Захватив цветастую шаль в тон платью, Уитни поспешила вниз.

— Доброе утро! — весело приветствовала она. — Чудесная погода, не правда ли?

Клейтон сжал ее руки, любуясь сияющим счастьем личиком.

— Ваша улыбка могла бы осветить темную комнату, — спокойно и без всякого выражения ответил он.

Он словно впервые заметил, как она красива, и, хотя его комплименты меркли перед витиеватыми похвалами, которые расточали ей французы, Уитни почему-то смутилась.

— Вы опоздали, — упрекнула она с деланной суровостью, не зная, что еще сказать, — а я последние пять минут мерила шагами спальню, дожидаясь вас.

Клейтон ничего не ответил, и на мгновение Уитни подпала под неотразимое очарование этих откровенно обольстительных серых глаз. Пальцы его сжались немного сильнее, притягивая девушку ближе. Уитни затаила дыхание, взволнованная и встревоженная при мысли о том, что он сейчас поцелует ее.

— Я пришел даже слишком рано, — недвусмысленно объявил он.

Уитни проглотила облегченный смешок.

— Но поскольку теперь я знаю, как вам не терпится видеть меня, обязательно возьму за правило каждый раз являться все раньше.

Огромные часы в холле пробили одиннадцать раз в ту минуту, когда они выходили из дому, и Клейтон метнул на нее многозначительный взгляд, означавший, по-видимому: «Я же говорил!»

Уитни уселась в его коляску, откинулась на спинку сиденья, обитого зеленым бархатом цвета мха, и подняла голову, любуясь пушистыми белыми облаками, рассеянными по лазурному небу. Клейтон устроился рядом, и девушка украдкой оглядела его начищенные коричневые сапоги, сильные ноги, обтянутые светлыми бриджами, красно-коричневую куртку и кремовую шелковую сорочку.

— Если мой костюм вам не по вкусу, — протянул он, — мы можем отправиться в мою скромную хижину, и вы сами решите, какая одежда вам больше нравится.

Уитни от неожиданности вскинулась. Ее первым порывом было язвительно ответить, что ее ни в малейшей степени не интересует, во что он. одет, но вместо этого она удивила их обоих, застенчиво признавшись:

— Мне показалось, что вы великолепно выглядите.

Она успела заметить выражение испуганного изумления в его взгляде, прежде чем он подобрал поводья и пустил резвых серых коней рысью.

Деревья мелькали по обеим сторонам проселочной дороги, ветви нависали над головами, словно руки партнеров в сельском танце, образуя арки, под которыми проезжала коляска. Листья падали, кружась в медленном вальсе, и Уитни протянула руку, лениво пытаясь поймать ярко-желтый осенний подарок.

Когда Клейтон направил коней по восточной развилке, Уитни выпрямилась.

— Куда мы едем? — испуганно глядя на него, спросила она.

— Сначала в городок.

— Я… я не хочу встретить никого из соседей, — решительно запротестовала Уитни.

— Зато я хочу, — коротко бросил Клейтон. Снова откинувшись на сиденье, Уитни в полном отчаянии прикрыла глаза. Их увидят вместе, и в этом унылом сонном городишке, где никогда ничего не происходит, начнется настоящая суматоха. Она знала, что все, за исключением сидевшего рядом человека, ожидают объявления о предстоящей свадьбе ее и Пола. Ей становилось плохо лишь при мысли о том, что Пол, возвращаясь, проедет через городок и услышит явно преувеличенную версию о сегодняшней прогулке.

Колеса экипажа прогрохотали по каменному мосту, а потом по мощенным брусчаткой улочкам города между рядами разномастных здании с закрытыми ставнями, в которых размещались несколько дешевых лавчонок и гостиница. Когда Клейтон резко остановил лошадей перед аптекой, Уитни едва не завопила от злости. Аптекарь! Подумать только, именно он, первый сплетник в городе!

Клейтон обошел коляску, чтобы помочь Уитни спуститься.

— Пожалуйста, не нужно, я предпочитаю подождать здесь, — пытаясь говорить как можно спокойнее, попросила она.

Голосом человека, отдающего приказ, облеченный, однако, в вежливую форму просьбы, Клейтон объявил:

— Я бы очень хотел, чтобы вы меня сопровождали. Именно этот тон обычно приводил Уитни в состояние неописуемого раздражения, и дружеская атмосфера мгновенно рассеялась как дым.

— Сожалею, но, к несчастью, вынуждена отказать вам. Я шагу туда не сделаю.

