Я слышу успокаивающий звук гитары через дверь позади меня. Мои товарищи готовятся к вечеру. Затем Сонни начинает играть на барабанах. Я слишком хорошо знакома с барабанными ударами. Тепло распространяется по мне.

Улыбаясь, я говорю:

— Я должна быть на сцене, — я тянусь к дверной ручке.

— Лила?

Я поворачиваюсь.

— Извини… за то, что произошло ранее. Этого больше не повторится.

— Хорошо, — я коротко ему киваю.

Затем открываю дверь и спешу на сцену, чтобы присоединиться к моим мальчикам, оставив Тома там, где он стоит.

ГЛАВА 9

Лила

Следующий день — Тур-автобус, по дороге в Бойсе


Я просыпаюсь, испытывая чувства, гудящие в моих жилах ещё со вчерашнего концерта.

Учитывая, что это первый концерт и что у всех нас уровень нервозности зашкаливал, он прошёл удивительно. После него мы выпили несколько напитков за кулисами с другими группами.

Том заметно отсутствовал.

Он был там, когда мы пришли за кулисы, но исчез вскоре после этого. Я даже не получила шанса поговорить с ним, не то чтобы я нуждалась в этом. Просто приятно было бы услышать, что он думает о нашем первом выступлении.

Но, когда мы пришли за кулисы, он разговаривал с потрясающей брюнеткой. И, так как она стояла вплотную к нему, я была уверена насчёт её намерений провести с ним время, и я не видела, чтобы он отталкивал её.

Его взгляд встретился с моим, а затем скользнул вниз по моему телу. Его глаза расширились и вспыхнули, когда он посмотрел на мою грудь, выпячивающуюся из чёрного корсета, в котором, на самом деле, дышать было легче, чем могло показаться на первый взгляд. Я видела, когда его взгляд опустился на мои обтягивающие чёрные джинсы, которые Шеннон порезала ножницами. Она покромсала их от верха бёдер до лодыжек, создавая впечатление рваных. Губы Тома изогнулись в самой сексуальной улыбке, которую я когда-либо видела, когда он увидел серебряные шпильки на моих ногах.

Тепло распространилось по всему моему телу, когда он бесстыдно рассматривал меня.

Мои густые волосы были уложены свободными волнами, ниспадающими по спине, макияж был нанесён в стиле смоки-айс, а на губах переливался блеск.

Я знала, что выглядела горячо, и солгала бы, сказав, что мне не понравилось удивление Тома, когда я смотрела на него.

Затем красотка-брюнетка прижалась к нему ещё плотнее. Она что-то прошептала ему на ухо, когда я отвернулась, чтобы сказать Кейлу, что отлучусь в туалет.

К тому времени, как я вернулась, Том уже ушёл с брюнеткой.

Я знала, почему Том делает… всё, что угодно с ней.

И я игнорировала болезненные чувства, которые возникали при мысли об этом.

Итак, я пила с моими мальчиками, не желая возвращаться в автобус и, возможно, наткнуться на Тома и брюнетку.

Я весело проводила время, с удовольствием наблюдая, как Шеннон и её помощница, Эшли, флиртовали с моими мальчиками.

Эшли — симпатичная блондинка, которая носит слишком короткие юбки и топы с глубоким вырезом. «Заниженные» — слово, которое Эшли, кажется, не знает.

Я встретила её перед концертом, когда она и Шеннон подготавливали нас. Шеннон была сосредоточена на мне — волосы, макияж и одежда — а Эшли работала с Ван, Сонни и Кейлом. Им не требовалось много помощи.

Все они имеют качество, какое раздражает такого человека, как я. Независимо от того, что они носят, они выглядят горячо, в то время как я, наряду с большинством женщин, должна хорошенько поработать над тем, чтобы выглядеть потрясающе.

Я неплохо одеваюсь. Просто не очень беспокоюсь по этому поводу. Я счастлива в джинсах и футболке. Конечно, я знаю, как одеваться для концерта. Я одевалась так в течение долгого времени. Но представления Шеннон об одежде отличаются от моих, и я должна сказать, что мне нравится одежда, которую она подбирает для меня. Она как будто просто знает, что именно будет отлично смотреться на мне.

За то время, что я с ней провела, она реально начала мне нравится. Она смешная, когда не пытается украсть у меня ребят, ну, в основном, Тома. К счастью, она не упоминала его или то, что случилось раньше. Я предполагаю, что они выяснили некоторые вещи.

