Рексанна Бекнел - Укрощенное сердце

— Ронуэн!

На этот раз ее имя выкрикнул Рис. Юноша успел подхватить ее прежде, чем Ламонт вытащил из ее тела свой меч. Но когда Рис склонился над Ронуэн и нежно ее обнял, Ламонт снова поднял меч.

Лезвие было обагрено кровью — кровью Ронуэн, — и Джаспер издал крик, полный дикой ярости и боли. Прежде чем Ламонт успел нанести удар ничего не подозревающему Рису, Джаспер с силой врезался в англичанина, имевшего черное сердце предателя. И они покатились по земле, крича и призывая проклятия на головы друг друга.

Джаспер не надеялся уцелеть, но он хотел спасти Ронуэн. Если он спасет Риса, тот попытается спасти Ронуэн и, возможно, получит время, чтобы подготовиться к сражению с Ламонтом и убить его. Ненависть Риса к Джасперу по крайней мере имела основания. Но Ламонт был подлецом, предателем своей страны и своих соотечественников.

— Берегись! Сзади! — крикнул он, когда на Риса бросились другие англичане.

Тот пригнулся, нанес одному из них удар локтем, после чего разбил ему физиономию сильным ударом эфеса меча.

Драка переросла в настоящее сражение. На поляне звенело оружие, слышались крики боли, стоны и проклятия.

Ламонт отполз в сторону, отчаянно пытаясь избавиться от Джаспера. Но тот не давал ему подняться, удерживая одной ногой, а потом, изловчившись, нанес предателю удар по державшей меч руке. Если Ламонт освободится, Джаспер будет мертв.

— Развяжи меня, — крикнул он Рису, навалившись на руку Ламонта.

Он бросил быстрый взгляд на юного мятежника, и на мгновение их взгляды встретились. За этот краткий миг глаза и одного, и другого воина выразили целое море эмоций. Джаспер только что спас жизнь Рису, и юноша это знал. Поколебавшись лишь секунду, да и то, поскольку не знал, куда положить Ронуэн, Рис острием меча перерезал связывающие Джасперу путы.

У бывшего пленника не было оружия, но это не являлось для него существенным недостатком. Раньше, чем Ламонт успел подняться на ноги и выпрямиться, Джаспер сбил его с ног и вцепился одной рукой в горло, а другой — в руку, державшую меч.

Вокруг него кипело сражение, но он не обращал внимания на других. Его ноздри раздувались, вдыхая запах крови и страха. Однако сам он страха не испытывал, только горячее желание убить лежавшего на земле человека.

Ламонт всячески старался сбросить Джаспера. Но тщетно. Тот был одержим жаждой крови. Рэнд часто рассказывал о красной дымке ярости, которая затуманивает глаза и разум человека в разгар сражения. И хотя Джаспер почувствовал нечто подобное, когда англичане напали на лагерь Риса, чтобы освободить Изольду, на этот раз все было иначе. На этот раз ярость буквально поглотила его, превратила в безумца. Ламонт отбивался как дьявол, но Джаспер блокировал каждое его движение.

Когда предатель изловчился достать кинжал, Джаспер выбил его из руки. Только Ламонт был сильнее, чем казался. К тому же ему придавало силы понимание того, что речь идет о его жизни. Ламонт нанес удар ногой и, когда Джаспер отскочил в сторону, атаковал его мечом.

Острое как бритва лезвие просвистело рядом с ухом Джаспера. Но одновременно Ламонт потерял равновесие и восстановить его уже не смог. Воспользовавшись моментом, Джаспер ударил его кинжалом, распоров бедро. Еще один удар, и предатель мешком свалился на землю.

Ламонт пробормотал грязное ругательство, и из его горла хлынула кровь вместе со зловонной рвотой. У Джаспера не было времени праздновать победу. Он отшвырнул противника в сторону и окинул быстрым взглядом поле сражения. Бездыханные тела уже лежали на земле. Уцелевшие продолжали драться, но англичане, увидев, что их предводитель упал, сразу начали отступать.

Потом Джаспер увидел Ронуэн и склонившегося над ней Риса и оцепенел. Не в силах пошевелиться, он стоял, сжимая в руке кинжал, с которого капала кровь Ламонта.

Она не может умереть. Господь милосерден. Ронуэн должна жить!

Но почему тогда она так бледна? Ее рука покрылась молочной белизной, а лицо, всегда таком оживленное, стало белее полотна.

Взяв себя в руки, Джаспер пробрался к Ронуэн. Но когда он протянул руку, чтобы нащупать биение пульса на шее, Рис взорвался:

— Не трогай ее! И не приближайся!

