Он попытался снова к ней приблизиться, но тут Лилит схватила керамическую конфетницу, и на сей раз она не промахнулась – конфетница угодила маркизу в голову. Дансбери со стоном покачнулся – и рухнул на пол.

Ошеломленная произошедшим, Лилит на мгновение замерла. Потом бросилась к маркизу и опустилась на колени.

– Милорд… Лорд Дансбери…

Он лежал, прикрыв лицо ладонью, однако не шевелился.

Охваченная ужасом, Лилит прошептала:

– Джек, вы слышите меня?

Маркиз тотчас же отвел свою руку и проворчал:

– Черт побери, больно… – Он осторожно прикоснулся к виску – на его пальцах осталась кровь. И тут он вдруг приподнялся и с улыбкой сказал: – Пожалуй, я все-таки ошибся.

Лилит взглянула на него с удивлением:

– Вы о чем?

– Я ошибся, когда назвал вас Снежной королевой, Лил.

– Я для вас не Лил, а мисс Бентон, – заявила Лилит. – И имейте в виду: вы получили то, что заслужили.

– Неужели? – Джек усмехнулся. – Мне кажется, что вы меня слишком уж сурово наказали, ведь это был всего лишь поцелуй.

Всего лишь поцелуй? Да, видимо, для него этот поцелуй ничего не значил.

– Как бы то ни было, никогда больше не позволяйте себе ничего подобного, – заявила Лилит.

Маркиз ухмыльнулся:

– Поверьте, я буду целовать вас лишь в тех случаях, когда мне удастся сделать это безнаказанно.

Лилит вздохнула:

– Милорд, скажите, почему вы меня преследуете? Почему не хотите оставить меня в покое?

Маркиз приподнял бровь, изображая удивление.

– Неужели вы не поняли? Я ведь уже говорил вам, что вы очаровали меня. Кроме того… Вы на меня смотрели… При первой встрече.

– Смотрела на вас? Но это ровным счетом ничего не значит. Неужели из-за этого вы теперь мучаете меня'?

На его губах появилась чувственная улыбка.

– Мисс Бентон, вы не понимаете. Вы смотрели на меня, а затем притворились, что не смотрели. – Он пристально взглянул ей в глаза. – Вас влекло ко мне. Как и сейчас.

– Нет-нет… – Лилит судорожно сглотнула. – Может быть, в тот момент ваша внешность показалась мне привлекательной, но это было до того, как я узнала, кто вы такой. Ведь у вас ужасная репутация.

– Хм… – Он не сводил с неё глаз. – И как вы думаете, почему у меня такая репутация?

– Вы прекрасно это знаете.

Джек протянул руку и провел ладонью по ее щеке.

– Вы выдвинули обвинение, мисс Бентон. И я хотел бы узнать, какие у вас доказательства.

От его прикосновения по телу Лилит пробежала дрожь. Она отстранилась и пробормотала:

– Прекратите, милорд…

– О, Лил, вы такая чувственная… – прошептал он, проводя пальцами по жемчужному ожерелью у нее на шее. – Скажите, я прав?

Боже милостивый, ей было гораздо легче даже с герцогом Уэнфордом! А с Дансбери… Чуть натягивая серебряную цепочку на ее шее, он перебирал пальцами жемчужины, и у Лилит от этого перехватывало дыхание. Она чувствовала: этот человек чрезвычайно опасен.

– Милорд, я не…

Тут дверь распахнулась, и в комнату ворвался Уильям. – Отцовская карета только что завернула за… – Уильям в изумлении уставился на маркиза, сидевшего на полу. – Какого дьявола? Что здесь произошло?

Джек поднялся на ноги и с усмешкой проговорил:

– Ничего особенного. Просто несчастный случай. – Он протянул руку и помог девушке встать.

Лилит покосилась на брата и сказала: – Я ударила его конфетницей.

– Совершенно верно, – подтвердил Дансбери. Он присел и принялся собирать осколки фарфора.

Взглянув на маркиза, Лилит вдруг подумала: «У него так ловко получается… похоже, он каждый день этим занимается».

– Лил, почему?.. – пробормотал Уильям. – Мне кажется, ты с ума сошла.

– Да-да, совершенно обезумела, – подхватил маркиз. – Я начинаю думать, что вы все-таки прикончили Уэнфорда, мисс Бентон.

Лилит побледнела.

– Не смейте так говорить!

– Лил, не следует так разговаривать с маркизом Дансбери, – возмутился Уильям.

– А ему не следует так разговаривать со мной! – Лилит почувствовала, что ей снова хочется запустить в маркиза чем-нибудь тяжелым. – А теперь убирайтесь, милорд, пока папа не увидел вас.

– Лилит!.. – воскликнул Уильям.

