У нее не было намерения врать, что он не является отцом ребенка.

— Тебе нечего сказать? — Джон начал ходить от одной стены до другой.

— Ты не мог бы постоять неподвижно? — Даже если он и не собирался присесть, то Мэрилин почувствовала необходимость сделать это. Опустившись на диван, она положила руки на живот. — Пожалуйста…

— Пожалуйста — что? Пожалуйста — уйди?

— Нет… Вероятно, тебе лучше знать правду.

— Вероятно? — Он практически выплюнул это слово.

Мэрилин подняла руку.

— Послушай, ты расстроен и…

— Расстроен? — вновь повторил Джон. — Это ни капли не отражает того, что я чувствую. Ты и представления обо мне не имеешь.

— Представления?.. — Мэрилин покачала головой. — Не беспокойся, это на самом деле не важно.

— Мой ребенок — вот что важно! — настаивал Джон.

— Так ты перестанешь мельтешить? У меня начинается головокружение.

— Это будет слишком плохо, потому что если я остановлюсь, то могу наделать то, о чем потом пожалею.

— Это угроза, Джон? — Мэрилин никогда не думала, что он может быть жестоким, потерявшим контроль над собой.

— Угроза? — Джон так посмотрел на нее, будто она шокировала его своими словами. — Нет, Мэрилин, это не угроза.

А затем, будто истратил всю энергию, которая была у него, упал на стул.

— Прости. Думаю, у тебя есть право знать.

— Чертовски верно.

Мэрилин была готова к его гневу. Именно этого она ожидала и, откровенно говоря, заслуживала. Если бы Джон дал ей минуту, Мэрилин заверила бы его, что ей не нужна его поддержка и они оба могут продолжить жить каждый своей жизнью.

— Я не хочу, чтобы ты о чем-нибудь беспокоился, — сказала ему Мэрилин. — Это мой ребенок.

— Твой ребенок? — Джон нахмурился. — Да, но он еще и мой.

— Джон, я ничего от тебя не требую. Не думаю, что тебе стоит быть частью жизни этого ребенка. Я намереваюсь сама вырастить его.

— О нет, этого не будет!

— И что теперь?! — воскликнула Мэрилин.

Она думала, что он приехал услышать именно это. Она ведь освободила его от всех обязанностей.

— Я хочу быть частью жизни моего ребенка.

— Это невозможно!

— Хватит. — Джон вновь встал, сжав кулаки.

— Думаю, тебе лучше уйти. — Мэрилин тоже поднялась.

— Мы еще посмотрим, — ответил он и вылетел за дверь, оставив Мэрилин потрясенной и неуверенной.

Почему, ох, почему все так сложно? Да, новость о ее беременности, должно быть, огорчила Джона, но Мэрилин думала, что он почувствует облегчение, когда узнает, что она освободила его от ответственности.

Вместо этого Джон предъявил требования — требования, которые она не была готова рассматривать.


Это был один из самых великолепных моментов в жизни Джека Гриффина. Он стоял вместе с Шелли и сыном в парке имени Колчестера, из которого открывался потрясающий вид на залив Пьюджет-Саунд. В воздухе витало обещание лета, на клумбах цвели тюльпаны, а десятифутовые пихты стояли как часовые, наблюдающие за всеми, кто входил в парк.

Стоя близко к воде спиной к заливу, Оливия смотрела на молодую пару, пока Джек держал Тодда и Тедда — настолько гордый, насколько это только возможно для дедушки. К счастью, малыши быстро заснули. В три месяца они так мило округлились, и, хотя были одинаковы, Джек умел находить разницу. Тедд был более активен, нежели его брат, и всегда засыпал последним. Тодду нравился его большой палец, а Тедд предпочитал соску. Оба мальчика напоминали Джеку Эрика в младенчестве. И Джек снова и снова видел сына в своих внуках.

Бывшая жена Джека не смогла приехать на свадьбу. И Джек полагал, что Вики не хотела встречаться с ним. Они расстались не в лучшие времена, их отношения быстро сошли на нет, когда он продолжил пить. И на следующие несколько лет его жизнь поглотил алкоголь.


Закрыв глаза, он заставил себя сосредоточиться на свадебных клятвах, когда их начал повторять Эрик. Любить и почитать. Сердце Джека сжалось от любви к сыну, внукам, невестке и судье Оливии Локхарт. Знакомство и время, проведенное с ней, изменили его жизнь к лучшему.

Шелли повторила клятвы, а затем лучший друг Эрика Билл Джемисон вручил ему бриллиантовое кольцо, которое Эрик и надел на палец Шелли.

