В комнате было тихо — только потрескивали дрова в очаге. Ронуэн не ответила. Впрочем, Джаспер и не ждал ответа. Их проблему невозможно решить. Они враги, но их влечет друг к другу.

Джаспер понимал, что, снова уложив девушку в постель, ничего не изменит. И, освободив ее, тоже ничего не достигнет. Жребий брошен. Их судьбы неразрывно связаны, и в будущем ожидает только боль.

Не говоря ни слова, Джаспер вышел из кухни, оставив дверь нараспашку. Он чувствовал физическую боль, но не от неудовлетворенного желания. У него болела грудь — было такое чувство, словно из нее что-то вырвали.

В прошлом от точно знал, как можно унять боль. Если не помогали женщины, ее можно было утопить в вине. Но сейчас ему не хватило бы даже моря вина. Да и не хотелось пить. Он хотел Ронуэн.


Глава 12


Ронуэн сидела в уютной комнате и угрюмо взирала на лежавшую у нее на коленях полоску шелковой ткани. Она могла, как и любая женщина, сшить простенькое платье или плащ с капюшоном, могла заштопать чулки или подшить подол. Она понимала необходимость функциональных вещей. Но вышивать узор из листьев и цветов только для того, чтобы украсить и без того экстравагантное платье? Напрасная трата времени! Однако вышить какой-то жалкий цветочек оказалось намного труднее, чем она себе представляла.

Девушка со вздохом огляделась по сторонам. В дальнем конце комнаты на подоконнике сидела Изольда. За три дня девочка ни разу не взглянула на пленницу по-доброму. Изольда трудилась над своей полоской шелковой ткани — вероятно, ей хотелось доказать, что она умеет работать иглой лучше. В этом Ронуэн нисколько не сомневалась.

Возможно, тогда ее враждебность ослабеет. Во всяком случае, Ронуэн на это надеялась.

— У меня опять запуталась нитка, — объявила Ронуэн и выпрямилась. — На этот раздело безнадежное, — поспешно добавила она и бросила в сторону Джослин виноватый взгляд.

Ей удалось перехватить торжествующую улыбку Изольды.

Джослин вздохнула.

— Ты совсем не стараешься. Распарывай все и начинай сначала. Рано или поздно у тебя получится.

— Сначала? Но это уже в третий раз! Эта работа такая скучная…

— Извините, миледи, — сказала служанка Энид, проскользнув в комнату. — Там прибыл гонец от милорда Рэнда.

Джослин сразу же отложила шитье в сторону.

— Сейчас же пошлите за Джаспером. Я поговорю с гонцом в зале. А вы пока позаботьтесь о еде и питье для него.

— Да, госпожа, — поклонилась девушка и исчезла.

Джослин несколько мгновений сидела не двигаясь, и Ронуэн оставалось только дивиться ее непоколебимому спокойствию. Потом Джослин склонила голову, и ее губы зашевелились. Молится?

Конечно, поняла Ронуэн, и ее охватило теплое чувство к старой подруге. Джослин молилась о безопасности своего мужа, так же как Ронуэн молилась о здоровье Риса.

Но между их молитвами существовала большая разница. Джослин по-настоящему любила Рэнда. Это Ронуэн поняла, оказавшись в замке Роузклифф. Чувство Ронуэн к Рису тоже было любовью, но любовью к товарищу, к брату. Она бы искренне хотела полюбить Риса так, как женщина любит мужчину, но это чувство она испытает к совершенно другому человеку.

Нет, не к Джасперу. Она ждет другого мужчину, которого пока не встретила.

А если никогда не встретит?..

В тот самый момент, когда появился гонец от Рэндолфа Фицхью, Джослин начала молиться. Тот факт, что она боялась за безопасность мужа, в то время как его сопровождал целый отряд соотечественников, удивил Ронуэн. И это было намного интереснее, чем секреты рукоделия. Поэтому она отложила шитье и встала.

— С тобой все в порядке? — спросила она, коснувшись плеча Джослин.

Та вздрогнула, но сразу взяла себя в руки.

— Конечно. Почему ты спрашиваешь?

Ронуэн пожала плечами.

— Ты выглядишь встревоженной.

Она повернулась, чтобы уйти, но Джослин поймала ее за руку.

— Мне очень не хватает Рэнда, когда он уезжает, — призналась она, глядя на Ронуэн. — Я всегда тревожусь о нем, и никогда не чувствую себя спокойной, пока он снова не окажется в моих объятиях. — Женщина улыбнулась, и ее красивое лицо засияло. — Я люблю его. Он смысл всей моей жизни. — Она встала и положила руку на живот. — К тому же у меня есть новость, которой мне не терпится с ним поделиться.