– Успокойся, Уильям, – с раздражением проговорил маркиз. – Я и сам могу позаботиться о себе. – Он сложил осколки в корзину, затем потрогал шишку на виске. – Вероятно, мне придется придумать этому какое-то объяснение.

– Думаю, никого не потребуется убеждать, что женщина была вынуждена защищать свою честь от ваших домогательств, – с усмешкой заметила Лилит.

– Едва ли это было домогательством, – проворчал Дансбери.

– Возможно, вы правы. Но все-таки вы слишком увлеклись, милорд.

Он рассмеялся:

– Только вашей красотой, дорогая.

Прежде чем Лилит подыскала достойный ответ, маркиз отвесил изящный поклон и, повернувшись к Уильяму, спросил:

– Ты меня проводишь? – Задержавшись в дверях, он взглянул на Лилит: – До встречи, моя дорогая.

Когда они вышли из комнаты, Уильям рассмеялся:

– Не понимаю, почему вы подумали, что Длиннолицего прикончила Лилит. Я думал, это сделали вы, Джек. В той бутылке портвейна, которую вы дали ему в «Уайтсе», – в ней, случайно, не было стрихнина?

– Что?! – раздался у них за спиной голос Лилит – они еще не успели закрыть за собой дверь.

Джек остановился и пристально посмотрел на Уильяма: – Это не смешно.

– А мне показалось, что смешно. – Уильям пожал плечами.

– Вы дали Уэнфорду бутылку вина, перед тем как он умер на… на моей кушетке? – Лилит с подозрением посмотрела на маркиза.

Он нахмурился и проворчал:

– Совершенно верно. Я дал ему бутылку вина, потому что мне ужасно не хотелось пожимать его протянутую руку. Уверен, что герцог получал подарки и от более достойных людей, чем я.

– Менее достойного было трудно бы отыскать, – заметила Лилит.

– Полагаю, вы отыщете такого среди ваших поклонников, мисс Бентон, – парировал маркиз. – Всего доброго. – В следующее мгновение он захлопнул дверь, лишая Лилит возможности ответить.

«Конечно же, она почувствовала, что между нами ничего не кончено, – размышлял маркиз, шагая следом за Уильямом. – Да, она не могла этого не почувствовать».

Они вышли через черный ход – именно там Джек оставил Бенедика. Голова у него побаливала, однако он полагал, что в данном случае стоило пострадать. Желание прикасаться к Лилит, целовать ее почти сводило его с ума, и он сам себе удивлялся – такого с ним прежде никогда не случалось.

– Куда же мы теперь отправимся? – спросил Уильям, садясь в седло.

– Возможно, ты мне не поверишь, – проворчал Джек, все еще сердившийся на юношу, – но я еду в парламент. Так что тебе придется самому поискать развлечения.

– Вы действительно бываете в палате лордов?

– Когда нахожу туда дорогу. – Маркиз натянул поводья. – И у меня уже назначена встреча на этот вечер.

Уильям спешился. Немного помолчав, спросил:

– Кто же она?

– Молодая леди с прекрасным лицом, сияющими глазами и мелодичным голоском, которому позавидовали бы и ангелы. – Сейчас было самое время приступить к исполнению другого его плана. – Между прочим… По-моему, мисс Сен-Жерар надеется, что некий молодой джентльмен сегодня вечером будет сопровождать ее в оперу.

Лицо Уильяма прояснилось.

– Антония?.. О, Джек, это… – Он внезапно помрачнел. – Джек, это ужасно. У меня нет ложи, и не могу же я допустить, чтобы она сидела в задних рядах рядом с простонародьем.

Маркиз извлек из кармана листок бумаги.

– Если ты помнишь, ложа есть у меня. – Он протянул листок Уильяму. – Желаю получить удовольствие. И вот еще что… Когда станет известно о смерти герцога, забудь о бутылке портвейна. Ясно?

– Черт побери, Джек, это была шутка.

– Уильям…

– Да-да, конечно… Клянусь, что забуду о бутылке портвейна.

Джек с улыбкой передал листок Уильяму:

– Вот и хорошо. Я знал, что ты меня поймешь. Приезжай ко мне завтра утром, и я возьму тебя в боксерскую школу Джентльмена Джексона.

Кивнув на прощание Уильяму, Джек отправился домой. Ему предстояло еще многое обдумать. Прежде всего – разобраться в своих чувствах к Лилит Бентон. Лишь после этого он мог что-либо предпринимать.


Испугавшись холода, тетя Юджиния отменила поездку по магазинам, хотя Лилит очень хотела выбраться из дома: ей казалось, что прогулка – даже с тетей Юджинией – помогла бы ей привести в порядок свои мысли и выбросить из головы этого проклятого маркиза Дансбери.

