— Это было просто ужасно, — произнес он, укоризненно глядя на Клитию, которая покачала головой и прошептала:

— А что мне оставалось?

— Мерзавцы. Но ведь мы могли их поймать и сохранить ожерелье.

— Я не могла идти на такой риск! — запальчиво воскликнула Клития. — Я должна была вернуть сына. Я бы и во второй раз сделала то же самое. Вы должны меня понять.

— Я вас отлично понимаю, — поднял руку сэр Уильям. — В таких случаях все матери действуют одинаково. Они не желают ждать и рисковать. Но я имею основания полагать, что со временем мы сможем вернуть вам ожерелье.

Лучше бы мы его не встречали. Он явно расстроил Клитию и испортил нам весь день. Впрочем, на обратном пути ее настроение опять улучшилось, а мы с Селией больше не затрагивали тему ожерелья. Селия очень тонко чувствовала настроение людей и всегда была предельно тактична.

Уехав в Канди рано утром, мы успели вернуться к ланчу. Есть нам не хотелось, поэтому мы только слегка перекусили и провели несколько часов, лениво обсуждая выкройки и фасоны платьев. В четыре часа жара немного спала, и мы вышли в сад, где к нам скоро присоединился Ральф.

Он решил показать мне своего слона и потащил меня за собой. Доверчиво вложив свою ручонку в мою ладонь, он оживленно щебетал о своих животных. Я часто спрашивала себя, вспоминает ли он ночь, проведенную вне дома, когда его похитили на празднике в Мангании. Клития радовалась буйной фантазии мальчика, окружающей его множеством невероятных приключений, среди которых эта ночь была лишь незначительным эпизодом.

Теперь он что-то говорил о непослушной Кобле.

— Так она тебя не слушается? — поинтересовалась я.

— Она убежала.

— И куда же она убежала?

— Просто убежала из дома. Она всегда считала себя очень умной. А потом на нее, наверное, напал мангуст. Она могла погибнуть, но тут появился я на своем слоне и мы спасли непослушную Коблу. Пойдем, я тебе ее покажу.

Он потянул меня за собой, и мы бросились бежать по зеленой лужайке, в конце которой виднелись цветущие кустарники. Он залез под куст и вылез оттуда, таща за собой свою игрушечную кобру. Я похолодела, так меня потрясло ее сходство с настоящей змеей. Она была точной копией кобры, которую я видела в лесу, а затем на своей кровати. Совпадал и размер… и цвет… словом, все.

— Смотри! — воскликнул Ральф. — Она понимает, что поступила очень дурно. Кобла, тетя Сэйра тебя больше не любит. Она любит Джамбо.

Он поднял ко мне свое личико.

— Ведь ты очень на нее рассердилась? Бедная Кобла. Она раскаивается. Теперь она никогда не будет убегать из дома. Понимаешь, она не знала о мангустах, пока я ей не рассказал. Папа купит мне мангуста. Это будет очень хороший мангуст. Но он не будет обижать Коблу. А Кобла думает, что будет, и поэтому у нее такое плохое настроение.

Игрушка очень реалистично свернулась у моих ног. Ральф опустился на траву и склонился над Коблой. Их головы почти соприкасались.

Он опять посмотрел на меня.

— Бедная Кобла. Тетя Сэйра, она немножко ослепла. Она дралась с мангустом. Ей был бы конец, если бы я не подоспел вовремя. — Ральф рассмеялся. — Я на нее смотрю, а она меня не видит. Она ослепла на этот глаз.

Я наклонилась над коброй. У нее действительно выпал один глаз. На его месте теперь темнела пустая глазница.

— Это будет тебе уроком, Кобла, — погрозил ей пальцем Ральф. — Если бы ты потеряла и второй глаз, ты бы совсем ничего не смогла видеть.

Мне противно было смотреть на эту игрушечную рептилию. Слишком живо она напоминала мне о недавних событиях.

Как и все дети, Ральф был достаточно восприимчив, чтобы почувствовать, что я не хочу касаться его кобры. Он поднял ее и осторожно уложил под кустом.


Меня осенило, уже когда мы с Сэйрой ехали домой. Нет, это невозможно, тут же сказала я себе. Это чересчур!

Но оказавшись дома, я бросилась в спальню и вытряхнула себе на ладонь содержимое маленького горшочка на туалетном столике. Кусочек стекла никуда не исчез. На моей ладони поблескивал крошечный желтый камешек. А что, если это действительно он? Но как глаз кобры Ральфа мог оказаться на полу моей спальни? Единственным логичным ответом было: он попал сюда вместе с его игрушечной змеей. Я сжала в кулак стеклянную бусину. Я должна была знать правду.

