Уилл смеялся и обнимал ее, говоря, что природа никогда не допустит такого.

Лили родила сына декабрьской ночью. Бушевала настоящая буря, и доктор запоздал, с трудом пробираясь к их дому в такое ненастье. Уилл никогда не забудет ужасных криков жены, мучившейся в схватках, не забудет бледного лица Лили, ее взгляда, последнего взгляда, когда она лежала, истекая кровью, а доктор тщетно пытался хоть что-нибудь сделать…

Последние слова Лили: «Позаботься о нашем сыне. Я люблю тебя, Уилл, дорогой…»

С тех пор Уиллу казалось, что он умер вместе с Лили. Ничего не волновало его, ничего не интересовало. Он сидел в доме, где когда-то был так счастлив, в отчаянии и горе, пил и смотрел на портрет Лили, написанный известным французским художником еще до их встречи.

Вернула его к жизни мать Лили. В один прекрасный день она положила ему на руки младенца и твердым голосом заявила, что хотя Лили и умерла, но сын его жив и требует заботы и любви.

Уилл понемногу стал приходить в себя, и если первое время вид ребенка вызывал у него щемящее чувство тоски и боли, то вскоре он с удовольствием рассматривал каждый крошечный пальчик, радовался каждому звуку и приходил в восторг от беззубой очаровательной улыбки малыша. Уилл назвал мальчика Джастином и перенес на него всю свою любовь к ушедшей безвозвратно Лили.

Когда к Уиллу вернулись силы и вкус к жизни, он понял, что пора ехать домой, но не мог забрать ребенка у родной бабушки, в то же время осознавая, что не в состоянии растить мальчика сам. Поэтому Уилл спросил тещу, не поедет ли она с ним в Нью-Йорк. Она охотно согласилась, так как внук – последнее, что у нее оставалось в жизни.

Маленькая семья Уилла поселилась в Нью-Йорке, где он купил небольшой уютный дом, куда он всегда возвращался из своих командировок и где жил, пока работа не звала его в путь.

Сейчас, после Джерси, Уилл поедет домой к сыну, которому уже исполнилось шесть лет. Джастин стал совсем большим мальчиком, высоким и крепким – весь в отца. Но тонкие черты лица и глаза – от матери. Уилл был благодарен судьбе за сына, который унаследовал все лучшее от обоих родителей.

Одна проблема – семья Уилла в Техасе до сих пор не знала о существовании Джастина. Уилл никак не мог заставить себя поехать туда и все рассказать. Получалось, будто тем, что он прячет собственного сына от родных, он как бы бережет его. Родственники, конечно, хорошие и открытые люди, но у них предрассудки, присущие их классу и времени, поэтому нельзя подвергнуть Джастина испытанию. Вдруг они не выразят одобрения? Теперь же прошло столько времени, что любое объяснение будет выглядеть нелепым. Уже просто поздно.

Уилл вздохнул, отогнал тяжелые мысли и допил виски. Не надо позволять воспоминаниям уводить его так далеко – после экскурса в прошлое всегда наступает депрессия и не остается сил на то, чтобы работать.

Он заметил, что поезд замедлил ход, и услышал, как кондуктор выкрикнул название станции – пора выходить. Уилл сразу пришел в себя, внутренне собрался, и знакомое волнение охватило его. В каждом городе, бывал он там или нет, его притягивала неизвестность того, что с ним произойдет. Что его ожидает? Откроет ли новый талант, увидит ли какое-нибудь чудо?


Вечер был морозный. Уилл, купив билет у рыжей глазастой кассирши, стоял перед входом в театр, курил сигару и наблюдал за публикой, которая спешила на представление. Он заметил много женщин и несколько детей-подростков. Наверное, на утренних представлениях детей больше, решил он.

Действительно, бывшие театры водевилей, сменив свою направленность на эстрадные концерты, становились развлечением для всей семьи и приобретали популярность. Косвенным образом это было на руку и цирку, так как в эти театры приглашались исполнители разных жанров, многие из которых имели прямое отношение к цирковому искусству.

На улице почти никого не осталось. Уилл докурил сигару и вошел в театр. Внутри было уютно и чисто, это он отметил с удовольствием, потому что далеко не всегда так случалось в небольших городах. Он взял билет в пятый ряд, чтобы иметь возможность хорошо разглядеть артистов и в то же время не задирать голову кверху, находясь у самой сцены. Усевшись в кресло и оглядевшись, Уилл прислушался к музыке, звучавшей в зале.

