Обнажённая, она стояла у камина, её ножки утопали в мягкой медвежьей шкуре, а её тело казалось окружённым сиянием. Более прекрасного зрелища Джек не видел никогда в жизни. Только она, только Элиза так восхищала его, что он терял речь, а сознание наполняли мысли лишь о том, чтобы хотя бы прикоснуться к этой божественной красоте. Да не сон ли это? Сон настолько прекрасный, что не может быть явью.

Запрокинув голову и чуть прогнув спину, Элиза провела рукой по волосам. Потом, склонив голову набок, чуть обернулась и заметила взгляд Джека, устремлённый к ней.

— Что ты? – с улыбкой спросила Элиза.

— Не могу налюбоваться на тебя, – тихо ответил молодой мужчина. – Всю жизнь не устану любоваться тобой.

Элиза чуть отвела взгляд, медленно опустила руки. А потом со смелостью любящей женщины вновь взглянула на Джека, протягивая к нему почти дрожащие руки.

— Я люблю тебя. Иди ко мне, милый.

Джек приблизился к ней, словно налетая ураганом, стиснул объятьями, прижимая к себе. Чуть залюбовался затуманившимся взглядом и запечатал губы требовательным, жадным поцелуем, запустил пальцы в её густые влажные локоны. Нет, это не видение, не сон! Элиза была живой, настоящей! И она жарко и страстно отвечала на его поцелуй.

— Ангел мой, ты сводишь меня с ума! – хрипло прошептал Джек, с особым восторгом чувствуя ответный нежный девичий трепет.

— Люби меня! Я хочу быть твоей!

Джек был счастлив исполнить это пожелание. Он уложил девушку на согретый жаром огня мех и снова залюбовался возлюбленной. Весь остальной мир перестал существовать. Только глаза, горевшие страстью, только руки, обжигавшие прикосновением, стали единственным смыслом существования. Кончиками пальцев Элиза коснулась мужской груди, ощущая гулкое биение сердца, и заскользила ими по жаркой коже.

Джек затаил дыхание, а потом застонал сквозь зубы от её дерзкой ласки, которой девушка осмеливалась и баловать, и дразнить его. Джек не остался в долгу, желая подарить наслаждение возлюбленной. И хотя его сладостная ласка вновь казалась нестерпимой пыткой, слёзы в глазах Элизы были любовью и восторгом.

Она до боли и слёз в глазах вглядывалась в любимое лицо, надеясь запомнить его навсегда. Неужели завтра Джек уедет, а она больше никогда его не увидит?

Эта едва не опоздавшая мысль причиняла такую почти ощутимую боль, что Элиза едва не вскрикнула, вонзив свои короткие ноготки в твёрдые мускулы мужского плеча.

И взмолилась, чтобы Джек не уезжал, не попрощавшись. Эта просьба взволновала его. Любовь Элизы, вернувшая ему смысл существования, заставляла его дорожить жизнью. Девушка задремала, согреваемая жаром огня и мужского тела. Дрова в камине уже догорали, и Джек, подхватив девушку, отнёс её в постель. Сколько бы лет или дней ни отмерено ему судьбой, его жизнь будет иметь смысл только в объятьях этой женщины!


* * *

Джек протянул руку, чтобы коснуться своей возлюбленной, но Элизы рядом не было. Сердце досадливо стукнуло чуть быстрее. Но волноваться Джек не спешил.

Для начала он попросту осторожно обернулся. И на лицо мужчины вернулась любящая улыбка при виде беззащитной, безмятежно спавшей Элизы. Камин потух, комната успела выстыть, но Джек не потому не хотел покидать пригретую постель и объятья Элизы. Взгляд проснувшейся девушки словно об этом его и спрашивал.

— Я разбудил тебя, – произнёс Джек, необычным образом смешав в голосе оправдание и сожаление.

— Уже уходишь? – спохватилась она.

— Да. Но сначала собираюсь всё же одеться.

Элиза чуть улыбнулась, на мгновение забыв о своих планах.

— Подожди! Я провожу тебя!

— Тогда поторопитесь одеться, – насмешливо и добродушно заявил мужчина, – пока у меня не появился повод передумать.

В любой другой день Элиза так и поступила бы, соблазнив и не отпустив от себя, из своих объятий. Но она решилась! И должна рискнуть теперь сама изменить свою судьбу. И судьбу своего ребёнка.


* * *

Рейвен взвился на дыбы в предвкушении прогулки. А лёгкий мороз словно только раззадоривал чёрного жеребца. Кутаясь в шаль и всё ещё дрожа, Элиза целовалась с Джеком, и слёзы превращались в лёд на её щеках.

— До вечера, – прошептал мужчина.

