Кайли Мартин - Удары жизни

После того, как я переодеваюсь в свою повседневную одежду, я запираю свой шкафчик и покидаю раздевалку, направляясь к запасному выходу, расположенному у дальней стены от сцены.

Руководство не хочет, чтобы мы покидали клуб через главный выход, когда уходим после наших смен. Вид нашей будничной одежды «разрушает фантазию» посетителей.

В узком помещении за сценой всегда темно. Пол и стены окрашены в черный, длинная «стена» справа от меня — ничто иное как плотный, черный бархатный занавес. С другой стороны мягкой материи музыка такая громкая, что я не слышу стон, пока не становится слишком поздно.

Я замираю, как только выход попадает в поле моего зрения в небольшом проблеске света, что пробивается от сцены. Прижатый к стене, рядом с дверью выхода, приятной наружности мужчина, под тридцать, потрясен, увидев, черт побери, меня. Потому что перед ним на коленях стоит стриптизерша, чья голова качается взад и вперед, в то время как она ему отсасывает.

Шок пригвоздил мои ноги к полу, мой рот раскрылся в изумлении. Его голубые глаза сверкают в проблеске света, когда он останавливает на мне взгляд, его губы слегка приоткрываются. Я хочу повернуть назад и вернуться путем, которым пришла. Его черты лица искажаются в удовольствии, пальцы путаются в ее волосах и тянут их едва ли не до боли, как мне кажется.

Его глаза ни разу не оставили мои.

О, Боже, он получил разрядку, смотря на меня.

Мой желудок скрутило. Я чувствую, что меня сейчас вырвет.

Как я оказалась здесь? Где я неверно свернула в жизни, что попала сюда именно в этот момент? Еще важнее, где я окажусь в конечном итоге, если ничего не собираюсь менять?

Это серьезно давит.

Мне здесь не место. Я... я выше всего этого. Я никогда не думала, что маленькая девочка, которая справилась со всем дерьмом, которое было в ее жизни, будет слишком хороша для чего-нибудь, но в данном случае, это правда.

Я слишком хороша, чтобы в итоге зарабатывать на своих коленях или спине, будь я проклята, если окажусь обкуренной стриптизершей, отдаваясь какому-нибудь молодому придурку за сотню баксов. Мое достоинство дороже этого. Я стою больше.

В момент абсолютного просветления я поворачиваюсь и шагаю в другую сторону. Назад через раздевалку, иду через основной зал в холл, откуда выхожу через главные двери, потому что, скажу прямо, с меня хватит подобного дерьма. Я никогда не вернусь сюда — ни в этот в клуб, ни к той девочке, которой я стала.

Наши дни

Деклан

— Давай же!

Мне интересно, чувствуют ли губы Джейми хоть что-то, когда касаются моего уха. В них столько коллагена, что я не удивлюсь, если они потеряли чувствительность. Однако они отлично смотрятся: полные и надутые, и ощущаются, когда обхватывают мой член. Немного жестковаты, но эй, я не придирчивый, когда дело доходит до минета. Мне здорово до тех пор, пока в дело не вступает слишком много зубов.

— Потанцуй со мной, — просит она.

Нас оглушает гул вечеринки, на которую Джейми меня притащила. И, скорее всего, я не смог бы услышать ее, если бы она не оседлала мое бедро на диване в очень откровенной манере.

Я смотрю мимо нее и ничего не вижу, кроме людей танцующих в битком набитой гостиной.

— Ты же знаешь, я не танцую.

Ее ногти царапают мою кожу на голове, в то время как она пальцами водит по моим волосам. Я хмурю брови. Почему я позволяю ей делать это? Меня же это бесит!

— Все в порядке, — шепчет девушка, слишком усердно пытаясь произносить слова сексуально и с хрипотцой. — Давай тогда найдем тихое местечко и поговорим.

Я фыркаю, делая следующий глоток пива.

Джейми и я не ведем диалогов, за исключением отдельных слов, наподобие «быстрее», «жестче» или «глубже».

— Будет немного трудновато говорить с моим членом в твоем ротике, не так ли?

Нормальная девушка воспримет это как оскорбление, но Джейми только закатывает свои глаза, словно выражение на ее лице говорит само за себя: «Мальчики есть мальчики». Эта мина применима в обоих случаях, в независимости от того, сработает или нет.

Она наклоняется вперед, располагая свою киску напротив моего члена.

— Давай, малыш, это будет весело.

