Она не имеет права засыпать! Ребенку еще нужны ее силы, ее помощь… вот только лампы светят таким нестерпимо ярким светом. Даже глаза режет от боли. Прикрыть бы их хотя бы на минутку…

– Нет, Мариана!

Голос Луи? Это его пальцы сжали ее руку? Мариана сразу же открыла глаза.

Бледное лицо Луи склонилось над ней. Такое бледное, что почти сливалось со светло-зеленой маской, и от этого глаза казались еще более выразительными. За его спиной стоял Эндрю – в точно такой же маске и халате.

– Все в порядке, – прошептала она. – Сэм должен вот-вот родиться, Луи.

– Я знаю, – голос Луи дрогнул. – И с тобой тоже все будет в порядке.

Она слабо покачала головой.

– Ты не должен надеяться на это. Темнота все ближе.

– Но ей не справиться с нами! – пальцы Луи переплелись с ее пальцами. – Не будь эгоисткой. Подумай, каково мне будет без тебя.

– У тебя останется ребенок…

– Мне нужен не только Сэм. Я так долго был одиноким! Не бросай меня. Это будет слишком несправедливо.

Новый приступ боли, а следом за ним темнота придвинулись еще ближе.

– Нет! – Мариана непроизвольно отпрянула назад, чувствуя, как вязкая мгла накрывает ее своим крылом.

– Я знаю, как это больно, – снова раздался совсем рядом с нею голос Луи. – Но ведь теперь мы вместе, и я могу взять часть этой боли на себя. Только позволь мне!

– Разве я смогу?..

– Конечно, сможешь, – голос его звучал негромко, уверенно и настойчиво. – Тебе нужно только постараться открыться, разрушить все преграды, которые ты возвела между нами.

– Не понимаю, о чем ты просишь.

– Эндрю сказал, что, когда Гуннер бросился на меня, между мной и тобой установилась телепатическая связь. Вспомни это ощущение. Попытайся его воспроизвести в себе.

Эндрю, стоявший рядом с ним, напрягся и бросил на Луи быстрый взгляд.

– Не могу же я передать тебе… боль. Разве это мыслимо?

– Но мне ведь все равно больно, только сейчас это никому не помогает.

Мариана чувствовала, что ему и в самом деле больно; волны этой боли, сжимавшие его сердце, отзывались и в ее сердце.

– Я не знаю, как это сделать.

– Знаешь! – раздался рядом голос Эндрю. – Подсоединись к нему, Мариана, просто не пытайся отстраниться от него.

– Помоги мне! – прошептал Луи. В его голосе было столько отчаяния и сожаления, что Мариана не могла ему противостоять.

– Я… попробую, – прошептала она.

Глаза Луи сверкнули надеждой, и Мариане показалось, словно разряд молнии проскочил между ними. В его глазах были любовь, тревога, нежность… – все, о чем она могла когда-то только мечтать. А главное – она почувствовала, что между ними устанавливается та самая необъяснимая связь…

– Не будь таким печальным, Луи, – с трудом выдохнула Мариана. – Убери горечь!

И почти сразу вслед за этими словами наступило облегчение.

– У меня не будет оснований для печали, если ты будешь рядом со мной, – торопливо проговорил Луи.

– Возник контакт? – негромко спросил Эндрю.

– Думаю, что да, – отозвался Луи. – Я чувствую ее!

И Мариана чувствовала его. От Луи исходило тепло, бесконечная нежность… Ей так нужна была сейчас эта поддержка!

Внезапно новая волна боли накатила на нее.

– Дыши ровнее, – напомнил Эндрю.

Но дыхание ее сбилось, глаза закрылись, и не было сил заставить их открыться. И в этот миг Мариана почувствовала рядом с собой Луи, тяжесть медленно начала сползать с нее, а вместе с болью отступила и темнота.

– А теперь открой глаза, – попросил Луи. – Смотри на меня и не отводи взгляда.

– Зачем же тебе переживать такую боль?

– Она будет сильнее, если тебя не будет со мной. Да, так оно и есть. Мариана чувствовала, что он говорит правду.

– И к тому же наконец-то хоть один мужчина поймет, что переживает женщина во время родов! – усмехнулся Луи, и Мариана с удивлением ощутила, что губы ее тоже изогнула легкая улыбка.

– И в самом деле, забавно…

– Вот так-то лучше!

Но мимолетную улыбку быстро прогнал новый приступ боли.

– Тужься, Мариана, – попросил Эндрю. – Пора начинать тужиться.

Собрав все силы, она попыталась выполнить приказание брата; ногти ее впились в руку Луи.

– Так, – одобрил Эндрю. – Молодец. А теперь передохни минутку.

