Но с Джоуи все иначе.

Те несколько встреч были всего лишь сексом. Хорошим сексом, более или менее. Но именно сексом. Там присутствовало только его тело, а не он сам. Не тот парень, которого можно заметить после нескольких недель или месяцев встреч. А с Джоуи он показал себя сразу, здесь и сейчас, с самого начала. Он ею командовал, грязно с ней говорил, заставил ее лежать на спине и отсасывать у него.

Обычно такое он мог позволить себе только, когда уже находился с кем-то в отношениях и был готов рассказать об этой своей стороне. Он никогда не был самим собой с девушкой в первый раз. Никогда не чувствовал себя в такой безопасности, так уютно, когда был с незнакомкой. Потому что Джоуи не была незнакомкой. Потому что он знал ее много лет, потому что они с Диланом были первокурсниками в колледже, а шестиклассница Джоуи таскалась за ними, когда они ходили в кино или скейт-парк. Его это не заботило. Она не была такой уж назойливой. Когда она поступила в колледж, все изменилось.

В первый день колледжа её увидели в машине Дилана. Она была одета в обтягивающие джинсы, короткий топ, шарф вокруг шеи, а вместо обычного конского хвоста у нее были прямые черные волосы ниже плеч. И от нее пахло ванилью, как от печенья из духовки, и ему захотелось проглотить ее, что для подростка означало встречаться с ней пару лет, а потом заниматься с ней сексом пару лет, пока его член не отбился бы от всего секса, который у них был, и им бы пришлось стать просто друзьями. Друзьями, которые целуются. Ему это казалось хорошим планом. Он даже сказал о нем Дилану, когда они накурились в гараже как-то вечером во времена учебы.

Это была несбыточная мечта. Буквально. Он только мог говорить о том, как сходил с ума по Джоуи, пока курил траву. Но сейчас ему некого было винить и благодарить за это приключение. Это была правда. Джоуи ждала в спальне, куда он придет и трахнет ее. Чего же он ждал?

— Дилан меня убьет. — Он вздохнул и открыл дверь спальни, держа в руках презерватив. Он стоял у двери второй спальни. Джоуи лежала на животе, ноги в воздухе, голова на подушке. Она смотрела в окно на мокрый зеленый лес.

— Правда здесь красиво? — спросила она. — Я почти забыла, как здесь красиво. Как в Нарнии. Я люблю мох. Ты когда-либо замечал, что ветви деревьев выглядят, как огромные зеленые тарантулы, когда стоят рядом и покрыты мхом?

Сначала Крис ничего не мог ответить. Она выглядела такой спокойной на кровати, которую он смастерил, такой милой с черными волосами, рассыпанными по мягкой смуглой коже, от света лампы, кажущейся золотой.

Да, хорошо, Дилан может убить его за то, что он провел ночь с его сестрой. И что? Ради этой женщины стоило умереть. Так сказал ему его член.

— Я этого не замечал, — ответил он, ложась на кровать рядом с ней и закидывая ногу на нижнюю часть ее спины. — Но сейчас, когда ты сказала…

Деревья, покрытые мхом, из окна были похожи на паучьи лапки.

— У тебя красивые глаза, — сказал он, массируя ей плечи.

— Они просто карие.

— Нет, я имею в виду то, как ты видишь мир.

Она перевернулась на спину.

— Я и тебя вижу.

— И что ты видишь?

— Кого-то, у кого здесь много всего происходит… — Она показала на его лоб. — Даже несмотря на то, что ничего не выходит отсюда. — Она погладила его губы.

— Ты обвиняешь меня в том, что я много думаю. Это что-то новое.

— Я обвиняю тебя в том, что в тебе есть больше, чем видно с первого взгляда. Ты говоришь, у меня хороший взгляд. Как я не замечала этого в тебе?

— Ты была школьницей. Что мы тогда знали?

— Я тебе нравилась. Мне следовало присмотреться к тебе.

— Я не дал тебе времени на это. И я бы был идиотом, если бы ты мне не нравилась. И, возможно, я был олухом и тюфяком — если процитировать моего отца, но я не был идиотом.

— Нет, определенно нет. Ни тогда, ни сейчас.

— Я в постели с тобой. Я точно самый умный мужчина в мире.

— Я тоже стопудово гений. — Она наклонилась к нему, обвив руками за плечи. У нее была такая мягкая и гладкая, а еще теплая кожа. Он мог оставаться в этой кровати столько, сколько она захочет.

Крис поцеловал ее, не потому что ему пришлось, а потому что мужчина этого хотел, потому что если бы он не сделал этого, то не простил бы себя. У него и так было достаточно причин себя корить. Больше не надо.

