Лора Лэндон - Уловки любви

— Вы прекрасно танцуете. Не представляете, как я рад танцевать с кем-то, кто не наступает мне на ноги.

Грейс вздрогнула, а потом рассмеялась.

— Это потому, что у меня большая практика. У меня шесть младших сестер, и каждую нужно было научить танцевать.

— А кто научил вас?

— Моя мать. Она любила танцевать.

— Это заметно. Сколько вам было лет, когда она умерла?

— Двенадцать.

— Она болела?

— Нет, она умерла в родах. Тогда родилась Энн.

Грейс вдруг почувствовала, как мускулы Рейборна под ее руками напряглись, атмосфера резко похолодела. Она посмотрела на его лицо и увидела, что оно не выражает никаких эмоций.

— Ваша светлость, что-нибудь случилось?

— Нет.

Рейборн долго молчал, но по-прежнему плавно вел ее в танце без малейшего напряжения, словно танцевальные па были его второй натурой. Когда он наконец заговорил снова, его слова прозвучали напряженно, отрывисто:

— Что хотел сказать мой кузен?

— Ничего. Он хотел со мной познакомиться и был разочарован, что вы не оказали ему честь меня представить.

— Это все?

Грейс побледнела. Как она могла рассказать ему все, что ей сообщил Кевин Жермен? Как могла объявить, что теперь знает, почему он не хотел брать ее в жены?

— А что еще он мог сказать?

Рейборн поднял брови.

— Ничего.

Он пристально посмотрел на нее, будто чувствовал, что она чего-то недоговаривает. Грейс очень хотелось разлучиться с ним, побыть в одиночестве, подумать. Возможно, ей только это и нужно — несколько дней вдали от всех. Как знать, может быть, если бы он постоянно не наблюдал за ней, если бы ей не приходилось постоянно играть роль, которую он ей отвел, ее тело пришло бы в норму, и весь этот кошмар завершился.

Танец закончился, и Рейборн подвел ее к Каролине. Грейс пожелала ему спокойной ночи и дала понять, что устала и хочет уйти домой. Сестра быстро согласилась. Попрощавшись с хозяевами, они вышли на улицу, в прохладную весеннюю ночь. Как только Грейс почувствовала дуновение ночного воздуха, в голове у нее внезапно прояснилось, она совершенно отчетливо поняла, что ей нужно делать.

— Линни, ты еще не спишь? — прошептала Грейс, постучавшись к сестре в ее комнату для переодевания.

Дверь ей открыла горничная Каролины. Из глубины комнаты послышался голос Каролины:

— Грейс, заходи. Что-то случилось?

— Нет. — Грейс вошла. Горничная удалилась и закрыла за собой дверь. — Мне просто нужно с тобой поговорить.

Каролина сидела перед зеркалом за туалетным столиком. Она встала, подошла к Грейс и села вместе с ней перед камином на канапе, обитое цветочной тканью.

— В чем дело, Грейс?

— Линни, хочу попросить тебя об одолжении.

— Конечно. Все, что угодно.

— Я бы хотела воспользоваться твоим предложением и пожить несколько дней в твоем загородном доме.

— Сейчас?

— Да. Всего неделю или около того. — Грейс встала с канапе и прошла в другую часть комнаты, туда, где у окна стоял письменный стол Каролины. — К званому обеду, который будет на той неделе, я вернусь. Ты не возражаешь?

— Нет, конечно, Грейс. Но что случилось?

— Ничего, мне просто нужно несколько дней побыть одной. И поскольку ты предлагала… я подумала…

— Конечно, Грейс! Можешь взять с собой одного из слуг. В доме живут только Герман и Моди, так что, если хочешь…

Грейс замотала головой:

— Нет, я сама справлюсь. Мне правда нужно побыть одной.

— Очень хорошо.

Каролина встала. Грейс не могла заставить себя посмотреть сестре в глаза. Она с отсутствующим видом провела пальцем по краю письменного стола.

— Можешь оказать мне еще одну услугу?

— Если смогу.

— Пожалуйста, не рассказывай никому, куда я уехала.

— Даже герцогу Рейборну?

Грейс зажмурилась, пытаясь не представлять лицо Винсента, его поцелуи. И его гнев, когда он узнает, что она уехала.

— Да, даже герцогу Рейборну.

— Грейс, что-то…

— Каролина, прошу тебя, не волнуйся. Все хорошо. Мне просто нужно некоторое время побыть одной. Ты знаешь, какая я. Я никогда особенно не любила Лондон с его нескончаемыми раутами и балами. Мне всегда нравилось жить в деревне и вести более спокойную жизнь.

