Мэри Бэлоу - Ухаживая за Джулией

Но скорее всего, подумал виконт, это будет выглядеть так, словно он приехал порадоваться, что скоро получит наследство, и теперь пытается заполучить Примроуз-Парк.

Однако он приехал просто потому, что считал это своим долгом. В конце концов, он – прямой наследник графа, и, если правда, что старик умирает, он должен отдать ему последние почести. И хорошо, если в этот момент он окажется под рукой, чтобы решить все дела с похоронами и завещанием. Предстоит уладить множество вопросов, а тетя Милли никогда не славилась деловыми качествами.

Виконт выглянул из окна кареты, когда та замедлила ход перед мраморными широкими ступенями, ведущими к парадному входу. Он думал и о других делах, которыми тоже следовало заняться. Виконт предпочел бы вернуться в Лондон, куда в этот год он впервые приехал на светский сезон, до этого много лет игнорируя это событие. Дожив до двадцати девяти лет, виконт начал искать себе жену, тем более что намеки матери становились все более прозрачными.

К своему удивлению, он встретил Бланш, серьезную, милую, очаровательную восемнадцатилетнюю девушку, которая прекрасно ему подходила, несмотря на свой юный возраст. Его ухаживания были неторопливыми, но обещающими. Виконта раздражало, что этот визит к дяде привел к отсрочке – и, возможно, продолжительной – его матримониальных планов. Может быть, размышлял он, ему следовало отказаться от своей обычной осторожности и попросить руки Бланш у ее отца, прежде чем покинуть город. Но, он не сделал этого, и теперь уже поздно было что-то менять.

На ступенях, ведущих к английскому саду, стояла женщина. Тетя Милли? Но он тут же понял нелепость этой мысли, как только к ней присмотрелся. Это была молодая женщина. И, он готов был поклясться, довольно хорошенькая. Она не носила шляпки. Ветер трепал темные завитки коротких волос, а легкий муслин платья облеплял весьма приятную фигуру. Стройную и не слишком пышную. Просто очень женственную.

Боже, подумал он, наклоняясь вперед, ведь это же Джулия! Она была подростком, когда он видел ее в последний раз. А с тех пор прошло целых шесть лет! Виконт сжал губы, вспомнив свое прежнее недовольство девочкой. Сорванец, сорвиголова, ломака, настоящая чума. Но при этом дядина любимица. Свет его очей, несмотря на то, что Джулия не была его прямой родственницей, а приходилась дочерью безответственного авантюриста.

Что ж, возможно, она изменилась за те шесть лет, что он ее не видел. Когда карета остановилась, кучер опустил подножку и виконт спустился на землю; девушка стояла на нижней ступени широкой лестницы, удивленно глядя на него. Их глаза оказались на одном уровне.

– Добрый день, Джулия, – поклонился виконт, коснувшись шляпы.

Джулия выглядела раскрасневшейся – возможно, от ветра.

– Привет, Дэниел, – отозвалась она. – Как ты узнал?

Ее тон показался ему слегка враждебным. И определенно вызывающим. Отсутствие шляпки и шали, которая могла бы предотвратить такое откровенное воздействие ветра на ее муслиновое платье – именно на те детали, которые ослепили и привлекли его, пока он не обнаружил, кем была девушка на ступенях, – неожиданно показались ему оскорбительными. Весьма типично для Джулии! Типично нескромно. Он поднял голову и переспросил ледяным тоном.

– Извини?

– Как ты узнал?

– Что – узнал? – спросил Дэниел, поднимая брови. – Я гостил в графстве поблизости и решил заехать к вам проведать дедушку. Он здоров?

– В графстве поблизости! – насмешливо повторила Джулия. – Что за врун! Тебе наверняка прекрасно известно, как чувствует себя дедушка. Это все проделки тети Милли. Ведь это она написала тебе?

– На прошлой неделе я получил письмо от моей тети, – отчеканил он. – Ты собираешься держать меня здесь на ступенях до вечера или позволишь войти в дом? – Он смотрел на нее в упор, чтобы дать ей почувствовать, что она ведет себя в высшей степени неприлично. Но пытаться смутить Джулию было, разумеется, не так-то легко.

– Советую развернуть карету и отправляться к себе домой, – заявила она. – Дедушка не хочет тебя видеть. Он хочет, чтобы его оставили в покое. Он отдал строгое распоряжение, чтобы никто не писал ни тебе, ни любому другому родственнику…

– Правда? – Дэниел с трудом сдерживал раздражение. – Однако моя тетушка посчитала, что ей необходима поддержка еще одного члена семьи. Извини. – Он поставил ногу на нижнюю ступеньку.

– Ты не должен огорчать его, и я не допущу этого! – воскликнула Джулия.