Валлиец раскинул над Ронуэн руки, словно хотел защитить от Джаспера. На лице юноши застыла страдальческая гримаса. Джаспер поймал Риса за запястье.

— Она спасла мне жизнь. Я должен попытаться спасти ее.

— Нет!

— Ты, чертов идиот! Хочешь, чтобы она умерла? Если она не твоя, значит, должна умереть?

Никогда еще молодость Риса не была так заметна, как теперь. Он в ужасе уставился на Джаспера, человека, которого ненавидел большую часть своей жизни и семи лет от роду поклялся убить. Он отчаянно хотел спасти Ронуэн, и ненавистный англичанин предложил ему надежду.

— Ты можешь ее спасти?

— Не знаю, — честно ответил тот.

Он приложил руку к тоненькой жилке у горла, вознося молитву Небесам, горячую и страстную, как никогда раньше, и почувствовал пульс — слабый, медленный, но ритмичный.

— Она жива, — пробормотал он.

Но сколько она еще продержится?

А тем временем сражение прекратилось. Двое валлийцев лежали мертвыми, еще шестеро были ранены и громко стонали. Однако Джаспера интересовала только Ронуэн. Риса тоже.

Джаспер нашел рану — ужасный разрез прямо под ребрами. Рана была глубокой, но чистой, и он зажал ее края руками.

— Нужно чем-то стянуть рану, — сказал он, и Рис тотчас принес ему перевязь одного из убитых англичан.

Вместе они довольно быстро справились с поставленной задачей. Рис приподнял девушку, а Джаспер аккуратно обмотал тканью ее талию и грудь.

Один раз Ронуэн застонала, и руки Джаспера замерли.

— Ронуэн! — Голос Риса звенел от едва сдерживаемых эмоций. — Ронуэн, ты меня слышишь? Все страшное позади, ты в безопасности, и мы о тебе позаботимся. С тобой все будет в порядке. Ты обязательно поправишься.

Юноша с детской надеждой взглянул на Джаспера. Даже под коричневым загаром было видно, насколько он бледен.

— Она выздоровеет, правда?

Джаспер сжал губы и закончил импровизированную перевязку.

— Если мы сможем уложить ее в теплую постель, промыть рану и как следует перевязать, а потом выхаживать, думаю, да, она будет жить.

Другого варианта он попросту не мог себе представить. Он отказывался думать, что она может умереть, после того как храбро и безрассудно бросилась на меч, пытаясь его спасти.

Он встал. Следовало спешить. Они находились примерно в лиге от дороги, а до Роузклиффа было не больше часа пути. Но когда Джаспер оглянулся в поисках Гелиоса, то встретил подозрительные взгляды и мрачные ухмылки. Валлийцы, как могли, перевязали своих раненых. Кто-то собрал лошадей. И все ждали приказа Риса. Если бы Джаспер так сильно не тревожился о Ронуэн, на него бы непременно произвела впечатление та легкость, с которой мальчишка командовал людьми значительно старше себя.

Он посмотрел на Риса.

— Скажи им, что мы должны доставить ее в Роузклифф, — тихо произнес он.

— В Роузклифф?

Куда только подевался испуганный мальчишка, который с надеждой взирал на Джаспера. Теперь перед ним стоял уверенный и жестокий воин.

— И ты после всего всерьез считаешь, что я отдам тебе Ронуэн, тем более сейчас, когда она едва жива?

Его рука легла на эфес меча — угрожающий жест, который Джаспер не мог недооценивать.

Джаспер развел руки в стороны. У него не было оружия. Кинжал так и остался лежать в грязи.

— Мы нанесли поражение общему врагу, — сказал он, указав на валявшегося в грязи Ламонта. — У нас есть общая цель — спасти жизнь Ронуэн.

— Она поедет в Афон-Брин.

— Но это же в два раза дальше, чем Роузклифф!

Ронуэн застонала, и взгляд Риса метнулся к ней. Джаспер снова опустился на колени рядом с ней. Ее сердцебиение не ухудшилось, но и не стало лучше. Он тронул дрожащей рукой ее лоб. Кожа девушки была неестественно холодной.

Он снизу вверх взглянул на Риса.

— Ее надо искупать, переодеть в чистую и сухую одежду. Необходимо промыть рану целебными отварами, и постоянно давать ей укрепляющий чай. Все это надо делать быстро, промедление смерти подобно.

— Она будет себя лучше чувствовать среди соотечественников.

— Если доберется до них живой. Подумай, парень. Неужели твоя ненависть ко мне сильнее, чем любовь к ней? Для тебя важнее помешать мне, чем спасти ей жизнь?

