И бросал масляные взгляды на Раскатова.

– Это я про брата твоего! «Про Альку», – рыкала на него Варька, забыв на некоторое время про нежный взгляд.

Лидия Демидовна только махнула рукой и призналась ради такого случая:

– Да чего там... Верно он говорит. Честно говоря, я уж не надеялась, что и Альку когда-нибудь замуж вытолкаем, а тут на тебе – заявляетесь вы и говорите, что жених! – млела матушка.

Алька сидела красная, как свекла, и просто еще не знала, куда ей от стыда провалиться. Раскатов же вел себя совершенно свободно – только изредка бросал на нее хитрые взгляды, да то и дело поджимал губы, чтобы не расхохотаться.

– И ведь как вы на нее еще клюнули? Она ж у нас... – соловьем заливался Бориска, но вовремя понял, что его опять занесло не туда, поэтому прикусил язык. Даже решил подбодрить будущего родственника: – А вы не пугайтесь. Женитьба – это ж сплошной обман! Ой, и как же эти бабы нас – порядочных мужиков – дурят! Вот глядишь на невесту – красавица! королевишна! Василиса Прекрасная! А поживешь с ней недельку, она – хоп! и в лягушку превращается, прямо-таки в жабу, я на своем горбу испытал. Получается – врала, когда красавицей-то прикидывалась! А вам повезло – вы сразу на лягушке женитесь... Чего ты, Варька? Опять я что-то не так сделал?

Лидия Демидовна не постеснялась, отвесила зятю звонкую оплеуху и снова благочестиво сложила ручки пирожком.

– А я вас сразу хочу предупредить, мы нашу Алечку отдаем с приданым, – заиграла она глазками.

– Да не надо мне никакого приданого, – великодушно отнекивался Раскатов.

– Нет уж, позвольте, – наседала маменька. – Как же это не надо? Надо! Мы с Аленькой отдаем в ваши руки себя! Раз уж Алька содержала нас всех, то эта почетная обязанность теперь переходит в ваши руки! Так что – работайте, зарабатывайте, а мы всегда рады будем покупать вам новые носки и бутылочку пива по выходным.

Алька покраснела еще больше, хотя, казалось, дальше некуда. А Раскатов вздернул брови и кивнул Бориске:

– И тебя Алька содержала, орел?

Тот смиренно опустил глазки и поправил:

– Я, понимаете ли, не орел, я звезда. Но поскольку... поскольку достойной работы мне еще никто не предложил, то я...

– Я! Я предложу тебе достойную работенку! – обрадованно потер руки Раскатов. – Коль уж ты весь такой насквозь звездный, тебя надо срочно пристроить в клуб, администратором. Правда там заработки мизерные, но... Но! Зато в клубы такие люди известные приезжают, что тебя непременно заметят и оценят по достоинству!

У женщин радостно вспыхнули глаза, однако «непризнанный талант» все еще капризничал – работать администратором в клубе не хотелось:

– Однако мне тогда не останется времени на музыку! Я работаю над созданием диска, и мне бы не хотелось...

– А жрать тебе бы хотелось?!! – рявкнула теща и тут же подарила Раскатову милейшую улыбку. – Он выйдет на работу завтра же... Ты у меня смотри! Я еще твои художества с женатым братцем не забыла! Дай только человеку из дома выйти, я с тобой проведу сердечную беседу!

Варька, видя серьезно настроенного «жениха» Альки, решила своей участи не дожидаться:

– А я... это... я в магазин устроюсь, там, я читала, нужны продавцы!

– Ну ведь умница же! – похвалил Раскатов. – Просто не семья, а пчелиный рой!

От такой похвалы у всех как-то быстро поднялось настроение, правда, один только Бориска сидел затуманенный, вероятно, прощался со своей хрустальной мечтой о звездности.

Расстались они все ужасно довольные друг другом. И все бы было ничего, если бы в самый последний момент, уже на пороге, Раскатов не напомнил Альке:

– А ты приходи завтра к десяти, я тебя к Аркаше устрою.

Алька даже застыла на секунду, а потом вежливо улыбнулась:

– Спасибо большое, только не надо. Завтра я работаю, а потом... потом я и сама договорюсь.

– А, ну и славненько, – весело улыбнулся Раскатов, тряхнул челкой и быстро побежал вниз по ступенькам.

После его ухода все кинулись к Альке и принялись ее тормошить:

– Нет, ты скажи, где такого красавца оторвала? – лукаво стреляла глазами матушка и тыкала дочь в бок. – Ну-ка, признавайся мамочке! Наверное, на танцы бегала, озорница эдакая?! А ведь мамочка не разрешала на танцы, не разрешала...

