Памела Спаркмен - Украденные жизни

Молния прогремела, а затем громкий, оглушительный рокот прозвучал прежде, чем погас свет. Мы остались без электричества, и единственная причина, по которой я поняла это — мои глаза были открыты. Я видела губы Купера на своих, а сейчас я не видела ничего. Наблюдать, как его рот прикасается и ласкает меня, было, ну, интимно.

— Ты смотришь на меня, когда мы целуемся? — спросила нервно. Пожалуйста, не подумай, что это глупый вопрос.

Он наклонился низко-низко, чтобы посмотреть на меня, но было темно. Единственным освещением был момент, когда сверкнула молния, и в проблеске света мы поймали друг друга.

— Ммм-хмм, иногда. Я люблю смотреть, как движутся твои губы возле моих, — через мгновение он спросил. — Ты наблюдала, как я целую тебя?

— Ммм-хмм. Я люблю смотреть, как движутся твои губы возле моих.

— В таком случае, не следует ли нам зажечь несколько свечей?

— Думаю, стоит это сделать. Я ничего не вижу.

— Подожди здесь, — Купер поднялся с меня и слепо попытался пройти на кухню. Я уже соскучилась по его теплу.

— Ауч. Дерьмо.

— Что случилось?

Сквозь стиснутые зубы он сказал:

— Я ударил палец на ноге.

Я услышала ковыляния и ряд проклятий. Вы знаете это выражение: «Ругаться как грузчик»? О, да. Возможно, тут поблизости их даже несколько.

— С тобой всё в порядке?

Тишина. Затем тяжелое дыхание.

— Милый?

Еще раз сквозь стиснутые зубы:

— Да?

— Ты в порядке?

— Ммм-хмм, — Купер втянул воздух сквозь зубы. — Мне... просто... нужна минута.

Я наконец-то услышала, как кухонные ящики открылись и закрылись. Несколько секунд спустя я почувствовала запах серы от зажжённой спички, а затем появился маленький дрожащий огонек. Лицо Купера озарил мягкий свет, когда он шел обратно ко мне. Поставив рядом со мной зажженную свечу, он поджёг ещё одну, а затем ещё. В конце концов, у нас было достаточное количество золотого пламени в комнате.

Идеально.

— Как там твой палец?

— Все в порядке. Жить буду, — он поцеловал мой нос, а затем взял свою гитару и посмотрел на меня. — Сыграешь мне?

— Какие-нибудь пожелания?

— Что, и это всё? — он приподнял бровь. — Ты не собираешься устроить драку? Отказаться от игры?

— Нет, — ответила, как само собой разумеющееся. — Не собираюсь. Думаю, что мне нравится играть для тебя.

— Ах, ну в таком случае, — сказал Купер, протягивая мне гитару. — Чего ты ждешь?

Я перекинула гитарный ремень, положила её на колено и побарабанила сверху ногтем, пока придумывала песню. О, есть одна. Я исполнила песню Сары Бареллис «The Light» (Примеч. Название песни переводится как «Свет»).

Всякий раз, когда я пела для него, я удерживала зрительный контакт с Купером, пока не привыкала. Я начала песню акапельно первые несколько строк, но потом добавила гитару. Эта песня — стихи, положенные на музыку, и она подходила нам. Там говорилось: «И если ты говоришь: «С тобой всё будет в порядке», тогда я поверю тебе и пойду за тобой на свет». Видите? Идеально.

Когда я закончила петь, Купер наклонился и поцеловал меня.

— Прекрасно, детка. Теперь моя очередь.

Я передала гитару и терпеливо ждала, пока он подготовится. Терпеливо — это означает, что я кусала свой большой палец от нетерпения. Купер начал играть, и я сразу же поняла...

Ты выглядела такой грустной, и я просто сильно захотел тебя,

Но ты не знаешь того, что знаю я,

Я заберу все твои печали и спрячу их подальше отсюда,

Я сделаю всё для тебя; все для тебя, дорогая.

Я обещаю любить тебя,

Это то, ради чего я живу,

Я был простой головоломкой без детали,

Пока не встретил тебя.

Глаза Купера были прикованы к моим, пока он пел для меня. Это была самая красивая песня, которую я когда-либо слышала. Я была в полном восторге, совершенно покорённой, и полностью его.

Когда я увидел твое лицо, я стал твоим сразу же,

Позволь мне забрать твои беды и спрятать их в темноте,

Я заберу всё; тебе не нужно делать это самой,

Я заберу их все; я поймаю тебя, когда ты упадёшь.

Я обещаю любить тебя,

Это то, ради чего я живу,

Я был простой головоломкой без детали,

Пока не встретил тебя.

У меня едет крыша, когда я не с тобой,

Я утонул в твоих глазах, даже под темно-серым небом,

Произнеси моё имя и подойди ко мне,

Ты владеешь моей душой и моим сердцем, позволь мне быть единственным.

Я обещаю любить тебя,

Это то, ради чего я живу,

Я был простой головоломкой без детали,

Пока не встретил тебя.

Пока не встретил тебя.

И затем свет снова зажёгся.

Купер наклонился вперёд, чтобы задуть первую свечу.

Я положила ладонь на его грудь:

— Подожди, — попросила я, — пусть свечи горят, и выключи свет. Мне нравится всё, как было.

— Да, мэм, — ответил он с игривой ухмылкой и потянулся к выключателю. Опять осталось только мерцание свечей, освещающее комнату.

— Я люблю эту песню.

Купер погладил мои волосы:

— А я люблю тебя.

Наши тени дрожали на стене как танцующие фигуры. Это успокаивало, умиротворяло. Наш день — это подъём и спад. Взлёты и падения. Зигзаги. Но пока я смотрела на Купера прямо сейчас, то не изменила бы ни секунды в нём. Каждый момент был важным. Каждое мгновение имело значение. И каждая минута, проведенная с Купером, была заветной.

