Ханна Хауэлл - Украденный экстаз

Колорадо, 1870 год

– Никакая я тебе не мать!

Черити с силой толкнула Лину, та шлепнулась в грязь и в растерянности заморгала, уставясь на женщину: – Не мать?

– Вот именно, не мать, – с ненавистью повторила Черити. – Теперь тебе ясно, маленькая сучонка? – Черити со словами выплевывала из себя накопившийся яд. – С тех пор как ты возвратилась домой, я едва терпела тебя, твою заносчивость. Но больше ничего хорошего не жди. Ведь я говорила Гранту, что ничего путного из этого не выйдет, много лет назад говорила, но он заставил меня сделать, как задумал. И нет чтобы теткой считаться, не-ет, я непременно должна была разыгрывать из себя твою мать. Что ж, с удовольствием сообщаю: я тебе не мать и никогда ею не была. Я даже не родня тебе. А твоя мать была обыкновенной дешевой шлюхой, а теперь вот и ты идешь по ее дорожке. Как же иначе, яблочко-то от яблони недалеко падает. А кровь всегда скажется. Еще и месяца не прошло, а ты уже хвостом вертишь, мужика моего задумала увести? Так ты учти, я за себя смогу постоять!

Кловис, стоявший за спиной не на шутку разбушевавшейся Черити, ныл:

– Она соблазняла меня, поганка маленькая. А я ведь всего-навсего мужчина, а не ангел какой, Черити. Вот и не сдержался...

– Заткнись, идиот! – отрезала Черити, и Кловис поспешно скрылся в доме. А женщина снова с ненавистью взглянула на лежавшую в грязи Лину. – Ну вот и поговорили. Так что катись-ка отсюда. К тому же он не так уж щедро и платил, чтобы терпеть подобные мерзости. Так что можешь катиться на все четыре стороны.

– Но, мама... – начала Лина дрожащим голосом.

– Не смей меня так называть! Надо было оставить тебя гнить в той дурацкой школе!

Лина едва не выпалила: «Ты так и поступила!» – но сейчас не время разбираться в старых обидах. Хватит того, что ее снова бросали на произвол судьбы. Да еще таким жутким, диким способом, и обвиняли Бог знает в чем. Ладно, надо постараться хоть кое-что выяснить.

– Но кто... куда я могу пойти?

– Отправляйся к своему драгоценному папаше – к Гранту Саммерсу. И передай этому сукину сыну, что он мне задолжал за целых три месяца.

– Грант Саммерс? Но кто он? И где его найти? – Лина была уже близка к истерике, потому что безжалостная Черити начала закрывать дверь.

– В Денвере!

– Но до него ведь сотни миль!

Дверь с грохотом захлопнулась, а Лина так все и лежала в грязи, не сводя глаз с дома. Все, что произошло, казалось ей кошмарным сном, казалось, стоит проснуться, и она снова очутится в своей кровати. Но там не будет мерзкого потного Кловиса, шарившего руками по ее телу и шепчущего, как ей будет хорошо с ним, что он постарается доставить ей та-а-кое удовольствие...

Что-то упало на нее, и она узнала свою накидку. Подняв глаза на окно, она заметила, как от него отпрянул выглядывавший из-за плеча Черити Кловис, а потом Черити яростно захлопнула створки. Интересно, а пакостнику Кловису попадет хоть чуточку за все, что он натворил? Наверное, нет. Она была почему-то в этом уверена.

Порыв холодного ветра заставил ее задрожать, и она потянулась за накидкой. Поднявшись на ноги, она накинула ее на себя, все еще не сводя глаз со строения, которое всегда считала своим домом. Какая-то частичка ее души так и замерла в надежде, что дверь вот-вот снова откроется, и женщина, которую она привыкла считать матерью, впустит ее в тепло. Надежда эта умерла лишь после того, как в доме погас свет.

Никакая я тебе не мать!

Эти слова вновь и вновь звучали у нее в ушах, заставляя сжиматься сердце от боли. В это просто невозможно было поверить. Сколько она себя помнила, всегда рядом с ней была Черити. Пусть неласковая, язвительная, а порой и просто жестокая, все же она была ее семьей, единственным родным человеком, к которому Лина была привязана. В школе она так и не завела подруг, на нее косились из-за слишком простого происхождения, она казалась остальным девочкам выскочкой, недостойной их общества. Девочка с нецивилизованного Запада, своего рода представительница варваров. И как она ни старалась завоевать их доброе отношение, это ни к чему не привело.