Когда после концерта мы выпивали, Эшли флиртовала с Кейлом. Но я знала, что он не был заинтересован.

Я знаю, какой тип девушек нравится Кейлу, и она не такая. Он предпочитает рыжих или брюнеток. Я никогда не видела его с блондинкой.

Когда Эшли поняла, что он не заинтересован, она переключилась на Вана, который был более, чем счастлив развлечь её.

Я уверена, что он некоторое время развлекал её в уборной.

Шеннон и Сонни долго разговаривали друг с другом. У меня сложилось впечатление, что он понравился ей. И я знаю Сонни. Если горячая женщина проявляет к нему интерес, то он смотрит на неё как белые на рис. Шеннон значительно старше Сонни, ему исполнится только двадцать четыре года, но я знаю, что это его не беспокоит. Я видела, как Шеннон действует с Томом — намекаю на тошнотворный момент — и знаю Сонни, поэтому удивляюсь, почему он и Шеннон не переспали. Я знаю это, потому что Сонни остался со мной и Кейлом. Ван вернулся после того, как закончил с Эшли, и мы вместе вернулись в автобус.

Когда мы прибыли, то автобус был погружён в темноту. Том уже был в своей койке, спал, так как его занавеска была опущена. Он, вероятно, устал от того, что делал с брюнеткой.

Я смыла косметику с лица и переоделась в пижамные шорты, прежде чем лечь в постель. И прежде, чем моя голова коснулась подушки, отключилась.

Я растираю глаза после сна и тянусь к тумбочке за телефоном. Проверяю время — десять часов.

Я голодная, хочу воды, и мне страшно нужно в ванную. Поэтому поднимаюсь с постели и спокойно перемещаюсь по едущему автобусу.

Дверь скрипит, когда я открываю её, и до меня доносится какое-то движение на кухне, так что я проскальзываю прямиком в ванную.

Здесь всё заполнено паром. Кто-то встал пораньше и уже принял душ. Зная своих мальчиков, я не думаю, что они встали бы так рано, так что это, должно быть, Том.

Мой желудок делает маленькое сальто, когда я думаю о том, что он принимал здесь душ.

Я стираю из головы образ мокрого Тома в душе. Я писаю, чищу зубы и завязываю волосы неряшливый узел.

Выходя из ванной, вижу, что занавес возле койки Тома открыт.

Мой желудок оживляется из-за знания того, что он здесь, что является сумасшедшим.

Сколько мне? Двенадцать?

Я выбрасываю влечение к Тому из головы, готовясь к встрече с ним.

Это длится около трёх секунд, пока я не вижу, что он сидит за столом, и мои гормоны включают вторую передачу. С ещё влажными волосами, он одет в старую на вид футболку и рваные синие джинсы. Перед ним чашка кофе и пустая миска, а также коробка Несквика и пакет молока в стороне. У него в руках газета.

Но одна вещь исчезла — борода. Он чисто выбрит.

Он сделал это из-за меня? Из-за того, что я сказала, что ненавижу его бороду?

Не будь такой тщеславной, Лила.

Сделав глубокий вдох, я расправляю плечи и иду к нему.

Его глаза поднимаются от бумаги ко мне. Этот взгляд почти прожигает дыру в моих трусиках.

— Доброе утро, Фейерверк, — растягивает он. Его голос глубокий и хриплый.

Сногсшибательный.

Я игнорирую прозвище «Фейерверк». Полагаю, нет смысла спорить, потому что ему из-за этого станет только лучше.

Я улыбаюсь и заставляю себя говорить нейтрально.

— Доброе утро.

Решив присоединиться к Тому и съесть кашу для детей, я поворачиваюсь к шкафу. На цыпочках тянусь вверх и достаю миску, а потом беру ложку из ящика. После этого занимаю место напротив Тома, высыпаю Несквик и заливаю его молоком.

Когда я гляжу на Тома, то вижу, что он смотрит на мою грудь, а его зелёные глаза горят. Обычно у него нефритовый цвет глаз, но сейчас они словно горят синим.

Именно тогда я понимаю, что не надела лифчик.

Дерьмо.

И именно в этот момент мои соски напрягаются под внимательным и разгорячённым взглядом Тома.

Бл*дь, грёбаное дерьмо.

Хорошо, я могу выбрать один из двух вариантов. Первый: в смущении убежать в комнату и надеть лифчик — но я знаю, что если сделаю так, то это даст ему повод, чтобы дразнить меня. Второй: вести себя спокойно.

Я выбираю второе.

