Алена Нефедова - Уха из петуха

— Дядь Сереж, ты лучше тикай, — испуганно пискнул подоспевший к месту противостояния Тоха. — Он сейчас, кажись, дуже злющий станет. В сто раз хуже тех пчел.

Но Сергей не собирался отступать перед этим мелким сексуальным террористом. Пора раз и навсегда показать, кто тут хозяин, альфа-самец, вождь племени, царь горы… ну и дальше в том же духе.

— Ты, — грозно ткнул экономист в сторону петуха сачком вместо указующего перста судьбы. — Я тебя предупреждал.

Петух выдал свое "куо-о-о", правда гораздо более гневно, чем обычно, но упрямо наклоненную голову поднял, склонив ее набок и перестав топтаться, будто ему сильно приспичило. "Не совсем баран, выходит" подумал Сергей и продолжил свою пламенную речь:

— По-хорошему договариваться надо. Со всеми причем. У меня тут зона свободная от насилия, чтоб ты знал, — потряс подсаком мужчина, и Питбуль, похоже, окончательно растеряв свой пыл, а может, и правда устыдившись, отступил на несколько шажков. — В общем, так. Или начинаешь вести себя нормально, или я тебя подвергну таким жестким, мать его, санкциям, что ты их не переживешь.

Развернувшись, Сергей решительно зашагал к дому, бросив напоследок:

— В суп пойдешь.

Изольда встрепенулась в его руках, но мужчина поспешил ее шепотом успокоить:

— Шучу я. Пусть перевоспитывается, дикарь неотесанный.

— Ну ты, дядь Сереж, ваще-е-е, — восхищенно протянул мальчишка, устремившись следом за ним вприпрыжку.

— Так, душа моя девица, — рек защитник сирых и убогих. — Жить пока будешь тут, — Сергей аккуратно сгрузил блондинистый комочек на широкий подоконник надежно закрытого окна, предварительно расправив на нем одной рукой старую пожелтевшую газетку.

— Но учти. Будешь орать и гадить — верну на улицу. Поняла?

"Точно дурень, с тупой курицей разговаривает", — горестно покачал головой умаявшийся дебил.

"Цыть. Женщин уважать надо. И защищать", — возмутился джентльмен Сергей.

Неандерталец присел на корточки и подпер могучими ладонями подбородок.

"Не извольте беспокоиться, о, мой Господин и Повелитель", — смиренно кудахнула нежная куро-дева и как ни в чем не бывало уселась прихорашиваться под свирепым взглядом несостоявшегося насильника, пытающегося дьявольскими глазищами расплавить стекло с обратной стороны дома…

— Сереженька, скажи мне, у нас все хорошо? — как же он ненавидел этот полный искусственного драматизма тон. Все — черт возьми, — все его женщины любили пользоваться этим инструментом при каждом удобном случае, и каждая считала себя в этом эксклюзивной. Вот интересно, почему они так друг с другом никогда не разговаривают? Тогда хоть знали бы, как это выглядит и слышится со стороны.

— Конечно, хорошо, солнышко, разве может быть по-другому? — заученно пробурчал Сергей в трубку, прекрасно зная, как все пойдет дальше.

"Сейчас начнется" — обреченно закатил глаза дебил.

Пещерный человек, мгновенно почуяв почти неминуемые грядущие разборки с противоположным полом, стремительно скрылся в пещере и даже завалил вход здоровенным камнем.

— Ты мне не позвонил ни разу, — голос Юли, находящейся в тысячах километров от него, дрогнул в преддверии слез, и у Сергея резко заныли все зубы разом. — И не перезвонил, даже когда я сама набирала тебя. Трижды.

— Я был немного занят, дорогая, — ответил он, откидываясь на диване и прикрывая глаза.

"Ты дебил? Или совсем молчи, или оправдывайся активнее и с чувством, а то хуже будет" — шикнул на Сергея оставшийся на "собачьей" вахте мозговой сожитель.

"Сам ты дебил. И не хочу я оправдываться вовсе" — огрызнулся еще не полностью остывший от недавней погони и установления главенства на вверенной законом территории мужчина.

— Настолько занят, чтобы даже ни разу не поинтересоваться, как у меня дела? Может, у меня какие-то проблемы.

"Ага, пина коладу недостаточно холодную подали" — съязвил дебил.

— Извини, дорогая, но я тут тоже не гуляю, между прочим, — Ну, почти так и есть. — Думаешь, устраиваться на новом месте в одиночку сплошное веселье?

