Он помнил, в какой момент влюбился в нее без памяти. Когда увидел ее на палубе торгового судна — она целилась в него из пистолета. Он в то время был склонен к насилию и пиратству, но, оказавшись на палубе вражеского корабля, не мог не восхититься ее самообладанием, не говоря уже о необыкновенной красоте.

Она стала его любовницей, потом женой. И теперь была для него всем — лучшим другом, пылкой любовницей, матерью его двоих детей и путеводной звездой. Она жила в его сердце.

— Дорогая, ты не должна так волноваться.

— Не волноваться! — повторила она, побелев. — Я думала, что не увижу тебя больше! Я думала, что ты в Кобе.

Он взял ее маленькую руку. Даже после стольких лет совместной жизни он не уставал изумляться, как она миниатюрна.

— Надо было осмотреть шхуну, приобретенную мною недавно. «Газель» прибыла в Лимерик. Небольшая, но прекрасно подойдет для нашей цели.

Вирджиния положила обе руки на грудь мужа и сделала неуверенную попытку уговорить его:

— Я с тобой. Вдруг мы больше не увидимся.

— Но я собираюсь вернуться к тебе. И как быть с детьми?

Слеза поползла по ее щеке.

— Ты знаешь, что я не могу их оставить одних. Но они могут отправиться с нами. Мы будем вместе.

— Нет, Вирджиния.

— Сколько моряков и сколько пушек на «Газели»?

Да, его жена прекрасно разбиралась в судах и вооружении. Он поколебался с ответом.

— Девлин!

— Дорогая, всего девять пушек. — И увидел, как паника наполнила ее глаза. — Вирджиния, я не собираюсь сражаться с британцами. Но шхуна очень быстроходна. Тем более что британцы станут преследовать не меня, а Клиффа, — напомнил он, улыбаясь, чтобы поднять ей настроение. — Клифф устроит им настоящую гонку! Его чувство превосходства и наглость не имеют границ. Он просто в восторге от своей миссии и, наверное, протащит их по всей Атлантике, прежде чем они поймут, что их провели. И, зная своего брата, уверен, он устроит потом офицерам шикарный ужин на своем острове!

Вирджиния вытерла слезы.

— Если план сработает, когда ждать тебя домой?

— Я не хочу посвящать тебя в детали, потому что мое отсутствие будет наверняка замечено. Ложный след их приведет во Францию, ты будешь уверять, что я организую там бизнес. Обратно приплыву на другом корабле. Не бойся, Вирджиния, я вернусь.

Он никогда еще не видел ее такой напуганной, с того самого ужасного дня, когда она думала, что он убит на войне — у нее на родине в войне между их странами.

— Дорогая, я должен помочь Шону.

— Я знаю. Ты самый храбрый человек на свете и самый благородный.

— Меня не будет всего лишь пару месяцев, — сказал он, заметно волнуясь.

Как изменилась его жизнь. Раньше он бежал от жизни на берегу, и ему хватало нескольких дней в порту, чтобы заскучать по морю. А теперь все наоборот — он избегал проводить время вдали от дома, даже море не влекло его, как раньше. Он не видел свою жену и детей всего три дня, но показалось, что прошло три года. Так не хотелось оставлять их одних надолго, но надо было спасать брата от виселицы.

— Мы будем ждать тебя, Девлин. — Вирджиния храбро пыталась улыбнуться. — Прости, что была такой несдержанной. Хорошо, что ты вернулся домой перед своим путешествием хотя бы на несколько часов.

Она хорошо его знала.

— Мне надо поднять паруса до рассвета и выйти в море, нам нельзя терять время.

Она подняла к нему заплаканное лицо.

— Да, дорогой.

Он схватил ее в объятия, охваченный столь же сильной страстью, которую почувствовал впервые шесть лет назад, когда увидел ее на палубе торгового судна.


Килрейвен-Хилл был построен еще в последние годы правления Елизаветы, сотни лет назад. До сих пор сохранилось несколько стен первоначальной постройки. Форт находился в пяти часах езды от Лимерика и Адера, достаточно близко от поместья графа, и Элеонора прекрасно об этом знала, хотя ей ни разу не приходилось здесь бывать. Повозка вкатила в ворота деревянного укрепления форта. Конелли сидел рядом в ручных кандалах. Она снова начала дрожать. Броули клялся, что она не арестована, но в этот момент она почувствовала себя узницей.

