Саванна опустила взгляд.

— Он сказал, что никто мне не поверит. Сказал… — Она задохнулась, и на лице отобразилось душераздирающее выражение. — Сказал, что на каком-то уровне я должна была хотеть этого, раз становилась мокрой. — Она вытерла нос и судорожно вздохнула. — Он всегда надевал презерватив. Все анализы покажут, что у меня был секс. Без видимых следов принуждения и без его ДНК, они бы ничего не могли ему предъявить. Он сказал, что это лишь докажет, что я шлюха.

— Ты не шлюха!

Когда она не поняла, что я сказал, я вынудил ее вновь посмотреть на меня.

— Ты не такая. Не позволяй ему забраться к себе в голову и заставлять принижать себя за то, что он сделал. Ты была всего лишь ребенком, ради всего святого. — Злость, отвращение и грусть смешались во мне, когда я смотрел на ее красивое заплаканное лицо. Как кто-то мог причинить боль такому созданию, как она?

Когда взрослеешь, тебе снова и снова говорят, что монстры не настоящие, но это чушь. Они реальны, просто не похожи на те рычащие, большие, рогатые версии, которых мы представляли в детстве. Настоящие монстры более коварны. Настоящие монстры выдают себя за соседей, супругов или даже членов вашей церкви. Очень страшно думать о том, на что способны некоторые люди, и чем больше я думаю о том, что произошло с Саванной, тем больше мне нужно что-нибудь сломать.

Она должна была быть защищена от подобного унижения. Кто-то должен был присматривать за ней. Система не должна была так сильно ее подвести.

Мои руки сжались в кулаки, когда я боролся с желанием пробить дыру в стене.

— Тогда упаси меня Бог, если этот кусок дерьма все еще ходит где-то рядом как свободный человек…

Она покачала головой и сглотнула.

— Нет. Он погиб через несколько недель после моего ухода. Авария на какой-то строительной площадке, на которой он работал. Это показывали по всем новостям. — Шмыгнув, она снова вытерла нос. — Думаю, карма та еще сучка, а?

Ее губы шевельнулись в слабой искренней улыбке, и это дало мне надежду. Это та злючка, которую я знаю и люблю.

Притянув ее к себе, я обнял ее. Она уткнулась носом мне в грудь, всхлипывая, и произнесла:

— Я не заслуживаю тебя.

— Глупости. — Я поцеловал ее в макушку и вытер остатки слез. — Давай пойдем домой, хорошо?

— Домой?

— Да, домой. В наш дом. Я ненавижу давить на тебя, но я не отпущу тебя так просто. — Моя рука провела по ее лицу, а большой палец щелкнул по щеке. — Помнишь, что я сказал? Неважно, как далеко ты убежишь, я всегда буду рядом.

Она положила ладонь на мою руку, закрывая глаза и впитывая мое прикосновение.

— Я собираюсь тебе об этом напоминать.


***


Поставив телефон на вибро и оставив его на ночном столике, я пошел проверить Саванну. Она сидела в наполненной водой ванне, прижав колени к подбородку, волосы были высоко заколоты, и мои глаза инстинктивно вбирали всю ее гладкую бледную кожу. Я чувствую себя мудаком за то, что вообще обращаю внимание на ее наготу, особенно теперь, но ничего не мог поделать.

У меня есть два функционирующих глаза и пенис. Все из-за них.

Выключив воду, я закрыл крышку унитаза и сел на нее, уперевшись локтями о колени. Саванна обняла себя за ноги и положила подбородок на плечо, слабо улыбнувшись.

— Привет.

Я так смехотворно рад, что она вообще может улыбаться после всего того дерьма, через которое она прошла. Моя девочка чертовски сильная. Грудь распирает гордость, когда смотрю на нее, и не важно, как сильно я ненавижу мысль о том, что она будет драться с другой девчонкой, я верю, что она справится.

Моя девочка родилась бойцом, во всех смыслах этого слова.

— Привет, — улыбнулся я в ответ. Это совсем не большой шаг вперед, но он искренний и положительный. Двадцать минут назад я думал, что больше никогда не буду улыбаться.

Она вопросительно посмотрела на меня, когда я встал и начал стягивать джинсы, а затем оглянулась вокруг.

— Не думаю, что этой комнаты хватит для двоих.

— Это не то, что я имею ввиду. — Вылезая из штанов и оставляя боксеры, я взял мочалку с вешалки и ее гель для душа.

— Может, возьмешь свой?