Я закрыла глаза на мгновение, потому что хотела проникнуться атмосферой ночи, комнаты, данной секунды. Моё сердце билось так быстро, как если бы оно могло взорваться, если бы я дала волю... чему-то. Словам? Чувствам? Я не знала лекарства, но понимала, что должна что-то сделать, прежде чем произойдёт взрыв.

— Я так люблю тебя, — прошептала я.

Хотя я не могла видеть его сквозь закрытые веки, но почувствовала его улыбку.

Пора

— Купер, пожалуйста. Мне нужно сделать это.

— Пожалуйста, даже не проси меня, — его глаза были полны отчаянья и мольбы.

Мы спорили последние полчаса. Этим утром, проснувшись после очередного кошмара, я решила, что время пришло. Что-то должно было случиться. Я не могла продолжать так жить. Я больше не спала и постоянно испытывала усталость. Мой разум не смирился со всем этим, а борьба всё только ухудшала. Если я собиралась когда-нибудь снова спать спокойно, то мне нужно было противостоять этому. Мне необходимо было позволить себе вспомнить. Именно поэтому я пошла на терапию после всего, чтобы разобраться с тем, что со мной случилось. Доктор Коннелли сказала, что мне не нужно вспоминать каждый аспект и каждую деталь избиения, но для того, чтобы перестать быть подвластной тревожным кошмарам, мне необходимо было получить над ними власть.

— Говорить о них, осознавать, помнить, прочувствовать, а затем трезво обсудить, и они не будут отрицательно сказываться в будущем, — сказала она.

— Я должна сделать это, Купер. Не знаю другого способа, чтобы преодолеть это. Очевидно, что замалчивание этого не срабатывает. Это сводит меня с ума. Кажется, что я скоро рехнусь. Это как будто воспоминания кричат на меня, а я хочу закричать на них в ответ, но они удерживают оборону, а у меня нет никакой защиты. Я чувствую, будто постоянно борюсь с собой и проигрываю  этот бой, — сажусь на диван, чувствуя безысходность и опустошенность. — Я... — делаю глубокий выдох и борюсь с болью в груди, которая угрожает разрастись, так что я не запинаюсь во время своей речи. — Я должна найти способ вернуться к себе, к той девушке, которой когда-то была.

Купер вздохнул. Я не смела взглянуть на него. Его глаза всегда были зеркалом его души, и прямо сейчас я не хотела видеть, как мучилась его душа. Я и так знала об этом, но наблюдение за его страданиями истерзало бы меня.

— Я не был там с того самого дня, Лили. Я даже не знаю, смогу ли доставить тебя туда. Как я могу отвезти тебя в то место, где ты могла погибнуть?

Он опустился на диван рядом со мной и скрестил руки, упираясь локтями в колени. Он больше ничего не сказал, так же, как и я, мы оба погрузились в свои мысли. Это была наша первая размолвка, и ни один из нас не знал, что делать. Я не злилась на него. Я любила его за желание защитить меня. Мне просто было нужно, чтобы он понял, что он не сможет защитить меня от самой себя.

— Я отвезу тебя, — наконец, прошептал он, опустив голову. Он повернулся всем телом в мою сторону, лицом к лицу. — Но я увезу тебя оттуда, если увижу хоть малейший признак того, что это было ошибкой, даже если это означает, что мне придётся перебросить тебя через плечо и запихнуть в машину, — выражение его лица было мужественным и истерзанным одновременно.

Это было открытое поле, и здесь не на чем было задержаться взгляду. Гигантское открытое пространство, которое для большинства людей не имело никакого значения. Но не для Купера. Что касается меня, то я пыталась почувствовать связь. Как и Купер, я избегала приходить сюда с того самого дня. До того дня я пробегала мимо поля несколько раз в неделю. Это был мой обычный маршрут пробежки. С тех пор я не бегала.

Выбравшись из машины, Купер дотронулся до моей руки:

— Ты уверена, что хочешь сделать это?

Нет.

— Да, — я позволила прикосновению Купера просочиться под кожу, сосредоточившись на том, как я себя чувствую. В безопасности. Я могу это сделать.

Минуту мы стояли и пялились на... траву. Он, засунув руки в передние карманы, искоса поглядывал на меня, а я, скрестив руки на груди, украдкой смотрела на него. Думаю, что мы пытались проанализировать друг друга, чтобы выяснить, должны ли мы остаться или уйти. Мы сделали только два шага от машины, и пока не случилось никакого реального прогресса навстречу неизвестности. Мы стояли. Застыв.

Наконец, я пошевелилась. Огляделась через солнцезащитные очки. Я сделала несколько шагов вперед, никуда конкретно не направляясь. Не знаю, что я делала, или что должна была найти. Я просто знала, что это поле и мои кошмары были неразделимы, спаянные и туго связанные.

— Ты была здесь... — его голос был таким тихим, что я практически не расслышала его. Он не смотрел на меня и больше ничего не сказал. Думаю, что, возможно, это был его способ помочь мне найти место отправной точки. Он так и не вынул руки из карманов и не посмотрел вверх. Он просто уставился на землю, желая изменить злую правду.

Я медленно подходила к месту, от которого он отворачивался. Когда я, наконец, достигла его, то он отступил назад, как если бы там не хватало места для нас обоих. Я ничего не сказала. Не смела даже дышать слишком громко. Я стояла неподвижно, пытаясь рассмотреть это место. Здесь не было особо на что смотреть, поэтому я прислушалась к звукам вокруг.

Тишина.

А затем — ворона выдала своё присутствие, и я почувствовала, будто моё тело перенеслось назад сквозь время и пространство.