— А если он спросит?

— Скажи, что меня неожиданно вызвали. Что я обязательно вернусь до твоего обеда, который ты даешь в следующую пятницу.

— Сомневаюсь, что он примет такое объяснение и не будет задавать вопросов.

— Возможно, не примет. Но к тому времени, когда он узнает, что я уехала, будет уже поздно что-нибудь предпринять по этому поводу. Так что это не имеет значения.

Некоторое время Каролина молчала, потом Грейс услышала, как она тяжело вздохнула:

— Когда ты хочешь уехать?

— Завтра утром. Рано.

— Хорошо. Я распоряжусь, чтобы подали экипаж.

Грейс крепко обняла сестру.

— Спасибо, Линни. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Грейс.

Грейс ушла в свою комнату и начала складывать в небольшой сундук одежду на неделю. Закончив сборы, она переоделась в ночную рубашку, легла в постель и с улыбкой на лице закрыла глаза. С тех пор как она столкнулась лицом к лицу с мужчиной, которому отдала свою невинность, это была первая ночь, когда она почувствовала настоящее умиротворение. Грейс была уверена: несколько дней вдали от всего и всех, и ее проблема разрешится. Она наконец сможет с уверенностью сказать Рейборну, что не носит его ребенка. Она чувствовала себя хорошо.

Но только до утра. Утром она проснулась и едва успела дойти до ночного горшка, как ее вырвало.

Винсент постучал в дверь парадного входа тяжелым латунным молотком и стал ждать, когда дворецкий маркизы Веджвуд откроет дверь. После вчерашнего вечера он решил, что пришло время сообщить Грейс о его планах — они поженятся в течение недели.

Он потер рукой челюсть. Он не знал, как Грейс воспримет эту новость. Винсент был уверен, что она беременна, даже если она сама в этом сомневалась. Он как будто знал это с того момента, когда лишил ее невинности.

Черт побери, он все равно не был уверен, что сможет пережить все это снова. Она такая хрупкая, более ранимая, чем его бывшие жены. Наконец дворецкий открыл дверь. Борясь с гневом и досадой, Винсент вошел в дом. Он протянул шляпу и перчатки человеку в синей ливрее.

— Я бы хотел видеть леди Грейс.

— Боюсь, что леди Грейс нет дома, ваша светлость.

Винсент замер.

— Вы знаете, где она?

— Боюсь, что нет, ваша светлость. Но леди Веджвуд — в утренней гостиной. Она собирается пить чай. И она вас ожидает.

Винсент почувствовал неприятную тяжесть в желудке. Дворецкий не стал ждать его согласия, а направился в глубину дома, показывая ему дорогу. Потом, тихо постучавшись, открыл дверь в комнату и доложил о приходе герцога Рейборна.

Леди Веджвуд протянула герцогу руку.

— Ваша светлость. — Винсент прошел через комнату, склонился над рукой маркизы и поцеловал ее. — Садитесь, пожалуйста, ваша светлость.

Винсент сел в кресло напротив маркизы и стал ждать. Атмосфера в комнате была напряженной, тревожной. Как будто его присутствие было частью спектакля, хорошо отрепетированного и знакомого всем персонажам, кроме него. Кресло стояло под углом к канапе, достаточно далеко, чтобы близость гостя не казалась слишком интимной. Но все-таки достаточно близко, чтобы было удобно вести беседу. Или допрашивать. Маркиза его ожидала. У него стало зарождаться нехорошее предчувствие. Что-то было неладно.

Леди Веджвуд наклонилась и аккуратно разлила чай в две чашки.

— Вам со сливками? С сахаром?

— Только со сливками.

Винсент смотрел, как она добавляет в обе чашки сливки. Если он не ошибался, ее рука слегка дрожала. Его снова окатила волна неприятного волнения.

— Я пришел встретиться с леди Грейс, — сказал он, стараясь говорить безо всяких эмоций.

— Боюсь, что ее сейчас здесь нет.

Леди Веджвуд передала Винсенту чашку с блюдцем и, когда он ее взял, откинулась на спинку. При этом она ни разу не встретилась с ним взглядом, и теперь он уже не сомневался, что ее руки дрожат.

— Где она?

Леди Веджвуд глубоко вздохнула, потом немного отпила из чашки.

— Ваша светлость, этого я вам сказать не могу, мне не позволено.

— Почему?

Она посмотрела ему в глаза.

— Я обещала Грейс, что не скажу.