Слева у сцены он увидел фортепиано, за которым сидела спиной к нему высокая изящная женщина в темно-синем платье. Рядом с ней пожилой седой музыкант играл на скрипке. Мелодии знакомые, но исполнение великолепное, такое редко услышишь в маленьких театрах. Непонятно почему, но эта женщина у фортепиано заинтриговала Уилла. Может быть, из-за манеры держаться – у нее горделивая осанка, гибкая и стройная фигура, замечательная пластика, за ней было приятно наблюдать.

Началась программа, и Уилл сосредоточился на том, что происходит на сцене. Он всегда любил театр и, несмотря на то что по долгу службы постоянно бывал на разных представлениях, никогда не переставал и не уставал удивляться мастерству многих артистов, сопереживать, веселиться и получать удовольствие. Куда бы он ни пошел – в драму, оперу, варьете или цирк, Уилл неизменно оставался благодарным зрителем, готовым получить незабываемые впечатления. Он радовался удачам и переживал, когда что-то не получалось. А в цирке он до сих пор развлекался от души.

Конечно, в таких театрах, как этот, номера разные: и отвратительные, и очень жалобные, чаще совершенно заурядные, но зато бывают и замечательные, и даже отличные, ради которых, собственно, Уилл и колесил по всей стране. В таком случае он чувствовал, что его труд не пропал даром.

В этот вечер номер, которым интересовался Уилл, значился почти в конце представления, что и понятно – гвоздь программы, но он не спешил и стал смотреть все подряд. К его удивлению, многие номера оказались просто замечательными, что является редкостью для подобных театров.

Первым номером выступал эквилибрист, объявленный как «Человек – железная челюсть». Захватив зубами специальное приспособление, он выполнял очень сложные упражнения. Получалось, что как раз челюсти выдерживают вес его тела. Уиллу он понравился, хотя для полного совершенства ему не хватало еще парочки искусных трюков.

Затем вышел певец, исполнявший народные песни с характерными модуляциями. Уиллу не понравился его голос, хотя трели у него получались неплохо. Потом последовал номер с дрессированными свинками, довольно веселый, но ничего выдающегося, с точки зрения циркового антрепренера. После этого были еще несколько хороших музыкальных номеров и танцоры.

Во время перерыва Уилл решил подойти поближе к сцене и получше рассмотреть пианистку. Когда он подошел, она неожиданно встала и повернулась. Уилл был приятно удивлен – женщина оказалась очень привлекательной, и он улыбнулся ей.

Ему захотелось услышать ее голос, поэтому он сказал:

– Я получил огромное удовольствие от вашего исполнения, мэм. Вы прекрасно играете.

Щеки ее покрылись румянцем, она глянула на него своими голубыми глазами, потом потупила взор.

– Спасибо, сэр, – произнесла она приятным, мелодичным голосом. – А теперь извините…

Она хотела уйти, но Уилл поспешил продолжить разговор.

– Я бы хотел представиться – Уилл Адамс, антрепренер из цирка «Барнум и Бэйли». Я тут занимаюсь поиском талантов. Меня интересует труппа Монтини. Вы не подскажете, где я могу найти директора этого театра?

Она вдруг улыбнулась, и у него даже дыхание перехватило – таким прекрасным стало ее лицо, озаренное этой улыбкой!

– Рада познакомиться с вами, мистер Адамс, хотя вы и намерены лишить нас одного из лучших номеров. Но нам это будет даже весьма лестно, так как подтверждает, что у нас наметан глаз на редкие таланты. Я – миссис Орландо, а мой муж – директор этого театра.

Уилл тихонько вздохнул, от облегчения и разочарования одновременно. Хорошо, что она – жена директора театра, то есть знает таких, как Уилл, имеет дело с людьми искусства, и ее не задело то, что он обратился к ней прямо, без официальных представлений. Но плохо, что она замужем. Вообще-то он сразу заметил кольцо на пальце, но не придал этому значения, так как знал, что многие незамужние женщины прибегают к этой уловке, чтобы избежать нежелательных домогательств.

– Я бы хотел встретиться с вашим мужем, миссис Орландо, – сказал Уилл, что было правдой только отчасти, потому что ему нечего обсуждать с ним, разве что эта встреча будет иметь чисто деловой характер – знакомство двух профессионалов, работающих на одном поприще. Но его привлекало другое – возможность еще раз поговорить с этой очаровательной женщиной.

– Думаю, встречу можно устроить, – ответила миссис Орландо. – В следующий перерыв времени не будет, но вы можете подойти после представления.