Конелли провел последние часы в молчании, только время от времени молился. Она сначала пыталась его подбодрить, но скоро поняла бесполезность усилий. Он был простой фермер, ирландец и католик, он помогал устроить побег изменнику. Если повезет и его не повесят, ему грозит изгнание.

— Миледи, — Конелли вдруг повернулся к ней, — я молюсь и за вас.

Сердце Элеоноры тревожно забилось.

— Мистер Конелли, вы подвергли себя громадному риску, согласившись сопровождать меня домой. Как только я окажусь дома, я сделаю все, что в моих силах, чтобы вас освободить.

Он покачал головой:

— У меня осталась жена и двое детей. Я боюсь за них.

Элеонора дотронулась до его руки.

— Я позабочусь о них, обещаю.

И увидела, как лицо его на мгновение прояснилось.

Повозка остановилась перед большим каменным зданием, и Броули помог ей выйти. Капитан улыбнулся ей ободряюще.

— Мы прибыли в штаб гарнизона. Прошу вас.

— Что будет с О'Брайеном? — спросила она.

— Он арестован до суда.

— Значит, ему уже предъявлены обвинения?

Броули смутился:

— Мне пока об этом неизвестно.

— Но есть же справедливость в этой стране, — мрачно заметила она, — вам не пришло в голову, что он может быть невиновен в преступлениях, выдвинутых против него?

Броули опустил глаза.

— Леди Элеонора, у нас есть свои шпионы в Корке, и Конелли хорошо известен, он принадлежит к тайной организации заговорщиков против власти. Есть свидетель, который подтвердит, что Конелли помог О'Нилу в первый день, когда он сбежал и появился в окрестностях Корка. Но вы правы, что надо еще разобраться во всем этом деле.

— Благодарю, — сдержанно сказала она. Элеонора и раньше была почему-то уверена, что Броули знает, кто такой Конелли. И то, что она прикрывает его, делает ее сообщницей.

Броули, кажется, не обратил особого внимания на ее просьбу, лицо его стало озабоченным. Он провел ее в штаб, где в большой комнате за столами сидели клерки и сержанты, занятые делами. Напротив входа была видна широко распахнутая дверь в другое помещение, и Броули сразу провел ее туда.

Сердце ее колотилось. Она несколько часов подряд тряслась в повозке, поэтому представляла, что вид у нее неважный. Кажется, судьба снова вмешалась и предоставляет ей возможность спасти Шона. Они больше никогда не встретятся, но, чтобы его спасти, она попытается обмануть англичан, направив их по ложному следу. Первое, что ей бросилось в глаза, — большой портрет Шона на стене. Эль побледнела. Она не смогла прочитать отсюда, что написано под его изображением, но было ясно, что обещана награда за помощь в поимке преступника, ей стало дурно, она пошатнулась.

Броули поддержал ее:

— Я принесу вам чай и бисквиты. Полковник пока занят. Он скоро будет.

Она теперь смогла подойти ближе к изображению, похожему на Шона. Сбежал преступник, вооружен и опасен, изменник, которого необходимо взять живым или мертвым. За него обещана награда в десять фунтов.

Она в порыве негодования уже хотела сорвать со стены бумагу, но ее остановил голос с английским акцентом:

— Вы можете взять портрет на память, если хотите. Она опустила руку и замерла.

Прежде чем обернуться, постаралась придать лицу расстроенное, даже плаксивое выражение. А обернувшись наконец, встретила пару пронизывающих ледяных голубых глаз. На губах вошедшего играла улыбка, но глаза оставались холодными. Она почувствовала сразу исходившую от этого человека угрозу. Полковник отвесил легкий поклон:

— Леди Элеонора де Уоррен, не так ли?

Она напомнила себе, что не должна его бояться. Для этого нет причин. Он офицер и джентльмен.

— Полковник Рид?

Он продолжал изучать ее своим пронзительным взглядом, глаза его блестели таким странным стеклянным блеском, что ей стало не по себе. Тревога нарастала. И вдруг он перевел взгляд с ее лица ниже, на грудь, затем медленно стал ее рассматривать с головы до пят, не упуская ни одного штриха. Она сжалась под этим оскорбительным взглядом — он смотрел на нее как фермер, который выбирает себе лошадь. Элеонора закуталась плотнее в свою накидку.

— Вам понравился портрет сводного брата? — Он приподнял светлые брови, тон был абсолютно бесстрастен.

— Это ужасная ошибка, полковник. Недоразумение.