Луи тоже перевел дыхание.

– Не волнуйся. Все хорошо. Мариана снова улыбнулась.

– А это, оказывается, совсем не так уж… – Она не договорила: тело ее изогнулось от боли. – Луи!

– Малыш пошел! – заметил Эндрю, подступая ближе к родильному столу. – Тужься.

– По-моему, уже можно не тужиться, – проговорила Мариана сквозь стиснутые зубы. – Он…

– …уже здесь, – закончил вместо нее Луи. Сразу наступило невероятное облегчение – и чувство покоя.

– Нет, ты только посмотри на этого богатыря! – воскликнул Эндрю, глядя на малыша, которого взял на руки врач.

– Живой? – с трепетом в голосе спросила Мариана.

Оглушительный крик прозвучал ей в ответ: малыш начинал знакомиться с этим миром.

Слава Богу! Самый главный замысел в ее жизни осуществился. Она родила Луи здорового ребенка. А теперь можно отдохнуть…

– Нет, пока еще нет! – встревоженно воскликнул Луи: он теперь без труда читал ее мысли. – Не засыпай! Ты же помнишь, как всегда боялась темноты?

Неужели он не понимает, что темнота сгустилась слишком плотная, что ей уже не раздвинуть этот занавес никогда? У нее просто не хватит сил.

– Я устала…

– Знаю, – прошептал Луи. – Я представляю, как тебе трудно, но потерпи еще немного, ma petite.

– Мне не выдержать, – слабым шепотом выговорила она.

– Выдержишь! – Мариана вдруг почувствовала, как что-то твердое легло в ее ладонь, а потом Луи мягко сжал ее кисть. – Держи его покрепче. Он волшебный. Ты помнишь?

Мариана ощутила тепло нагретого его телом металла.

– Твой талисман?

– Ты можешь задумать желание, и он исполнит его, – напомнил Луи. – Задумай, чтобы мы навсегда остались вместе.

– Ты опять шутишь. Разве он может помочь? – Мариане казалось, что она усмехнулась, но губы ее почти не шевелились.

– Если ты по-настоящему захочешь, он сможет, – уверенно проговорил Луи.

Перед глазами Марианы мгновенно возникло голубое чистое горное озеро, возле которого они когда-то стояли.

– И ты веришь? – почти беззвучно спросила она. Луи слышал сейчас не только ее слова, но даже самые сокровенные мысли.

– Я верю, что мы родились для того, чтобы быть вместе. Я верю, что ты поможешь мне вырастить сына. Господи, ты даже не представляешь, как я верю в это! И ты тоже должна поверить.

– Попробую, – отозвалась Мариана, чувствуя, как в ней начинает зарождаться слабый огонек надежды.

– Нет, надо еще сильнее! – быстро и настойчиво сказал Луи. – Если тебя саму не пугает темнота, то подумай обо мне. Я не могу позволить тебе уйти, я просто уйду следом за тобой…

– Нет! – она рванулась от Луи, но он продолжал держать ее. Мариана умоляюще посмотрела на брата. – Помоги мне! Я не хочу забирать его с собой!

– Сейчас только ты сама можешь помочь себе, Мариана, – ответил Эндрю. – Я не могу разорвать вашу связь; она слишком прочна. Ради всего святого, ради вашего ребенка – не отталкивай Луи!

Но Мариана чувствовала, что начинает слабеть, что могучая волна опять тащит ее в темную пучину. Она так устала, что была не в состоянии шевельнуть даже кончиком пальца. Но не могла же она утащить за собой во мрак и Луи!

Мариана из последних сил оттолкнула от себя вязкое серое марево, но темнота не желала отступать. Тогда она сжала в руке талисман Луи, вцепилась в него, как утопающий хватается за соломинку, и тут же почувствовала, что каждая жилка ее тела наполняется силой. Жизнью! Отдаленный золотой свет манил вперед…

– Я… остаюсь, – прошептала она и услышала, как из груди Луи вырвался вздох облегчения.

– Все прекрасно, Мариана, – негромко сказал Эндрю. – А теперь расслабься и предоставь остальное мне.

* * *

Луи вошел в палату, сжимая в руках букет красных роз:

– Доброе утро! – И он протянул цветы сиделке с несколько лукавой улыбкой. – Вы не поставите их в воду?

– Уж скажите прямо, что вам хочется поговорить с женой наедине. Но я не могу оставить ее, – строго ответила пожилая женщина, укоризненно глядя на него.

– Уверяю вас, что беспокоиться нет оснований! Я сейчас расскажу ей такое, что она ни за что не сможет задремать.

Сиделка помешкала еще мгновение, а затем пожала плечами и торопливо вышла, держа букет в руках.

