Жюльетта Бенцони - Украденный бриллиант

– Дальше не стоит, – оборвала Альдо леди Ава, не утруждая себя излишней вежливостью. – Что дальше, я знаю и продолжаю надеяться, что «Санси» займет свое место среди моих украшений.

– Вы по-прежнему хотите иметь этот камень? – удивилась Лиза. И стала перечислять по пальцам то, что должно было смутить любого покупателя. – Желудок дворецкого, казнь Карла I Английского, казнь Марии-Антуанетты, казнь грабителей Дома мебели, смерть князя Демидова вскоре после…

– Зато мой кузен Уильям прекрасно себя чувствует. Сколько камень весит, вы сказали?

– Пятьдесят пять каратов.

– Чудесно! Он только выиграет, когда засияет на мне!

Альдо тяжело вздохнул:

– Осмелюсь вам напомнить, что у меня нет камня. Что я добропорядочный коммерсант, а не проходимец-грабитель.

– В Пон… Не помню, как это местечко называется, мысль о краже вас не пугала, и вы пообещали осуществить мою мечту. Цитирую ваши собственные слова: «Понадобится, украду из королевской сокровищницы в Лондоне». Вы говорили это или нет?

– Я был так счастлив, что мог сказать, что угодно! Но раз я поклялся, что у вас будет исторический бриллиант, то он у вас будет. Не было случая, чтобы я не сдержал своего слова. Но не ценой чести. Я никогда не был и никогда не стану… вором!

– Тогда постарайтесь во что бы то ни стало заполучить «Санси»! Теперь я знаю точно, что другой бриллиант мне не нужен!

– И вы думаете, я брошусь выполнять вашу прихоть? Вся полиция мира уже на ногах, и я ради того, чтобы вы поразили великолепием своего убора высший свет, должен окончить свои дни за решеткой? И в мыслях такого не имейте! Я обещал вам знаменитый камень, и вы его получите, разумеется, тоже из «мазаренов». И уверен, не пожалеете. А «Санси» вернется к леди Астор и будет украшать ее и никого другого.

– А вот это мы еще посмотрим!

Леди Риблсдэйл внезапно гордо вскинула голову, осушила чуть ли не залпом свой бокал шампанского, а остаток плеснула прямо Альдо в лицо. Он побледнел, как смерть. Еще минута, и мужчина вцепился бы гостье в горло. Удержала его Лиза и сказала с непередаваемой иронией:

– С леди такого бы не случилось.

– С леди из семьи Астор случается и похлеще! – ответствовала своенравная гостья. – Подумайте хорошенько. Найдете бриллиант, сообщите!

Задрав подбородок к потолку, леди Ава прошествовала по Лаковой гостиной к двери в сопровождении неодобрительно молчащего Ги Бюто.

Ава Риблсдэйл покинула гостиную и дворец Морозини, а вечером того же дня и Венецию, сев на Симплон-Орьент-экспресс. Это был как раз один из трех дней, когда Восточный экспресс, направляясь в Константинополь, проходил через Венецию. Анжело Пизани, которому было поручено не спускать глаз с леди Авы, удостоверился, что она села именно в этот поезд.

– Похоже, я правильно поступил, приехав на автомобиле. Иначе мы бы попали прямиком в ее объятия, – зевнув, сказал Адальбер, проспавший всю вторую половину дня.

– Может, это было бы не так уж и плохо, – задумчиво подхватила Лиза. – По крайней мере, мы бы точно от нее избавились. Леди Ава предоставила бы вам миллион возможностей выкинуть ее в окно.

– Она влезла бы обратно, – мрачно заключил Альдо. – Насекомые этого вида на удивление живучи.

– Вот и они!

Бросив карты, сидевшая за пасьянсом Мари-Анжелин дю План-Крепен вскочила, едва не опрокинув ломберный столик, за которым так уютно устроилась. Шум разбудил и маркизу де Соммьер, она тихонько дремала в своем белом мягком кресле, похожем на трон со спинкой веером, пока ее не отвлекли.

– И как я только ничего не услышала?

– Мы не прислушивались и думали о другом, – ласково отозвалась Мари-Анжелин, не забывая почтительного множественного числа, которое употребляла на протяжении многих лет по отношению к своей престарелой родственнице, у которой жила, исполняя множество самых разнообразных обязанностей: секретаря, чтицы, наперсницы и… главного по новостям. Она приносила их с избытка после утренней мессы в церкви святого Августина, где встречались все окрестные кумушки, составившие орден, священной главой которого молчаливо признавалась дю План-Крепен, чьи предки участвовали в Крестовых походах.

– Да! Они приехали! Я уверена!