Крис толкнул ее на спину и поцеловал в шею, грудь… Джоуи выгнула спину, и он уже знал, что она хочет, чтобы он пососал ее соски, и он был рад исполнить ее желание. Даже в восторге. В действительности она делала ему одолжение. Но сначала… нужно ее подразнить. Он любил делать это в кровати — дразнить, терзать и даже немного мучить. Он встал перед ней, опершись на колени и руки, и поцеловал ее в правую грудь как раз под ареолой. Как раз под ней. Так легко, как только мог целовать этот мягкий кусочек плоти. Потом он целовал и ласкал ее сосок нежно, легко, страстно.

— Ты сводишь меня с ума, — сказала она.

— Я знаю.

— Я знаю, что ты знаешь. Просто хотела, чтобы ты знал, что я знаю, что ты это знаешь.

— Скажи мне, чего хочешь.

— Мне нужно просить об этом?

— Да… — Он выдохнул это слово на ее грудь, и ее соски затвердели.

— Я хочу, чтобы ты сосал мои соски.

— Так?

— Так, и ты сказал…

Он накрыл губами ее сосок и облизал его. Джоуи резко замолчала. Он трогал ее грудь открытым ртом в течение нескольких минут, снова возвращался к соскам. Она застонала, когда он втянул их нежно, но неглубоко. Чтобы не быть побежденной в этом сражении пыткой, Джоуи потянулась рукой к его напряженному члену. Ему казалось, что она трогает его одними кончиками пальцев, еле касаясь, почти щекоча. Это сводило его с ума. Он становился тверже с каждым движением, с каждой секундой. Он схватил ее запястья и снова поднял их над ее головой, притянув к кровати.

— Нечестно, — надулась она. Боже, как же он любил, когда девушки так дулись — Да, пожалуйста, веди себя так, словно я самый злой мужчина в мире за то, что не позволил тебе отвлечь меня. Я награжу тебя за каждую твою обиду так, как ты даже представить себе не можешь.

— Жизнь несправедлива, малышка. Ты лежишь подо мной и ведешь себя так, как я тебе говорю, и будешь трогать мой член, когда я тебе разрешу.

— Можно мне потрогать твой член прямо сейчас?

— Нет. Тебе разрешено лежать, пока я тебя трахаю. И я трахну тебя прямо сейчас. Если ты не собираешься больше ныть.

— Нет. Я больше не буду ныть.

Иисусе, он что, только что назвал ее малышкой? Это уже плохо. Уже или все еще — как-то так. Неважно. Он не собирался думать о том, как будет ненавидеть себя завтра за то, что сейчас делает, когда поймет, что у него был самый лучший секс с женщиной, которую не увидит больше много лет. Если вообще увидит.

Он присел и натянул презерватив. Джоуи смотрела. Знала ли она, насколько это возбуждает? Когда на тебя смотрят, пока ты себя трогаешь?

— Я хотел быть космонавтом в детстве, — сказал он.

— Вот так сюрприз. — Джоуи улыбнулась, что было хорошо, учитывая его «логику».

— Есть продолжение к моему комментарию.

— Очень хочу услышать.

Крис развел ее ноги и опустился к ней. Одной рукой он оперся на кровать, а второй направил свой член в ее лоно.

— Каждый ребенок мечтает стать космонавтом, — продолжил он, разговаривая, чтобы не кончить в ту же минуту. Черт, он делал это. С Джоуи. Внутри Джоуи. — Но дети не становятся космонавтами и, вырастая, становятся докторами или юристами, или водопроводчиками, или воспитателями или еще кем-то. А я в детстве мечтал быть с тобой. И это так…

— Как? — Джоуи впилась пятками в постель и приподняла бедра, чтобы принять его. Он позволил ей это, не пытаясь остановить, давая ей работать тазом, принося себя ему, вместо того, чтобы проникнуть в нее самому. Это произойдет позже.

— Как будто я мечтал стать астронавтом в детстве, а потом я вырос и перестал об этом мечтать, потому что зачем взрослому мужчине, владеющему собственным бизнесом, мечтать стать космонавтом? А потом в один случайный день, годы спустя после отказа от этой мечты, появляется НАСА и говорит: «Привет, поздравляем, ты станешь космонавтом. Поехали». Я забыл об этой мечте, но тебе стоит поверить, что скоро я полечу на ракете в космос.

Джоуи подняла руки и обвила его шею, потянув к себе.

— Это самый милый, самый странный комплимент, который мне когда-либо говорил мужчина. — Она поцеловала его в губы, и ему пришлось удержаться от улыбки, чтобы поцеловать ее в ответ.

— Да, ну…вся кровь прилила к моему члену. Думаю, поэтому я странный.

— А милый ты тогда из-за чего?

— Из-за тебя, Джоуи.