Виконт счел ниже своего достоинства с ней пререкаться. Он обошел Джулию и начал подниматься по ступеням.

– Благодарю за теплый прием, – ухмыльнулся он. – Ты была очень любезна, Джулия.

– Нечего иронизировать, – проворчала она, быстрыми мелкими шагами поднимаясь рядом с ним, когда стало ясно, что она лишилась аудитории у подножия лестницы. – Дедушка очень болен. Он у-ми-ра-ет! Я не хочу, чтобы его расстраивали.

«Он у-ми-ра-ет». Это было сказано с дрожью в голосе. Конечно, Дэниел немедленно все понял. Девчонка была достаточно умна. Она хотела, чтобы до своей смерти старый граф принадлежал только ей. Возможно, она даже убедила его, что никто не хочет навещать его, хотя он так болен. Возможно, она даже уговорила его вставить ее имя в завещание. Несомненно, она преуспела в этом. Впрочем, она всегда была его любимицей. Теперь же ей было не по душе, что он приехал и угрожает нарушить ее планы.

Дэниел вошел в выложенный кафелем холл и кивнул дворецкому, который торопливо спускался к нему по задней лестнице. Он узнал виконта, хотя не видел его шесть лет, и приветствовал его по имени.

– Как жизнь, Брэгг? – спросил Дэниел. – Ты распорядишься, чтобы мне приготовили комнату? И позаботься, чтобы туда отнесли мои вещи. Я хотел бы немедленно поздороваться с дядей. Он уже встал?

– Нет, – негодующе ответила из-за его спины Джулия. – Он уже несколько месяцев не встает с постели.

Виконт не обратил на ее слова внимания.

– Он проснулся, Брэгг? Может быть, ты поднимешься и посмотришь? Я пойду следом. Если он не спит, скажи ему, что я приехал.

– Дедушка отдыхает, – сообщила Джулия. – Я поднимусь наверх и загляну в комнату, Брэгг. Если он не спит, я сообщу ему о неожиданном приезде виконта. Вдруг он почувствует себя достаточно крепким для короткого светского визита, прежде чем его светлость продолжит свой путь.

Похоже, подумал виконт, они ставят себя в нелепое положение, общаясь через третье лицо.

– Спасибо, Брэгг, – сказал он. – Мисс Мейнард проводит меня наверх. – Он повернулся к Джулии, властным жестом предложив ей первой подняться по лестнице.

Девчонка на мгновение остановила на нем взгляд, затем быстро повернулась и зашагала наверх. Боже, она действительно шагала! Неудивительно, что она до сих пор не замужем. Ей должно быть по меньшей мере двадцать один.

Он следовал за Джулией наверх, не отрывая глаз от сердитого покачивания ее бедер, затем по коридору до спальни хозяина дома. У двери она повернулась к Дэниелу и заговорила нарочитым шепотом:

– Он наверняка спит. Я не хочу будить его. Ты понимаешь? Он выглядел очень усталым, когда я оставила его полчаса назад.

– Джулия, ты ведь не думаешь, что я собираюсь пригласить его на тур вальса? – поинтересовался виконт.

Но ей было не до шуток. Так же, как и ему. Джулия тихо приоткрыла дверь, вошла в комнату и полуприкрыла ее за собой. Дэниел услышал глубокий хрипловатый голос, затем голос Джулии. Он положил ладонь на дверь и толкнул ее, преодолевая сопротивление ее руки с внутренней стороны. Она сердитыми глазами сверкнула на него.

– Тебя приехал навестить Дэниел, дедушка, – сообщила Джулия и поспешила к кровати, где, наклонившись, начала поправлять постель. – Он был в Глостершире и решил заехать к тебе.

– На самом деле, – спокойно сообщил виконт, выступив вперед со скрещенными за спиной руками, – я услышал, что вы нездоровы, и немедленно приехал сюда. Я подумал, что могу быть вам полезен.

– Не волнуйся, дедушка, – проговорила Джулия, проводя рукой по редким седым волосам старика.

– Думаю, это Милли, – проворчал граф. – Ужасная женщина. Тебе незачем было тащиться в такую даль и лишать себя удовольствий светского сезона, Дэн. Умереть можно и в одиночку.

– Но возможно, намного утешительнее покидать этот мир, когда рядом члены твоей семьи. – И он с сожалением подумал о Бланш.

Старый граф хмыкнул.

– Что ж, Дэн, я постараюсь не задерживать тебя здесь надолго. – Он попытался хихикнуть, но вместо этого зашелся кашлем. – Думаю, через несколько дней все закончится.