— До вечера, – повторила девушка. – Береги себя. Я люблю тебя.

— Я буду помнить это, мадам. Позаботьтесь о себе до моего возвращения.

— Я постараюсь, – еле слышно прошептала она.

Джек коротко поцеловал её, но покинул почти стремительно и вскочил в седло. Рейвен поднялся на дыбы под долгожданным седоком. И Джек еле сдерживал нетерпеливого жеребца, то и дело поворачивая его назад, чтобы хоть ещё немного полюбоваться провожающей его девушкой, пока остальные сопровождающие атамана мужчины выезжали за ворота. А когда настала очередь Джека, Элиза едва не кинулась вслед за ним.

Но озябшие ноги не послушались, и девушка осталась стоять на крыльце.

— Я люблю тебя, Джек! Возвращайся! – кричало её сердце, а с губ слетал только еле слышный шёпот.

Морис закрывал и запирал ворота, а Брийон подступил к девушке, почти силой уводя её в дом. Элиза была на грани истерики и отчаяния и не сразу поняла смысл того, что говорил ей Андре, напоминавший об их планах и просивший девушку одеться.

— Поднимайтесь наверх и одевайтесь, умоляю вас! Вы же намерены сбежать отсюда?!

Андре едва ли не силой потащил девушку по лестнице. В сознании вспыхнуло дерзкое желание увезти девушку отсюда любой ценой и даже против её воли. Разве нет у него права бороться за своё счастье?

Андре усадил растерянную девушку в кресло, присел, заглядывая в её лицо.

— Мы должны бежать. Вы согласны? Вы готовы? – спрашивал он. – Нельзя медлить. Вы хотели сделать это ради вашего ребёнка. Вы помните?

Это была та единственная причина, которая заставляла Элизу покинуть возлюбленного. И Элиза вновь обретала способность мыслить ясно и спокойно.

— Да, – наконец откликнулась она. – Что нужно делать?

— Одевайтесь и ждите меня, – терпеливо повторил Андре. – Я приду за вами. Вы поняли меня?

Ей оставалось только кивнуть. Ну а спрашивать, зачем Андре взял бутылку вина из шкафа, Элиза не собиралась. Не составляло труда догадаться, что Андре начинает следовать плану. Впрочем, самая сложная часть, по мнению Андре, была уже позади. В форте оставались только Морис и Жан, а справиться с ними или обмануть казалось лёгко.

— Жан! – позвал он, едва спустившись с лестницы. – Согрей мадам Элизе вина с пряностями, да только разбавь, не забудь. А то, что останется, предлагаю выпить нам. Ты не против выпить со мной, Морис?

Тот весьма кстати вернулся в дом. И довольно охотно кивнул.

— А ты, Жан, выпьешь с нами? – задорно поинтересовался Андре. – Мы никому не скажем. Верно? – подмигнул он Морису. – Ты же не скажешь, что я утащил у Джека его лучшее вино?

Морис, к радости молодого маркиза, поддержал его, так же как и идею сыграть в карты. Брийон разлил оставшееся вино в три стакана, и мужчины с добродушной усмешкой ждали, пока Жан выпьет доставшиеся ему пару глотков.

После чего Морис продемонстрировал, как, по его мнению, следует пить вино и залпом осушил почти полный стакан.

— Ну а ты чего ждёшь, Брийон? – посмеялся Морис. – Разрешения? Я тебя и пьяный обыграю!

— Это мы ещё посмотрим, – заявил Андре и осушил стакан.

Но партию в карты Брийон действительно умудрился проиграть и даже сделал вид, что расстроен.

— Пойду просвежу голову, – поднялся Андре, – и ещё кое-что, – добавил он с жестом, вызвав хохот у Мориса.

Андре надеялся, что крепкий сонный отвар, который он исхитрился подлить, скоро подействует. А между тем нужно было ещё оседлать лошадей.


* * *

Элиза рассудила, что ей лучше будет одеться по-мужски. Но и бархатную амазонку ей хотелось взять с собой. Андре ни словом, ни взглядом не возразил против дорожного свёртка, где вместе с амазонкой была шаль из белого пуха.

Все остальные свои вещи Элиза оставляла без особого сожаления.

— Вы готовы? – отдышавшись, выдохнул он, вбежав в её комнату.

Но едва ли он имел в виду очевидное. Элиза обвела взглядом комнату, казавшуюся ей некогда клеткой.

— Мне кажется, я предаю Джека, – проговорила девушка, нерешительно ступая к двери.

— Джек пусть думает что угодно. А вы должны думать о ребёнке, – возразил ей Андре. – Идёмте. Это все ваши вещи?

— Да, – быстро подтвердила Элиза, позволяя Брийону увести себя.