Казалось, Клейтон не обратил внимания на ее протест. Он протянул руки, сжал ее талию и, подняв, поставил на землю. Уитни не рискнула оказать сопротивление или оттолкнуть его руки из страха спровоцировать совершенно нежелательную сцену. Они и без того уже, несомненно, привлекли всеобщее внимание.

— Собираетесь выставить нас на всеобщее обозрение? — ахнула девушка, как только ее ноги коснулись булыжной мостовой.

— Да, — категорично отрезал он, — собираюсь. Уитни заметила цветущую румянцем пухлую физиономию мистера Олденберри, с любопытством взирающего на них из окна, и все надежды остаться незамеченной развеялись в прах.

В крохотной, тускло освещенной лавке прежде всего в нос ударяла странная смесь лекарственных запахов, в которой преобладал «аромат» нашатыря. Аптекарь рассыпался в почтительных приветствиях, но Уитни видела, как упорно он уставился на руку Клейтона, все еще сжимавшую ее локоть.

— Как поживает мистер Пол? — ехидно осведомился аптекарь.

— Насколько мне известно, он должен вернуться через пять дней, — сообщила Уитни, гадая, что скажет этот кругленький человечек через неделю, если ей все-таки удастся осуществить свой пока еще неопределенный план побега с Полом.

Клейтон попросил принести пузырек с нюхательными солями, и аптекарь вручил лекарство Уитни, но та, брезгливо поморщившись, отмахнулась.

— Это для мистера Уэстленда, мистер Олденберри, — торжественно объявила она. — Он, к сожалению, страдает меланхолией и головными болями.

Однако Клейтон воспринял подобное оскорбление своего мужского достоинства язвительной улыбкой, способной хоть кого вывести из себя.

— Боюсь, это правда, — хмыкнул он, властно обнимая Уитни за плечи и притягивая ее к себе в порыве дружеской симпатии. — И намереваюсь продолжать «страдать».

Он тут же сморщился от боли, поскольку каблук Уитни безжалостно вонзился ему в ногу, однако мужественно подмигнул аптекарю. ~~ — Поверьте, мои терзания позволяют добиться весьма немалого сочувственного понимания со стороны моей очаровательной соседки.

— Какая чушь! — взорвалась Уитни. Клейтон заговорщически улыбнулся аптекарю и восхищенно заметил:

— Она, оказывается, с характером, как по-вашему, мистер Олденберри?

Мистер Олденберри, раздувшись от собственной значимости, согласился, что характер у мисс Стоун всегда был нелегким и что он, подобно мистеру Уэстленду, предпочитает женщин с огоньком.

Уитни, онемев, наблюдала, как Клейтон платит за нюхательные соли, и все-таки уловила почти незаметное движение его руки, поставившей бутылочку обратно на прилавок. Окончательно убедившись, что Клейтону «понадобились» соли с единственной целью продемонстрировать каждому сплетнику на пятнадцать миль в округе, что он пользуется ее расположением, Уитни резко развернулась и вылетела из лавки. Клейтон догнал ее уже за порогом.

— Вы еще пожалеете об этом, — разъяренным шепотом пообещала Уитни.

— Сомневаюсь, — откликнулся он, провожая ее через улицу.

Элизабет Аштон и Маргарет Мерритон как раз в этот момент выходили из магазинчика — последняя была нагружена пакетами, обернутыми белой бумагой и перевязанными бечевкой. Вежливость требовала остановиться и обменяться приветствиями. На этот раз Маргарет воздержалась от своих язвительных реплик в адрес Уитни. Казалось, она вообще не заметила всегдашнюю жертву и, отвернувшись от Уитни, ослепительно улыбнулась Клейтону. Тот галантно взял у нее свертки, и они направились к экипажу Маргарет.

— Вы, случайно, не заметили, мистер Уэстленд, не оставила ли я вчера в вашей коляске зонтик? — держа его под руку, спросила Маргарет так, чтобы ее услышали обе девушки.

Хладнокровное предательство Клейтона повергло Уитни в состояние шока. Девушка замерла, не в силах поверить своим ушам. Правда, сама она не считала себя обязанной выполнять условия брачного договора, но Клейтон по собственной воле и официально связал себя с ней контрактом, в глазах общества мало чем отличающимся от брачной церемонии. Да этот человек хуже любого негодяя… он просто неразборчив в знакомствах и связях! И из всех женщин, с которыми его светлость может тайно встречаться, он выбрал не кого иного, как ее злейшего врага! Боль и ярость бушевали в груди Уитни.

— Маргарет страшно тебя ненавидит, — пробормотала Элизабет, наблюдая вместе с Уитни, как Клейтон укладывает свертки Маргарет в экипаж, а потом идет к своей коляске с очевидным намерением поискать пропавший зонтик. Оба явно не спешили и, смеясь, переговаривались о чем-то. — По-моему, она ненавидит тебя из-за мистера Уэстленда даже больше, чем из-за того джентльмена из Парижа, месье Дю Вилля.