Весело. Это перестало быть таковым с недавних пор. Джейми становится такой прилипчивой — вечно хочет знать, где я и с кем. Чем очень быстро надоедает, потому что это не ее дело. Я не ее парень, и она, черт побери, не моя девушка.

— Так же круто, как ночью с Джесси?

Отстраняясь, она улыбается.

— Ох, малыш, ты ревнуешь?

Я взрываюсь смехом, и ее улыбка гаснет.

— Ты можешь отсасывать всем, кому захочешь.

Мы друзья, которые трахаются, это все, кем мы можем быть когда-либо, потому что Джейми — это мешок, полный безумия, и уж точно не мой тип девушки. Не то чтобы я ищу кого-то определенного или хочу знать, какой мой тип, но я точно уверен, что она не манипулирующая, мстительная и жаждущая внимания сука.

А что касается минета, который Джейми сделала ночью моему другу Джесси? Он не был подарен от чистого сердца, как следует быть всем отсосам. Она совершила это, потому что думала, что я узнаю про содеянное. Очередная нелепая попытка заставить меня ревновать.

Как я уже сказал, не мой типаж.

Я абсолютно уверен, что она замутила со мной, чтобы насолить большому шишке-адвокату по уголовным делам — ее отцу, который не будет церемониться с подпольным бойцом, покрытым татуировками и трахающим его маленькую дочурку, но я что-то отвлекся…

Я не плохой парень. Вовсе нет. Конечно же, я сплю с кем попало, но это не потому, что я жалок, просто моя измученная душа пытается заполнить пустоту в жизни вереницей незнакомых женщин.

Не поймите меня превратно, я знакомлюсь с девушками по причинам, которые не сложно понять. Все довольно просто: сплю со всеми, потому что могу. Потому что я привлекательный парень, и всегда найдутся красотки, желающие прыгнуть ко мне в постель без каких-либо надежд на будущее после ночи незабываемого секса.

На самом деле мужчины давно не делают из этого тайну, я не исключение.

Джейми снова наклоняется ко мне, шепча мне в ухо такие пошлые вещи, которые заставили бы покраснеть даже порноактрису. Ее огромные фальшивые сиськи уставились мне в лицо, но, народ, в этой ситуации есть что-то совершенно неправильное, потому что я мягче, чем девяностолетний старик на смертном одре.

Так почему это происходит со мной сейчас? Потому что я выпил? Возможно. Хотя «нажрался» — более подходящее слово в данном случае. Но это никогда меня не останавливало. Как-то я трахал Беки Донован трижды на заднем сиденье ее отцовского Кадиллака после того, как залпом осушил пятую часть «Джека» (прим. Джэк Дэниэлс — популярная марка виски). Той ночью мой член ни разу не опустился по причине выпитого виски, так…какого черта?! Почему я не завожусь сейчас? Я имею в виду, что знаю, что характер Джейми может кровоточить, как рана от удара топором, но ее тело — это сплошное удовольствие, на которое обычно я не могу не обращать внимание. Сегодня, однако, она просто не возбуждает меня.

Поднимая руку, скольжу под ее кофточку с огромным декольте. Она не надела бюстгальтер, но, с другой стороны, нужно ли? Не похоже, что ее грудь подпрыгивает или покачивается.

Люди могут наблюдать, как я играю с сиськами, но мне все равно, и Джейми тоже. Черт, возможно, я мог бы взять ее прямо здесь на этом диване, а она и глазом бы не повела. Знаю, как она любит быть в центре внимания.

Моя рука сжимает упругий холм, а большой палец задевает сосок. Ее сиськи на ощупь, как две половинки мускусной дыни под кожей, но, черт возьми, если это не вызывает аппетит.

Вздыхаю, позволяя руке упасть. Я все еще «не готов».

Я, может быть, много кто, но лодырь — точно не про меня.

Отодвигая ее от себя, поднимаюсь на ноги, не обращая внимания, как вокруг меня все кружится.

— Пойдем.

Неприлично короткая юбка Джейми задирается наверх, когда та встает. Она даже не останавливается, чтобы поправить юбку, вместо этого она скользит своей прекрасно ухоженной рукой в мою и тащит меня через толпу.

Когда мы поднимаемся наверх, она тянет меня в пустую спальню, и я позволяю ей толкнуть меня на кровать. Поднимаю голову, оглядывая незнакомую комнату в чужом доме и вижу слегка приоткрытую дверь.

— Ты не собираешься ее закрыть?

Она стягивает через голову облегающий черный топ, обнажая то, что Бог и доктор Фишер подарили ей, и натягивает на себя «ну-ка, трахни меня» выражение лица.