Луи сел в кресло, стоявшее рядом с кроватью.

– Pauvre petite (Бедная малышка (фр.) , неужели они так и не дали тебе поспать?

– Я поспала ночью, когда Эндрю был рядом. Он считает, что должен пока управлять мной.

– А я уже навестил нашего сына, – счастливая улыбка осветила его лицо. – Какая ты молодчина! У него глаза точь-в-точь, как у тебя.

– Правда, он прелестный? – живо отозвалась Мариана. – Я пока видела его всего один раз: Эндрю сказал, что малыш еще должен побыть немного в боксе для новорожденных. Он все-таки не успел набрать нужного веса, – вздохнула она. – Но ничего: как только начнет кормиться грудью, сразу прибавит. И мне тоже надо хорошо питаться, чтобы было побольше молока. А ты видел, какие у него крохотные пальчики? Словно у куколки, которая…

Мариана не смогла закончить фразу: глядя на Луи, она вдруг почувствовала, как ее мысль куда-то уходит. Нежность, любовь, чувство гордости – все это вместе так озаряли его лицо, что ей захотелось навсегда запечатлеть его в памяти.

– Ты говорила что-то о кукле, – напомнил Луи.

– Это все ерунда. Это не имеет никакого значения. – Мариана отвела взгляд в сторону, пытаясь припомнить, что хотела сказать, и крепко сжала руку Луи. – Ты мне так помог вчера!

– Тебе? – Луи удивленно посмотрел на нее. – Мне казалось, что я помогаю себе. Разве я мог остаться без тебя? – Он внимательно посмотрел ей в лицо. – Разве я смог бы когда-нибудь найти женщину, похожую на тебя? Какое счастье, что все позади! Теперь мы поженимся, и будем жить счастливо до конца наших дней.

– А что, если со мной снова произойдет нечто подобное?

– Эндрю сказал, что так не бывает.

– Он просто не хотел тебя расстраивать. Такое случается, хотя и очень редко…

– С нами все будет хорошо!

– Какой ты уверенный…

– Конечно! А как же иначе? – Луи серьезно посмотрел на нее. – Я не смогу жить без тебя, любимая.

Мариана вдруг почувствовала нечто странное в груди – словно теплая волна прикоснулась к ее сердцу.

– А вдруг сможешь? – спросила она на всякий случай.

Луи покачал головой.

– Ты помнишь, что я сказал тебе в родильной палате?

– Ты мне многое говорил…

– Неужели ты не запомнила самого главного? Мы родились, чтобы быть вместе! – Он взял ее руку и прижал к губам. – Так что тебе придется дожить до глубокой старости.

– Пожалуй. Не могу же я, в самом деле, позволить, чтобы ты нашел какую-нибудь другую женщину!

Озорная улыбка сверкнула в его глазах, и он нежно поцеловал ее в щеку.

– После того, что я пережил в палате?! Боюсь, что ты даже не представляешь, чего я там натерпелся!


Эпилог


– Мистер Луи сказал, что ты должна идти сию же минуту! – строго заметила миссис Маггинс. – Немедленно прекращай работу!

– Сейчас, – отозвалась Мариана, искоса взглянув на робота, и вернулась к своему чертежу. – Я почти закончила.

– Мистер Луи сказал: сию же минуту! Ты должна вымыться, одеться и выйти. На все это тебе отводится двадцать минут – иначе вы не успеете на презентацию.

– Перестань надоедать мне! Я уже вымылась, и единственное, что мне осталось…

– Привет, ma petite. Ты все еще копаешься? Прикажи мистеру Маггинсу подогнать машину.

Миссис Маггинс выскользнула из комнаты, недовольно ворча.

– Не понимаю, что ты с ней сотворил, – заметила Мариана. – Но она слушается тебя беспрекословно – не то что меня.

– По-моему, ее сотворила ты. Так что это наверняка уже было заложено в ее изумительной программе. Миссис Маггинс прекрасно знает, кто всегда прав! – Луи остановился возле чертежа. – Что ты делаешь?

– Пытаюсь приспособить калькулятор прямо в глазу робота, чтобы они могли вычислять расстояние без помощи…

– А ты не могла бы сделать это завтра?

– Луи, мне только что удалось найти гнездо, где я смогу поместить его! Я выйду через…

– …минутку? – закончил он за нее и, забрав у Марианы карандаш, положил его на рабочий стол. – Час назад ты уверяла меня в том же самом. Если мы опоздаем, то заставим ждать сотню людей. А они соберутся, чтобы увидеть новый образец. Ты предлагаешь мне пойти сказать им, что изобретатель слишком занят работой над другим мистером Маггинсом?