– Стой там, не двигайся, – крикнул Али и пошел к товарищу.

– Вход в пещеру здесь, – сказал он и стал исследовать скалистую породу. Егор присоединился к нему.

– Здесь поверхность неоднородна, – заметил Егор, – вот стык.

– Похоже, – согласился Али, – но ни щели, ни отверстия. Все-таки глупо было тащиться сюда. Что дальше будем делать?

– А где механизм открывания находится?

– Понятия не имею. Я и раньше не знал. Я всегда приходил к открытию. А Фархад был камнетесом, скульптором, архитектором. Да кем он только не был. Он влюбился в красавицу Ширин, возлюбленную царя Хосрова. Чтобы избавиться от соперника, его нанимает царь и поручает ему невыполнимую работу. Проложить канал через гранитную скалу, по этому каналу должно течь молоко с дальнего пастбища для Ширин. Но движимый страстью, Фархад пробивает эту скалу. И тогда коварный царь посылает ему ложное известие о смерти Ширин, и Фархад умирает от горя.

– Нехорошо он поступил, – покачал головой Егорка.

– Да, что там говорить, подлец, – согласился Али, – этим царям нельзя доверять. Обманут.

– А девица ответила на призывы его сердца?

– Нет, но ценила его чувство.

– А-а-а, – разочарованно протянул Егор.

Он приложился плечом к предполагаемому месту входа в пещеру.

– Тебе помочь? – насмешливо спросил Али. – Я думаю, что нам надо здесь поселиться и ждать следующего землетрясения, – добавил он, – как только дверь приоткроется, а мы шмыг сразу туда.

Но Егору было не до смеха. Он ходил взад и вперед, ощупывая скалу.

– Понимаешь, в чем дело, – наконец, задумчиво сказал он, – каждый предмет – он совершенен, каким бы уродливым не казался.

– Так, начало интересное, – заметил Али.

– Совершенство предполагает еще одно качество, – продолжал Егор, – законченность формы. Эта скала, какой бы массивной не казалась, так же ограничена в форме.

– К чему такое длинное предисловие. Не пойму к чему ты ведешь. Заканчивай уже свою мысль.

– Хорошо, перейдем к наглядности. Ограниченность в форме предполагает следующее непреложное условие. Если в одном месте прибыло, то значит в другом – убыло. Ибо материя конечна. Если скала в этом месте дала усадку, то в другом она должна была дать трещину.

– А ты мыслитель, – похвалил Али, – надеюсь, в практике ты будешь также удачлив, как умен в теории.

– Надо лезть наверх, – сказал Егор.

– Почему наверх?

– Здесь нигде нет трещины, значит она наверху, подсоби. Вот здесь не так отвесно.

Егор стал карабкаться по скале, цепляясь за выступы и неровности.

– Я здесь подожду, – сказал Али.

Он не оставлял надежды найти рычаг управления механизмом.

– Смотри там аккуратнее, – крикнул он, – мне тебя тащить тяжело будет.

– А чего меня тащить, убьюсь, здесь и похоронишь.

– Так это если убьешься. А, если нет.

– Не каркай, – донеслось в ответ.

– Я не каркаю, – обиделся Али, – я предупреждаю.

Егор скрылся на вершине скалы. Али продолжил поиски, исследуя каждую пядь земли.

– Лезь сюда, – крикнул ему Егор через некоторое время.

– Зачем?

– Увидишь.

– Это не входило в мои планы, – проворчал Али.

Тем не менее, он полез наверх.

– Смотри, – торжествующе сказал Егор.

У его ног змеилась расщелина.

– Почему ты думаешь, что это она? – спросил Али.

– Поднеси руку.

Али наклонился к трещине и почувствовал дуновение воздуха.

– Похоже, что так, – согласился Али, – но это нас не приблизило к цели. Как мы туда просочимся в эту щель. Будем, как Фархад долбить ломом и киркой.

– Предоставь это мне, – сказал Егор, – я по своей основной специальности – кузнец. А это многое значит. Инструмента у нас нет, это моя оплошность. Но, как известно, голь на выдумки хитра. У нас есть смекалка. Я видел по дороге много разного мусора, железяки всякие, сломанные копья, щиты. Здесь видно, бои шли.

– Один так точно шел, – заметил Али. – Ватаги Хасана с хорезмийцами.

– Я пойду, поищу что-нибудь подходящее для предстоящего дела. А ты собери дровишек для костра.

– Греться будем.

– И это тоже. Воду возьмем из лужи.