Они стремительно пронеслись через зал. А во дворе их ждали осёдланные лошади.

— Что вы сделали с Морисом и Жаном? – встревожено потребовала ответ Элиза.

— Это всего лишь сонный отвар, – привязывая её вещи к седлу, ответил мужчина.

Потом помог девушке взобраться в седло и кинулся открывать ворота. Элиза чуть тронула поводьями, пуская Маркизу вперёд. И девушка не могла понять, покидает ли она свою тюрьму, или же её изгнали из рая, где она была счастлива с любимым.

Андре прикрыл ворота, а потом и сам сел верхом на своего гнедого жеребца. Каштан рвался в дорогу, но Андре натянул поводья, сдерживая нетерпеливое животное, норовившее подняться на дыбы. Элиза не понимала причину, по которой он медлил, но доверчиво ждала, не зная, в какую сторону направить свою кобылу.

— Что ж, я отвезу вас к отцу, – проговорил он.

Элиза едва поверила услышанному.

— Вы сошли с ума? – воскликнула она. – Я не собираюсь возвращаться домой! Отец упрячет меня в монастырь и отнимет ребёнка! Вы этого хотите?!

Но Андре словно рад был услышать упрёк. Ему хотелось поступить по совести, и он терзался оттого, что вскоре навсегда расстанется с Элизой.

Но её собственные планы оказались другими. И Андре был рад, что ошибся.

— Куда же вы намерены ехать?

— В Англию! Вы поедете со мной?

— Я не оставлю вас.

Андре не стал спрашивать, что нужно Элизе в Англии. Он просто исполнит её желание. Однажды Джек сам просил об этом. Что ж, Лаффонт должен быть доволен, что его просьба будет исполнена. А он, Андре, постарается быть счастлив уже потому, что женщина, которую он полюбил, сейчас рядом с ним. Стоит ли гневить бога и просить о чём-то большем? Силы небесные! Это ведь почти похоже на чудо!

Брийон подстегнул жеребца. Маркиза стрелой рванула вслед за своим гнедым товарищем. И молодой маркиз, глотая морозный воздух, едва сдерживая восторженные, счастливые крики, мчался верхом бок о бок со всадницей, которая была ему дороже всего на свете. И с каждым мгновением беглецы всё больше удалялись от форта, который был им и прибежищем и тюрьмой. Ворота и стены форта давно скрылись за деревьями, а Элиза так и не обернулась. Слёзы то ли от бьющего в лицо ветра, то ли от терзающей сердце боли застилали ей глаза. Но Элиза упивалась этой долгожданной свободой и чувствовала себя птичкой, вырвавшейся на волю из клетки.

Вот только как же теперь летать с подрезанными крыльями?


Глава 17

Только подъехав вплотную к форту, мужчины увидели, что ворота не заперты изнутри. И глядя на раскрытые створы ворот, разбойники не решались въехать во двор, предполагая, что случилось худшее и в доме их ждёт засада.

Один лишь их атаман, не слушая ропота и предостережений и доверяя животному чутью своего жеребца, рвавшегося внутрь, спрыгнул с Рейвена и бегом бросился в дом.

Не все спешили следовать его отчаянному примеру. Симон, Пьер, Серж и Ришар, держа пистолеты наготове, зашагали через двор к дому. А ворвавшийся в дом Джек тряс за плечи всхрапывающего Мориса и ругался на все лады, не слыша растерянного Жана, пытавшегося что-то рассказать вернувшемуся атаману.

— А, Брийон, – лепетал сонный Морис, пытаясь разлепить тяжёлые веки.

— К чёрту Брийона! – зарычал Джек. – Где Элиза?!

— Они уехали вместе с мсье де Брийоном, – снова попытался докричаться Жан.

Джек обратил к нему такой дикий взгляд, что Жан отшатнулся, осознавая, что виноват в случившемся.

— Что?! Куда?! Я не разрешал ей кататься верхом! Даже во дворе!

Джек шумно выдохнул, пытаясь понять хоть что-нибудь, сосредоточиться и успокоиться. Что ж, Элиза вполне могла ослушаться его, уехать кататься верхом. А Брийон не смог возразить ей и поступил даже верно, сопровождая её за пределы форта.

Вот только зачем надо было уезжать? И почему открыты ворота, когда можно было попросить Жана или Мориса их закрыть? И почему этот пройдоха спал вместо того, чтобы ждать возвращения всех из поездки?

— И как давно они уехали? – вновь обрушил Джек град вопросов на дрожащего и испуганного Жана.

— Не знаю. Я заснул. Мсье Андре принёс сверху бутылку вина, просил согреть немного для мадам, а остальное предложил выпить нам. Простите, мсье, я знаю, что так нельзя было делать, – искренне переживал парнишка.