План-Крепен бросилась со всех ног через анфиладу гостиных, которая соединяла зимний сад, где они сидели, с вестибюлем. Старичок дворецкий, которого звали Сиприен в самом деле только что открыл дверь и впустил промерзших до костей путешественников.

– Когда наконец конструкторы автомобилей предусмотрят хоть какое-то отопление в своих изделиях? – ворчал Адальбер, не желая расставаться с шубой, которую упорно пытался снять с него Сиприен.

– Да не так уж было и холодно. От мотора все-таки шло какое-то тепло, но нет ничего лучше, чем кресло возле горящего камина, – вздохнул Альдо.

Когда он оказался в мягком тепле зимнего сада, то лучшего для себя и пожелать не мог.

Хотя Альдо и Адальбер отдохнули несколько часов в уютной гостинице, как только пересекли швейцарскую границу, до Парижа они добрались не в лучшем состоянии. От холодного влажного воздуха бронхит Альдо расцвел с новой силой, а Адальбер, утомленный долгой дорогой, чихал в унисон со своим побратимом[8], как называла мужа и его друга Лиза. Словно назло, погода, которая могла бы быть приятной, была из рук вон скверной. И если друзья все же добрались живыми до столицы Франции, то только благодаря двум термосам с горячим кофе, сдобренным… В общем, чем-то очень полезным.

Друзья были неимоверно счастливы оказаться в компании гостеприимной и обожаемой тетушки, с той единственной разницей, что на этот раз они никого не обнимали и не целовали и вместо рюмки арманьяка[9] попросили принести им парижские газеты. По дороге мужчины уже купили две, но не нашли и намека на сведения, которые их так беспокоили.

– Пойдемте позвоним главному комиссару Ланглуа, – распорядилась План-Крепен, обратившись к маркизе. – Он сказал нам, что ему можно звонить в любое время, когда бы ни приехали «мальчики».

– А нельзя ли отложить звонок до утра? – жалобно попросил Адальбер, который чуть ли не двенадцать часов провел за рулем и мечтал только о сытном обеде и своей постели.

– Мне очень жаль, но комиссар настойчиво просил нас звонить немедленно, – возразила Мари-Анжелин. – Он хочет все знать тотчас же. Дело слишком серьезное.

– Не будем преувеличивать, – воскликнул Альдо, с наслаждением вдыхая аромат красного вина, согретого с корицей и апельсиновой цедрой.

– Тебя может ждать сюрприз, – предупредила госпожа де Соммьер.

– Вы пугаете меня, тетя Амели!

– Нет, я шучу. Я просто хочу сказать, что подобные истории не обходятся без сюрпризов. И буду очень удивлена, если после нашего звонка комиссар Ланглуа заставит себя ждать.

Он не заставил и появился в особняке уже четверть часа спустя, обойдясь без помощи сирены, которая давала ему возможность беспрепятственно мчаться туда, куда призывал долг.

Почему-то в присутствии комиссара всем сразу стало спокойнее.

Начальнику полиции Пьеру Ланглуа было под пятьдесят, и надо сказать, что глава уголовного розыска являлся одним из самых элегантных мужчин Парижа. Он был высок, худощав, носил безупречного кроя костюмы, и было видно, что, когда у него находилось лишнее время, он играл в гольф и теннис. Обычно он носил в бутоньерке скромный василек или другой полевой цветочек, но с недавних пор, когда президент республики лично сделал его командором ордена Почетного легиона, он вместо цветка стал носить пурпурную с золотом розетку. Он полагал это служебным долгом, а не платил таким образом дань личному тщеславию. Комиссара гораздо больше растрогали не похвалы президента, а поздравления «его» людей на следующий день после вручения особой награды.

Ланглуа склонился к руке маркизы для поцелуя, потом пожал руку План-Крепен и обоим друзьям.

– Вижу, вы не стали задерживаться в дороге, и очень вам за это благодарен, – сказал он, слегка улыбнувшись.

– Мы спешили изо всех сил, – пробурчал Адальбер. – Морозини поднялся с кровати, в которой лежал с бронхитом, и постарался любезно поделиться им со мной, в чем и преуспел. За исключением бронхита, у нас все в порядке.

– Не подходите к ним близко, – предупредила План-Крепен. – И я полагаю, что никому не повредит чашка горячего напитка.

– Если не хотите травяной отвар по домашнему рецепту, то советую выпить кофе.

– Предпочту попробовать вместе с Морозини отвар. А теперь перейдем к вещам гораздо более серьезным. Видаль-Пеликорн уже сообщил вам, что владельцы замка Хивер обвинили вас в краже бриллианта «Санси»?

– Не умаляя своего уважения к вам, скажу, что знал об этом до приезда Адальбера, – вздохнул Альдо.