Рис судорожно сглотнул. На его мальчишеской физиономии отразилась мучительная борьба между застарелой ненавистью и надеждой.

— Я хочу, чтобы она выздоровела, — сказал Джаспер и начал осторожно поднимать девушку с земли.

— Не прикасайся к ней! — взвизгнул Рис. Он выхватил меч и начал угрожающе размахивать им. — Оставь ее! Оставь!

Но Джаспер не мог исполнить требование мальчишки. Когда он поднял Ронуэн на руки, его потрясло, насколько легким и безжизненным стало ее тело. Она всегда была маленькой и хрупкой, но теперь он вообще не почувствовал ее веса. Не в силах думать ни о чем, кроме жизни этой невесомой девочки, сломанной куклой лежащей у него на руках, он наклонился и поцеловал ее в лоб.

— Lofrudd! — выругался Рис. — Убийца! Я убью тебя!

Он наступал на Джаспера до тех пор, пока острие его меча не ткнулось в шею англичанина.

— Заберите ее у него, — приказал он своим людям. — Возьмите ее, чтобы я мог убить его сейчас же.

Ни один из людей Риса не двинулся с места, и его охватила ярость.

— Фентон! Возьми ее! А потом дайте кто-нибудь ему свой меч.

В повисшем над поляной тяжелом молчании громко заржала лошадь. Гелиос. Другая ответила. Это один из пони валлийцев. Джаспер крепче прижал к себе Ронуэн. Она умирала у него на руках.

Два мятежника расступились, и на поляне появился Ньюлин. Он шел не спеша, хромая и раскачиваясь. Но его глаза смотрели прямо на Ронуэн.

— Она жива, — пробормотал бард.

— Вот видишь, — встрепенулся Рис, — Ньюлин сказал, что она будет жить.

Услышав эти слова, бард обратил свой взор на командира мятежников.

— Я сказал, что она жива. Сейчас. Я не могу предсказать будущее людей, обладающих свободной волей. Пока она жива, но сколько еще проживет — зависит от вас.

— Хватит! — завопил Рис.

Но Джаспер заметил, что меч в его руке дрогнул. Что это, сомнение или юноша просто слишком устал?

В конце концов Рис тяжело вздохнул и убрал меч в ножны.

— Мы пойдем с вами. Ты дашь нам гарантию безопасности. — Его глаза полыхали ненавистью, но говорил он как мудрый лидер. — Ньюлин тоже пойдет с нами и станет свидетелем твоей честности или ее отсутствия.

— Согласен, — сказал Джаспер и направился к Гелиосу, но Рис преградил ему дорогу.

— Я понесу ее.

— В этом нет никакой необходимости. Я уже несу ее, — ответил Джаспер.

Рис угрожающе прищурился.

— Она валлийка, и ранена английским предателем. Теперь ей нужно утешение валлийцев и их сила.

— Но она спасала мою жизнь! — воскликнул Джаспер.

Выпустить из рук свою драгоценную ношу он не мог.

— Вы спорите как малые дети, — заметил Ньюлин. — Садись на коня, Рис. А теперь отдай ему девушку, англичанин.

Ронуэн глубоко вздохнула, и сердце Джаспера учащенно забилось. Неужели это ее последний вздох? Но она сделала еще один вздох, потом еще один… И только тогда Джаспер неохотно передал ее Рису. Девушке необходима была помощь, которую они не могли ей дать в этом забытом Богом месте.

Убедившись, что она устроена более или менее удобно, Джаспер отошел, чувствуя, что у него отняли душу. Пусть только она живет, молился он. «Боже, я все смогу вынести, только пусть она останется в живых».

Ньюлин шел рядом, и его присутствие в этом суровом валлийском лесу странно успокаивало.

— А теперь поторопитесь, — сказал он всем собравшимся. — Я подготовлю дорогу.

Джаспер подчинился, не задавая вопросов. Любые сомнения, когда-либо возникавшие у него относительно древнего барда, исчезли. Уж очень ему хотелось верить в силу Ньюлина. Все его существо было поглощено только одной задачей — доставить Ронуэн в Роузклифф живой.

Когда Рис пустил лошадь легким галопом, Джаспер очнулся от невеселых дум, побежал к Гелиосу и взлетел в седло. И вся группа поскакала в Роузклифф.

Ронуэн ощущала необычайную легкость. Она была легче воздуха. Она парила над землей. Ее понесло ветром сначала на холмы, потом вниз — к пропитанным влагой равнинам. Лес был зеленым и до краев наполненным жизнью, но вдруг, без видимых причин, стал серым и безжизненным. Небо прояснилось, и ее кожу обожгло солнце. А потом солнце исчезло и сумерки окутали землю.