― А где Марк? ― спросила Вишня, когда стало очевидно, что кое-кого не хватает.

― Не-фнаю. У-фел на-ферное, ― с набитым ртом ответил Костя.

― А-а-а… ― разочарованно протянула та.

― Мы собираемся делать домашку или я могу валить домой? ― Абрамова бросила быстрый и не особо радостный взгляд на валяющуюся на столешнице раскрытую тетрадь по биологии. ― Знаешь ли, всю жизнь мечтала изучать… ― она вчиталась в тему практической работы. ― Особенности строения растений различных экологических групп.

― Пока не уберёте свалку, которую тут устроили, никто и шагу отсюда не ступит! ― пригрозила им Вишня. Затрещина подобранным с ковра свитером заставила брата в очередной раз ойкнуть. ― Ты меня понял? Чтобы до прихода родителей всё здесь прибрал!

― А ты куда? ― напряглась Полина, заметив, что та, раздав ЦУ, пошла к лестнице. ― Я тут всю ночь торчать не собираюсь.

― А я бы не отказался, ― расплылся в улыбке довольного мартовского кота Костя.

― А я тебе трусы на голову надену и за ушами завяжу, если ещё раз приблизишься, ― на полном серьёзе предупредили его.

― Свои? ― хитро уточнил тот. ― А какие ты носишь? Стринги, шортики, танго?

― Козёл, ― фыркнули в ответ.

― Неврастеничка.

Вишня только что по лбу себя не хлопнула. Те ещё чудики.

― Я в ванную, ― свистнув с чей-то тарелки кусок пиццы предупредила она. ― Чтобы, когда спущусь, тут всё блестело.

Что происходило в гостиной дальше, она уже знала. Желая смыть с себя тяжёлый день, она долго стояла под душем, наполняясь новыми силами. Наконец, лейка перестала извергать казённую воду. Скрипнула на кольцах водонепроницаемая шторка. Мокрая рука зачерпнула пустоту.

Блин, опять Костя её халат стащил! Была у него дурацкая манера скидывать всю грязную одежду в корзину и забывать взять с собой сменную. Вот и таскает вечно что под руку подвернётся. Маме так надоело, что свой халат она уже давно уносит к себе в спальню. Ей тоже, походу, пора.

Ничего не оставалось кроме как обернуться полотенцем и незаметно прошмыгнуть к лестнице. Голоса и шум из главного зала подтверждали, что основная туса всё ещё концентрируется там, так что на второй этаж она проскочила без проблем.

Облегчённо прикрыв дверь своей комнаты, Вишня полезла в высокий платяной шкаф за домашними шмотками. Слабо завязанное на груди полотенце упало к ногам.

― Кхм, ― тактично кашлянули у окна.

Багрова с криком подскочила на месте, путаясь в висящей на вешалках одежде. Подскользнулась на влажном полотенце и, ещё громче вскрикнув, грохнулась на пол. Блеск!

Ну и видок… Мокрые волосы прилипли к лицу, ноги врастопырку, с плеча свисало упавшее с плечиков платье. Бретелька лифчика сползла до локтя. Слава господи, Вишня предусмотрительно надела нижнее белье. Потому что у окна, сидя в её любимом кресле, обнаружился Марк.


Исаев отложил в сторонку книгу, взятую с её стеллажа. Полнейшая невозмутимость. Его спокойствием можно было гвозди в бетон забивать. И кто ещё у кого дома?

― Прости, ― извинился он, вежливо прикрывая глаза ладонью. ― Я не смотрю.

― Ну, конечно. Всё, что надо уже увидел же, ― Вишня поспешно прикрылась первой попавшейся тряпкой, но вставать не торопилась. Так и сидела в раскорячку. ― Что ты тут делаешь?

― Спасаюсь бегством. Внизу очень шумно, и постоянно что-то норовит попасть в голову. Вот я тут и спрятался. Нашёл у тебя Ведьмака, ― Марк встал с кресла. ― Можно одолжить на время? Я как раз завис на восьмой части, жду когда в книжном появится. Не люблю элекронку.

Очаровательно. Она тут полуголая сидит, а он книжки просить почитать…

― Да на здоровье.

Исаев протянул ей руку. Вишня неуверенно поднялась с пола, прикрываясь лёгким летним платьицем.

― Я не подсматриваю. Оденься, ― Исаев переключил всё внимание на её стеллаж. ― Мне нравится твоя библиотека. Перумов, Толкиен, Пратчетт, Корнуэлл… Оруэлл, ― его пальцы пробежались по корешкам на полках. ― Гарри Поттер? ― улыбнулся он.