Ее смущенный голос заставил меня остановиться и посмотреть на нее сверху вниз. Саванна пожала плечами.

— Он пахнет тобой. Это успокаивает.

Боже, какое непередаваемое ощущение. Я уже упоминал, как сильно я люблю, люблю, люблю эту девушку?

Я поставил ее гель для душа обратно и вместо него взял свой.

— Повернись, — сказал я в ожидании, пока она повернется ко мне спиной. Я шагнул в теплую воду и уселся на бортик ванны.

Я макнул мочалку в воду и аккуратно провел по ее спине, а затем плечам. Налив немного геля, я принялся мыть ее.

Она закрыла глаза и наклонила голову вперед, издавая удовлетворенные мычащие звуки, пока мои руки работали. Когда она вся была в пене, я отложил мочалку и заскользил руками по ее мягкой молочной коже под моими ладонями.

— Иногда я пользовалась им, когда мы не разговаривали. Это позволяло чувствовать тебя рядом, даже когда это было совсем не так. — Она отклонила голову назад и посмотрела на меня. — Это странно?

Целуя ее в макушку, я пробежался пальцами вниз по ее рукам.

— Думаешь, странно, что я брал твой шампунь? Потому что я им пользовался. Иногда даже дважды за раз, вдыхая его и думая о тебе.

Ее улыбка стала шире.

— Последняя часть немного странная, но своего рода приятная.

— Странные удовольствия — вот, к чему я стремлюсь.

Взяв обратно мочалку, я закончил омывать ее спину и руки, даже добравшись до подмышек. Она завизжала от смеха, разбрызгивая кругом воду, пытаясь отстраниться от меня. Мой единственный ответ: мне нужно быть основательным. Когда на спине не осталось больше мыла, я попросил ее встать и повернуться лицом.

Мой взгляд блуждал по всему ее обнаженному телу, сверкающему от стекающей по нему воды. Она немного нарастила мышцы с тех пор, как начала тренироваться с Маркусом, и хорошо выглядит. Чертовски хорошо. Я не вижу ни одной части ее тела, которая не была бы идеальной.

Сглотнув, я опустил глаза на мочалку в руках.

Я хотел ее. После всего, что я услышал сегодня ночью, я все еще хочу ее. И всегда буду.

Часть меня считает, что я не должен, что не следует допускать подобные мысли и желания по отношению к тому, кто прошел через такое...

Не знаю. Я не знаю, что сейчас думать.

Прочистив горло, я подвинулся назад и освободил кусочек бортика между моих ног.

— Поставь ногу сюда.

Я по одной вымыл каждую, замирая, когда добирался до верхней внутренней части ее бедер. На них все еще оставались следы нашего секса — маленькие засохшие пятнышки, не успевшие раствориться в воде. Их вид убивал мое сердце. Я ненавидел, что что-то настолько значительное, произошедшее между нами, теперь выглядит уродливым и испорченным, благодаря известным обстоятельствам.

— Прости, — произнес я, глядя на нее извиняющимся взглядом перед тем, как смыть все.

Она запустила пальцы в мои волосы, когда я осторожно потер мочалкой меж ее ног.

— Это не твоя вина. Я просила не останавливаться, — сказала она, лениво играя с волосами. — В тот момент я, честно говоря, не заботилась, кончишь ты в меня или нет, лишь бы только не останавливался.

Опустив ее ногу обратно в воду, я продолжил мыть ее спереди.

— Раньше тебя это беспокоило. А сейчас?

Она пожала плечами.

— Месячные должны начаться через один-два дня, поэтому я вряд ли могу забеременеть сейчас. Я просто не хотела рисковать, понимаешь?

— Ты сожалеешь об этом? — спросил я, бросая быстрый взгляд на ее лицо, пока мыл живот. Не думаю, что смогу выдержать выражение ее лица, скажи она «да», поэтому я снова опустил глаза на упругую кожу перед собой. Так безопаснее.

Ладони Саванны скользнули к моему подбородку и подняли его, пока я не посмотрел ей в глаза.

— Ни на секунду, — ответила она. — А ты?

Я пожал плечами и позволил своим рукам спуститься на ее бедра.

— Мне не нравится то, как это произошло, но мне нравится, что это случилось.

Она снова запустила пальцы мне в волосы, заставляя меня вздохнуть от удовольствия, я притянул ее ближе и коснулся головой ее живота.

— Я никогда никому не позволяла делать этого прежде, — мягко произнесла она.

Я поцеловал кожу над ее пупком.

— Я никогда ни с кем этого не делал.