— Думаю, будет горячо, если кто-то поймает нас.

В ее глазах загораются озорные огоньки, когда она опускается на кровать и ползет ко мне.

Я пожимаю плечами. Если она не волнуется о людях, которые могут нас застукать, то почему должен я? Моя голова падает обратно на кровать, а глаза закрываются, в то время как руки Джейми уже возятся с пряжкой ремня.

В темноте своего сознания я представляю, что это чьи-то другие руки касаются меня, чей-то иной ротик обхватывает мой член, и я начинаю твердеть. Часть меня понимает, как все испорчено, но второй части все равно. Рот — это рот, верно? Какая разница, чей он, когда это касается женщины старше восемнадцати лет.

Тогда почему я не заинтересован в этом?

Комната наклоняется, у меня кружится голова. Я пытаюсь поднять руки, надавить ладонями на глаза, когда чавкающий звук рта Джейми заполняет тишину.

Я не могу сделать это.

Садясь, я вынимаю член из ее рта. Она вытирает слюну с подбородка и смотрит на меня в замешательстве.

— У меня нет презерватива, — говорю.

Она ухмыляется и надавливает на мои плечи, пока я снова не оказываюсь на лопатках. Нависая надо мной, она располагается на моих коленях. Мой член расположен под ее киской, я могу почувствовать влагу через тонкую материю стринг.

— Все в порядке, — отвечает она, наклоняясь, чтобы поцеловать меня. Ее упругая грудь трется об мою, ее язык проталкивается в мой рот. Я пил пиво всю ночь и уверен, что на вкус я как задница, но она не подает вида. Может быть, ей все равно?

— Ты можешь просто вытащить.

О, нет. Ни с одной незнакомой женщиной, с которой я когда-либо был, будь я слишком пьян или возбужден, никогда не был незащищенным, ни разу, даже ради игры в «пол шишечки».

И уверен, что не собираюсь начинать с Джейми или, черт возьми, с кем бы то ни было.

Крутя своими бедрами напротив меня, она говорит:

— Или ты можешь вставить его в мою попку.

Понимаете, о чем я? Далеко не мой типаж.

— Я спущусь вниз и поищу нам один. — Отодвигаю ее от себя и скатываюсь с кровати, покачиваясь, когда в глазах начинает все расплываться, но мне удается остаться в вертикальном положении: Сэм Адамс – 0, Деклан – 1. (прим.: «Самуэль Адамс» — название пива)

— Ты уверен… — я закрываю за собой дверь до того, как она закончит, оставляя ее полуголой на постели. Кое-как ухитряюсь поставить одну ногу впереди другой, не упав лицом вниз в коридоре.

— Эй, — девушка проходит рядом со мной и касается моей руки. — Ты Деклан Витмор, верно? Я видела твой бой с Хардингом в прошлом месяце. Ты был… нереально крут. — Она накручивает свои локоны на палец и улыбается мне взглядом, который я понимаю очень хорошо. И если ее идентичная близняшка не подкатывает ко мне сейчас, то, похоже, у меня двоится в глазах.

Я думаю, можно с уверенностью сказать, я разрываюсь на месте.

Она милая… Щурюсь, пытаясь рассмотреть ее лицо. Судя по всему, она ничего. Кладу руки на стену рядом с ее головой.

— Ты хочешь найти тихое местечко и поболтать?

Она прикусывает губу и кивает, поэтому я беру ее за руку и открываю дверь рядом с ней.

Сразу же, как мы оказываемся внутри, я запираю дверь и достаю презерватив, который держу в своем кармане постоянно.

Глава 2

Саванна

Это должно получиться. Мне конец, если это окажется не работа.

Я пересекаю улицу и открываю двери спортзала, глядя на вывеску на окне «Требуется работник». Меня окутывает затхлый запах застарелого пота, когда я осматриваю крошечное фойе с множеством черно-белых картин, застилающих обитую деревом стену. Среди холстов есть газетные вырезки статей пятидесятилетней давности о каком-то боксере. Мои кроссовки скрипят на пожелтевшем линолеуме, когда я наклоняюсь, чтобы рассмотреть статью, но некое движение в узком коридоре справа от меня привлекает мое внимание.

Я делаю шаг вперед из небольшого клочка солнечного света, проникающего сквозь грязные окна спортзала Whitmore & Son, в тень коридора. От стен отражается эхо, сопровождающее случайный и четкий стук тяжелоатлетических снарядов.