— Понимаю. Вы чувствуете себя не в своей тарелке из-за этой кампании, как и я, не правда ли? Что же, вы — свежий ветер на фоне остального персонала этой палаты!

— Честно говоря, я действительно считаю их неправыми. Если бы они отложили демонстрацию до первого апреля!

— День рождения Флорри? — Дежурная быстро улыбнулась. — Да, я тоже о нем вспомнила. Я и не знала, что наши мысли настолько совпадают. Ладно, мы вместе пойдем на собрание и обнародуем наше мнение. Вы согласны?

В этот момент Мартин бесшумно появился в дверях. Я кивнула:

— Увидимся позже, сестра. Доктор Вудхерст уже здесь.

Его голос по телефону звучал раздраженно, но я списала это на боязнь быть подслушанным. Я не могла придумать ни одной причины, из-за которой он может убить меня в моей же собственной палате. Но что-то похожее он проделал. Меня как будто вообще не существовало до той минуты, когда я прошла мимо него в дверях. Мужчина подвинулся, причем в этом жесте сквозила скорее не вежливость, а неприязнь: его губы были плотно сжаты, а взгляд скользил мимо меня. Непроизвольно я остановилась и произнесла:

— Мартин!

Вудхерст быстро прошел мимо меня.

— Здравствуйте, дежурная. Чем я могу вам помочь?

Мне не нужно было даже оглядываться, чтобы почувствовать обращенную к ней улыбку. Я услышала ее в голосе Мартина. Поэтому я просто пересекла коридор, села в лифт, что было нам запрещено, и спустилась вниз. Существуют правила или нет, чем быстрее я доберусь до своей комнаты, тем лучше. Было бы вопиюще непрофессионально разрыдаться в общественном учреждении.

Но моим планам было не суждено сбыться, потому что в моей комнате сидела в ожидании Ди Воттс.

— Как ты сюда попала? — спросила я ошарашенно. — Я не возражаю, просто мне любопытно.

Подруга не улыбнулась:

— Ты забыла запереть дверь. Это просто не твой день, да?

— Правда? Не похоже на меня. — Я сняла шляпку и начала расстегивать пуговицы форменного платья. — Я хочу принять ванну, прежде чем появятся соперницы и начнется толкотня… Что-то произошло?

— Что-то произошло? Я тебе скажу! — возмущенно заявила она. — А для твоей сегодняшней непохожести на себя я просто слов не нахожу. Вот так.

Я резко обернулась и взглянула на нее. И все это из-за незапертой двери?

— Что с тобой происходит, Ди?

— Полагаю, ты «забыла» об этом? — Теперь я заметила на кровати рядом с ней выпуск «Мейл». Подруга не глядя ткнула пальцем в первую страницу:

— Когда до меня впервые дошли слухи, я решила, что ты просто неправильно все поняла. Я даже приняла твою сторону. Но это…

Я выхватила у нее газету и уставилась на нее. Затем я прокляла Билла. Заголовок статьи шириной в две колонки на первой полосе гласил: «Городская медсестра: платите нам меньше, а не больше!» Что еще хуже, рядом помещалась моя смазанная фотография — по-видимому, сработала миниатюрная камера Тома. Мое имя было написано правильно, значит, им помогал кто-то еще.

— Ну, давай. Вперед, читай это! — кипятилась Ди. — Боже мой, ты что, была пьяна или что похуже? Если бы я не пробовала кофе в столовой, я бы так и подумала. О, как же все теперь будут тебя любить! После твоего бреда о том, что хорошая зарплата привлекает случайных людей, что стандарты понижаются, когда улучшаются условия труда… Ты и вправду завязла теперь в этой грязи по уши, моя дорогая.

Я бегло просмотрела статью. Каждая фраза из нашей беседы с Биллом была напечатана. Мое недовольство акцией было искусно преувеличено, но все цитаты оказались точными. Я почувствовала себя такой ничтожной, что могла бы протиснуться в щель у себя под дверью.

— Я всего лишь болтала с ними, — произнесла я беспомощно. — Я понятия не имела, что они собираются использовать мои слова! Разве они имеют право так поступать?

Ди пожала плечами:

— Они ведь сделали это, правда? Признай, с их точки зрения, это сенсационная история.

— О, черт! — Я села рядом с ней. — Что же мне делать? Зачем мне вообще понадобилось открывать рот? Эти парни казались… Ну, они вели себя дружелюбно. И приехали только ради разговора о мистере Кершоу. Я и не думала, что их интересует мое мнение.