– Прекрасно. Если Монтини окажутся такими великолепными, как о них говорят, я должен буду переговорить с ними после представления.


Выступление Монтини потрясло Уилла, и сразу же по окончании представления, когда публика стала расходиться, он отправился к ним за кулисы.

Сначала произошла небольшая заминка, так как только самый младший Монтини знал несколько слов по-английски, но совсем неделового характера, а старший, являвшийся главным в труппе, долго не мог взять в толк, что нужно Уиллу. Потом вдруг сообразил, видно, до этого был слишком возбужден после выступления. Все Монтини радостно согласились работать в цирке Барнума весной и дали Уиллу имя и адрес своего импресарио для обсуждения условий контракта.

Разговаривая с акробатами, Уилл заметил неподалеку миссис Орландо в сопровождении высокого интересного мужчины, который, очевидно, и был ее мужем.

Миссис Орландо подошла к Уиллу.

– Мистер Адамс, познакомьтесь – это мой муж, Николас Орландо. Ник, это мистер Уилл Адамс.

Мужчины пожали друг другу руки.

– Здравствуйте, мистер Адамс. Рад познакомиться с вами. Жена сказала, что вы – представитель цирка Барнума и приехали сюда посмотреть на Монтини.

– Да, верно, – кивнул Уилл. – Нам доложили, что они очень необычные акробаты, а теперь я и сам воочию убедился в этом. Только что предложил им контракт на следующий сезон.

Орландо улыбнулся, обнажив большие красивые зубы.

– Да, но на нас они работают всю зиму.

– Очень любезно с вашей стороны встретиться со мной, несмотря на то что я краду ваших исполнителей. – Уилл тоже улыбнулся.

– Мы наверстываем свое зимой, – парировал Орландо, – когда все цирки закрыты. Кроме того, я никогда не препятствую карьере артистов, когда у них есть шанс. В нашем театре мы должны все время обновлять репертуар, чтобы не надоесть зрителям. Это же небольшой город, мистер Адамс, а у нас не цирк, который может гастролировать по всей стране. Правда, мы всегда стремимся найти что-нибудь необычное и надеемся продолжать в том же духе.

– Желаю успехов, – сказал Уилл. – А давно вы руководите этим театром?

– Чуть больше года. Когда мы начинали, он был в жутком состоянии, но теперь у нас все идет отлично.

Орландо снова улыбнулся. Уиллу подумалось, что он слишком часто улыбается.

– Послушайте, Адамс, не хотите ли поужинать с нами? – спросил Ник. – Лора сейчас закончит разбираться с бухгалтерией, и мы поднимемся к нам. Она всегда готовит что-нибудь эдакое после представления, а мне будет крайне приятно поговорить с коллегой, так сказать. В прошлом я работал и в цирках, и в шапито. Нам с Лорой интересно послушать, как там идут дела и что у вас новенького.

Уилл ответил не сразу. Ему очень хотелось побольше пообщаться с Лорой Орландо, да и муж ее казался довольно приятным человеком, хотя что-то в нем Уиллу не нравилось – то ли неуемная улыбчивость, то ли бойкая манера общения… Этот Орландо проявлял немного больше дружелюбия по отношению к Уиллу, чем полагалось при подобных знакомствах.

Может быть, Уилл относится к Нику предвзято, немного ревнует его к очаровательной жене? Но что бы он ни думал об Орландо, дать согласие провести с ними вечер стоит. Приятно будет поужинать в обществе этой пары и побеседовать с ними.

– С удовольствием принимаю ваше приглашение, – ответил Уилл. – Мне не часто удается отведать чего-нибудь домашнего.

– О да, будет легкая закуска, как я сказал, но у нас есть прекрасный ростбиф, домашний хлеб, который печет Лора, и бутылка отличного вина.

– Еще бисквит со сливками, – добавила Лора. Уилл галантно поклонился.

– Вот это самое главное, а то я начал было сомневаться, – сказал он смеясь.

– Ну и великолепно! – воскликнул Орландо. – А теперь почему бы нам с вами не пропустить по рюмочке, пока Лора примет кассу? Это займет немного времени, она хорошо считает.

– Спасибо, очень кстати. Сегодня довольно холодная погода, – сказал Уилл, а когда Лора ушла, спросил: – Так ваша жена ведет всю бухгалтерию?

Орландо кивнул.

– Да, к счастью, Лора способна к математике, а с бухгалтерскими расчетами справляется запросто. Иногда я помогаю ей, но, откровенно говоря, не люблю цифры, это не по мне. А так нам и бухгалтер не нужен, получается сплошная экономия.