– Дедушка! – Джулия поцеловала его в лоб, и слезы потекли из ее глаз. Эффектная сцена, подумал виконт. – Не говори так. И вообще, тебе лучше не разговаривать. Ты не спал?

– У меня впереди долгий сон, – ответил граф. – Я лежал и думал. Завтра я хочу увидеться с Прадхолмом. Не позднее утра. Он в доме?

– Он остановился в деревне, – пояснила Джулия. – Не думай сейчас ни о чем. Тебе нужно отдохнуть.

– Когда человек близок к величайшему событию в своей жизни, поверенный ему нужнее отдыха, Джули. Итак, завтра утром.

– Ваш поверенный по-прежнему Прадхолм? – поинтересовался виконт. – Я прослежу, чтобы завтра утром он был здесь, сэр, живой и невредимый. Теперь, если вы извините меня, я бы хотел вымыться и переодеться после долгой дороги и поздороваться с тетей. Увидимся завтра утром, если вы будете в силах.

– Ты имеешь в виду, если я буду жив, – хохотнул старик. – Завтра утром ты можешь стать графом, Дэниел. Надеюсь, тебе это понравится, а?

Прежде чем повернуться к двери, виконт поймал устремленный на него свирепый взгляд Джулии. Несомненно, она думала, что он приехал порадоваться, что скоро ему присвоят более знатный титул. И конечно, была испугана тем, что вызов поверенного мог означать намерение старика изменить свое завещание. Уверена ли она, что оно было составлено в ее пользу?

– Увидимся за обедом, Джулия, – с нарочитой вежливостью произнес виконт. – В какое время его подают?

– В шесть часов, – ответила она. – Придерживаемся деревенских обычаев.

Дэниел кивнул и вышел из спальни.

* * *

– Мы здесь.

На следующее утро граф Биконсвуд провел около часа со своим поверенным, предварительно заставив доктора дожидаться внизу почти полчаса. Доктор провел с пациентом всего десять минут, после чего сообщил Джулии и виконту Йорку, что его светлость чувствует себя хорошо и не испытывает болей, и так будет продолжаться и впредь при своевременном приеме лекарств. Но при этом добавил, что граф очень слаб.

В последний месяц доктор говорил это каждый день.

Граф был любезен с племянником, когда тот минут на десять навестил его после завтрака. Он накричал на свою сестру, когда она толкала его кровать, взбивая подушки, и она, не выдержав, заплакала и выбежала из комнаты. Он терпеливо слушал, как Джулия читала ему вслух «Путешествие пилигрима». Старый джентльмен высказал мнение, что эта книга гораздо забавнее, чем тот бред о Гулливере, хотя у Джулии сложилось впечатление, что он совсем ее не слышал. Граф задумчиво смотрел на нее, и она ждала, что он снова поведет речь о сэре Альберте Диксоне. Но он молчал.

Старик немного поел своих любимых блюд, которыми его заботливо потчевала Джулия, затем вежливо пожелал доброй ночи ей, виконту и своей сестре. Он даже сказал, что у Милли доброе сердце, но сначала поворчал на нее, когда она захотела снова приблизиться к его подушкам. Прежде чем внучка ушла, он покорно принял лекарство.

Умер старый граф в одиночестве, как и желал, без малейшего шума и суеты. Его камердинер, который провел ночь в гардеробной своего хозяина с широко открытой дверью, чтобы можно было услышать малейший шум, утром нашел его мертвым, когда на цыпочках вошел в спальню с первыми лучами солнца.

Позже камердинер сообщил собравшимся внизу, что все выглядело так, словно старый граф мирно почивает. С чем согласились все, даже тетя Милли, которую тут же в полуобморочном состоянии вынес из спальни графа крепкий лакей, хотя она твердо настаивала на том, чтобы остаться с усопшим. Джулия беззвучно плакала, пока лорд Йорк не приказал домоправительнице увести девушку в ее комнату и попросить горничную побыть с ней.

Именно виконт – теперь уже новый граф Биконсвуд, – посоветовавшись с поверенным дяди, написал всем родственникам, предлагая им как можно скорее прибыть в Примроуз-Парк на похороны и, конечно, для того, чтобы ознакомиться с завещанием.

Джулию оставили горевать в одиночестве.

Каждое лето старшее поколение добросовестно прибывало в Примроуз-Парк. Редко кто пропускал это воссоединение семьи. Когда они были моложе, приезжало и юное поколение. Для Джулии лето всегда было безумным, сумасшедшим временем. Она резвилась от души и не уставала удивляться, как могла жить целых десять месяцев без них, довольствуясь компанией только своего деда и тети Милли. Однако когда лето кончалось и все разъезжались по домам, она весело и благодарно возвращалась к спокойной жизни Примроуз-Парка и наслаждалась воспоминаниями.