Час спустя на скале полыхал костер. Егорке посчастливилось найти два металлических шкворня от арб, с десяток сломанных копий с наконечниками. Когда костерок набирал силу, Егор сгребал поленья в сторону и начинал лить воду на раскаленные камни. Сначала в щель входили наконечники копий, затем после многократных повторений этой процедуры, он забил в расщелину шкворень. С каждым разом трещина становилась шире. Спустя два часа в нее можно было просунуть руку. Егор спустился к лесистой части склона и срубил два деревца толщиной в локоть. Заострив, он вогнал их в трещину, не давая ей схлопнуться. Налегая на них с разных сторон, им удалось увеличить расщелину. Теперь в нее мог проскользнуть ребенок.

– Я горжусь тобой, – сказал Али.

Скала, которую они терзали, была подвижна, словно живое существо. Они чувствовали ее вибрацию при каждом ударе. В ней чувствовалась упругость. Егор приволок стволы еще большей толщины и вогнал все в трещину. Али примерился и понял, что он уже может в нее проникнуть.

– Достаточно, – сказал он, – я пройду.

– Нет, не достаточно, – возразил Егор, – мы оба должны спуститься. Для меня она еще мала.

– Это неразумно, кто-то должен остаться снаружи.

– Так, я и спущусь.

– На это отверстие у нас ушло шесть часов, – возразил Али. – Чтобы увеличить щель под твой размер уйдет еще шесть часов. К тому же я легче. Я смогу тебя спустить на веревке, а поднять вряд ли. Хотя мне, откровенно говоря, расхотелось туда лезть. Такое чувство, что мне предстоит спускаться в ад.

– Тогда и говорить нечего.

– Но я все равно спущусь. Как там у вас говорят? Назвался грузом, полезай в кузов. Только отдышусь сначала. Я хотел сказать – соберусь с духом.

Егор молчал, обдумывая слова друга.

– Ладно, – наконец сказал он, – будь по-твоему. И правильнее сказать, не грузом, а груздем. Это гриб такой.

Он вытащил из хурджина моток веревки и бросил Али.

– Обвяжись покрепче. Как же царь допустил, чтобы какой-то каменотес к его жене клинья подбивал.

– Я не говорил о жене, я говорил о возлюбленной. Женат-то он был на Мариам, дочери византийского кесаря.

– Это уже интересно. Она в прямом смысле была его возлюбленной?

– В прямом, но к себе не подпускала, потому что была девушкой высокой нравственности. С Фархадом через стенку разговаривала, блюла себя. А Фархад влюбился в нее по голосу. Дело в том, что пока Хосров ухаживал за Ширин, его отец умер, и трон захватил узурпатор Бахрам Чубин. Хосров обратился за военной помощью к византийскому императору. Тот согласился помочь, но с условием, что Хосров женится на его дочери Мариам. Он был вынужден согласиться, хотя любил Ширин. Он просил Мариам разрешения взять Ширин второй женой, но та была против.

– Смотри-ка, прямо, как у ленкоранского хана, – заметил Егор.

– Это точно, а мне и в голову не пришло, а то бы я ханше рассказал. Почему-то я ее все время вспоминаю.

Егор привязал кусок скальной породы к веревке и спустил в щель. Когда веревка провисла, он вытащил ее обратно.

– Почему же Ширин не соблаговолила уйти к Фархаду? – спросил Егор.

– Потому что любила Хосрова. И она тоже была царицей, своей страны. Это был бы неравный брак, а неравные браки добром не заканчиваются. Я готов, – заявил Али.

Егор придирчиво оглядел веревку, подергал узел.

– Годится, – сказал он, – с Богом.

– С каким? – поинтересовался Али.

– А со всеми. Я теперь их всех приемлю. Значит, порядок действий следующий. Вот лампа, вот хурджин, вот кресало и огниво. Спускаешься вниз, набиваешь хурджин золотом, если конечно, Хасан не соврал, и оно все еще там находится. Может они все пропили, а потом сами сломали механизм. Может быть такое? Не отвечай. Все равно надо убедиться. И положи в хурджин первым делом парочку кинжалов. Я все это поднимаю, вываливаю, а потом поднимаю тебя. Не будем жадничать, одного хурджина будет достаточно.

– Прямо, как в волшебной лампе Ала ад-Дина, – заметил Али. – Я тебе не рассказывал?

– Нет.

– Рассказать?

– Не сейчас.

– Там дядя тоже хотел сначала лампу вытащить, а племянника оставить.

– Так, развязывай веревку, – обиделся Егор.

– Это в сказке так написано.

– Все равно развязывай.

– Ладно, не сердись, я пошел, – сказал Али и полез в отверстие.

– Это же надо такое сказать под руку, – не успокаивался Егор.