Посмотрев на часы, я увидела, что уже половина шестого, и, значит, придется ждать утра, чтобы приложить найденную мной стекляшку к пустой глазнице игрушечной кобры.

Я уже хотела рассказать о своей догадке Селии, но что-то меня удержало. Если этот кусочек желтого стекла и в самом деле является глазом игрушки Ральфа, будет интересно выяснить, как он попал в мою комнату. Но если он не имеет к Кобле никакого отношения, все сочтут мое волнение очередным проявлением моей фиксации на кобрах.

Я знала, что должна действовать крайне осторожно. Мне очень хотелось очертя голову броситься на соседнюю плантацию, но я также понимала, что это вызовет очередной виток пересудов. Опять эта Сэйра чудит, скажут домашние.

Поэтому я решила запастись терпением и дождаться утра. Я вернула бусину в горшочек. Я не имела права ее потерять.

В этот вечер я была особенно рассеянна. Несколько раз я заметила, что Селия встревоженно на меня посматривает. Клинтон, похоже, ничего не заметил. Хотя, возможно, он следовал своей теории, согласно которой лучшим лекарством от моих странностей было их полное игнорирование окружающими.

Я решила пойти на плантацию Ашингтонов в четыре часа, когда жара спадет. Это позволит мне ускользнуть в одиночестве.

Утром я первым делом бросилась к горшочку на туалетном столике, дабы убедиться, что бусина на месте. Учитывая все, что происходило со мной за последнее время, я не удивилась бы, если бы она исчезла. Но нет. Она по-прежнему лежала там. Я переложила ее в крошечный шелковый кошелечек, который всегда носила в кармане, чтобы иметь возможность в любой момент нащупать бусину и убедиться, что я ничего не придумала.

Когда я пришла, Клития была в саду. В это время она всегда гуляла с Ральфом и его свитой из животных. Сестра, конечно же, обрадовалась моему приходу и ушла в дом распорядиться насчет чая. Я осталась наедине с Ральфом.

— Ральф, — окликнула я мальчугана, — подойди, пожалуйста, ко мне. Я хочу тебе что-то показать.

Он тут же подбежал и выжидательно устремил на меня свои глазенки.

— Мне кажется, я нашла глаз Коблы, — сообщила я ему.

— Где он, тетя Сэйра?

Я извлекла свой кошелечек. Мое сердце учащенно билось, потому что я опять испугалась, что камешка там может не оказаться.

Но вот он лежит на моей ладони, и Ральф внимательно его изучает.

— Это бусина, — заявил он.

— Да, но эта бусина может оказаться глазом. Бедная Кобла. Давай посмотрим, не подойдет ли ей эта бусина. Где она? В саду?

Ральф укоризненно на меня посмотрел.

— Я не оставил бы ее без присмотра. Ведь она наполовину ослепла. Что, если опять придет мангуст?

— Где же она?

— У меня в комнате.

Он вприпрыжку направился к дому, и я поспешила за ним.

В холле мы встретили Шебу.

— Куда это вы бежать, юный господин? — спросила она.

— Шеба! Тетя Сэйра нашла глаз Коблы.

— Возможно, это просто стеклянная бусина, — вмешалась я.

— Это ее глаз! Я знаю! — воскликнул малыш.

— Ох уж эта противная змея, — пробормотала Шеба. — Давно пора от нее избавиться.

— Пойдем, тетя Сэйра, — заторопил меня Ральф и помчался вверх по лестнице.

В его комнате на столе у кровати стоял жираф, под длинными ногами которого устроилась соня. Ральф нырнул под кровать и выполз оттуда с игрушечной коброй.

— Дай ее мне, — попросила я. — Давай посмотрим, подойдет ли ей этот глаз.

Дрожащими пальцами я поднесла стеклянную бусину к голове кобры и сравнила с уцелевшим глазом. Затем я перевела взгляд на пустую глазницу.

— Смотри, Ральф! — воскликнула я. — Подходит!

— Ты дрожишь, тетя Сэйра.

— Это потому, что я радуюсь за Коблу. Теперь у нее опять будет два глаза. Но нам нужен клей.

В дверях стояла Шеба.

— Шеба, принеси клей! — закричал Ральф. — Теперь у Коблы опять будет второй глаз, но его сперва надо приклеить.

— Я приносить, — ответила Шеба.

— Шеба не любит Коблу, — доверительно сообщил мне Ральф.

— Почему?

— Она говорит, что она слишком похожа на настоящую змею. Но ведь Кобла и есть настоящая змея, правда, тетя Сэйра?

— Для тебя настоящая, — заверила его я.