Даже у Бориски вытянулась круглая физиономия.

– Мам, ну какие танцы в моем-то возрасте? – насупилась Алька.

– Да уж, маманя, ты как чего скажешь, – поддержала сестру Варька. – Она ж меня на четыре года старше!

– Барбара, – снова перешел на пафосную кличку Бориска. – У маменьки просто куку замкнуло, не придирайся.

Про себя такие вещи в своем доме Лидия Демидовна слышать не желала, к тому же она еще не простила зятю историю с братцем-захватчиком, поэтому дама мстительно прищурила глазки и язвительно, по слогам, выговорила:

– А вот сегодня те, у которых не замкнуло куку, будут переезжать в гостиную! Да! Потому что у нас в вашей комнате будет проживать невеста! И ее муж будет нас содержать, понятно?!

Молодые супруги горестно посмотрели на свое вожделенное гнездышко и потянулись перетаскивать вещи.

– Да брось ты, мама. Ну какая там еще невеста? – пожалела сестру Алька. – Да к тому же Максим никого не собирается содержать – Бориска завтра пойдет устраиваться на работу, Варька тоже...

– Нет уж! Фигу! Маменька сказала – переезжать, значит переезжаем! – взвизгнул Бориска. – И что это за манера такая с матерью спорить все время!

Конечно, ему жутко не хотелось проживать в проходной гостиной, но работать не хотелось еще больше.

– Да! – дернула подбородком маменька. – И перестань кривляться! Чем это тебе этот славный молодой человек не угодил? Чего это ты физию от него воротишь – «какая невеста»! Можно подумать, тебя прямо каждый день замуж зовут!

– Мам, так и он не зовет, – напомнила Алька. – Он просто помог нам выставить этого Дениса, и все.

– Ну конечно! А то я не видела, как он на тебя смотрел!

– Как? – с надеждой переспросила Алька.

– Да никак! Хихикал над тобой, да и все, – коротко объяснила мамаша. – А потому что ему жутко смешно было, что ему такая... такая... Алька попалась!

Алька уже не могла слушать дальше оды в свой адрес.

– Короче – кто где живет?

Молодожены переглянулись, и наконец Бориска набрался смелости:

– Если ты за него замуж пойдешь и он будет нас содержать, то так и быть – живи в нашей комнате, а если не пойдешь... Ну тогда – никакой тебе комнаты. Вот такое мое решение.

У Альки внутри булькнула обида:

– Хм, глупенький ты, Бориска. Если я за него замуж пойду, ты завтра же не только администратором, грузчиком пойдешь вкалывать, неужели не ясно! Во всяком случае, тебя – здоровенного мужика – он уж точно содержать не станет. А если не пойду замуж... значит, все останется по-прежнему... Хотя нет! Не останется. Я тоже тебя на своем горбу переть не хочу! Хватит. Ты мне чуть жизнь своим братцем не испортил! И еще! Пока ты не принесешь первую получку, в вашей комнате буду жить я, как глава семьи! Недовольные автоматически лишаются жалованья и карманных расходов! Вопросы есть? Никаких вопросов!

Все благочестивое семейство слушало Альку, словно перед ними оказалась говорящая лошадь – с чего бы ей говорить, а ведь поди ж ты! И в конце концов каждый отреагировал по-своему. Варька вдруг набрала откуда-то полные глаза слез, уперла руки в бока и, притоптывая ногой, пошла в атаку:

– Значит так, да? Значит, я училась-училась, а закончить учебу у меня не выйдет, да? Так и помру дура дурой! А все потому, что у сестрицы заскок – не хочет она, видишь ли, помочь несчастной студентке!

– Это у тебя заскок – выскочила замуж за клопа какого-то, который ни фига не работает, а только кровь пьет, – не испугалась Алька. – Пусть он деньги зарабатывает, и учись хоть до пенсии!

– Ма-а-а-м, ну ты слыши-и-ишь? – загнусавила Варька.

Но маменька не слушала – она играла. Высоко задрав голову, сильно вздымая грудь и пыхтя паровозом, она трагически промолвила:

– Боже! Как хорошо, что до этого дня не дожил отец!

– Вот-вот, – поддакнула Алька. – А то и его пришлось бы на горбу переть, прости господи. Тоже работу не уважал, покойничек, пил по-черному.

Неожиданно ожил Бориска:

– Я чего-то не понял... вот тут Алька говорила, что Варька наша за какого-то клопа вышла... Это что же – я получаюсь клоп, что ли?

Варька только мельком на него глянула:

– Ой, да ну ты-то чего! Обиделся он. Есть такая гордая пословица: «Мал клоп, да вонюч» – это про тебя... – отмахнулась она и загнусавила: – Ма-а-а-м, а чего – Алька правда, что ли, денег больше не даст? А мне надо за семестр платить...

