- Судьбы? - хрипло спросила она. - Но при чем здесь они?

    Арес кивнул головой.

    - Я тоже долго спрашивал себя, при чем здесь они. Оказалось, очень даже при чем. Эти три сумасшедшие тетки решили позабавиться. Они выбрали себе пару жертв - и игра началась. А когда им показалось, что все уж слишком хорошо, они... - тут он поднял руку и сделал такой жест, словно обрезал что-то невидимое. - Надеюсь, всем понятно?

    Габриэль снова заплакала. Вся ее жизнь, ее любовь и смерть - все это всего лишь забава Судеб?! Все ее мучения, слезы, боль - прихоть равнодушных зрителей? Почему именно она?

    Зена стиснула зубы. Она чувствовала, что тогда, в Японии, что-то происходит. Она ощущала неестественность собственного решения уйти. И вот ее опасения оправдались.

    - Но, - продолжал Арес, - я, разумеется, не мог все так оставить. Ты, Зена, можешь отрицать это, но я люблю тебя. Возможно, иначе, чем она, - он указал на барда, - но настолько, что я 2000 лет уговаривал Атропос отдать мне ваши души. Да, - усмехнулся он, видя удивленный взгляд воина, - они оказались такими собственниками, эти Судьбы. Не хотели, чтобы вы отправились в свои следующие жизни. Уж не знаю, как мне удалось их уломать. Однако, у меня получилось, и вот вы здесь.

    - Зачем? - только спросила Зена. Арес пожал плечами. Он старался казаться бодрым, но в его глазах мелькнула горечь.

    - Я долго не мог смириться с твоей смертью и с тем, что ты любила не меня. Но быть богом тем и хорошо, что попытку можно повторить. Я ждал, что в этой жизни все будет по-другому. Спрятал душу твоего ненаглядного барда подальше. Нет Габриэль, нет вечной страсти, - он отступил назад, видя, как темнеет лицо Зены. - Спокойно. Моя сестренка Афродита тайком выкрала ее. Она, видите ли, считает, что такая любовь должна существовать вечно. И вот все началось заново, - он вдруг усмехнулся. - Ну, ничего страшного. У меня в запасе еще есть пара-тройка тысячелетий, чтобы добиться желаемого, - он погрозил пальцем Габриэль. - И не надейся, что я отступлюсь. Когда-то и мне должно повезти.

    Он расправил плечи, кивнул своим невесть откуда взямшимся соратникам, зовя их за собой, и совсем было собрался уйти, как вдруг остановился.

- Да, Зена, почти забыл. Не плачь больше по Диане. Ее душа спокойна. Я позаботился об этом.

    Толпа расступилась, позволяя пройти этому статному мужчине-богу с грустным взглядом искристых карих глаз, который через века пронес свою любовь к женщине, завладевшей его сердцем. И он будет всегда ждать ее.

    Зена смотрела ему вслед. Она могла столько ему сказать, но ее губы лишь шептали "спасибо" единственному богу, который не пожалел вечности, чтобы зеленоглазая девочка снова могла взять за руку своего воина. Хоть он и рассчитывал на другой результат.

    Леди Кларисса глубоко вздохнула. Она не совсем поняла, о чем говорил тот мужчина - "И почему он назвал себя богом?" - и то, каким образом она заглянула в другую жизнь, но одно ей было ясно: ее дочь не выйдет замуж за Джастина МакКуина, как бы этого не хотелось им с мужем. Душа Габриэль принадлежала высокой красивой женщине, так естественно смотревшейся в древних доспехах. И леди Кларисса вдруг от всего сердца пожелала им счастья. Пусть люди шепчутся за их спинами (а в том, что они будут шептаться, сомнений не было), их любовь чиста.

    Габриэль тоже смотрела на уходящего Ареса. Кто бы мог подумать, что в нем столько любви? И девушка почувствовала благодарность к своему вечному сопернику, который, сам того не ведая, исполнил то заветное желание, что шептали немеющие губы барда в ее последнюю ночь на Земле 2000 лет назад.

    А через мгновение Габриэль вдруг ощутила, как ее поднимают вверх. Она немедленно обхватила руками знакомые плечи и вгляделась в столь любимые голубые глаза.

    - Я ударила тебя, - шепнула она, не замечая взглядов и не слыша шепота людей, с которыми она жила долгих 17 лет. Зена мотнула головой.

    - Мы искали друг друга столько времени. Неужели это встанет между нами? Просто, - ее голос заискрился смехом, - за мной будет должок.

    И, когда их губы слились в поцелуе, Габриэль подумала, как ей повезло: ее любят сразу двое, держащая ее в объятиях женщина и та суровая королева воинов, не покорившаяся никому, но положившая свое сердце к ногам простой девчонки из Потейдии.