— Зачем ты так со мной, Сереженька? — Все, понеслась. — Я разве развлекаться поехала? Ты хоть представляешь, какой это труд — поддерживать близкого человека, находящегося в таком стрессе? Конечно же нет. Этот засранец оставил маму почти без копейки. И это после того, как она на него целых три года убила. Ему наплевать на мамины страдания, и, глядя на нее, я начинаю задаваться вопросом, может, и тебе на меня плевать? Зачем мы встречаемся, если ты так относишься ко мне?

Сергей уже собрался было привычно отключить часть мозга, дабы дожить без потерь до конца этого монолога, ибо Юле, как и другим женщинам в таком состоянии, как подсказывал его опыт, собеседник не был нужен в принципе, как встрепенулся дебил.

"Кстати, да. Вопрос по существу. Мы зачем с ней встречаемся?"

"Ну-у-у… Юля красивая, — начал мысленно загибать пальцы Сергей. — Уверен, половина моих приятелей хотят ее поиметь, что, несомненно, льстит самолюбию. Потом… у нее редко болит голова в постели. И, между прочим, мозги она трахает поменьше, чем те, что были до нее, и еще… еще я не расстаюсь с женщинами по собственной инициативе"

Как-то так вышло, что все бывшие Сергея бросали сами. Не то чтобы он никак не был к этому причастен. Просто если женщина обвиняет тебя в игнорировании, эмоциональной замкнутости, трудоголизме и прочем, а ты ни черта и не думаешь с этим делать, то рано или поздно ее это достает. И именно по такому сценарию всегда развивались отношения Сергея с девушками. Подруги сами уходили от него, устав приспосабливаться и терпеть, а он не думал и пальцем шевельнуть, чтобы остановить хоть кого-то из них. Смысл? Он никогда его не видел. Сергей терпеть не мог тратить время и усилия понапрасну: бесцельное лежание на пляже, бездумный шоппинг, когда ты идешь тратить деньги, не имея конкретной цели и маршрута достижения определенного магазина, долгая болтовня по телефону ни о чем. Он не читал книги просто так, чтобы скоротать время — каждый из стоявших на полке учебников был тщательно изучен и пестрел множеством пометок на полях. Его бесила необходимость подстраиваться под кого бы то ни было, он был творцом своей собственной Вселенной, и только он устанавливал в ней правила: во сколько вставать, что читать, во что одеваться, какую музыку слушать и как зарабатывать на жизнь. Поэтому ни с одной дамой, допущенной до святая святых — его реальной жизни, он особо не церемонился: либо она принимала его таким, какой он есть, либо исчезала с его горизонта. Да, он никогда не гнал их, не грубил, не был пойман на изменах, но и бровью не повел бы, чтобы изменить в себе или в своей жизни хоть что-то ради сохранения отношений. Не оценила каким есть — дверь всегда открыта.

"А может, вот он и пришел момент, когда нужно самому порвать, не дожидаясь пока это сделают за тебя, Серж?"

Юля где-то на заднем плане меняла интонации, всхлипывала, продолжая свою прочувствованную речь, которая уже совсем превратилась в белый шум для мужчины, занятого внутренним диалогом гораздо более интересного свойства, чем прекрасно известные ему обвинения и упреки.

"Когда ты сам рвешь с женщиной — ты козел, моральный урод и ничтожество автоматом. Пересрал ей лучшие годы жизни и все такое, подло растоптал все чувства. И будет она тебя до скончания века ненавидеть"

"А тебя это и правда колышет?" — беспечно фыркнул воображаемый собеседник.

"Женщин обижать нельзя. А когда сами уходят, гордо хлопнув дверью, то им и не так обидно. Я позволяю им повысить типа самооценку за мой счет"

"Да ты благодетель прям. Сам хоть понимаешь, что это дурость полная?"

Да все он понимал, причем уже давненько. Вот только взять и рубануть — это ведь такой гемор. А надо бы.

— Слушай, Юль, — кривясь и сильно сжав переносицу, начал Сергей. — Я тут сказать тебе хотел…

— Нет смысла оправдываться, Сережа.

— Да я и не…

— Хватит. Я сейчас просто не в состоянии с тобой разговаривать.

— Юля, мы… — "расстаемся" повисло в воздухе, потому как девушка уже отключилась.

— Зараза, — рыкнул Сергей, набирая Юлин номер снова, но абонент уже был вне зоны.

"Домямлился" — упрекнул дебил.

"Ой, иди ты" — отмахнулся Сергей, падая на диван и накрывая внезапно начавшую трещать голову подушкой.

Потом позвонит. Не рвать же двухлетние отношения эсэмэской.

* * *

Процесс вручения подарков Сергею не терпелось начать именно с Лилии, но, как назло, уже стемнело, а ее Нива так еще и не появилась во дворе. Он сначала пялился в окно, потом уже начал вышагивать на улице вдоль забора, нетерпеливо поглядывая на улицу в ожидании мелькания света от фар. Вот и где ее носит?