Тогда он вошел в нее аккуратным, но сильным толчком глубже. Джоуи выдохнула с нескрываемым удовольствием. Из всех звуков, которые может издавать женщина во время секса, его любимым был звук облегчения, когда он, наконец, входил в нее. Он знал, как она себя чувствует. Будто она ждала этого момента и, наконец… слава Богу, он оказался в ней. Он знал, как она себя чувствовала. Он вышел из нее и снова вошел, пытаясь найти правильный угол, чтобы двигаться. И даже с презервативом он чувствовал, какая она влажная и теплая. Она двигалась под ним медленными волнами, поднимая и вращая бедрами, толкаясь навстречу. Крис слушал ее дыхание — рваное и неглубокое. Она облизнула губы и откинула голову назад, когда он вошел глубже.

— Откройся больше, детка, — шепнул он ей на ухо.

Джоуи подняла колени и раздвинула их.

— Мне нравится, — призналась она.

— Хороший угол? — Он снова вошел в нее, вышел и снова вошел.

— Мне нравится, что ты назвал меня деткой.

— Мне нравится, что тебе понравилось.

— Мы — хорошая команда.

— Да, да, очень.

Крис немного отодвинулся, оказавшись на коленях и руках, и теперь мог двигать бедрами свободнее. Он прижался своим тазом к ней, не выходя из нее, пока двигался. Ее клитор нуждался в том же внимании, что и лоно, а в этом положении он мог задевать этот нежный участок ее кожи каждым движением. Джоуи едва не задохнулась, когда он оказался в этой самой точке.

— Тебе нравится.

— Да… — выдохнула она. — Сделай это еще раз.

— Скажи волшебное слово.

— Пожалуйста?

— Это и есть волшебное слово.

Он снова оттолкнулся и вошел. Снова она тяжело задышала и застонала. В колледже она казалось такой недотрогой, такой юной и невинной. Но это не остановило его сексуальных фантазий о ней, но и тогда он не поверил бы, что они станут правдой. Эта женщина была сделана из страсти. Эта женщина обожала секс. В ней не было притворства. Он видел желание в ее глазах, в том, как она смотрела на него из-под своих роскошных ресниц. И она была такой невероятно влажной. Ее внутренние мышцы сжимали его с каждым толчком. Она этим наслаждалась. Возможно, так же, как и он, но он не стал бы спорить на деньги.

Крис наклонился, чтобы снова пососать ее соски. На вкус они были восхитительны. Ее грудь была идеальной для него — не слишком большая, не слишком маленькая, с красноватыми сосками она отлично помещалась у него в руке.

— Ты любитель груди, да? — спросила она полушепотом.

— Да, — честно признался он. — Попа тоже классная, но грудь есть грудь.

— Не заставляй меня смеяться, пока ты меня трахаешь. Однажды я так отвадила парня.

— Я не дам тебе это сделать. Я никуда не уйду. Я внутри и собираюсь оставаться… — Он вошел глубже. — Прямо. — Крис вошел еще глубже. — Тут. — И он вошел так глубоко, как только мог, перед тем, как снова вытащить.

— Так хорошо. — Джоуи обвила его ногами, расположив пятки у него за спиной. — Кира говорит, нужно шесть месяцев, чтобы освободиться от плохого разрыва.

— Ты хочешь, чтобы я трахал тебя шесть месяцев?

— Точно, — сказала он. — Без перерыва.

— Не знаю, выдержит ли один презерватив шесть месяцев. Лучше купить еще.

— Для этого есть оральный секс.

— Если ты думаешь, что я не потрачу год, поедая тебя, то ты меня не знаешь.

— Я тебя не знаю. Уже. Но я наслаждаюсь тем, что узнаю тебя.

— Приятно снова познакомиться с тобой, Джоуи Сильвия.

— Мне тоже очень приятно.

Джоуи потянулась и поцеловала его в плечо. Это была мелочь, но такая приятная, что он мог поклясться, будто ее губы передали его телу электрический разряд до самых пяток к его члену. Она снова поцеловала его плечо, лизнула и немного укусила. Ей нравились его плечи. Ей нравилось его тело. Он был в этом уверен, потому что, казалось, она не может прекратить его трогать. Ее руки блуждали по его рукам, вдоль спины, вниз, вверх, по шее и груди. Она целовала его везде, куда только могла дотянуться. Ему пришлось сдерживать свое удовольствие, чтобы не кончить в ту же секунду. Ему хотелось, чтобы удовольствие продлилось еще, по крайней мере, минут пятнадцать. Или еще часов пятнадцать. Твою мать, он готов остаться с ней и пятнадцать недель. Кому нужно работать, когда рядом такая девушка, готовая на все для него?