― Это практически классика! ― возмутилась Багрова, второпях натягивая на себя домашние штаны и растянутую футболку. ― Не смей глумиться над детской любовью!

― И не думал, ― сувенирную волшебную палочку положили обратно на место. ― Кстати, спасибо. Карина в восторге.

― Пожалуйста, ― Вишня поспешно заталкивала всё, что выпало обратно в шкаф, умудряясь при этом смотреться в зеркало на дверце и поправлять волосы.

Речь шла о собранном сестре Марка наборчике. Так, по мелочи: плакаты с автографом, её альбом на CD диске (тоже, понятное дело, с автографом), кружка с фоткой (она выпросила всё добро у Тимы) и билеты на концерт с пропуском за кулисы. Ну тот, что состоится в декабре. Вместе с подарками она заодно отдала и толстовку, Исаева, которая все выходные протусила у неё дома. Даже жалко было. Вишня успела с ней сродниться.

― Значит, сольник? Поздравляю.

― Спасибо.

Пока Марк стоял к ней спиной, Багрова, в исконно женской манере, успевала сто раз поправить на себе всё и как бы невзначай затолкать поглубже в кроватные подушки висящий на ручке двери лифчик. Присутствие постороннего в её комнате, тем более парня, тем более Исаева, заметно действовало на нервы.

― Сама-то рада?

― Конечно. Но нервничаю. Боюсь, что что-то может пойти не так.

― А что может пойти не так?

― Да что угодно. Может меня закидают тухлыми яйцами!

― Так сделай так, чтобы это смотрелось красиво.

― Ха-ха! ― насупилась Вишня. ― Очень смешно.

― А кто шутит? Если позориться, так эффектно. Тебе ли не знать, ― Марк заметил её выражение лица. ― Это вообще-то практически комплимент.

Багрова обиженно плюхнулась на постель.

― Это у меня только с тобой сплошное невезение! Вечно попадаю впросак.

Марк присел рядом. Как он близко… снова.

― Интересно, с чего бы это?

― Знала бы, поверь, не плясала бы перед тобой голая.

― Да ладно. Это мило…

― Милая? Голая девка ― это, по-твоему, мило?

― Смущение, как ты выразилась, голой девки ― это мило.

Вишня сердито пихнула его плечом.

― Что ты вообще тут забыл? Мне говорили, ты не любишь компании и предпочитаешь развлекаться сам по себе.

― Это смотря какие компании.

― Что это должно значить?

― Мне нравится, что ты делаешь.

― Не понимаю.

― Всего за пару недель ты умудрилась собрать одиночек и объединить их.

― Это ничего не значит. Просто случайность.

― Нет. Многое уже изменилось. Ты не знаешь, потому что здесь недавно. Но я вижу разницу.

― И ты…

― И мне нравится наблюдать за этими изменениями. И за тобой…

Вишня чувствовала, как покрывается предательскими пунцовыми пятнами на щеках. Эта зараза вечно вылезала в самый неподходящий момент.

― И как я должна расценивать такое заявление?

Марк снял с её лба мокрую прядь и аккуратно заправил ей за ухо. От его прикосновений по телу запрыгали мураши, отплясывающие шаманские танцы с бубнами. В комнате вдруг стало душно. И тяжелее дышать. Сердечко решило поиграть в паровозик: тук… тук-тук… тук…

― Главное, не слишком близко к сердцу, ― ответили губы Исаева. Вернее, он сам, конечно, но Вишня следила лишь за ними. Не могла оторваться.

― А то поплыву от счастья? ― пытаясь пошутить, отозвалась она, чувствуя, как медленно подаётся вперед.

― Надеюсь, что нет. Ты должна понять, что как девушку я тебя не воспринимаю.

Внутри что-то со звоном разбилось. Ага. НЕ близко к сердцу не получилось. Всё-таки ей, как любой другой девушке, хотелось услышать совершенно другой ответ. Зато на неё словно ведро ледяной воды опрокинули. Протрезвела вмиг.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍― Что так? ― она рывком подорвалась с места. Чёрт! Чуть сама не поцеловала его! Как глупо она, должно быть, сейчас выглядела со стороны! ― Не слишком хороша для тебя? Буду знать. Спасибо, что предупредил. А то я уж, дура глупая, собиралась тебе на шею вешаться.

― Обиделась? Да я не то… ― озадаченный Марк не договорил. Хозяйка комнаты рывком распахнула дверь комнаты и на неё в буквальном смысле повалилась подслушивающая их всё это время компашка.

Полулежащая Бабочка смущённо потёрла лоб. Сидящий на заднице Костя состроил невинную моську и развёл руками, мол, не обессудь. Полина чесала ушибленные коленки. Она додумалась притащить из соседней комнаты стул, так что летела вниз эпично и больно.