И в Клейвилле у нее не появилось друзей или приятельниц. Тут на нее смотрели как на чужачку, потому что она, в отличие от многих, училась в школе, да и бывала в городе из-за школы слишком мало, чтобы успеть толком познакомиться с кем-либо. Так что оставалась лишь Черити, а теперь вот и эта родственная связь прервалась – она просто вышвырнула Лину вон из дома.

– И кто такой Грант Саммерс, чтоб ему пусто было? – раздраженно буркнула Лина и пнула ногой камень. Застонав от резкой боли, она уставилась на свои босые ноги. – Вот это-то и называется – добавить к беде еще и синяки, – простонала она, склонившись, чтобы потереть ушибленные пальцы.

И тут до нее наконец дошло, что она стоит на улице ночного Клейвилла в одной ночной рубашке. Ну еще и в накидке. Та, конечно, скрывала неприличный для выхода на улицу вид, но сознание того, что под накидкой на тебе лишь тонюсенькая хлопковая ночнушка, да и то разодранная грубыми ручищами Кловиса, не прибавляло девушке уверенности в себе. Оглядевшись по сторонам, она с облегчением вздохнула – улицы были пустынны, как и положено в ночное время. Тут только она сообразила, что время-то очень позднее. Это означало, что, слава Богу, никто не видел ее позора – того, как ее вышвыривали со скандалом из родного дома, но вместе с тем это значило, что ей трудно искать хоть какую-то помощь.

Конечно, можно обратиться к шерифу, вдруг пришло ей в голову. Но, поразмыслив, она так и не придумала, чем именно может ей помочь Мартин. У нее ведь семейная проблема, а не уголовная. Лина не знала, есть ли законы, запрещающие родителям выбрасывать своих детей на улицу.

Никакая я тебе не мать!

Да, конечно, Черити никогда не вела себя так, как остальные мамы, которых когда-либо знала Лина. Пусть те не всегда были ласковыми к детям, но и не водили к себе одного за другим «друзей-джентльменов», как это постоянно делала Черити. А если они этим и занимались, то имели по крайней мере мудрость совершать свои дела в полной тайне. И вероятнее всего, у них был более хороший вкус, чтобы не связываться с подонками вроде Кловиса, подумала Лина, в которой вдруг проснулась злость.

Все, что принадлежало ей по праву, пусть это и было до смешного мизерно, осталось внутри того дома, откуда ее недавно вышвырнули. Подумав, она рассудила, что это достаточно уважительная причина, чтобы обратиться к шерифу. Это же грабеж среди бела дня! Если эта ревнивая бабенка решила выгнать ее на улицу, то пусть хотя бы выкидывает ее вместе с вещами. Это ведь ее собственность! Бросив на бывший родной очаг прощальный взгляд, Лина решительно зашагала к офису шерифа.

К тому времени, когда она добралась туда, все ее сомнения успели полностью развеяться, сменившись злостью. Она не остановилась и не подумала, почему это шериф торчит возле банка и заглядывает внутрь через стекло. Тот даже отскочил и чуть не завопил, когда Лина появилась рядом с ним и тронула его за плечо. Похоже, очень удивился, что же она делает в такое время на улице. А может, был и шокирован. Наверное, ему еще не приходилось видеть леди, которые бы разгуливали по ночам в полуодетом виде.

– Шериф, мне срочно нужна ваша помощь.

– Шли бы вы подальше отсюда, мисс Саммерс, – прохрипел он. – Исчезните-ка, да поскорее.

– Я бы так и сделала, – отрезала она, – если бы мне было куда деваться. А тут что-то происходит? – вдруг заинтересовалась она, заметив, что он снова заглянул в окно банка. – Ой, разве в такое время кто-то еще работает? Почему там горит свет?

Когда шериф в ответ простонал, она удивленно взглянула на него. Шериф странно дрожал, а глаза его почему-то бегали. Таким она его не видела никогда. Шериф то нервно осматривал улицу, словно боялся, что кто-то увидит его, то оглядывался на окна банка. Она чувствовала, что в банке творится неладное, потому что мистер Пуатье никогда не оставлял горящих свечей, когда запирал помещение на ночь.

– Мне кажется, что вы должны разобраться, что там творится, шериф, – сказала она, встав на цыпочки и пытаясь заглянуть в окно.

– Пожалуйста, отправляйтесь-ка вы домой, мисс Саммерс, – ответил он с ощутимой дрожью в голосе.

– Все дело как раз в том, что мне некуда идти. Об этом-то я и хотела с вами побеседовать.

Стоя на цыпочках, она видела не так уж много, но и от того, что рассмотрела, сердце ее странно ухнуло вниз. В банке двигались пятеро мужчин в масках. И они обчищали его! Она оглянулась на шерифа с недоумением, ведь он не мог не видеть, что там происходит, но почему-то ничего не предпринимал против этих преступников.