— А теперь объявляю вас мужем и женой, — проговорила Оливия, и ее голос эхом несся по парку.

В следующий момент Эрик и Шелли уже целовались, а Оливия стояла перед ними и хлопала. Несколько человек, включая свидетельницу Шелли Карен Моррисон, делали фотографии.

Обнимая Шелли, Эрик повернулся к отцу:

— Готов поспорить, что ты никогда и не надеялся увидеть этот день.

— Ты имеешь в виду вашу с Шелли свадьбу или внуков, которых держу на руках?

Джеку казалось, что он и сам сейчас благословлен, несмотря на ошибки и свое прошлое.

— И то и другое, — ответил сын.

Эрик взял из рук Джека Тедда, а Шелли забрала Тодда. Вскоре оба младенца лежали в колясках, и все были готовы уходить.

— Спасибо, Оливия, — проговорил Эрик.

— Да, огромное вам спасибо. — Шелли импульсивно обняла ее, а затем добавила: — За все. И вам тоже, Джек.

— Нам лучше отправиться в аэропорт, если вы не хотите опоздать, — сказал Билл.

Он самый ответственный в этой группе, заметил Джек, именно он заставлял всех придерживаться расписания.

— Мне не нравится жениться и убегать таким образом, — произнес Эрик.

Джек и Оливия проводили их до стоянки.

— Иди, — обратился Джек к сыну, и они обнялись в последний раз. — Но позвони мне завтра, слышишь?

— Обещаю.

Эрик положил мальчиков на заднее сиденье машины друга. И еще до того, как Джек смог придумать причину, чтобы задержать их, молодые люди уехали, а он остался с Оливией, взглядом провожал машину Билла, когда она выезжала с парковки.

— Надеюсь, у них все будет хорошо, — пробормотал он, по большей части для себя, нежели для Оливии.

— Так и будет, — заверила она его.

Джек прижал Оливию к себе, обняв ее за плечи. Последние две недели были для них не лучшими. Джеймс приехал домой, и время Оливии — что справедливо — было посвящено сыну и его семье. Но Джек считал, что ее бывший муж бывал в доме слишком уж часто. Джек не мог винить за это Стэна, пусть это ему и не нравилось. Ведь Джеймс был и его сыном тоже.

— Видеть Эрика и Шелли вместе с близнецами… Нахлынули воспоминания… — печально сказала Джеку Оливия.

Джек не сразу понял, что для Оливии все это тоже могло стать нелегким испытанием.

— Прости, — прошептал он. — Я не подумал.

— О, Джек, тебе не за что извиняться. Я вижу близнецов все время… Но сейчас, просто… О, я даже не знаю… сложно. Джеймс дома, и в последние две недели я так часто вижу Стэна. А еще и ты, держащий детей. Все это принесло воспоминания.

Оливия обняла Джека за талию, и он обрел утешение в ее близости.

Все еще обнявшись, они направились к берегу. Джек не был готов уехать. День был прекрасным, а его сердце переполняют чувства. Теперь сын на правильном пути. Он ценил те месяцы, которые они провели вместе, несмотря на раздражение. И теперь, оглядываясь назад, видел свое недовольство несущественным.

— Такое ощущение, что я не говорила с тобой вечность, — пожаловалась Оливия.

— И чья это вина? — Джеку нравилось поддразнивать ее.

Сейчас между ними такие хорошие отношения, поэтому, вероятно, лучшее время объявить о своих чувствах, но Джек вновь медлил. Он слишком долго откладывал признание и теперь, когда бы ни думал о нем, ощущал панику.

— Конечно, я была счастлива видеть Джеймса и всех остальных в моем доме, — призналась Оливия, — но также рада получить дом в свое распоряжение.

— А я рад получить обратно тебя, — сказал Джек. — Не подумай, что я эгоист, но я так скучал по тебе.

— Я тоже по тебе скучала. — Оливия повернула голову, и ее губы скользнули по щеке Джека.

— Ты хочешь этого? — Сердце Джека бешено застучало.

Оливия засмеялась, и ее смех был мягким и приятным.

— Конечно.

Они продолжили идти, взявшись за руки, не замечая вокруг людей. Джеку очень нравилось, когда Оливия полностью принадлежала ему, и, несмотря на свои слова, он не считал себя эгоистом.

— Стэн был откровенен со мной, — неожиданно сказала Оливия.

Джек нахмурился — последний человек, которого он хотел бы обсуждать, был ее бывший муж.

— Да? — спросил он, делая все возможное, чтобы казаться заинтересованным.