Один Веня топтался в сторонке: немного смущённый, но в целом удовлетворённый. Он единственный не лез к замочной скважине, уважая личную неприкосновенность. Однако это не мешало ему наворачивать круги в коридоре с остальными, вместо того, чтобы остаться внизу.

― О… а мы тут… э-э-э… ― Бабочка в поисках поддержки умоляюще сверлила кукольными глазками остальных.

― Цветочки собирали, ― поддакнул Костя.

― Да! ― обрадовалась она. ― Цветочки. Стой… какие цветочки?

― Да мы крики услышали, ― отмахнулась Полина, поднимаясь на ноги. ― Прибежали, двери закрыты… Интересно же.

― Очаровательно, ― хмурой тучей Вишня проплыла мимо ребят. ― Пошли уже делать биологию, пока я не передумала.

К тому моменту, когда она полностью скрылась на лестнице, Марк только вышел из женской спальни. Четыре человека, торчащие в коридоре, смерили его осуждающим взором. Да так слаженно, словно репетировали. Сверлили, сверлили буравчиками…

― Что? ― не выдержал Исаев.

― Ляг на пол и притворись мёртвым, ― посоветовала Абрамова.

― В смысле?

― В коромысле. Во дурак, а вроде отличник, ― презрительно фыркнула она, утопывая вслед за Вишней.

― Да уж. Это ж надо ляпнуть… ― согласно взъерошил себе волосы Костя, спеша за Полиной.

Прошедшая мимо Лена ничего не сказала, но на её лице можно было без проблем прочитать полнейшее разочарование.

― Что не как-то? ― не понял Марк.

Вениамин, единственный оставшийся в коридоре, назидательно поправил очки отточенным многолетними тренировками жестом указательного пальца.

― Друг мой любезный, даже я с высоты своего весьма скромного опыта в общении с женским полом понимаю, что брошенное тобой утверждение было категорически запрещено произносить вслух. Дочери Евы, как водится, крайне обидчивы. И порой не менее мстительны… но это не точно.

Веня учительским занудным тоном продолжал что-то вещать дальше: про неверные утверждения и статистику, но Исаев его уже не стал слушать и поспешил вниз. Гостиную, конечно же, никто и не собирался приводить в порядок, так что Вишню он застал, сгребающей мусор со столов.

― Можно тебя на минуту? ― попросил он.

― Я занята, ― отозвалась Багрова, с чувством сминая коробки от пиццы, чтобы те поместились в синий целлофановый мешок. ― Давай потом?

― Ты неправильно меня поняла. Я не совсем то имел в виду…

― Ой, брось, ― фыркнула Полина, успевшая не хуже Клеопатры расположиться на большом диване с ногами. Прямо на коленке она вырисовывала в тетради нужную для лабораторного работы таблицу. ― Всем давно известно, что никто для тебя не пара. Знаешь, о чём шепчутся девчонки в раздевалках? Что ты у нас голубок.

Марк скривился.

― Неужели больше не о чем болтать? ― на него уставились три пары глаз. Четыре, Вениамин толкался на нижних ступенях лестницы. Только Вишня продолжала как ни в чём не бывало убираться. А взгляды прожигали едва ли не насквозь. Немой знак вопроса буквально светится в каждом зрачке. Исаев вспылил. ― Да боже мой! Нет, конечно! Я не гей!

Абрамова разочарованно пожала плечами.

― А жаль. Было бы отличное оправдание. А то тогда получается, что ты импотент.

― Абрамова, иди ты! У меня нормальная ориентация и всё нормально с… везде нормально! Просто и без того полно забот. Дома дел невпроворот, выпускной год, стипендия. Вы не знаете, как сложно удержаться на плаву и не лишиться места. Конечно, нет. Вам ведь об этом думать не надо, ― Марк заслонил собой проход, чтобы Вишня была вынуждена притормозить. ― Времени на отношения просто не хватает.

― Ладно, ― покорно согласилась та. ― Дай пройти, пожалуйста.

Исаев притормозил её, удержав за локоть.

― Забудь, что я сказал. Я ещё как воспринимаю тебя как девушку. Ты смешная, весёлая, привлекательная… Сексуальна… уж я-то убедился лично…

Костя, крутящийся в это время возле Полины, и пытающийся удержать носом и вытянутой верхней губой карандаш предупреждающе покряхтел.

― Ты следи за языком, ― братец непривычно посерьёзнел, грозят грифельным копьём. ― Это всё же моя сестра. Могу и втащить.

Марк миролюбиво вскинул руки.