Она вышла из комнаты, спокойная женщина, которую любовь к мужу и детям сделала еще красивее. Ронуэн растерянно глядела ей вслед, позабыв о былой враждебности. Интересно, как это — любить так сильно, всем своим существом, и чувствовать себя так же сильно любимой.

Конечно, если англичанин Фицхью действительно любит свою валлийскую жену.

Честность заставила Ронуэн признать всем известный факт: Рэндолф Фицхью помешан на Джослин. Если бы не это, валлийцы вокруг замка проявляли бы больше неудовольствия присутствием среди них англичан. От Афон-Брин на юг до леса Рэднор валлийские мятежники постоянно организовывали заговоры против английских угнетателей. Но в Каррег-Ду и на территории между рекой Геффен и морем было труднее найти недовольных. Рис часто возмущался тем, что люди в этой части Уэльса так спокойны. Их апатии. Он считал это страхом, но Ронуэн казалось, что это нечто другое. Создавалось впечатление, будто любовь Джослин и Рэнда смягчила людей в местности, которой они правили.

Негромкий шлепок упавшей на каменный пол туфли вернул Ронуэн к действительности. Конечно, Джослин и Рэнд могут быть очень счастливы вместе, и даже согревать этим счастьем других людей, но в своей семье они воспитали ужасную грубиянку. Если матери не было рядом, Изольда тут же начинала дразнить, оскорблять или унижать Ронуэн.

Когда девочка подошла, Ронуэн приветливо улыбнулась.

— А, это ты, Изольда. Возможно, ты сможешь мне подсказать, что с этим делать. — И она показала безнадежно испорченную вышивку. — Я пыталась, но у меня ничего не получается. А у тебя все так красиво.

Девочку не смягчил комплимент, которые был в общем-то искренним. Ее кукольное личико сморщилось в подозрительной гримасе.

— Ты никогда не сможешь хорошо управляться с иголкой, потому что не ценишь это умение. Ты можешь обмануть маму, делая вид, будто хочешь научиться, но тебе не удастся обмануть меня. Ты никогда не станешь леди.

— Да? А почему? Потому что я валлийка? Ты не забыла, что твоя мать тоже валлийка, а ты сама валлийка наполовину? — Ронуэн внимательно посмотрела на Изольду. — Между прочим, Изольда, я знала твою маму задолго до того, как она встретилась с твоим отцом. Тогда она не была настоящей леди. А ты, кстати, родилась валлийским ребенком в простом валлийском доме.

— Неправда!

— Нет, милая, это чистая правда.

Ронуэн запнулась. Знает ли Изольда обстоятельства своего рождения? Рассказали ли ей, как ее мать вышла замуж за другого мужчину до ее рождения, а потом убедила всех, что ребенок Рэнда — валлийский малыш? Всматриваясь в недовольное и раздраженное лицо девочки, Ронуэн испытывала огромное искушение рассказать ей об этом и о том, как предполагаемая смерть ее отца и безумная ярость Овейна едва не привели к ее смерти. И к смерти ее матери.

Безумная ярость.

Да, подумала Ронуэн, Овейн определенно был сумасшедшим, и, возможно, Рис унаследовал частичку отцовского безумия. Но сейчас все это не имело значения. Изольда свято верила, что родилась в замке в присутствии своего отца, и не ее, Ронуэн, дело раскрывать ей глаза на правду. Хотя эта информация могла помочь ей манипулировать Джослин. Ронуэн уже изрядно надоело собственное бесправие в замке.

— Ты права, Изольда, — сказала Ронуэн, надев маску изысканной вежливости. — Ты избалованная старшая дочь высокородного отца и красавицы матери. Твоя жизнь полна роскоши, которую ты заслуживаешь, Я плебейка и недостойна находиться в твоем обществе. Поэтому я ухожу.

Ронуэн холодно улыбнулась девочке и удалилась, что-то бормоча себе под нос. Ронуэн понимала, что не должна опускаться до стычек с ребенком, но неприязнь Изольды начинала ей надоедать.

Сейчас ее интересовало сообщение от лорда Роузклиффа. Она начала спускаться по каменным ступенькам и остановилась, услышав голос Джослин.

— …но как долго это продлится?

Мужчина прочистил горло. Ронуэн, подавшись вперед, увидела маленького нервного человечка, который мял в руках фригийский колпак.