— Правда? Эта кампания — главная новость недели, если тебе это раньше в голову не приходило. Как ты могла оказаться такой бестолковой?

— Но почему они прицепились ко мне? Я ведь не разделяю вашей идеи…

— Вот именно! В этом-то и заключается сенсация, знаешь ли. Странная девушка, одна против всех. Предательница.

— Предательница?

— Они заставили тебя выглядеть именно так. Упрямица, которая может все испортить. О, Лин, почему ты не задумалась о своих словах?

Я страдальчески пожала плечами. Что бы я сейчас ни сказала, сделанного не исправишь.

— Ты же знаешь, что за люди репортеры, — продолжала она. — Не понимаю, почему ты не сообразила, что они тебя раскручивают?

— Да, не сообразила. Это выглядело обычной болтовней за чашкой кофе.

— Просто болтовня! — Подруга поднялась с кровати. — Ладно. Что сделано, то сделано. Тебе придется переждать эту бурю. Твое интервью в «Мейл» будет свежей новостью дней десять, и о тебе забудут, я думаю, а потом неожиданно произойдет что-то еще, что привлечет внимание общества. Но некоторые из коллег все это так просто не оставят.

— Я знаю, — согласилась я. — И догадываюсь кто. Мей Вильямс, например.

Но на самом деле я думала не о Вильямс. Я вспоминала ледяное выражение лица Мартина, видела, как он отстранился и дал мне дорогу. Статья все объясняет. Должно быть, он уже видел газету в комнате отдыха для врачей. Этот номер как раз вышел во время вечернего чаепития.

— Где ты достала газету?

У нас, в комнате для сестер, не оказалось экземпляра, возможно, кто-то посчитал нас безграмотными.

— Эту я выпросила у Эрика в обмен на результаты скачек.

Эрик был нашим швейцаром.

— Я принесла ее сюда прежде, чем сестра Крейг или кто-то другой успел ее прочитать, но, полагаю, еще один экземпляр лежит в комнате отдыха старших сестер.

Я подумала еще об одном человеке, который обязательно разозлится на меня.

— Сестра Хуппер это тоже прочтет, а она ведь решительная женщина.

— Тебе не стоит о ней волноваться, она тебя даже не знает. По крайней мере, ты с ней вместе никогда не работала. Но зато ты время от времени видишь Фанни Крейг. После этой статьи ты ведь раздумала идти на собрание? Конечно, если ты вообще туда собиралась. А ты собиралась?

— Я почти пообещала пойти туда с Роусторн.

Дежурная, по крайней мере, не собиралась демонстративно игнорировать меня или объявлять бойкот. И сестра Каттер тоже. Я вспомнила, что еще не рассказала Ди о случившемся с сестрой, но момент был неподходящий.

— И если я не пойду, собравшиеся посчитают меня трусихой, неспособной встретить трудности лицом к лицу.

— Ты говоришь прямо как моя мама. Она не пропускает ни одного утреннего чаепития, хотя и ненавидит их, потому что там собираются сплетницы, обсуждающие людей, которых за столом нет. — Ди распахнула дверь и высунулась наружу. Теперь, оставив за собой последнее слово, она стала гораздо дружелюбнее. — Это твое личное дело, подружка. Я не стану тебя критиковать публично, но не думаю, что все присутствующие окажутся так же щепетильны.

Достав свое домашнее платье, я натянула его поверх нижней юбки.

— Знаю, я допустила оплошность. Мне не следовало и рта раскрывать. Моя мама предостерегала меня от разговоров с незнакомыми мужчинами. Как же она была права! В следующий раз буду умнее… Я не отрекаюсь от своих слов, но я не хотела подобной огласки. Это негативно влияет на…

— На имидж? Ты ведь обвиняла нас в создании отрицательного образа медсестры. Так от чьих действий больше вреда?

— Ладно, — сдалась я. — Не надо начинать наш спор снова. Я вряд ли могу соображать хуже, чем сейчас. Может быть, ванна мне поможет.

Я отмокала больше получаса, будто горячая ароматизированная вода могла успокоить мою душу подобно ноющему телу. Иногда так и случалось, но не сейчас. Я не смогла даже согреться. Мне было так зябко, когда я одевалась, что поверх платья я накинула толстое твидовое пальто, спустившись поужинать пораньше в компании Ди.

В столовой было немноголюдно. Толкотня должна начаться позже, когда сменятся большинство дневных дежурных. Ди, чувствовавшая, что была слишком резка со мной, почти силой заставила меня съесть запеканку из цветной капусты, которая, чередуясь с рыбным пирогом и запеканкой из макарон, стала нашей постоянной вечерней трапезой с тех пор, как появился новый ученик повара. Администрация всегда позволяла ученикам экономить на ужине, поскольку недалекие члены Комитета по управлению больницами никогда не приходили к нам с проверками в столь поздний час, так что жаловаться было бессмысленно.

