Дебби Макомбер - Улица роз

— Она великолепна, — согласился Эрик.

— А теперь не поможешь ли нам украсить дерево? — весело сказала Оливия.

Эрик помедлил, но вскоре подарил ей широкую улыбку.

— Хорошо!

В глубине души Оливия была убеждена, что у Эрика, Шелли и близнецов все уладится, несмотря на то, кто отец этих малышей.

Оливия произносила немало речей — на ее посту выборного лица это было неизбежно. Однако, когда ее попросили произнести речь в доме престарелых имени Генри М. Джексона, Оливия занервничала.

Званые обеды в доме престарелых проходили в первый понедельник каждого месяца. В прошлом июне Мэри Бергер попросила Оливию приготовить речь к январю. Шесть месяцев никогда так быстро не пролетали для Оливии. Исполненная сознанием долга, она записала договоренность в еженедельник и благополучно забыла об этом. И только когда открыла блокнот на Новый год, воспоминание вернулось.

Шарлота была невероятно рада, что дочь-судья придет и выступит перед ее друзьями. Зная Шарлоту, можно было предположить, что она торжествовала несколько месяцев. Оливия ценила поддержку матери, но ее, казалось, слегка смущала чрезмерная гордость Шарлоты за свою дочь. Та пользовалась каждой возможностью, чтобы рассказать друзьям, как, впрочем, и незнакомцам, что ее единственная дочь — судья. А что еще хуже — Шарлота была склонна в деталях описывать различные решения Оливии, дополняя их собственными комментариями.

Одеваясь к обеду, Оливия остановилась посреди гардеробной и нахмурилась, подумав о матери. Шарлота переусердствовала с этими праздниками — готовила выпечку для друзей, наблюдала за различными мероприятиями в доме престарелых, писала свою колонку в газете каждую неделю.

И к Рождеству Шарлота была истощена. Раньше ничто не могло остановить ее мать. Теперь же Оливия в первый раз поняла, что возраст матери дает о себе знать. Шарлота была сама на себя не похожа, хотя отважно пыталась скрыть свое недомогание.

В день Рождества, когда семья собиралась в доме матери, Шарлота выглядела бледной и истощенной. Как только они закончили ужин, Оливия настояла на том, чтобы мать отдохнула. Шарлота, в свою очередь, конечно, воспротивилась. Оливия задалась вопросом, как убедить мать взять на себя меньше обязанностей в новом году.

Выбрав платье из светло-коричневой мягкой замши с золотистым шарфом, Оливия прибыла в дом для престарелых на несколько минут раньше условленного часа. Шарлота и ее лучшая подруга Лаура стояли возле двери, ожидая ее. Сияя от гордости, мать немедленно обняла Оливию, будто они не виделись несколько месяцев, а не пару дней.

— Ты ведь помнишь Лауру? — поинтересовалась ее мать, проводя Оливию в большую комнату.

Там располагались столы, рассчитанные на восемь человек, пространство для буфета и слегка приподнятая сцепа, на которой стояла небольшая кафедра для оратора и стол для почетных гостей.

— Конечно помню, — ответила Оливия, тепло улыбаясь подруге матери.

Лаура и Шарлота были вдохновителями группы по вязанию. Полная энтузиазма Лаура по-настоящему искусно вязала, и Оливия всегда подозревала — эта женщина может убедить всех до единого, что если люди возьмутся за вязальные спицы вместо оружия, то наступит мир.

— Я так рада, что вы приняли наше приглашение, — проговорила Мэри Бергер, управляющая домом, когда Оливия к ней подошла. — Мы с нетерпением ждем вашей речи.

Оливия вежливо улыбнулась.

— Вы хотите, чтобы наша почетная гостья села с вами? — поинтересовалась Мэри у Шарлоты. И, наклонившись к Оливии, добавила тихим голосом: — Ваша мать хочет, чтобы ораторы, которых она знает, сидели с ней и ее друзьями, а не за столом для гостей.

Оливия вспомнила, что в прошлом году здесь выступал Джек Гриффин и, очевидно, мать завладела его вниманием. Однако Шарлоте пришлось расплатиться за это, когда Джек убедил ее писать статьи для «Хроник Кедровой Бухты».

— Мам? Ты хочешь, чтобы я села с тобой, Лаурой и остальными? — спросила Оливия.

— Думаю, тебе лучше сесть за стол для гостей. — Шарлота застыла и выпрямилась так, будто вопрос оскорбил ее.

— Я тоже так думаю, — добавила Мэри.

После чего она развернулась и направилась в сторону сцены. Оливия собиралась последовать за ней, когда Шарлота схватила ее за руку.