— Не больше двух недель, миледи. Он сказал, что может в этом поклясться. Он вернется домой в ближайшие две недели, начиная с этого дня.

Джослин положила руку на живот. На лице отразилось разочарование. Ронуэн невольно прониклась сочувствием к Джослин. Решив больше не подслушивать, она подошла к перилам.

— Надеюсь, новости хорошие? — спросила она, тем самым объявив о своем присутствии.

Джослин подняла глаза, но ответить не успела, потому что в зал вбежал Гэвин.

— Весточка от папы? Он уже едет домой?

Изольда пробежала мимо Ронуэн.

— Мы должны устроить праздник для папы, когда он вернется, — сказала она. — Ведь скоро его именины.

— Отличная мысль! — подхватил Гэвин.

Джослин обняла детей и прижала к себе. Ронуэн видела, что они похожи и на мать, и на отца. У Изольды было лицо матери и только глаза — отца. У Гэвина был ее рот и вся нижняя часть лица. Дети Уэльса и Англии, любимые обоими родителями. Какое будущее им уготовила земля, где они родились?

Ронуэн долго смотрела на любящую семью и чувствовала себя незваным гостем. Она уже совсем было собралась незаметно отступить, когда ее окликнула Джослин.

— Спускайся к нам, Ронуэн, и иди как леди — голова поднята, плечи расправлены.

Голова вверх. Плечи назад. Неторопливая поступь. Ронуэн помедлила, припоминая другие наставления Джослин. Еще не будучи хозяйкой замка Роузклифф, Джослин обладала грацией королевы. Впрочем, она была дочерью далеко не последнего в Уэльсе человека. Изольда унаследовала легкую походку и естественную грацию от матери. Ронуэн все эти движения давались с трудом. Но ничего. Она тоже научится.

В это время с грохотом распахнулась одна из дубовых дверей и в зал вошел Джаспер.

— Какие новости от Рэнда? — спросил он, переводя взгляд с Джослин на гонца. — С ним все в порядке?

Ронуэн застыла на ступеньках, не в силах отвести глаза от Джаспера. Да что же это с ней происходит? Стоило Джасперу появиться, как все мысли вылетели у нее из головы. Были другие мужчины, такие же красивые, сильные и мужественные. Такие же уверенные и надменные. Но только Джаспер, заставлял чаще биться ее сердце, тем более, что она не видела его уже два дня.

Сверху ей было видно, как Изольда подошла к дяде сбоку и он рассеянно погладил племянницу по очаровательной головке. Ронуэн, словно зачарованная следила за движениями его руки. Но тут заметила торжествующий взгляд, брошенный на нее Изольдой, и разозлилась.

Как там? Голову вверх, плечи назад. Ронуэн медленно двинулась вниз по ступенькам, величественно, словно это она — владелица замка.

Было приятно видеть, как замерла рука Джаспера, когда он ее заметил, и горячее желание в его глазах.

Было до ужаса унизительно наступить на подол слишком длинного платья, которое ей дала Джослин, оступиться и скатиться с последних трех ступенек, приземлившись на четвереньки.

— Ты не ушиблась? — воскликнула Джослин и поспешила к подруге.

— Нет, — проворчала Ронуэн и поднялась, проигнорировав протянутую Джаспером руку.

Засмеялась только Изольда.

Джаспер нахмурился и снова подошел к невестке.

— Так что там от Рэнда?

Джослин села. Ее примеру последовали остальные.

— Вчера он покинул, слава Богу, замок Ламонта, и теперь направляется в Оукен-Хилл. — Она взглянула на своих старших детей, стоявших рядом с Джаспером. — Ламонт предложил взять к себе на обучение Гэвина, но Рэнд, конечно, отказался. Он надеется договориться с лордом Эдгаром. И еще остается вопрос обручения Изольды.

— Я не хочу обручаться! — объявила Изольда и прижалась к Джасперу.

— Он, конечно, не выдаст ее за одного из сыновей лорда Эдгара, — сказал Джаспер, — если там будет обучаться Гэвин. Я знаю Рэнда. Он захочет получить разных союзников для Роузклиффа через своих детей.

— Но я не хочу обручаться! — воскликнула Изольда.

— Не волнуйся, дорогая. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы отсрочить этот момент, — сказала Джослин дочери.

— Это всего лишь обручение, — вмешался Джаспер. — Контракт. Она еще не достигла брачного возраста.

— Я не ребенок! — закричала Изольда.

— Мы в Уэльсе, — вмешалась Ронуэн. — Здесь никто не может заставить женщину выйти замуж против воли, даже отец.