Пытаясь хоть как-то отвлечься, Лилит заполнила свой день всевозможными бесполезными делами, но за что бы она ни бралась, ничего не помогало. Было совершенно ясно: Дансбери что-то задумал. Но что именно? Она не могла ответить на этот вопрос, и неизвестность ужасно угнетала и тревожила. Кроме того, ей очень хотелось понять, почему маркиз непрестанно напоминал о ее долге перед ним, однако не потребовал вернуть его.

– Лил!.. – окликнул ее брат.

– В чем дело? – Она подняла голову и отложила рукоделие на столик, стоявший рядом с креслом.

Уильям переступил порог гостиной и с улыбкой сказал:

– Я собирался на аукцион. Сегодня там – прекрасные лошади. Хочешь поехать со мной?

Лилит тяжко вздохнула:

– Я бы с удовольствием, но папа этого не одобрит.

Брат нахмурился и проворчал:

– Он никогда ничего не одобряет. За исключением отвратительного старого вдовца, за которого собирался выдать тебя замуж.

– Уильям, тише…

– Да, знаю. Но почему же он все время кричит на меня, что бы я ни сделал? Думаю, это несправедливо. – Уильям взял пяльцы и принялся разглядывать ее работу. – Хм… интересно… – Он взялся за иголку.

– Уильям, не смей. Отдай.

Он вернул сестре пяльцы.

– Лил, этот сезон пропал для тебя, не правда ли? Ведь у тебя даже не было возможности хоть немного повеселиться. А теперь…

– По крайней мере, я не выйду замуж за его светлость, – с улыбкой перебила Лилит. – А сезон еще не закончился. – Она заглянула брату в лицо и добавила: – Но я бы очень хотела, чтобы ты был осторожнее, общаясь с маркизом Дансбери.

Уильям рассмеялся:

– Не беспокойся, Лил, все будет хорошо. К тому же ему сейчас не до меня. Эрнест говорил, что он охотится за какой-то молодой леди. Ее называют Снежной королевой.

Лилит вздрогнула, однако не выдала своих чувств.

– Снежная королева? Очень интересно… Но почему он за ней охотится?

– Чтобы растопить ее лед, конечно. – Уильям усмехнулся. – У бедняжки нет ни единого шанса, насколько я понимаю. Перед Джеком ни одна женщина не устоит.

– Не… не сомневаюсь.

Через несколько минут Уильям ушел. Лилит же глубоко задумалась: ей казалось, что Дансбери вел себя довольно странно. Неужели он полагал, что если будет постоянно раздражать ее, то таким образом добьется ее благосклонности? И все же ей никак не удавалось выбросить этого негодяя из головы, и это очень ее тревожило.

Лилит снова взялась за рукоделие, но тут появился Бевинс – он принес письмо от леди Элисон Хаттон. Элисон приглашала в этот вечер Лилит и тетю Юджинию на празднование четвертого дня рождения своей дочери и просила извинения, что не смогла отправить письмо раньше. Прочитав его, Лилит улыбнулась. Эта поездка непременно помогла бы ей отвлечься от неприятных мыслей.

Лилит тотчас же села за письменный стол, чтобы сообщить леди Хаттон, что с благодарностью принимает приглашение. Внезапно дверь приоткрылась, и послышался голос горничной:

– Мисс Бентон…

Лилит нахмурилась. Казалось, сегодня никто не хотел оставить ее в покое.

– Да, Эмили…

– Мисс Бентон, я… я не могу найти одну из ваших сережек.

– Какую же? – Эмили была ее горничной уже не один год, и Лилит ни на минуту не допускала, чтобы что-нибудь лежало не на своем месте.

– Жемчужную, вашей матери, мисс Бентон. – Эмили казалась очень расстроенной, и Лилит ласково улыбнулась ей, чтобы успокоить. – Дженни, горничная с нижнего этажа, позавчера принесла одну сережку, которую нашла в утренней гостиной, а я искала везде, но так и не нашла другую.

– Позавчера?.. – пробормотала Лилит, пытаясь вспомнить, что делала в тот день. Внезапно она вздрогнула и кровь отхлынула от ее лица. Ведь в тот день она боролась с герцогом Уэнфордом, и он схватил ее за волосы. – О нет! – вырвалось у нее.

– Что с вами, мисс Бентон?

– Ничего, Эмили. – Лилит сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

Эти серьги с таким же ожерельем были единственной памятью о матери – только это она позволила себе сохранить. Разумеется, Лилит осуждала легкомысленный поступок матери, однако она не могла расстаться с этими украшениями. Возможно, Милгрю или Дансбери все-таки заметили, когда затаскивали герцога в погреб, что тот сжимает что-то в руке. Джек должен был заметить, он все замечает.

Эмили предложила пересмотреть весь гардероб, и Лилит согласилась в надежде, что ее предположение ошибочно. Она закончила письмо к леди Хаттон и уже собиралась отдать его Бевинсу, когда ее перехватил отец. Он явно был не в духе, и Лилит тихонько вздохнула – известие о смерти Уэнфорда не улучшит его настроения.