– Как это возможно? Мы из кожи вон лезли, чтобы никто ничего не узнал!

– Эту тайну я раскрою вам тотчас же. Ава Астор появилась у меня в доме с первым лучом солнца, не сомневаясь, что я украл бриллиант ради ее прекрасных глаз. Она пришла ко мне, чтобы забрать его раньше, чем нагрянет полиция. Ситуация станет вам совершенно понятной, когда я добавлю, что в Понтарлье я пообещал этой леди достать для нее исторический бриллиант. Там она оказала мне неоценимую услугу, ни секунды не помышляя об этом. И я не собирался медлить с исполнением обещания, в надежде мечтая как можно скорее избавиться от назойливой дамы.

– О чем вы только думали?! Исторические бриллианты на улице не валяются!

– Я думал о «Зеркале Португалии». Этот камень я лично продал тестю несколько лет тому назад. Он того же класса, что и «Санси», тоже из «мазаренов».

– Так почему же ей понадобился непременно «Санси»?

– Потому что ее бесит, что бриллиант сияет в волосах ее родственницы. И должен отметить, что камень – один из красивейших в мире. К тому же внушительной величины: весит пятьдесят пять каратов. «Зеркало Португалии» больше, но, к сожалению, не с таким ярким блеском. И повторю: леди не сомневается, что украл его я.

– К сожалению, не только ваша леди. Британская полиция тоже. Уоррен предупредил меня об этом, а на следующий день угодил в больницу с пулевым ранением. Уже сделали операцию, но до поправки еще далеко. Вести дело поручено его заместителю. У него нет ни малейших оснований вам доверять, он вас не знает, и мужчина поклялся, что непременно наденет на вас наручники.

– Но это же смешно, – вмешалась в разговор госпожа де Соммьер. – Начнем с того, что Альдо даже в Англии не был в этот вечер.

– К несчастью, был. И подхватил там ту самую заразу, которой, боюсь, поделился с Адальбером!

– И что же ты там делал?

– Свою работу. У меня была назначена встреча с лордом Уильямом Эллертоном, моим старинным партнером и очаровательнейшим человеком. У него чудесная коллекция украшений, но – увы! – он уже немолод, и по старой дружбе пригласил меня, чтобы помочь ему советом.

– Не мог поговорить с вами по телефону? Не думаю, что он настолько стар, что не знает о существовании телефонной связи, – проскрипела недовольным голосом План-Крепен.

Альдо молча вынул из бумажника письмо, которое потрудился взять с собой, и протянул его Ланглуа.

Комиссар прочитал послание и нахмурился.

– Так, значит, вы поехали, и что? Повидались со своим другом?

– Нет. Вот тут и начинаются странности. Я приехал в Ливингстон, и дворецкий Седвик, встретив меня, посмотрел мне в глаза так, словно я с луны свалился. Он уверил, что хозяин не мог пригласить гостей, потому что находится в поездке.

– Но он мог, по крайней мере, оказать тебе услугу, проявить гостеприимство, раз твой бронхит уже дал о себе знать, – заметила маркиза.

– Он и этого не сделал, а чувствовал я себя прескверно. К тому же в этой расчудесной стране было до ужаса холодно, и мне хотелось одного: вернуться домой как можно скорее. Я тут же сел в машину, которую взял в Лондоне напрокат, добрался до Хитроу и двинулся на самолет до Парижа.

Маркиза и План-Крепен воскликнули в один голос:

– На самолет?! Но вы же терпеть не можете их!

– Разумеется. Но самолет все же гораздо быстрее, чем пароход или поезд. И я совершил еще один подвиг: в Бурже успел сесть на другой рейс до Милана, а в Милане не упустил поезда до Венеции. Вот и всё мое приключение.

– А в Париже вам не пришла в голову мысль, что мы можем за вами поухаживать? – обиженно осведомилась План-Крепен.

– Конечно, пришла, но мне не хотелось делиться с вами микробами. И если уж быть до конца честным, то мне было так плохо, что я мечтал об одном: о своей постели и заботах Лизы. Вот так! В доказательство передаю вам свой паспорт, дорогой Ланглуа.

– Паспорта подделывают, – пробурчал комиссар полиции. – А теперь извольте выслушать версию английской полиции о том, как вы провели вечер восьмого марта.

– И что же думает эта полиция?

– Что вы, безусловно, побывали в Ливингстоне, где вас не ждал ни дворецкий, ни отсутствующий хозяин, и тогда вам пришла в голову мысль о гостеприимном крове замка Хивер, расположенного, в общем-то, неподалеку. Поскольку было известно о давней дружбе лорда Уильяма Астора с вашим тестем, вас там приняли тепло и по-дружески.