— Хорошо. — Она накрутила прядку на палец. — Мне нравится, что мы первые друг у друга.

От моего внимания не ускользнуло, что она не может перестать прикасаться ко мне, но ни в малейшей степени не возражаю. Возможно, ей так же сильно нужно не чувствовать себя одинокой, как и мне.


Облокотившись в дверном проеме комнаты Саванны, я наблюдал, как она натянула трусики и, одетая лишь в них, копалась в верхнем ящике комода.

— Нравится то, что видишь? — спросила она, застенчиво улыбаясь под моим настойчивым взглядом.

— Очень.

Ее лицо стало самого очаровательного оттенка розового, спускавшегося ниже по ее тонкой шее, и я почувствовал разочарование, когда вся эта красота скрылась под воротником свободной рубашки, которую она только что надела.

И тогда мне пришло в голову, что ее реакция могла означать совсем другое. Что-то темное, о чем я никогда не догадался бы до прошлой ночи. Нахмурившись, я задал вопрос.

— Тебе не комфортно, когда я говорю подобные вещи? Хочешь, чтобы я перестал?

С самого начала я был очень нахальным с Саванной. Говорил тупые, грубые вещи и никогда не мог держать свои руки при себе. Если бы тогда я знал то, что знаю сейчас... Да, я бы делал все иначе.

Не поймите меня неправильно, я все равно бы был таким, но обращался бы с ней более деликатно.

Она опустила взгляд и закрыла ящик.

— Мне не неприятно.

— Нет? — Сомнение мелькнуло в моем тоне, и она покачала головой, приблизилась ко мне и сделала глубокий вдох, когда подняла на меня блестящие глаза. Похоже, она пыталась набраться смелости, чтобы что-то сказать мне, и я инстинктивно готовился к этому.

— Когда ты говоришь так... Это заставляет мой живот делать забавные вещи, а сердце сбиваться с ритма. Мне нравится это ощущение. Думаю, я зависима от него.

Она неуверенно протянула руку и стиснула мои пальцы. Ей явно еще неловко показывать свою привязанность, но она старается. Для меня. Я переплел наши пальцы вместе и, не отрывая от нее взгляда, поднес наши ладони к губам.

Она улыбнулась, когда я поцеловал ее руку, и произнесла.

— Ты единственный, кто может заставить меня чувствовать такое, поэтому можешь не прекращать, хорошо?

Я не хотел говорить или делать что-то неправильное. Я не хотел вызывать в ней какие-то страшные воспоминания, но как я мог этого избежать, если не знал, где лежат допустимые границы? Ей явно нельзя после произошедшего доверять, что она даст мне знать до того, как я нанесу ей вред.

— Хорошо, — ответил я с заминкой. — Только пообещай, что, если я сделаю или скажу что-то... Что тебя расстроит, ты тут же дашь об этом знать, потому что я… — Потому что теперь я не знаю, как вести себя с тобой, и сомневаюсь во всех словах и действиях. — Я не хочу причинять тебе боль.

— Ты никогда не сможешь причинить мне боль. — Кажется, именно это она произнесла, когда обняла меня и прижала лицо к груди.

Положив подбородок на ее голову, я погладил ее по волосам. Мой мозг отказывался перестать думать. Он все еще каждую минуту продолжал возвращаться к тому, что я не понимал.

— Почему ты не остановила меня? Почему позволила... — Моя рука дрогнула, когда я произнес эти слова так тихо, что не был уверен, что произнес их вслух.

Саванна отстранилась и закусила губу. Она бросила на меня мимолетный взгляд, прежде чем ответить.

— Ты хотел этого, а я хотела тебя. Я приму тебя любым, даже если иногда это напомнит мне о… Ты понимаешь.

Все мое тело окаменело.

— Какого черта, Саванна? Ты не должна проходить через это. Я бы остановил собственное сердце по одному лишь твоему слову. Я никогда не захочу что-либо, что не будет приятным для тебя.

Нахмурившись, она скрестила руки.

— Может, мне и не было полностью комфортно, но я доверяла тебе достаточно, чтобы допустить происходящее, а это очень важно для меня. Всегда после — него — я была ведущей в сексе. Я никому не доверяла контроль над собой, но доверила тебе. И да, я сделала это, потому что ты хотел, но и мне тоже этого хотелось — я хотела посмотреть смогу ли. Не хочу, чтобы он так сильно влиял на меня. Я хочу быть нормальной. Хочу. — Она фыркнула, и слезы заблестели на ее глазах. — Я отказываюсь позволять ему менять себя.