– Вы что, не видите, что в банке грабители? – прошипела она. – Вы собираетесь остановить бандитов или нет?

– Пожалуйста, отправляйтесь домой, – затравленно прошептал он.

– Я уже в третий раз повторяю вам, что мне некуда идти. Нет у меня никакого дома, ясно? Что ж, если вы собираетесь только стоять и трястись от страха, то вашим делом займусь я.

Она рванула из его открытой кобуры пистолет, на минуту замерла, когда он прошептал грубое проклятие и понесся по улице прочь – только пятки засверкали. Может быть, наконец позовет на помощь людей? Может, стоит их дождаться? Но, подумав, она решительно покачала головой. Шериф вел себя так странно, что положиться на этого труса никак нельзя. Хотя она и не знала, что можно предпринять против пятерых мужчин, делать-то все равно что-то надо. Нельзя же просто стоять и смотреть, как они грабят честных граждан. А бежать за помощью уже поздно. Через какое-то мгновение они исчезнут, ищи тогда ветра в поле. С кровными денежками горожан. Так что времени у нее нет. Судя по тому, что она успела увидеть, они уже почти очистили сейфы.

Распрямив свои худенькие плечи, Лина решила, что внезапность может стать ее лучшим оружием. Распахнув дверь банка, она шагнула внутрь и навела пистолет на одного из бандитов, мучительно соображая, куда нажимать, чтобы выстрелить.

– Бросьте оружие! Немедленно! – Ледяной тон, каким она произнесла эту фразу, понравился ей.

Когда изумленные грабители повернулись на внезапно прозвучавший голос, Лина вдруг поняла, что недосчитывается еще одного бандита. У стола было только четверо. Впрочем, она видела этих мужчин в масках лишь мельком, да к тому же через стекло – может быть, их и было всего четверо? И тут по устремленным как бы мимо нее взглядам бандитов куда-то ей за спину она с ужасом поняла, что пятый как раз у нее за спиной и находится. Да-а, эта стремительная попытка напугать пятерку грабителей была самым неразумным и необдуманным поступком за все восемнадцать лет ее жизни. Оставалось лишь гадать, когда же пятый бандит ударит ее по голове.

А Таррент Хантер Уолш, онемев от изумления, смотрел на крошечную фигурку девушки, которая наставила пистолет на его дружков. Она была такой маленькой и слабой, что ей пришлось вцепиться в пистолет обеими руками, чтобы удержать его. Но вот мужества у нее хватило бы на пятерых. Голос даже не дрогнул, когда она столкнулась лицом к лицу с вооруженными громилами. Ему даже не верилось, что все это происходит наяву, что вот такая пичужка угрожает погубить долгие месяцы подготовительной работы.

– Если вы немедленно не выйдете из-за моей спины, чтобы я могла увидеть вас, я выстрелю в ваших друзей! – Лина очень надеялась, что ее угроза прозвучала достаточно убедительно. – Я считаю до пяти. Раз...

Хантер гадал, куда, к дьяволу, подевался шериф Мартин.

– Два...

Он стоял и удивлялся, как на такой худенькой шейке удерживается вся эта копна пышных золотых волос.

– Три...

– Все котлы ада! Хантер, срочно сделай что-нибудь с этой глупой сучкой!

– Четыре...

Хантер изумился, что Люк может быть таким идиотом. Такое дело надо делать втихую, без выстрелов.

– Пять.

Лина уже не думала. Она действовала как заведенная – сначала пригрозила этим громилам, затем кончила считать. Значит, надо стрелять. И выстрелила. Тут же оглохла от звука выстрела и пошатнулась от отдачи.

Злобно выругавшись, Хантер подхватил попятившуюся назад, прямо на него, девушку. Его ругань стала еще более грубой, когда он понял, что просто так отдать пистолет она не собирается. Пришлось изо всех сил вывернуть ей руку и вытащить из ослабевших пальцев оружие. Склонив ее к полу, он уселся на нее верхом, не переставая удивляться, откуда в столь хрупком теле столько сил, чтобы сопротивляться. Ему еще никогда не приходилось так напрягать силы, чтобы отнять что-то. Не-ет, приходилось. В детстве. Когда они с братом Оуэном боролись за бисквиты. И тут до него донеслись еле слышные, словно кто-то задыхался, крики, которые очень походили на проклятия. Он посмотрел на своих компаньонов. Да это же стоны Джеда, который покачивает одной ногой и шипит, пытаясь как-то унять боль.