— Возьми себе десерт прежде всего, — громким шепотом произнесла она.

— Десерт?

— Если ты не сделаешь этого сразу, то, когда мы выстроимся в очередь к буфету, ничего не останется. Поэтому сначала мы берем десерт. Здесь именно так и нужно поступать. Я этого не одобряю, имей в виду, но никого не волнует мое мнение.

— Хорошо, мам, — в ответ прошептала Оливия. Мэри показала ей место за столом для гостей, и Оливия поторопилась взять десерт, как и советовала мать. Столы с едой предлагали впечатляющий выбор. Оливия предпочла кусок лимонного бисквитного торта и вернулась на свое место. Мэри как раз собиралась произнести несколько слов приветствия. Управляющая домом хмыкнула, когда мимо прошла Шарлота с десертом.

— Ваша мать не одобряет этот порядок, что не мешает ей так поступать, — сказала Мэри, склоняясь к столу Оливии.

— Она прекрасно понимает, что, если поступит по-другому, ей ничего не достанется, — спокойно ответила Оливия, ставя десерт рядом с пустой тарелкой.

Оливия старалась не улыбаться — во многих отношениях ее мать была бунтаркой. Но ее многие любили. Были дни, когда Шарлота сводила ее с ума, но в то же время Оливия восхищалась матерью. Шарлота была жизнелюбива — она занималась многими видами творчества и искренне заботилась о благополучии других. Через двадцать пять лет Оливия надеялась стать именно такой. Но тот факт, что неутомимая Шарлота, похоже, теряла энергию, терзал каждого члена семьи, и Оливия готовилась поговорить с матерью о встрече с доктором.

Когда пожилые люди, которые сидели ближе к стене, покинули свои столы и выстроились в длинную очередь у буфета, Оливия увидела Джастин с Сетом в задней части комнаты. Дочь и зять пришли сюда послушать ее речь. Шарлота первой добралась до новобрачных и быстро проводила их к столу. Оливия наблюдала, как мать знакомит молодую пару со своими друзьями, которые были просто очарованы ими, и особенно Сетом. Вскоре рядом с Шарлотой были освобождены места, куда и сели Джастин и Сет. Спустя некоторое время Лаура позвала Сета и проводила к буфету, чтобы он наполнил тарелки для себя и жены.

Джастин и Сет были не единственным сюрпризом. Джек входил в комнату в тот момент, когда она подошла к кафедре, чтобы начать речь. Увидев его, Оливия остановилась и ободрилась, заметив широкую улыбку и дружеское подмигивание. Улыбнувшись в ответ, Оливия начала свою речь, посвященную творчеству пожилых людей и тому, как много пользы они приносят обществу.

После Оливия не смогла вспомнить ни слова, но, очевидно, ее речь пришлась по нраву аудитории, потому что, как только она закончила, послышались громкие аплодисменты. Мэри объявила, что в феврале будет выступать Боб Бэлдон — владелец гостиницы «Время не ждет», затем сделала несколько организационных объявлений, и встреча закончилась. К изумлению Оливии, к ее столу направлялась небольшая толпа, чтобы поблагодарить ее.

Шарлота быстро обошла стол и встала рядом, сжимая ее руку и всем видом говоря каждому, что Оливия ее дочь. Можно подумать, это было новостью! Мэри объявила об этом ранее, но, очевидно, ее матери этого оказалось недостаточно.

Джастин и Сет ждали, когда обожатели Оливии уйдут.

— Мам, твоя речь действительно была хороша, — улыбнулась Джастин. — Понимаю, почему бабушка так тобой гордится.

Мгновение Оливия была слишком ошеломлена, чтобы говорить. Ее отношения с дочерью не всегда были простыми, хотя бог видит, она пыталась все изменить. Но самое сложное заключалось в том, чтобы быть хорошим родителем взрослому ребенку, — значит держать язык за зубами, поняла Оливия.

— Хорошо, что вы с Сетом пришли сюда.

Сет — ее зять — возвышался на голову надо всеми находящимися в комнате.

— Отличная работа, Оливия, — проговорил он с уважительной ноткой.

— Мы подошли пригласить тебя на ужин, — сказала Джастин. — Я готовлю.

Это было первое приглашение, которое Оливия получила от дочери. И поэтому не совсем понимала, что за этим последует.

— Спасибо, с удовольствием. — Подозревая, что есть какая-то важная причина, Оливия спросила: — У нас есть особый повод?

— Не волнуйтесь, мы не собираемся просить в долг, — засмеялся Сет.