Подняв руки над головой, я притворяюсь, что потягиваюсь, и от этого, конечно, мои девочки выдвигаются в его сторону.

Я должна сдержать смешок от взгляда на его лице. Его глаза так широко раскрыты, что похожи на блюдца.

Затем он проводит языком по нижней губе.

Огонь разгорается между моих бёдер.

Сглатывая, я опускаю руки. После чего говорю сладким голосом:

— Э-э, Том?

Он медленно поднимает свои глаза к моим. Он всё ещё переводит взгляд туда, и я должна перестать извиваться под его похотливым взглядом.

— Если физиология человеческого тела за ночь не изменилась, то глаза здесь, — я указываю двумя пальцами на свои глаза.

Его лицо разрывается от улыбки, и он хрипло смеётся. Он опускает газету на стол.

— Извини. Просто у тебя большая грёбаная грудь. Трудно туда не смотреть, — он кусает зубами нижнюю губу.

Пламя охватывает заднюю часть моей шеи и лицо.

— Ну, попробуй сделать всё возможное. Уважение работает в обоих направлениях.

Он поднимает плечи.

— Ты могла бы носить лифчик. Это могло бы помочь. Хотя на самом деле, нет, это не поможет.

— Боже, ты такая свинья! — восклицаю я. — Серьёзно, ты хотел бы, чтобы я просто сидела и смотрела на огромную выпуклость в твоих штанах весь день?

Неужели я на самом деле просто сказала это? И я действительно называла его выпуклость огромной?

О, Боже.

Широкая ухмылка распространяется по его великолепному лицу.

— Фейерверк, ты спрашиваешь меня, не хотел ли бы я, чтобы ты сидела и смотрела на мой член весь день? — он ухмыляется и вопросительно смотрит на меня. — Ты уверена, что хочешь, чтобы я ответил на этот вопрос? Потому что ты знаешь, что это будет потрясающе…

Я поднимаю руку вверх, останавливая его.

— Стоп! Серьёзно, я не хочу знать, — я смеюсь, когда произношу это, и Том вознаграждает меня мальчишеским смехом.

Улыбаясь, я окунаю ложку в кашу и поднимаю её.

Том наблюдает за мной, но веселья на его лице уже нет, он стал более серьёзным. Его пальцы начинают стучать по столу.

Я глотаю кашу с молоком.

— Всё в порядке? — спрашиваю я, показывая на него своей ложкой.

— Я разговаривал с Джейком прошлой ночью. Он рассказал мне, что Ралли — твой отец.

Каша, которую я проглотила, превращается в булыжник.

Я опускаю ложку в миску.

— Ох, верно. Хорошо… и у тебя какие-то проблемы с этим?

Он в замешательстве наклоняет голову в сторону.

— Почему у меня должны быть с этим проблемы?

— Потому что мой отец — сволочь, и он доставил тебе и твоим друзьям множество проблем.

— Поверь мне, мы переживали вещи и похуже, чем то, что бросал в нас Ралли.

— Теперь я не нравлюсь тебе из-за связи с ним?

Он шаловливо улыбается.

— Ах, так тебе не всё равно, нравишься ты мне или нет?

Не желая отвечать на этот вопрос, я уклоняюсь и пожимаю плечами. Я снова беру ложку и начинаю есть.

Том складывает пальцы вместе и наклоняется ко мне. Я не хочу, но смотрю. Сильные мужские руки. Руки, которые он, без сомнений, знает, как использовать. Они выглядят грубо от многих лет игры на бас-гитаре. Я могу только представить, насколько хорошо они будут чувствоваться на моей коже.

— Джейк объяснил твою ситуацию, — говорит Том, в результате чего моё внимание возвращается к нему, — и как обстоят дела у тебя с Ралли. Но даже если бы ты общалась с ним, это не изменило бы моего мнения о тебе.

— Спасибо, — улыбаюсь я. — И я действительно имею это в виду.

Он кивает и опирается на спинку сиденья.

— Итак, ты знаешь, кто мой отец — сволочь музыкальной индустрии. Предполагаю, что ты знаешь, что моя мать…

— Милочка в этом. Твоя мама красива, Лила. Действительно талантливая. Судя по фотографиям, которые я видел, ты выглядишь так же, как она, и это хорошо. Если ты была бы похожа на Ралли, то это был бы грёбаный отстой, — усмехается он.

Я смеюсь.

— Я сожалею, что ты потеряла её.

И моё настроение падает, прямо вместе с ложкой в миску передо мной.

— Да, я тоже.

— Расскажи мне о ней.