Однако он взял веревку, накинул на плечи и дал натяжку. Али исчезал в недрах скалы. Упершись ногой в выступ, Егор постоянно стравливал веревку, пока она не дала слабину. Потом он припал к расщелине, пытаясь, что-нибудь разглядеть в темноте.


Али спускался вниз с бьющимся от волнения сердцем. Как только он повис над неизвестностью, обнажил кинжал, готовый поразить любого, кто дотронется до него. Но пещера встретила его абсолютной тишиной и мраком, который немного рассеивался к верху в расщелине. Воздух в пещере оказался на удивление свеж. Что-то толкнулось в его сердце. Это был не запах, что-то неуловимо прекрасное витало здесь, было растворено в атмосфере. Али вдруг стало так хорошо, что он, забыв развязать веревку, просто стоял и внимал этому волшебному чувству. Он зажег лампу и лишь только огонек выхватил из темноты часть пространства, сразу все понял. Он стоял на том самом месте, где было брачное ложе. Егор что-то кричал сверху. Он прислушался.


– Эй, что там происходит? – кричал Егор. – Подайте знак.

– Я в пещере, – услышал он голос Али. Потом увидел блики света от зажженной лампы.

– Что происходит? – повторил он.

– Осматриваюсь, – глухо отозвался Али, настолько глухо, что Егор заподозрил неладное. Голос был изменен до неузнаваемости.

– Али, это ты? – крикнул он в щель.

– Я, а кто же.

– Скажи, как меня зовут.

– Егор тебя зовут, а сестру Лада. Отдыхай, я занят.

– Ладно, – успокоился Егор, – давай, набивай мошну. Я на страже.

Он поднялся во весь рост, оглядывая окрестности. Плоскогорье, на котором они находились, было безлюдно. Солнечный поначалу день пасмурнел, пошел на убыль, небо затянуло облаками. Трудно было определить время, но солнце могло уже клониться к закату.

– Дождя все же не будет, – сказал Егор с надеждой, поглядывая на небо. На него снизошло спокойствие. Дело было за малым. Напряжение, в котором он пребывал несколько часов, вдруг дало о себе знать, и усталость навалилась на него. Он даже забыл обрадоваться, тому, что они пробились в пещеру.


Али пришел в себя, вытер слезы и стал развязывать веревку. В пещере мало что изменилось. Он обошел ее, держа в одной руке лампу, а в другой – кинжал. В грот, где должны были находиться ящики с сокровищами, он не торопился. Оттягивал момент возможного разочарования. Наткнулся на груду всяких запасов. Обстоятельно все исследовал. В тюках была одежда; в мешках – зерно, орехи; в корзинах головы сахара, твердого сыра, вяленое мясо. А также свечи, лампады, и, о нечаянная радость – бочонок вина. – Эй, Егор, – крикнул Али, – жаль, что ты не можешь сюда спуститься.

– А что там? – Отозвался товарищ.

– Бочонок с вином.

– Привяжи сначала его к веревке.

– Он не пройдет, слишком велик. А может быть, мы здесь останемся. Здесь есть все для безбедной и сытной жизни.

– А что там с золотом? На месте?

– Не знаю, еще не смотрел.

– Ну, так, посмотри же. Вот чудак – человек. Я тут весь извелся ожидаючи.

– Ладно, только проверю, не скисло ли вино.

– Все шутки шутишь, не хорошо это, не по-братски одному пить.

Али, однако, не шутил. Он вытащил пробку и наклонил бочонок, поставив его сначала на постамент. Сделал один глоток, а затем, убедившись, что оно не испорчено, еще несколько.

– Хорошее вино, – крикнул он.

Но Егор не ответил.

– Ладно, – сказал себе Али, – еще обидится.

Он взял медный кувшин, стоявший на скальном уступе, подул в него, вытряс на всякий случай, затем наполнил вином, привязал веревку и крикнул:

– Тяни!

Подняв кувшин, Егор спросил:

– Это что, все, что там осталось из сокровищ?

– Нет, это тебе, чтобы скрасить время ожидания.

– Ты бы лучше не тянул это самое время. Неровен час, случится что.

– Да иду я уже, иду, – отозвался Али.


Сундуки были на месте. Али открыл их все поочередно – дорогая одежда, золото, оружие. Он выбрал два кинжала с драгоценными рукоятками, один положил в хурджин, другой прицепил к поясу. Затем набил хурджин золотыми монетами, привязал к нему веревку и подергал за нее, подавая знак. Егор вытянул хурджин наверх.

– Вот это другое дело, – обрадовано крикнул он, – лови веревку. Этого нам надолго хватит. Обвязывайся, я тебя вытащу.

– До Индии путь неблизкий, – возразил Али, – возьмем еще немного. Бросай хурджин.