— Поверьте, я не волнуюсь. Мне просто… любопытно.

Оливия была в восторге, видя, что ее дочь так счастлива. Джастин, похоже, обрела мир в душе, чего не было много лет. И Оливия прекрасно видела, что брак принес дочери удовлетворение. Она не знала, что случилось с Уорреном Сагетом, но теперь его не было в жизни Джастин.

— Значит, ты придешь? — спросила дочь.

— Конечно, милая.

Провожая Оливию до двери, Шарлота проговорила:

— Мы с Лаурой собираемся поехать в магазин пряжи.

Шарлота нуждалась в новой пряже, так же как пустыне необходим песок, но Оливия промолчала. Если покупка пряжи каждого цвета и каждой текстуры сделает ее мать счастливой, Оливия могла только помочь ей в этом.

— Я провожу тебя до машины, — проговорил Джек, подходя к Оливии. Затем поцеловал Шарлоту в щеку и обнял Оливию за плечи. — Превосходная речь. Я сделал много пометок.

— Джек! — вскрикнула она. — Ты ведь не собираешься писать об этом, правда?

— Конечно собираюсь.

— Нет, ты не сделаешь этого! — строго заспорила Шарлота, шокируя и Оливию, и Джека. — Об этом напишу я. Оливия моя дочь, а моя колонка посвящена пожилым людям. Она произнесла речь в доме для престарелых, не заходи на мою территорию. Мне все равно, что ты редактор, эта история — моя.

— Хорошо, хорошо. — Джек поднял обе руки в шутливой капитуляции, но его глаза светились. — Это ведь было не так плохо, верно? — произнес он, идя вместе с Оливией к машине и обнимая ее.

— Нет, именно так все и было, — проговорила она. — Но я выжила.

Джек посмотрел на часы и скривился:

— Я опаздываю на встречу городского совета. Я позвоню, хорошо?

— Да, пожалуйста.

Джек поцеловал ее, и это был не просто быстрый поцелуй на прощание. Он говорил, что скучал по ней, скучал по их ужинам во вторник. Оливия отвечала тем же. Хотя и удивлялась, как много может сказать один поцелуй.

Они разошлись, и Джек неохотно повернулся и поторопился перейти на противоположную улицу, к своей старой машине. Оливия терпеть не могла наблюдать, как он уходит. Вздохнув, она вернулась в зал суда на вечернее заседание.

К вечеру, направляясь в квартиру Джастин и Сета, Оливия вновь стала гадать о причине их внезапного приглашения. Будет ли какое-то объявление?

Дверь открыла дочь. Она выглядела настолько сияющей и счастливой, что Оливия не могла этого не заметить. В этой квартире она была лишь однажды, да и то когда та была завалена свадебными подарками — коробками и чеками, которые занимали каждый дюйм пространства. Ее дочь проделала превосходную работу по соединению вещей Сета со своим абсолютно женским интерьером, сделав квартиру и его домом.

Сет достал бутылку игристого вина, пока Джастин вешала пальто Оливии.

— Мы что-то празднуем? — спросила Оливия, садясь на изящный стул с вышитой обшивкой.

— У нас есть новости, — произнесла Джастин, тепло улыбаясь мужу.

Сет поставил бутылку вина на стойку и опустился на диван рядом с Джастин.

— Когда в прошлый раз я вернулся с рыбалки, мы с Джастин решили, что не хотим проводить в разлуке половину года.

— Это слишком сложно для нас обоих, — добавила Джастин.

И это была та самая новость?

— Ты бросаешь рыбачить? — поинтересовалась Оливия. Ведь это было в крови Сета. В семье Гандерсон многие поколения рыбаков — четыре или даже пять.

— Мы с Сетом покупаем ресторан, — объявила Джастин. — «Капитанская галера» уже несколько месяцев выставлена на продажу, и мы сделали предложение, которое владелец принял.

— Это превосходно! — Оливия надеялась услышать другое, но новости тоже были неплохими.

— Пока мы не придумали названия, — сказала Джастин. — Но мы так взволнованы.

Она взглянула на мужа, и тот взял ее за руку. Оливия увидела это взаимное понимание и расслабилась.

— Я счастлива за вас. Конечно, придется много поработать, но вы и так это знаете.

— Сет много лет копил деньги на нечто подобное. — И вновь дочь с гордостью посмотрела на мужа. — Пока я сохраню свою работу в банке, но в конечном счете тоже буду работать в ресторане.

— Вы сохраните существующий персонал или наймете новый? — спросила Оливия, ее интересовала судьба Сесилии Рэндалл, которая работала в ресторане администратором зала.