Алька больше не слушала родственников, она демонстративно перетащила свое постельное белье в комнату молодоженов и хлопнула дверью. В конце концов, может она позволить себе отдохнуть? Завтра вон опять на работу, а она будто вагоны разгружала!

К ней в комнату никто войти так и не отважился.

– Вот так и буду жить, – пообещала себе Алька. – Говорила же себе, пора уже жить по-новому... а то удача отвернется...

Она была не слишком уверена, что удача уже не отвернулась: машину-то она выиграла, но даже ездить на ней не может. И с этим Раскатовым одни неприятности... и с родственниками вот поссорилась, и Денис этот навязался на бедную голову. И ведь даже он на Альку не позарился, а только на ее квартиру! Ну и чем там эта удача занята? Почему не подсунет Альке того любимого, единственного, который бы от нее не отказался? Может, и нет никакой удачи, или Алька с этой машиной весь свой лимит везения исчерпала... но... но так хотелось верить, что все еще сложится...

Утром она отправилась на работу невыспавшаяся, с каким-то серым лицом и темными кругами под глазами.

– Алька! Ты стареешь прямо на глазах, – «порадовала» дочку Лидия Демидовна, гремя на кухне сковородками. – А я вот решила тебе это... оладушек напечь, все равно молоко скисло, не выбрасывать же. Да и ты чего-то вчера наговорила всякой чуши – с чего это ты перестанешь нам деньги давать? А за квартиру кто платить станет? А за телефон?

– Мам, я за все буду платить сама, – угрюмо жевала оладьи Алька. – А денег давать не буду. Пора уже нашим молодым самим о себе позаботиться.

– А если Варька за семестр не заплатит, ее отчислят! – уже перешла на повышенный тон маменька. – Ты не думала – как она это переживет?!

– А я тогда квартиру снимать стану и вообще уйду! – не уступала Алька.

Лидия Демидовна пристально вгляделась в дочь и вдруг поняла – Алька денег не даст. Пришлось менять тактику:

– И правильно, доченька. Хрен с ними, с этими молодыми, правда ведь? Бориска есть захочет, на две работы устроится, он своему пузу ни в чем не отказывает. И Варька тоже! Пусть переводится на заочное обучение, работает и сама себя учит, хорошо я придумала?

Алька улыбнулась. И тогда Лидия Демидовна добавила:

– А мне деньги все же отдавай, мне так тяжело жить на одну пенсию... – и женщина даже всхлипнула. – Ни помадки никакой не купишь, ни журнальчика дамского... А уж про хлеб и молоко я и вовсе молчу!

– Ну мам, на молоко я, конечно, выделю, – пообещала Алька и заторопилась на работу.

А Лидия Демидовна долго еще гадала – дочь собирается выделить финансы только на молоко и хлеб или еще можно будет отложить себе на новую шубку?


На работе Алька так закрутилась, что все переживания отошли на второй план. Новый проект, который так захватил их лабораторию, обещал провалиться в тартарары, потому что кто-то из поставщиков по своему обыкновению вовремя не выполнил заказ. А люди уже нацелились на большую, серьезную работу и еще вернее – на большие, серьезные заработки. Каждый из сотрудников уже наметил, что купит на первую огромную зарплату, и вот теперь эти деньги просто утекали сквозь пальцы!

Расстроенная Алька неслась по цеху, когда за халат ее схватила чья-то рука.

– Алька! Стой! – рявкнул бригадир слесарей Сашка Кузнецов. – Как родственничек?

– Да отстань ты, – дернулась Алька. – Сам с ним напился, а еще спрашивает! Я чего тебя просила – помочь, а ты?!

Сашка вытаращил глаза:

– Аль, ну а чего он тебе не нравится-то? Правда, немножко на бегемота смахивает, зато... зато такой самостоятельный! Решительный такой! К любому человеку, опять же, с тонким подходом...

– Да уж куда тоньше – выставил на стол бутылку, и весь подход.

– А тебе чего – не нравится он, что ли? – искренне удивился Сашка. – Так надо было нам сразу сказать! Мы бы на эту бутылку не повелись! Нет, честно тебе говорю! Я ведь посмотрел на мужика – все в норме, женится еще и вес скинет...

– Это я вес скину, если он женится, а мне уже некуда!

– Ну и ты! – не сдавался Сашка. – Ты ж у него будешь – о-го-го! Муравьем бегать!

Алька не переставала удивляться мужской солидарности.

– Вот, Сашенька, ладно б ты сказал, что я у него королевой жить буду, а то надо же, удивил – муравьем!