– Все будет зависеть от того, насколько ты устала, – пошутил Колин, заботливо убирая с ее лица прядь волос.

– Пока, Дженна, – сказала Кара, и они с Колином зашагали прочь.

– Какая милая пара, – заметила Дженна. – И так любят друг друга.

Рид не ответил. Он стоял, погруженный в свои мысли.

– Рид! – подтолкнула его она. – Ты о чем задумался?

– О том, что Колин только что сказал про вандализм. Интересно, есть ли какая-то связь между кражами со взломом, Интернет-видео, фанатиками ангелов и символами на утесе. Я не представляю, как можно незаметно вскарабкаться на тот утес, он ведь у всех на виду. Но хотя ангелы не появлялись вот уже неделю, похоже, никто не собирается разъезжаться по домам.

– По-моему, вера не имеет временных границ. И вообще, мне кажется, что здесь я – твоя самая любимая история, – игриво добавила Дженна.

Рид улыбнулся.

– Я умею одновременно делать несколько дел, – пошутил он. Затем его лицо неожиданно посерьезнело. – Кстати, о твоей истории, Дженна. Как насчет того, чтобы поведать ее Колину?

– Только не это. Он, конечно, человек хороший, но он коп. Не хотелось бы рисковать.

– Кто знает, возможно, придется.

Наверно, он прав, но она не была готова принять такое решение.

– Хорошо, я подумаю. А пока я должна отвести Лекси домой.

С этими словами она подняла одеяло и стряхнула с него песок.

– Я провожу тебя, – сказал Рид, когда добровольцы принялись разбирать столы рядом с костром.

– Думаю, лучше не стоит.

– Не волнуйся. Я просто пожелаю тебе на пороге доброй ночи.

Она не поверила ему ни на секунду.

– Ты мастер соблазнять меня делать то, чего мне не хочется.

Рид довольно улыбнулся.

– А мне кажется, тебе самой хочется. Просто тебе требуется стимул. Вот я его и обеспечил.

– Ну, ты нахал. Ты это знаешь?

– Да, мне это уже говорили.

Дженна вздохнула. Разве перед таким устоишь? Чем ближе она узнавала его, тем больше он ей нравился, даже несмотря на нахальство.

В следующий миг к ним подбежала Лекси и затараторила про то, какой чудесный был фейерверк. Когда же она наконец умолкла, чтобы перевести дыхание, Дженна сказала:

– Я рада, что тебе понравилось, но тебе уже давно пора спать. Мы идем домой.

– Кимми сказала, что я, если хочу, могу завтра прийти к ним в гости с ночевкой, – заявила Лекси. – У них за домом есть качели. Я так хотела бы на них покататься.

Дженна громко вздохнула. Казалось, нет конца тому, что Лекси хотела бы сделать, лишь бы вырваться из-под ее опеки, что, в принципе, не так уж и страшно. Главное, подумать, как с этим мириться.

– Хорошо, поговорим об этом завтра.

Они вместе начали взбираться по ступенькам. На глазах у Дженны Лекси схватила Рида за руку и принялась рассказывать, что из фейерверка ей понравилось больше всего. Рид держался с ней дружелюбно. Он разговаривал с ней как с равной, совсем не свысока. Лекси просто расцвела от его улыбок. Наверно, ей в ее жизни не хватало отца. Впрочем, Дженну такая привязанность немного обеспокоила. Рид – временный человек в ее жизни. Надо, чтобы Лекси это тоже понимала.

Примерно через два квартала от пляжа энергия Лекси иссякла. Она резко остановилась и вскинула руки в воздух.

– Я устала. Ты не хочешь взять меня на закорки? – спросила она у Рида.

– Нет проблем, – он присел на корточки. – Забирайся.

Лекси вскарабкалась ему на плечи, обвила ногами за талию и обняла за шею. Рид поднялся и потрусил вперед. Лекси взвизгнула от удовольствия. Глядя на них, Дженна улыбнулась. Рид явно выпендривался. Интересно, он в курсе, что впереди его ждет крутой подъем?

* * *

Энни задумчиво посмотрела на телефон в кабинете Адамсов. Было почти десять часов вечера. Судя по всему, Шарлотта и ее мать уже легли спать. Они были каждая в своей спальне, причем оттуда уже довольно долго не доносилось никаких звуков. У миссис Адамс в течение вечера были две гостьи, причем большую часть времени они провели в кухне. Шарлотта была у себя в комнате, разговаривая по телефону с сестрой Дорин. Они проговорили как минимум полчаса, причем было ясно, что они о чем-то спорят.