"Между прочим, наша прелестница в погонах — взрослая свободная женщина. Ни на какие мысли не наводит?" — желчно заметил дебил.

Вылезший из пещеры неандерталец красноречивым жестом предложил врезать этому умнику по башке дубиной, но Сергей только нахмурился и вздохнул в ответ. Как ни противно, но он ведь действительно не удосужился даже спросить, нет ли у Лилии мужчины, прежде чем сунуться к ней с обнимашками. А с другой стороны, она сама же не озвучила его наличие, а если женщина не делает этого, то его как бы и нет.

Звук двигателя избавил Сергея от размышлений об особенностях женской психологии. Лилия загнала машину во двор и выбралась из салона. Запрокинула голову и с полминуты смотрела в темное небо, а вся ее поза словно говорила о бесконечной усталость, огромной тяжестью давившей на плечи. Но вот она глубоко вдохнула, выпрямилась, на губах заиграла мягкая улыбка, и Лилия бодро зашагала в дом. Сергей и сам не знал почему не окликнул ее, не выдал своего присутствия…

"Ой, да все ты знаешь. Потому что захотелось подойти и руки ей на плечи положить, разминая, давая просто опереться на себя с долгим благодарным вздохом. А это, Серж, называется настоящая интимность, не то что похотливо зажиматься в темноте или даже нагнуть ее над тем же капотом. Ты уверен, что готов к этому?"

— Да… Не-е-е… Ну-у-у… Ох, да не знаю я, отцепитесь, а? — сердито пробурчал Сергей, отмахиваясь сразу от обоих жильцов своей гениальной головы.

Вытащив из багажника увесистый аккумулятор, он тихонько зашел в соседский двор. Естественно, Лилии и в голову не пришло запереть салон Нивы, так что с открыванием капота проблем не возникло. Но вот про необходимость фонарика при проведении автослесарных работ в темноте Сергей что-то начисто забыл. Это затруднение решилось с помощью подсветки телефоном, а вот болты на рамке, удерживающей аккумулятор на месте, похоже, заржавели намертво. Видимо, их сто лет никто не откручивал.

— Долбаный металлолом, — шипел мужчина, борясь с последствия неизбежных физических процессов, коррозией металла в частности.

Пару раз рука сорвалась, он раскровил себе костяшки пальцев, разозлился, вспотел и монотонно матерился про себя, используя весьма расширившийся за последние дни список ругательств. Телефон он вообще теперь держал в зубах, чтобы иметь возможность орудовать обеими руками, и сволочные болты все же поддались, издавая при этом мерзкое скрежетание.

— Ага, сука. То-то же, — шепотом восторжествовал автомеханик по призванию, победив упрямые железяки.

Поставив старый аккумулятор на землю, Сергей водрузил на место новый и стал прикручивать обратно.

— Кхм… Сергей Михайлович, Вы вдруг решили развить в себе криминальный талант? — раздался над самым ухом шепот Лилии.

Дернувшись от неожиданности, Сергей треснулся макушкой о внутреннюю сторону капота и тут же попытался скрыть улику, запихнув старый аккумулятор по машину. Но с перепугу проявил необдуманную резкость и просто пнул его. Учитывая вес этой заразы и то, что он выперся на "дело" в шлепках, ощущения оказались непередаваемые.

— Господи, Сергей, прости, — взмолилась молодая женщина, метнувшись к нему, шипящему рассерженным кошаком, и явно не зная, за что первое и схватиться.

— Лилия, у тебя мужчина есть? — злобно выпалил Сергей и тут же обомлел от собственной наглости.

"Вот это ты развил тему постепенно" — офигел дебил, но тут же получил-таки по затылку дубиной от всячески одобряющего прямолинейное движение пещерного самца.

Несколько секунд женщина смотрела на него недоуменно, но потом почти беззвучно рассмеялась, качая головой.

— Есть один, самый лучший из возможных. Надеюсь, однажды сделает какую-нибудь женщину по-настоящему счастливой.

Что-то, может, это было и сердце, сначала ухнуло вниз, но потом так же стремительно подпрыгнуло до самого горла, когда до Сергея дошло, что говорит Лилия об Антошке. Схватив ее за руку, которой она тянулась к его ушибленной голове, он потянул женщину на себя и теперь готов был зашипеть уже не от боли, а от безумно кайфового ощущения мягкости ее тела, прижавшегося к нему. Ее абсолютно уникальный аромат окутал его, заводя и одаривая бесконечным уютом одновременно. Словно он стоял голышом на морозе, а потом резко шагнул в щедрое, какое-то многогранное тепло, мгновенно пронесшееся сквозь тело и сознание, прорвавшись в какие-то прежде необитаемые закоулки его сущности.