Винсент попытался сдержать поднимающуюся в нем ярость, но знал, что это бесполезно.

— Когда она уехала?

— Ваша светлость, я не уверена, что это важно.

— Когда? — повторил он.

— Сегодня рано утром.

— Она объяснила, почему захотела уехать?

— Она сказала, что ей нужно несколько дней побыть одной. Что она не так привычна к лондонской жизни, как вы, и иногда предпочитает уединение.

— Мне совершенно необходимо с ней поговорить, это срочно. Пожалуйста, скажите, куда она уехала.

— Боюсь, это невозможно. Грейс очень настойчиво подчеркнула, что хочет, чтобы ее оставили одну.

Винсент вскочил с кресла.

— А я не хочу, чтобы она именно сейчас была одна.

Леди Веджвуд ахнула.

— Ваша светлость, при всем моем уважении к вам я не понимаю, какое вы имеете право решать за мою сестру. Куда она поехала, вас не касается. Вам не приходило в голову, что именно вы могли стать причиной, по которой Грейс почувствовала потребность оставить Лондон и побыть несколько дней в одиночестве?

Винсент видел гнев в глазах леди Веджвуд и слышал решимость в ее голосе. Он понял, что если будет просто спрашивать, то никогда не выяснит, где Грейс.

— В чем секрет вашего влияния на нее? Какое давление вы на нее оказываете?

Винсент встал и подошел к окну. Он стоял спиной к маркизе, сцепив руки за спиной, плечи его были напряжены.

— Я не знаю, что это, — продолжала маркиза. Винсет даже не предполагал, что она может говорить так резко. — Но я уже некоторое время назад заметила, что между вами и Грейс что-то не совсем гладко. Как ее сестра я считаю своим долгом защищать ее всеми возможными способами. Я не позволю, чтобы ей причинили боль.

— А я никогда не сделаю намеренно ничего, что могло бы причинить ей боль, — ответил герцог, не поворачиваясь.

— Тогда что такое между вами произошло, что ее расстроило? Потому что она действительно расстроена. Я вижу это уже несколько недель.

— Леди Веджвуд, мне необходимо с ней поговорить. Скажите, куда она уехала.

— Что бы вы ни хотели ей сказать, не думаю, что это настолько важно и не может подождать. Она обещала вернуться до званого обеда, который я даю в следующую пятницу по случаю возвращения нашей младшей сестры из медового месяца.

Винсент покачал головой:

— Так много времени я ей дать не могу.

Казалось, воздух в комнате потрескивал от напряжения. Винсент знал, что своими словами еще больше настроил против себя сестру Грейс.

— Боюсь, вам придется. Мне не приходит в голову ничего настолько важного, что не могло бы подождать неделю, которую попросила Грейс.

Винсент стоял у окна, но ничего не замечал: ни превосходно ухоженного сада, ни ранних весенних цветов, ни двух белок, гоняющихся друг за дружкой и перескакивающих с дерева на дерево. Он видел перед собой только бледное лицо Грейс, темные круги под ее глазами, отчаяние в ее взгляде. К этому времени она уже должна понять, беременна она или нет. И если да, то он не может оставить ее один на один с этим открытием.

Он повернулся к леди Веджвуд.

— Я еще рас прошу вас рассказать мне, куда она уехала.

— Извините, но как я уже сказала, нет никакой важной причины, чтобы ее беспокоить. Вам просто придется подождать неделю до ее возвращения.

Винсент уронил голову на грудь и глубоко вздохнул. Он вовсе не горел желанием поделиться своими подозрениями с леди Веджвуд. И он знал, что Грейс своими страхами тоже не поделилась. Но маркиза не оставила ему выбора.

— Такая важная причина есть. — Винсент повернулся к Каролине, держась с благородным достоинством, как ему внушили еще в те времена, когда он только учился ходить. — Есть очень большая вероятность, что ваша сестра носит моего ребенка.

Леди Веджвуд выронила из рук чашку с блюдцем. Они упали на пол, а по юбке расплылось пятно чая. С ее лица исчезли все краски, она прижала обе руки ко рту, чтобы не вскрикнуть. Винсент подошел к ней на шаг ближе, не обращая внимания на осколки фарфора, лежащие у ее ног.

— И если это действительно так, я не хочу, чтобы Грейс оставалась сейчас одна. Кроме того, чтобы избежать разговоров, нам необходимо как можно скорее пожениться. Я уже получил специальное разрешение на брак и договорился с преподобным Каррингтоном, чтобы он не назначал ничего на пятницу.