Элизабет впервые заговорила на подобную тему, и, не мучайся так Уитни невеселыми мыслями, она могла бы отнестись к девушке куда более сердечно. Однако вместо этого Уитни сухо заметила:

— Я была бы крайне обязана Маргарет, если бы ей удалось выхватить мистера Уэстленда прямо у меня из-под носа.

— Тем лучше, — озабоченно кивнула Элизабет, — потому что она именно это и намеревается сделать.

Клейтон помог Элизабет и Маргарет сесть в экипаж и, вернувшись к Уитни, предложил ей руку, словно ничего не произошло. Уитни вышагивала рядом с ним с застывшим от гнева лицом. В конце улицы находилась маленькая гостиница, в которой была всего лишь одна столовая для почетных гостей, пивная и небольшой дворик, скрытый от посторонних глаз вьющимися растениями. Дочь хозяина приветствовала Клейтона как старого знакомого и поспешила проводить их к столику во дворе.

Уитни со всевозрастающим раздражением наблюдала, как Милли строит глазки Клейтону, как наклоняется над столом, перестилая скатерть и демонстрируя герцогу красоты своей пышной груди, буквально вываливающейся из корсажа. Кипя от злости, Уитни уставилась на соблазнительно покачивающиеся бедра девицы, отошедшей, чтобы принести им обед.

— Если Милли ведет себя так со всеми мужчинами, ее несчастные родители должны быть вне себя от тревоги.

Клейтон с веселым пониманием посмотрел на негодующую девушку, и терпение Уитни окончательно лопнуло. Наградив собеседника пренебрежительным взглядом, она добавила:

— Правда, вы, возможно, дали Милли повод считать, что находите ее весьма привлекательной.

— Какого черта вы хотите этим сказать? — взорвался Клейтон.

— Я имею в виду, что ваша репутация в отношении женщин общеизвестна и, вероятно, вполне заслуженна.

— Но я в жизни не заигрывал со служанками, смею вас заверить.

— Объясните это Милли, — холодно бросила Уитни.

Милли принесла заказанные блюда, и Уитни набросилась на свое мясо с такой энергией, словно ее не кормили неделю. Как только обед был закончен, она немедленно отодвинула свой стул и встала.

По пути домой никто не прерывал ледяного молчания до тех пор, пока Клейтон не свернул на дорогу, ведущую к его дому. Герцог натянул поводья перед крыльцом и обошел коляску кругом, чтобы помочь ей спуститься, однако Уитни лишь плотнее вжалась в сиденье.

— Если вы хотя бы на секунду посчитали, что я собираюсь войти в этот дом, то жестоко ошиблись.

Лицо Клейтона явно свидетельствовало о том, что самообладания его хватит ненадолго, но он лишь стиснул ее талию и с силой оторвал от подушек.

— Боже, помоги мне, если когда-нибудь я поврежу себе спину!

— Боже, помоги вам, если когда-нибудь повернетесь спиной, — отрезала она, — поскольку где-то, несомненно, поджидает парочка разъяренных папаш или оскорбленных мужей-рогоносцев… если, конечно, я не прикончу вас раньше!

— У меня нет ни малейших намерений спорить или насиловать вас, — подчеркнуто терпеливо объявил Клейтон. — Если возьмете на себя труд оглянуться, то поймете, почему я привез вас сюда.

Уитни подчинилась сначала раздраженно, потом с удивлением. Поместье Ходжесов было сильно запущено, но теперь все изменилось. Кусты подстрижены, трава аккуратно скошена, вывалившиеся камни дорожки заменены, а гнилые деревянные ограды починены. Но самая большая перемена произошла с домом, сиявшим теперь двойными широкими окнами на втором этаже, там, где раньше были всего лишь небольшие закрытые стеклами проемы.

— Почему вы пошли на такие расходы? — спросила Уитни, поскольку было очевидно, что он ждет от нее какой-то реакции.

— Потому что я купил его, — пояснил Клейтон, направляясь вместе с Уитни к беседке, только что возведенной в дальнем конце газона.

— Купили?! — ахнула Уитни. При мысли, какое милое трио они теперь образуют — она. Пол и Клейтон в качестве соседа, ей стало плохо Неужели нет конца препятствиям, которые этот человек собирается чинить ей на пути ее счастья?

— Это показалось мне достаточно здравой идеей. Земля Ходжесов примыкает к вашей, и когда-нибудь оба поместья можно будет объединить.