— Шеба говорит, что я могу принять настоящую змею за Коблу. Но я узнаю Коблу где угодно. Ведь она моя.

Возле нас стояла Шеба. Я опять не заметила, как она вошла.

— Вот клей, — произнесла она.

Вручая мне бутылочку, она буквально сверлила меня взглядом. Наверняка ей было известно о происшествии со змеей в спальне. Лейла ни за что не промолчала бы. И теперь Шеба спрашивала себя, где я нашла глаз-бусину.

Я смазала клеем глазницу кобры и прижала к ней глаз. Ральф сосредоточенно наблюдал за этой операцией.

— А теперь, — обратилась я к мальчику, — с ней нельзя играть, пока глаз не высохнет. Осторожно сверни ее и положи под кровать. Не трогай ее до утра. Хорошо?

Ральф задумался.

— Я проведаю ее перед сном. Можно?

Я покачала головой.

— Будет лучше, если до завтрашнего утра ты о ней забудешь. К утру клей высохнет, и Кобла опять станет прежней.

В спальню вошла Клития.

— Что здесь происходит? — поинтересовалась она.

— Кобла потеряла глаз, а я его нашла, — объяснила я. — Мы только что приклеили его на место.

На мгновение в комнате повисло напряженное молчание. Хотя, возможно, мне это показалось. Что касается меня, то я была на седьмом небе от счастья.

— Пойдем, попьем чаю, — пригласила меня Клития. — Ты что, проделала весь этот путь только ради того, чтобы вернуть Кобле ее глаз?

— Мне это показалось очень важным, — произнесла я и посмотрела на Ральфа, который энергично закивал.

— Ты не забыл поблагодарить тетю Сэйру? — спросила Клития у сына.

На его лице отразилось легкое удивление.

— Я не забыл, тетя Сэйра? — повторил он. — Кобла тебя обязательно поблагодарит. Она хотела это сделать, но застеснялась.

— Наверное, она хочет убедиться, что глаз опять не отклеится, а потом уже благодарить, — предположила я.

— Я заставлю ее сказать тебе «спасибо» за то, что ты принесла ей глаз. Но это послужит ей уроком. Ведь она не должна была убегать, правда? Это было очень дурно. Но она убежала, а потом вернулась.

Да, для меня забрезжил свет в конце тоннеля. Она убежала, а потом вернулась. Ну конечно, она убежала. Ее забирали, чтобы подложить в кусты у дома, а позже в мою спальню. То, что при этом у нее отклеился глаз, стало поворотным моментом в череде моих несчастий. Я опасалась, что Клития спросит, где я нашла глаз кобры. Я не хотела ничего ей объяснять. Я вообще ни с кем не хотела об этом говорить. Даже с Клитией. Сначала я должна сама все обдумать и решить, как быть дальше.

Вскоре Шеба увела Ральфа, потому что подошло время ему ложиться спать. Я еще раз напомнила ему, чтобы он не трогал глаз, и он пообещал этого не делать.

Я засобиралась домой, сославшись на то, что хочу вернуться до наступления темноты. Клития согласилась с тем, что ходить через джунгли можно только в светлое время суток.

Я зашагала по тропинке, и очень быстро углубилась не только в лес, но и в собственные мысли. Я обдумывала все имеющиеся у меня факты. Стало ясно, что под кустами я видела Коблу. Кто-то видел, как я выбросила флакон с маслом. Предположив, что я за ним вернусь, мой недоброжелатель подложил на это место похищенную у Ральфа игрушку. Ее же я видела на своей кровати. В тусклом вечернем свете игрушечную змею нетрудно было принять за настоящую. Ни один здравомыслящий человек, окажись он на моем месте, не стал бы чересчур внимательно присматриваться к подобному созданию, поэтому выдать копию за оригинал не представляло ни малейшего труда. Кто-то положил ее на мою кровать, а после того как я ее увидела, поспешил убрать. Но во время этих манипуляций у игрушки отклеился глаз, который я и нашла затем на полу.

Мне и в самом деле необыкновенно повезло! Наконец-то удача повернулась ко мне лицом. Человек, подложивший кобру на мою кровать, стучавший в мою дверь и таинственно ее открывавший, был одним и тем же лицом. И цель подобных действий тоже была ясна. Я должна была подумать, что страдаю галлюцинациями.

В моем мозгу промелькнула старая поговорка. Кого Бог хочет погубить, того он прежде всего лишает разума. Но теперь я благодарила Бога за свою счастливую находку! Я почувствовала, что становлюсь сама собой. Я вновь обрела силу и уверенность, а также твердую решимость докопаться до истины, обязательно выяснив, кто все это со мной делал и каковы были его мотивы.