У Шарлотты, похоже, не складывались отношения ни с сестрой, ни с матерью. И Энни не могла понять, почему. Потому что Шарлотта была милейшим существом. Миссис Адамс тоже милая женщина, хотя и строгая. Она любила, чтобы все было так, как хочется ей. Энни оставалось лишь надеяться, что она делает все, как надо. Потеряй она это место, и куда ей пойти? Некуда. Она должна постараться ублажить миссис Адамс, и тогда та разрешит ей остаться.

Энни понимала, что такое печаль. Она ощущала ее на протяжении почти всей своей жизни, но больше всего она скорбела по матери. Она не просто потеряла мать. В ее лице Энни лишилась лучшей подруги. И с трудом представляла себе, как ей жить без нее дальше. Не представляла она и то, как даст жизнь собственному ребенку, ведь рядом с ней не будет матери. Но матери больше нет. И с этим нужно смириться.

Она оторвала взгляд от телефона и обвела глазами комнату. Когда-то преподобный Адамс использовал ее как рабочий кабинет. На столе, рядом с Библией, стояло семейное фото. Интересно, заставлял ли он Шарлотту выучивать наизусть стихи из Библии, как когда-то делал ее собственный отец?

Увидев перед собой Библию, Энни тотчас вспомнила о том, как опозорила отца. И вот теперь он ее ненавидит. Да что там, она для него мертва. Впрочем, какая разница. Он давно ее не любит. Если же говорить честно, отец вообще никогда ее не любил – по крайней мере, с тех пор, как она была совсем маленькой, до того, как война изменила его.

Ее не тянуло назад в их последнюю развалюху, которую он называл домом. Ей не хотелось вновь переживать о том, чтобы он случайно не выпустил в нее пулю, когда она ночью отправится в уборную. Не хотелось его пощечин, его оскорблений. Ведь сколько раз он называл ее шлюхой. И все же… как жаль, что у нее нет дома, нет семьи. Она приложила руки к животу. Там, внутри, рос ее ребенок.

Эта мысль привела ее в ужас и вместе с тем наполнила счастьем. Теперь ей есть кого любить, есть кто-то, кто, в свою очередь, полюбит ее. Но ребенок принадлежит не только ей одной. Быть может… быть может, ей все же следует позвонить.

Она сняла трубку и быстро – чтобы не передумать – набрала номер. Раздались три гудка, после чего ей ответил сильный мужской голос – его голос. Ее сердце тотчас растаяло. Ей вспомнилось, как голос этот шептал ее имя, когда они с ним занимались любовью. Он говорил ей, что она прекрасна, и она ему верила. По ее щеке скатилась слеза.

– Алло, – нетерпеливо произнес он. – Кто это?

На заднем фоне раздался еще один голос. И она поняла, что ей делать. Она бросила трубку. Она и ее ребенок были одни. Ей пора смириться с этой мыслью.

* * *

Как приятно вернуться домой не одной, подумала Дженна, когда они подошли к крыльцу. Она не любила ночи с их темнотой и тишиной, высокими тенями деревьев вокруг дома. И вместе с тем, хотя она и была благодарна Риду за его присутствие, сейчас она отправит его домой, чтобы не натворить глупостей, – например, снова не поцеловать его. Уж слишком он ей нравится.

Большинство мужчин, с которыми она встречалась, принадлежали к ее миру – воспитанные, начитанные, знающие толк в культуре, искусстве, музыке. У них были абонементы в оперу и на балет. В отличие от них Рид являл собой сплошные острые углы. Он явно умел драться. Он был прямолинеен, честен и, похоже, плевал на политкорректность.

Зато он был умен, обаятелен, чертовски красив и, похоже, понимал ее даже лучше, чем она понимала себя. Он был добр с ней, всегда подставлял плечо, на котором можно выплакаться, терпеливо выслушивал все ее жалобы на жизнь. Нет, она не настолько наивна, чтобы не понимать, что она для него потенциальный источник для его репортажа, однако внутренний голос подсказывал ей, что этим дело не ограничивается. У него отзывчивое сердце. Он думал о ней, даже когда не хотел.

– Я войду, – сказал Рид, когда они поднялись на крыльцо.

Дженна не стала вступать в препирательства и отомкнула дверь.

Она всегда страшилась нескольких первых мгновений, когда они входили в темный, пустой дом. Она тотчас принялась включать свет и заглядывать в комнаты. Лекси побежала в свою спальню, чтобы переодеться в пижаму. Дженна быстро проверила остальную часть дома, спиной ощущая на себе взгляд Рида.

– Все в порядке? – спросил он, кивнув головой в сторону двери, что вела в подвал, и прошел вслед за ней на кухню. – Куда она ведет?

– В подвал, – ответила Дженни. – Снаружи туда не войти.

– Почему бы на всякий случай не проверить?

– Хорошо.