— Пройдите и сядьте. — Глаза его остались пустыми. — Вы измучены, это заметно. И расскажите мне все.

Элеонора заколебалась. Сейчас их разделял огромный стол, и ей не хотелось менять положение, но выбора не было. Он сам обогнул стол, подошел и взял ее за руку. Она вздрогнула. Он внушал ей страх, но она пыталась себя успокоить и не реагировать на его мундир и его манеры. У нее появился план, как его обмануть. Она позволила подвести себя к стулу.

Рид уселся на свое кресло лицом к ней.

— Так вы расскажете мне все с самого начала, леди де Уоррен?

Она была напряжена до предела.

— Разумеется. — И снова выдавила слезу. — Я такая глупая, полковник. Увидев брата после стольких лет его отсутствия, я просто с ума сошла от радости. Незадолго до этого узнала, что он сбежал, но была уверена, что он ни в чем не виноват. И я сбежала за ним, чтобы у него самого узнать всю правду. Я не понимала, что, покинув Адер, он не сможет вернуть меня обратно, потому что его преследовали и могли арестовать. — Эль бросила на полковника быстрый взгляд, чтобы проверить, действует ли ее игра на него так же, как на Броули.

Он улыбался и явно забавлялся происходящим. Стало ясно, что она не сможет им манипулировать, как молодым Броули.

— Когда мы перейдем к делу, леди Элеонора?

Она замерла. Леди Элеонора.

Броули мог называть ее так, потому что бывал в их доме и знаком с ее отцом. Но этот человек видел ее впервые.

— Простите?

— Мне надо срочно найти вашего сводного брата. И мне некогда, к тому же я нетерпелив. Так что давайте заканчивать эту чепуху.

— Для вас я леди де Уоррен, полковник.

Он осмелился говорить с ней так нагло и грубо? Она была поражена.

Он засмеялся безжалостным смехом.

— Если вам больше нравится — леди де Уоррен. Так где О'Нил?

— Он на пути в Сицилию, сэр.

— Сицилию? Я думал, он не посвящал вас в свои планы.

Итак, он уже переговорил с Броули.

— Он умолял меня не выдавать его планы, но я так устала и измучена и так хочу домой, что решила все вам рассказать. — Она даже смогла ему улыбнуться. — Я скажу вам всю правду, и вы меня скорее отпустите. У нас все еще есть военный флот в Средиземном море? Тогда вы легко его там сможете перехватить.

Он откинулся на спинку стула и разглядывал ее с интересом. Она почувствовала, как начинают гореть щеки.

— С чего это вам вдруг захотелось, чтобы вашего сводного брата схватили?

Он сделал упор на слове «брат». Она вздрогнула, но надеялась, что он не заметил. Надо продолжать игру.

— Мой сводный брат — джентльмен, сэр, не бандит и не уголовник. Произошла ужасная ошибка, и она выяснится, как только он сможет объясниться с властями. Я так хочу, чтобы это произошло и он наконец оказался дома. К сожалению, я не смогла его убедить, — она вздохнула, — но это же Шон. Он так упрям иногда.

С лица Рида слетела улыбка.

— И на каком корабле он отправился? Порт назначения?

— Я не знаю этого. Он оставил меня в то же утро, когда мы прибыли в Корк. Четыре дня назад, — она теперь старалась выглядеть рассерженной и обиженной, — он увез меня в день свадьбы, потом бросил в городе одну, и я никогда ему этого не прощу, сэр!

— О, как возмутительно! — Ирония полковника была очевидна. — Итак, вы три дня пробыли в Корке, и только сегодня, на четвертый день, решили вдруг вернуться домой?

— Но я была очень больна! — Ей было легче сейчас лгать, потому что в ее словах была частица правды. — Я бродила всю ночь под дождем! Потеряла сознание, пролежала у дверей какого-то дома, и, когда смогла наконец обратиться за помощью, этот добрый фермер предложил помочь добраться домой. За небольшое вознаграждение.

Он недоверчиво фыркнул.

— Ваш добрый фермер — один из ирландских подпольщиков, он предатель и изменник британской короне, революционер и анархист. И раньше помог вашему преступному брату.

Вот теперь его голос утратил иронию и бесстрастие, в нем звучала ярость, даже нескрываемое бешенство. Взгляд его уперся в лиф простого белого платья. Наступило молчание. Он заговорил снова, но уже прежним холодным тоном: