, как Саймон ведет дела с одним из их клиентов. Некоторые фонды явно контролировались недостаточно тщательно. Он сообщил о своих подозрениях партнерам, но они заверили его в том, что все в порядке, после чего Сэм решил, что волнуется по пустякам. Теперь он понимал, что просто дал себя успокоить. Странно, что именно в этот период Алекс напомнила о своих не слишком приятных соображениях по поводу Саймона, которые он тогда решительно отмел.

— Все это время я был круглым идиотом, — признался Сэм. — Саймон — просто нечистоплотная дрянь. Ты была права. А теперь я обнаружил, что Ларри и Том участвовали в этой махинации. Правда, не с самого его появления — только в феврале они поймали его на какой-то сомнительной сделке, и тогда он их просто купил, заплатив им, чтобы они молчали, и уверив, что никто ничего не узнает. Он открыл им счета в швейцарском банке и положил туда по миллиону баксов. Так что в течение полугода они наравне с ним участвовали в хищениях, воровстве и организации мошеннических сделок. Я ругаю себя за глупость и слепоту. Саймону даже удалось выпроводить меня в Европу на два месяца, и без меня они провернули самые грязные дела. Он нашел для меня яхту, и я вступил в его игру как последний кретин.

Не без помощи Дафны, подумала Алекс.

— А когда я уехал, — продолжал Сэм, — один из банковских служащих что-то заподозрил и сообщил в Комитет по биржам и ценным бумагам и в ФБР, они передали дело в министерство юстиции, и этот чертов карточный домик развалился. Меня привлекли к ответственности наравне с ними. В Лондоне, когда я разговаривал с одним из бывших партнеров Саймона, у меня в голове что-то стукнуло. Он вел беседу так, как будто я знаю нечто, чего на самом деле не знал. Я позвонил Ларри и Тому и спросил, что происходит, но они прикрыли Саймона, потому что были слишком напуганы. Потом оказалось, что, пока я был в отъезде, они заключили грязных сделок на двадцать миллионов, и все — от моего имени. И теперь я по уши в дерьме — так же, как они.

Сэм был совершенно опустошен и напуган. Построенное им с таким трудом здание благополучия развалилось, скрыв под обломками его репутацию.

— Но ведь тебя не было, когда они заключали эти сделки, — взволнованно сказала Алекс. — Неужели это не поможет?

— Эти сделки — только вершина айсберга. Все гораздо хуже. Я ведь звонил им почти каждый день, они посылали мне бумаги курьерской почтой, я подписывал документы. Со стороны все это выглядело вполне прилично.

И теперь я несу такую же ответственность, как они. Я хотел, чтобы все было хорошо. Я хотел, чтобы мои подозрения не оправдались. Мне было лень разбираться в том, что они делают. Но когда я на прошлой неделе вернулся домой и начал задавать вопросы, я пришел в ужас и попытался заглянуть за весь этот внешний лоск. Ты не представляешь себе, что я потерял за последний год. Я не могу поверить в то, что оказался таким дураком, что не без моего пассивного участия нанесен такой ущерб не только моей репутации, но и моему бизнесу.

Все кончено, Алекс, — сказал Сэм со слезами на глазах. Когда было плохо ей, он не плакал; зато теперь он оплакивал себя. — Все, что я построил, пропало. Эти два подонка продали меня за миллион долларов, а теперь с помощью Саймона мы все отправимся гнить за решеткой.

Закрыв глаза, Сэм попытался восстановить спокойствие.

Алекс было жаль его, но эта жалость была абстрактной. В какой-то степени он это заслужил. Он доверился Саймону, хотя не должен был этого делать — недаром инстинкт с самого начала подсказывал ему, что к этому новоявленному партнеру нужно присмотреться повнимательнее. И он не хотел замечать, как Саймон разрушает не только его дело, но и его жизнь и будущее. Сэм широко открыл глаза и посмотрел на Алекс, не пытаясь даже скрыть, что напуган до смерти.

— Как ты думаешь, насколько это все плохо? — Он смотрел ей прямо в глаза, и Алекс недолго колебалась с ответом.

— Достаточно плохо, Сэм. Я делала некоторые заметки и хочу позвонить одному из партнеров. Но я боюсь, что тебе будет очень непросто оправдать себя. На твоих плечах лежит слишком большая ответственность. Убедить суд и вообще кого бы то ни было, что ты ничего не знал о том, что происходит, даже если ты действительно ничего не знал, невероятно трудно.

— Ты мне веришь?

— До некоторой степени, — честно ответила она. — Мне кажется, ты просто не хотел замечать, что за твоей спиной творятся грязные дела, и закрыл на это глаза.

При этих словах Брок выразил свое молчаливое согласие.

— И что мне теперь делать? — с вполне обоснованным ужасом спросил Сэм.

— Говорить правду. Всю правду. Особенно твоим адвокатам. Расскажи им все, что ты знаешь, Сэм. Это твое единственное спасение. А Саймон?

— Сегодня днем ему тоже предъявят обвинение.

— А девушка? Его двоюродная сестра? Какую роль она играет во всем этом?

Помимо того, что она разрушила их брак. Раздираемый противоречивыми чувствами, Сэм выглядел в этой ситуации полнейшим дураком.

— Я еще не знаю, — ответил он, глядя в сторону. — Она говорит, что не участвовала в этом и ничего не знает. Но мне кажется, что, когда она приехала сюда, она знала о планах Саймона, но потом решила не впутываться в это. Или нет. Может быть, ей все было известно, — закончил Сэм, проводя рукой по волосам под пристальным взглядом Алекс.

Теперь он расплачивался за свой роман по самой высокой ставке — расплачивался своим бизнесом, своей репутацией, своими деньгами, возможно, своей жизнью, если он закончит ее в тюрьме. Но Алекс все равно хотелось ему помочь.

Он все еще был ее мужем.

Она сняла телефонную трубку и позвонила Филипу Смиту, одному из их старших партнеров. Он занимался налоговыми мошенничествами и нарушениями Комитета по биржам и ценным бумагам. Алекс подумала о нем в первую же минуту, Это было в компетенции Филипа, и он пообещал спуститься через пять минут.

— А ты? Ты останешься? — патетически спросил Сэм, после чего Броку захотелось его ударить. Она больше не принадлежала этому человеку. Он причинил ей достаточно боли, но, несмотря ни на что, Алекс чувствовала, что должна ему помочь — хотя бы ради их дочери.

— Зачем я тебе? — честно ответила Алекс. — Это не по моей части.

Несмотря на жалость, она не хотела слишком сильно вовлекаться в это дело.

— Но ты будешь давать свои консультации?

Помогать ему?

— Алекс… пожалуйста…

Брок отвернулся — ему не хотелось это видеть. Неужели после того фортеля, который выкинул с ней Сэм, она все еще хотела ему помочь?

— Я посмотрю, что я смогу сделать. Но я тебе в данном случае не нужна, Сэм. После твоей беседы с Филипом Смитом я тоже поговорю с ним.