Она открыла дверь и щелкнула выключателем на верхней ступеньке.

Рид спустился первым.

– Что это тут у вас сгружено? – спросил он, обводя глазами подвальное помещение.

– Вещи, что остались от прежней хозяйки дома. Она умерла. Ты не поверишь, но она имеет отдаленное отношение к моей семье.

Его глаза тотчас вспыхнули любопытством.

– Рассказывай дальше.

– В том сундуке я нашла старую одежду и дневник. Похоже, что Роза Литлтон, женщина, которая прожила здесь большую часть жизни, в юности отдала кому-то своего ребенка, девочку. У малышки на пятке имелось родимое пятно в виде крыла ангела, похожее на крыло, которое изображено на центральной клетке герба Бухты Ангелов. Не знаю, слышал ли ты историю города, но, согласно легенде, когда-то на берег был выброшен потерявший родителей ребенок, девочка. Горожане взяли ее под свою опеку и назвали Габриэллой. Если верить найденному мной дневнику, каждая первая дочь, которая ведет свое происхождение от Габриэллы, имеет точно такое же родимое пятно.

– Я слышал что-то в этом роде, – сказала Рид, обводя взглядом подвал. – Но как это связано с тобой? Я думал, ты попала сюда случайно. Что тебя отправила сюда какая-то подпольная сеть.

– Я тоже так думала. Пока не прочла дневник. Похоже, что Роза отдала ребенка в другую семью, девочку, у которой было родимое пятно в форме крыла ангела. У моей матери и ребенка Розы были одинаковые родимые пятна.

– И твою мать удочерили?

– Это мне неизвестно. Никто никогда не заговаривал на эту тему, а после того как она умерла, я утратила всякую связь с ее родственниками. Они жили в другом штате. Мой отец на поощрял общение с ними.

– То есть все, что у тебя есть, это общая дата рождения?

– Не только. У Келли было точно такое родимое пятно. Есть оно и у Лекси. Я не уверена насчет моей матери, но, думаю, у меня есть все основания полагать, что у нее оно тоже было. Наверно, Келли разгадала ее связь с Розой, потому она и приехала сюда. Именно по этой причине мы и снимаем этот дом. Потому что в нем, возможно, жила наша родная бабушка.

Дженни по глазам Рида поняла, что он не верит. Она так ему и сказала.

– Ну, а ты? У тебя есть родинка?

– Я не первый ребенок, и, если верить дневнику, родимое пятно переходит только к перворожденной дочери. Тебе нужны доказательства? Сейчас покажу.

Она с Ридом вышла из подвала и повела его за собой по коридору в комнату Лекси. Та уже успела переодеться в пижаму и теперь сидела на кровати. В руках у нее была щетка для волос – судя по всему, она тщетно пыталась расчесать спутанные пряди.

Дженна взяла у нее из рук щетку и села рядом с ней на постель.

– Давай я причешу тебя, а ты покажешь мистеру Таннеру поцелуй ангела на своей пятке, хорошо? Ему очень хочется на него взглянуть.

Лекси тотчас высунула ногу. Рид сел с ней рядом и принялся рассматривать родимое пятно.

– Вот это да, – произнес он, обводя пальцем контуры.

– Такое есть не у всех, только у особенных людей. Это поцелуй ангела. У моей мамы оно тоже было. То есть…

Она облизала губы и покосилась на Дженну.

– Можешь говорить. Мистер Таннер знает, что я твоя тетя. Но он единственный, и пусть так и останется навсегда. Ты меня поняла?

Лекси серьезно кивнула и снова повернулась к Риду.

– Вообще-то мое имя Каролина, но Лекси мне нравится больше. Моя мама сказала мне, что я могу взять себе любое имя, какое только захочу. Мы с ней читали рассказ про девочку, которую звали Лекси. У нее была масса приключений – она лазила по деревьям, занималась серфингом и искала закопанное в землю сокровище. Я тоже, когда подрасту, буду заниматься серфингом.

Рид улыбнулся.

– Мне тоже всегда хотелось оседлать волну.

– Тогда давай вместе, а?

– Посмотрим, – уклончиво ответил он, однако Дженна заметила, что Рид испытывает неловкость. – Мне нравится имя Лекси, – продолжал он. – Я тоже всегда хотел поменять мое имя.

– На какое же? – поинтересовалась Лекси.

– На Дракон, – серьезно ответил Рид.

Лекси рассмеялась.

– Дракон? Нет такого имени. Ой, как смешно!

– Неправда. Скажи мне кто-нибудь нечто такое, чего я не хочу слышать, или же попробуй кто-нибудь заставить меня сделать то, чего мне не хочется, я бы полыхнул на них пламенем и напугал. По-моему, это самое лучшее имя.