— Очевидно, у них с Мардж проблемы.

Джек мог это понять. Этот мужчина очень предусмотрителен. Хорошо, пусть Джек и предвзят, но ему не нравился Стэн Локхарт, и по веской причине.

— Он ведь не собирается разводиться?

— Надеюсь, нет.

— Я тоже.

В голове Джека зазвонили тревожные звоночки.

— Я беспокоюсь за него, — продолжила Оливия.

— Беспокоишься за Стэна? — Джек говорил так, будто это было простой тратой времени. — Он большой мальчик и сможет позаботиться о себе.

— Да, я знаю, что он может, но это действительно потрясло его.

— Супружеские проблемы никогда не бывают легкими.

Джек пытался казаться мудрым и зрелым, а еще и великодушным в своей оценке проблем другого мужчины. Он не хотел, чтобы у Стэна были неприятности, но одно должно быть очевидно: Оливия — это запретная территория.

— Бедный Стэн, — пробормотала она, покачивая головой.

Джек вновь прижал ее к себе.

— Если хочешь сочувствовать кому-нибудь, пусть этим человеком буду я.

— Тебе нужно мое сочувствие?

— Да. — Джек усмехнулся. — Этим утром я подвернул лодыжку, и боль невероятно сильна.

Он преувеличенно захромал.

— Джек! — Оливия вырвалась и ударила его по плечу. — Ты притворяешься хуже всех.

— Ох, — Джек погладил плечо, — больно.

— Вот и хорошо. Ты это заслужил.

— Если ты сочувствуешь Стэну, тогда должна посочувствовать и мне.

— Это не соревнование. — Оливия засмеялась.

— Послушай, я серьезно. Меня даже не удивит, если Стэн захотел, чтобы ты помогла ему пройти через все это.

— Джек, ты ведешь себя нелепо.

— Я так не думаю. — Игривость покинула Джека, и он засунул руки глубоко в карманы. — Что скажешь, если я признаюсь тебе в любви?

Оливия достаточно долго не отвечала. Джек остановился, повернулся и посмотрел на нее. Оливия не отвела взгляда.

— Я бы сказала, что ты похож на маленького неуверенного мальчика и пытаешься набрать очки в каком-то придуманном соревновании с моим бывшим мужем.

Джек сжал зубы.

— Именно так я и думал. — Поняв, что продолжение разговора не приведет ни к чему хорошему, он сказал: — Теперь ты готова уехать?

— Если готов ты.

— Думаю, я готов, — ответил Джек.

На самом деле он был более чем готов.


Грейс воткнула вилы в мягкую землю и начала снимать дерн. Она много лет не занималась садом. То место, которое она когда-то отводила под помидоры и кабачки, давно уже стало газоном. Клиф предложил вспахать землю, и сейчас она откапывала дерн, чтобы он смог подготовить почву.

Лютик, занятый ловлей бабочек позади нее, залаял, когда на подъездную дорожку свернул автомобиль Троя Дэвиса. Грейс выпрямилась, снимая садовые перчатки прежде, чем пройти к воротам и поприветствовать его.

— Привет, Трой! — прокричала Грейс.

— Грейс. — Мужчина коснулся края своей фуражки. — У тебя есть минутка?

— Конечно. Входи. — У нее внутри все перевернулось. Грейс хотела спросить, имеет ли его визит отношение к Дэну. — У тебя есть еще один труп, на который мне необходимо взглянуть? — спросила она, пытаясь легко отнестись к его приезду.

— Не в этот раз.

— Кофе? — спросила Грейс.

Трой покачал головой и сел в гостиной.

— Присаживайся, Грейс.

Серьезность его тона подсказала Грейс: что-то случилось.

— Дэн?

Трой кивнул.

— К нам поступило заявление от пары путешественников о трейлере в лесу.

— Трейлер Дэна? Он там?

— Там нашли тело Дэна. Он совершил самоубийство.

Грейс тяжело вдохнула и, казалось, не могла выдохнуть.

И очень долгое мгновение она просто не могла дышать. Ей следовало бы подготовиться к подобным новостям, но ничего не могло уменьшить шок, который последовал за известием о смерти мужа.

— Он оставил письмо, адресованное тебе. — Трой засунул руку в карман рубашки и вытащил конверт, который вручил Грейс.

— Самоубийство… Но когда?

— По нашим предположениям, он мертв более года. Дэн застрелился в прошлом апреле.

— Но это невозможно! — заспорила Грейс. — Джон Малком видел его в мае, разве не помнишь? Это не может быть Дэн. Я уверена.