    - Я так и знала, что они будут вместе. И папа тоже - звонкий голос Ромэны достиг слуха леди Клариссы, мучительно соображавшей, что же ей следует сказать миссис Тернер, которая, открыв рот, наблюдала за страстными поцелуями Габриэль и Зены.

    - Что? - переспросила она дочь. - Прости, я не поняла. Ты знала, что они вместе? И Артур тоже знал? И вы не сказали мне?

    - Ну, мама, - надула губы девочка. - Это был их секрет, мы обещали Габи молчать. И кроме того, разве ты бы разрешила ей бросить Джастина?

    Леди Кларисса вздохнула. Роми была права. Еще вчера женщина пришла бы в ужас, узнав об их отношениях, но сегодня, после всего случившегося, она уже не могла думать иначе. Та воительница, что была в ее видении, смотрела на ее старшую дочь с такой любовью. И эта же любовь светилась во взгляде Зены. Они будут счастливы, и леди Кларисса последняя, кто встанет на их пути.

    - У нас только одна проблема.

    Женщина повернулась к сказавшей это Ромэне.

    - Какая?

    - Объяснить ей, - девочка кивнула куда-то в сторону, - почему они, - она снова посмотрела на все еще целующихся воина и барда, - это делают.

    Леди Кларисса мысленно (вслух она не могла этого сделать) застонала: в двух шагах от нее с открытым ртом и круглыми глазами стояла герцогиня Маргарет. "Да, - подумала женщина, - нам предстоит долгий, долгий разговор."


* * * * *

    Маргарет сидела, обхватив голову и руками и медленно раскачиваясь из стороны в сторону.

    - Боже мой, боже мой, - повторяла она через определенные промежутки времени. - Моя дочь!

    - Наша дочь, - поправил ее герцог МакКуин. Он стоял возле жены и успокаивающе поглаживал ее по плечу. Леди Кларисса тоже присутствовала в комнате, но старалась сделаться как можно более незаметной. Похоже, Маргарет не разделяла ее мнения насчет счастья дочери. А спорщица из Клариссы была плохая.

    - Боже, а как же свадьба? - вдруг вскинулась мать Зены. Грегори кашлянул.

    - Полагаю, что наш сын еще какое-то время побудет холостяком.

    - Это ты виноват! - Маргарет стукнула мужа по руке. - Вечно поощрял ее увлечение машинами и лошадьми. Это все твоя вина!

    - Ну, вот мы и нашли виноватых, - шутливо пробормотал мужчина. Он был уверен, что чуть погодя, когда Маргарет успокоится, то она поймет, что все случившееся не так уж и плохо. Нужно было только подождать.


* * * * *

    Габриэль пристально смотрела на высокую голубоглазую женщину, сидящую перед ней. Это была ее королева воинов, та, чью смерть она оплакивала всю свою короткую жизнь, окончившуюся на рассвете дня зимнего солнцестояния, когда пьяный солдат, перепутав барда с кем-то, всадил ей в живот нож. Она умирала, не сопротивляясь, молясь лишь о том, чтобы встретиться на Елисейских Полях с Зеной; чтобы еще раз почувствовать эти нежные губы, касающиеся ее собственных. И вот эта просьба наконец услышана.

    - Столько лет, - она услышала свой собственный хриплый шепот. - Мы были в разлуке так долго!

    Зена кивнула, не отрывая от нее взгляда.

    - Вечность, - ее голос был таким же хриплым от непролитых слез. - Вечность без тебя, - она криво усмехнулась. - Боги все-таки приготовили мне Тартар.

    - Не боги, - поправила ее Габриэль. - Судьбы.

    Зена помрачнела.

    - Да, - она дотянулась кончиками пальцев до щеки возлюбленной. - Странно. Я помню ту жизнь, но и эту тоже.

    Габриэль улыбнулась ей, и на ее глазах вновь появились слезы.

    - И я. Наша встреча, наши приключения, наши ссоры. Наши примирения. Распятие. Ева. Твоя смерть, - совсем тихо закончила она, потом добавила: - И Джоксер.

    Зена коротко усмехнулась.

    - Его не забыть, - она коснулась губами теплых губ барда.

    - Что стало с Каллисто? - спросила Габриэль чуть позже. Зена коснулась светлых локонов девушки.

    - Ты уже знаешь, что Каллисто - это Вирджиния?

    Габби мотнула головой.

    - Выходит, ее ненависть ко мне была вполне обоснована, - она не стала выпытывать у Зены, что все-таки произошло с Джинни-Каллисто. Все и так было понятно.

    Какое-то время в комнате стояла тишина, но Габриэль знала, что она должна развеять свои сомнения.