— Кто-то должен объяснить сестре Хейдок, что существуют и другие блюда, — проворчала я. — Если она заставляет поваренка использовать остатки сыра в пищу до крошки, почему бы ей не научить его готовить пиццу? Или гренки в сыре? Я здесь ни разу не видела даже яйцо-пашот, кроме единственного, которое сама приготовила для сестры Каттер.

— Гренки с сыром нельзя приготовить на нашей кухне, — заметила Ди. — Но когда эта сестра, как ее имя… Парсонс, что ли? Когда она работала здесь, она изобретала разные любопытные блюда. Пока она готовила, у нас на столе бывали даже лимонный пирог и взбитые сливки.

— Вероятно, она использовала больше рецептов, чем положено по инструкции, за это ей и указали на дверь, — вздохнула я. — Неужели настоящие сливки для обычных сестер? Ужасная экстравагантность! А что касается замены масла маргарином в сегодняшней запеканке, то я никогда не слышала о более бессмысленном поступке.

Ди сурово посмотрела на меня:

— Не противоречь сама себе. Ты ведь та самая девушка, которая хочет получать меньше, а не больше, помнишь? Ты не должна ворчать по поводу еды.

— Я никогда не упоминала о питании, только о деньгах и часах работы. И потом, еда здесь совсем не так плоха, как могла бы быть. Намного лучше, чем в некоторых колледжах. Посмотри как-нибудь на ужасную бурду, которую едят в Королевском медицинском колледже. Помнишь, мы были там во время теннисного кубка между медицинскими учебными заведениями? Черствый хлеб, несвежий маргарин. Их макаронная запеканка водянистая и жидкая, а наша хотя бы сытная.

— Слишком сытная. — Ди похлопала себя по животу. — После получения диплома мне понадобится интенсивный курс похудания, чтобы избавиться от накопленного за три года жирка.

— Миддер, — сообщила я ей. — Это самый интенсивный курс похудания. Все здорово теряют в весе, когда проходят его.

— Полагаю, что так. Только я не собираюсь тратить время на миддер. Я хочу быть сестрой в операционной.

Мне показалось, что раньше я не замечала за ней таких амбиций. Она всегда молча слушала наши разговоры на тему «Когда я окончу Мей».

— Скорее ты выйдешь замуж за Эдриана Вульфа, и вы будете жить в роскоши. Все считают, что он обязательно откроет свою консультацию. Я просто вижу тебя женой врача-консультанта, ухоженной дамой, приглашающей секретаршу на игру в бридж.

Подруга поднялась и направилась к горячему кофейнику на боковом столике, чтобы налить себе еще кофе. Вернувшись, она заявила:

— Возможно, но не женой Эдриана.

Ее лицо было совершенно бесстрастным.

— Но мне казалось, все было… — пробормотала я беспомощно.

— Все кончено. Finito. Все на помойку. — Приятельница потянулась к сахару, избегая смотреть мне в глаза. — Эдриан Вульф — это всего лишь два грязных слова.

Я вспомнила вечеринку у Тома. Ди общалась со всеми и ни с кем. Ведь так? Я с трудом вспомнила ее болтовню с Мартином у магнитофона, но затем он флиртовал с Мей Вильямс, а потом со мной. И в общежитие Вудхерст вез меня одну. Может быть, ей всерьез нравится Том? В конце концов, они долго работали вместе. Или Эдриан влюбился в другую девушку?

— Но почему, Ди? И насколько давно?

Подруга нерешительно пожала плечами. Я заметила, какой хрупкой она выглядит в тонком зеленом свитере.

— Мы все время балансировали на грани разрыва. Ты же знаешь, как это случается.

— Это было твое решение? — допытывалась я. — Или его?

— Обоюдное. Если бы случилось что-то особенное, я бы обязательно с тобой поделилась, но здесь и рассказывать нечего. И разве в твоей жизни недостаточно драматичных событий и без моих проблем?

Очевидно, Ди больше не хотела говорить об Эдриане, так что, допив кофе, она поднялась наверх подправить макияж перед собранием. А я сидела внизу, в одиночестве дожевывая резиновый яблочный пирог.

Потом я побродила туда-сюда по коридору школы медсестер в ожидании Роусторн, но после нашей встречи в четверть десятого мы не пошли прямо в малый лекционный зал, потому что она сказала: