Алексей Калинин - Укрощение спортивной

— Чудесно, я знала, что Оксана умеет стрелять не только красивыми глазками. Я почти всё приготовила, но неожиданно оказалось, что у нас не осталось тимьяна и хлеба. А без тимьяна мясо не мясо. Оскари, съездишь до деревни? — Марджаана мягко улыбается.

Если меня так просить, то я вряд ли откажусь. Оскари вроде бы надувает губы, но тут же растягивает их в ответной улыбке.

— Та, хорошо. За час опернусь. Юрий, составишь мне компанию?

— Я? Я думал отдохнуть, помыться и спуститься к ужину… — лицо Юрия приобретает нецензурное выражение.

— Ну ты ше знаешь, что я отин не моку вести машину. Хотя, если тепе хочется помокать разтелывать птицу…

— Ладно. Так и быть. Поехали, съездим. Правду говорят, что на переправе коней не меняют. Без нас не хулиганьте, — Юрий подмигивает Оксане.

— Да уж, постараемся, — отвечает Оксана и поворачивается к Марджаане. — Может, нужна моя помощь?

— Да, спасибо. Борис, а тебя ждет глухарь. Ощутите всю прелесть отдыха на природе, а то когда ещё в городе придется птицу разделывать?

— Может быть, Борису придется её разделывать гораздо быстрее, чем он думает. Кто знает, как повернет судьба. Вдруг он найдет в этом своё призвание — работать поваром в какой-нибудь элитной шашлычной, — перед уходом вставляет Юрий.

— Всё может быть. Но как говорила Сара Коннор: «Нет судьбы, кроме той, которую мы творим сами!» — улыбаюсь я в ответ. — И я готов её встретить.

— Сару? — переспрашивает Марджаана.

— Судьбу, — поясняю я.

Дверь за Оскари и Юрием закрывается, и мы остаемся втроем. Марджаана отправляет нас переодеться и умыться.

— Оксана, я так прикинула, подумала, что осталось… В общем, мне твоя помощь не нужна. У тебя есть час свободного времени, так что можешь пока занять себя подготовкой к ужину, а после спуститься во всей красе!

— Пожалуй, я приму душ и спущусь к ужину. Хорошо? Я и так сегодня героиня — вон какую птицу добыла, — улыбается Оксана.

— А я тогда побуду Золушкой и выщипаю птице перья. Вот переоденусь, умоюсь и прибегу. Краситься не буду — обещаю. Эх, чего не сделаешь ради прекрасных дам, — я с полупоклоном пропускаю Оксану вперед.

Мы заходим в коридорчик, её дверь прямо, моя налево. Никогда мне свет от ламп не казался таким романтичным. Даже одежда цвета хаки нимало не смущает. И в ней она кажется очень соблазнительной.

— Спасибо, ты сегодня необычно галантен и предупредителен.

— Я всегда такой, может, ты раньше просто не замечала?

— Да? Может быть, — Оксана с загадочной улыбкой скрывается за дверью.

Я же захожу в свою комнату, и мне хочется прыгать от радости. Так прыгают пятилетние дети, когда им дедушка Мороз оставляет подарок под елочкой. Невероятное чувство восторга и радости плещется в моей груди.

Быстро переодеваюсь и снова отдаю одежду Марджаане. Не успеваю повернуться к раковине, как женщина хватает меня за руку.

— Борис, послушай меня внимательно. У нас не так много времени, чтобы всё приготовить. Так что возьми вон то блюдо и следуй за мной.

Пораженный такой таинственностью, я беру широкое плоское блюдо, почти поднос. На нем покоится эмалированная крышка, больше похожая на купол церкви, вот только вместо креста витиевато изогнутая дуга. Тяжеленькое блюдо. Интересно, что на нем? Марджаана кивком приказывает следовать за ней, и я вхожу в каминный зал. Вот это да-а-а! Красотища-то какая… У меня перехватывает дух.

Каминный зал превратился в романтическое место для свидания при свечах. На полу лежат лепестки роз, аромат от них разливается по всей комнате. Возле весело потрескивающего камина из декоративных свечек выложено сердечко, внутри тоже алеют лепестки. Снаружи этой инсталляции несколько восковых кругляшков олицетворяют стрелу, пробившую сердце. Романтика неимоверная. На самом камине тоже выставлены декоративные свечи. Неподалеку стоит диванчик, укрытый пледом леопардовой расцветки. И свечи… свечи… кругом свечи…

А стол…

Круглый стол накрыт белоснежной скатертью, в центре возвышается позолоченный канделябр с тонкими и длинными как спицы свечами. Вокруг него выложены всё те же алые лепестки роз. Зато рядом стоит одинокий и пышный цветок на длинной ножке. Ваза больше похожа на диковинную бутылку с разноцветными шариками внутри, чем на тот предмет, куда все люди ставят цветы. Свернутые маленькими лебедями салфетки горделиво восседают на приготовленных тарелках.

Двух тарелках!

Между ними ожидает тарелочка с нарезанными кусочками белого хлеба.

Хлеба? Да, именно того продукта, за которым отправились Юрий и Оскари. И всего два прибора…

— А как же остальные? — спрашиваю я, когда аккуратно ставлю блюдо на стол, рядом с вытянутой вазой.

— Остальных не будет, — просто отвечает Марджаана.

— Как? А Юрий с Оскари?

— Через тридцать минут олень Оскари сломает ногу, — вздыхает Марджаана, — и им придется остаться на ночлег у друзей.

— Что? Какой олень? Они же на машине уехали.

— Это старая история. Когда я была молодой и красивой, ко мне сватались двое мужчин, Илмари Йохансон и Оскари Халонен. Я долго не могла выбрать, так как оба были мне симпатичны. Тогда они затеяли соревнование…

Марджаана говорит, а у меня перед глазами появляется наш сосед по самолету. Улыбчивый здоровяк с русской женой.

— Илмари почти победил, когда его олень сломал ногу недалеко от финиша. Я вышла замуж за Оскари, но того оленя я выкупила у Илмари и ухаживала за животным до самой смерти. Никто не узнал, что это я попала палкой по голяшке, когда он проезжал мимо. Зато после выздоровления Оскари нянчился с ним как с маленьким ребенком, ведь именно жертва оленя принесла ему в дом счастье.

— Я слышал эту историю и только сейчас вспомнил, что Илмари и Валентина просили передать вам привет.

— Спасибо, я знаю, что они счастливы вместе. Вряд ли Илмари был бы так счастлив со мной — слишком разные темпераменты, а вот с Оскари мы живем душа в душу. Теперь пришла пора Оскари ломать своему оленю ногу — машина сломается и они останутся у друзей. У них тоже машина сейчас на ремонте, так что Юрию придется заночевать там.

— Но есть же другие машины, или такси?

— Есть, но до них добраться нужно, а это минимум десять километров придется идти, а такси у нас не ездят. Слишком большая роскошь для небольшого поселка.

— Да уж, круто, — восхищаюсь я. — А теперь…

— А теперь ты поможешь мне принести салат, и я покажу, как нужно разрезать гуся.

— Гуся?

— Да, гуся. Мы же не в Америке, чтобы резать индейку, поэтому будем резать гуся.

Я устанавливаю ещё две тарелки с куполами на стол. Они в два раза меньше, чем то, которое я принес первым. Марджаана показывает, что находится на большом блюде. А там вольготно отдыхает громадный запеченный гусь. Я таких монстров видел только в фильмах, даже в супермаркетах на полках лишь жалкое подобие этого красавца.

— А это точно гусь? Скорее на страуса похоже.

— Гусь, гусь. Так вроде бы все приготовила. А! Вспомнила. Пойдем за шарами.

— Зачем?

Марджаана просто мотает головой в сторону выхода. Оказывается, что в маленькой кладовке уже покачиваются в воздухе красные шары — сердечками, продолговатые и круглые. Вскоре эти праздничные атрибуты укрепляются на ножках мягких стульев.

— Так, вроде бы всё. Иди сюда. Сейчас тебя немножко подгримирую, а то синяки и ссадины не очень способствуют романтическому настроению. Зря вы с Юрием сцепились, мы думали, что вы сможете сдержаться.

— Вы думали? Так вы всё знали?

— Да. Ваши отношения были заметны с первого шага через порог коттеджа. Мы встречали многих гостей, и Оскари всегда перед баней и другими мероприятиями проверяет техническое состояние. Делает всё для того, чтобы гостям хотелось вернуться сюда ещё раз. Так что неисправный насос в бане просто исключен, да последующее твое появление в голом виде… Я видела, что Юрий специально наступил на край простыни.

Марджаана умелыми мазками наносит мне тональный крем, размазывает какую-то розоватую мазь по лицу. Она холодит и пощипывает кожу. Так вот что чувствуют актеры перед тем, как выйти на сцену.

— Да, вы всё видели и не вмешивались?

— Вот мы и вмешались. Сегодня. Не зря же Оскари выдал вам холостые патроны, ох и не зря. Почему вы не смогли сдержаться? Ах, ладно, не объясняй. Я не думаю, что Оксана будет счастлива с Юрием, поскольку не раз ловила его сальные взгляды на себе. Он тот ещё гуляка, так что настрадается Оксана с ним. А ты… Да и Наталья просила тебе помочь.

— Наталья? Наша Наталья?

— Ну да, мы почти со всеми постояльцами поддерживаем связь. Звоним по праздникам, поздравляем и переписываемся. Вот слышишь — телефон звонит. Это Оскари сейчас будет извиняться и говорить, что не сможет приехать. Это он специально для Юрия будет играть…

Действительно на телефоне высвечивается фотография Оскари.

Сегодня должен быть мой вечер. И он будет моим!

Сказать, что Оксана удивилась, это значит, ничего не сказать. Она вышла к ужину после моего зова, когда Марджаана закончила хлопотать над моей поцарапанной физиономией. Тактичная хозяйка коттеджа извинилась за то, что ей срочно нужно умчаться к соседям за солью и покинула нас. А я в это время открыл дверь в каминную залу.

— Ого, вот это сюрприз. Романтический ужин при свечах? Неожиданно, — мягко улыбается Оксана.

— Да, признаюсь честно — я давно хотел тебя пригласить именно на такое мероприятие, но всё смущался.

— Ты?

Глаза Оксаны удивленно распахиваются, и она недоуменно смотрит на меня. Холодок в груди по ощущениям похож на то состояние, когда отхватишь большой кусок мороженого и проглотишь его, даже не пережевывая. Но это длится всего мгновение. В следующую секунду Оксана весело хохочет над моим изменившимся лицом.

— Извини, не могла удержаться от шутки. Это моя маленькая месть. Видел бы ты сейчас себя со стороны…

— За что же такое наказание?

— За то, вы с Юрием своей борьбой за меня едва не испортили весь отдых. Он и сейчас мне звонил, признавался в горячих чувствах, чуть ли не плакал, что остается у знакомых Оскари. Умолял сказать лишь слово и тогда он примчится на своих двоих, не взирая на холод и расстояние…

— И?

— Может, мы сядем за стол? А то я ужасно голодная, — от улыбки Оксаны я почти физически ощущаю, как внутри распускаются фиалки и щекотят лепестками бешено стучащее сердце.

— Значит, нам в этот вечер никто не помешает? — я галантно предлагаю Оксане руку, и веду её к стулу. Возможно, именно так Андрей Болконский вел Наташу Ростову на самый прекрасный танец. На танец, который воспет миллионами критиков и является одним из ярчайших эпизодов в фильме.

А ведь это я должен быть Пьером Безуховым, Болконский же словно писался с Юрия. Но пути Господни неисповедимы и в этот миг я жалею только об одном — что этот ужин когда-нибудь закончится…

Свечи горят и освещают уютный зал. Потрескивание поленьев в камине добавляет теплоты. Я подвигаю стул Оксане и незаметно нажимаю кнопочку на маленьком пульте. Осенним неспешным ручейком льется тихая, спокойная музыка. Джазовые нотки добавляют чуточку эмоций к этой романтической обстановке.

— Какая красивая роза! — Оксана поглаживает алый бутон, чуть склоняет его к себе и вдыхает аромат. — А как чудесно пахнет! Чудесно наблюдать такое чудо в тот момент, когда за окном лежит снег.

— Да уж, это не лилии. На сей раз я учел свою ошибку, — я приподнимаю «купола» у тарелок и на свет выныривают два салата.

Креветки, руккола, черри, авокадо. Непритязательный, но вместе с тем чудесно выглядящий, особенно когда креветки сложены сердечками. Я вижу, что Марджаана расстаралась на совесть, ведь именно такой салат я заметил у Оксаны, когда мы были на корпоративе. И вместе с тем, мне становится чуточку неприятно… Получается, что я не могу обращать внимание на такие мелочи, а посторонние люди узнают и удивляют девушку, которую должен удивлять я.

— Ух ты, мой любимый салат. Борис, спасибо тебе за такую заботу. Надо же — узнал и приготовил, — в глазах Оксаны мерцают огоньки свечей. — Какой ты внимательный и заботливый.