    - Значит, и наша любовь - это всего лишь выдумка Судеб? - тихо сказала она, ужасаясь собственным словам. Зена заглянула в ее глаза.

    - И ты веришь этому? Думаешь, я любила бы тебя сейчас, если бы то наше счастье оказалось фарсом, придуманным на потеху трем ошалевшим от скуки женщинам? - она нежно коснулась щеки барда, утирая слезы. - Я знаю лишь одно: если моя жизнь была вымыслом, то моя любовь - это единственная реальность, которая была нужна мне тогда и которая нужна мне сейчас. Судьбы могли управлять моими поступками, но мои чувства всегда принадлежали мне.

    Габриэль смотрела в голубые глаза, такие близкие, такие родные. "Какое мне дело до Судеб, - подумалось ей, - когда рядом со мной моя единственная настоящая судьба, способная затмить собой всю боль прошлого. Мы снова вместе и никто нас не разлучит. Я больше не позволю этому произойти."

    - Обними меня, - шепнула она, и Зена выполнила ее просьбу, прижав к сердцу свою девочку. И, когда они опустились на кровать, две души, слитые воедино, бог войны, незримо наблюдавший за ними, с горестным вздохом перенесся в свой замок.

    - Как дела, братишка? - навстречу ему поднялась из кресла высокая светловолосая девушка с ямочками на щеках. Она подошла и пытливо вгляделась в его сумрачное лицо.

    - Они вместе, - она не спрашивала, а просто подтверждала то, что уже давно было известно и ей, и Аресу. Он кивнул.

    - Ты ведь знал, что так и будет, - Афродита сочувственно погладила его по плечу. Арес горько хмыкнул.

    - Конечно, знал. Особенно, когда ты, сестрица, обманом завладела душой Габриэль. Мне ничего не оставалось, как вернуть им память, иначе они бы просто сошли с ума. И можешь мне поверить, я не испытал никакого удовольствия. Почему их любовь должна быть превыше всего? - он в раздражении стукнул кулаком по столу, но тот выдержал. - А я? Как же моя любовь? Или я недостаточно хорош для нее?

    Афродита покачала кудрявой головой.

    - Дело не в тебе, братик. Они были созданы друг для друга. И они не могут быть разлучены. Ты любишь ее, и твоя любовь может свернуть горы, но они, - она прищелкнула пальцами, пытаясь найти подходящие слова. - Они как день и ночь, свет и тьма. Без них не существовало бы единого целого, того, что мы привыкли считать нашим миром. Судьбы, сами того не зная, сотворили души, которые поддерживают равновесие именно тем, что любят друг друга, не взирая на то, что они абсолютно разные. И разлучить их невозможно.

    - Но я ведь могу попытаться? - сказал Арес, будто убеждая самого себя. Богиня любви улыбнулась ему.

    - Конечно, можешь. И, быть может, однажды, тебе повезет.

    Арес расправил плечи, поцеловал сестру и, не говоря больше ни слова, вышел из зала. Афродита, печально улыбаясь, смотрела вслед влюбленному богу войны, обреченному всю вечность ждать ту, чье сердце никогда не будет ему принадлежать. Ведь они будут вместе: Зена и Габриэль, королева воинов и царица амазонок, Завоеватель и девочка из Потейдии, воин и бард...


* * * * *

    Зена снова не спала. Она стояла у окна, за которым среди зимы бушевала гроза, и просто смотрела на небо, рассказывающее ей свою мрачную сказку.

    - Ты же боишься молний, - тихо произнесла она, заслышав шаги.

    - Рядом с тобой мне ничего не страшно, - и Габриэль, обойдя Зену, прижалась спиной к ее груди, обнимая себя ее сильными руками. - Снег растаял.

    - Да.

    - Расскажи мне что-нибудь, - попросила она, вспоминая их первую в этой жизни ночь под одним одеялом. Зена улыбнулась, касаясь губами ее щеки.

    - Ты слагаешь с себя свои полномочия, мой бард? - поддразнила она девушку. Габриэль покачала головой.

    - Просто у тебя это неплохо получается. Я хочу пополнить твою коллекцию талантов.

    Зена со смехом взъерошила ее волосы.

    - Где-то далеко-далеко, - начала она, - на краю радужного моста, там, где ворчливые гномы прячут свои горшки с золотом, есть озеро с кристально чистой и очень холодной водой. Ни один человек не найдет его, если только не сумеет пройти по радуге. Это озеро могут обнаружить лишь души влюбленных, которые спят, утомившись, в объятиях друг друга. И, пока тела набираются сил, души танцуют на поверхности воды среди белых лилий, распустившихся специально для них...