― Не выспались? ― ободряюще подмигнув Вишне, сидевшей подперев голову руками, мама поставила перед ними очередные дымящиеся чашки. На этот раз с чаем. ― Я тоже не очень. Вы сегодня дали жару. С обеих сторон бу-бу-бу, да бу-бу-бу. Костя всю ночь трещал по телефону, вы хихикали не переставая. Пора покупать беруши.

― Извини, ― только и могла промычать любимая дочурка.

― Да ладно. Вы просто окна закрывайте в следующий раз. А то акустика та ещё. Хотя с закрытыми духота… Так, ― разбитые яйца шмякнулись в сковородку. ― Вы, ребятки, как понимаю, помирились.

― Вроде бы, ― согласно кивнул Марк.

― Ну и славно. А то эта мадам всю неделю ходила как в воду опущенная. Страдала. Носом шмыгала. Все салфетки перевела.

― Спасибо, что всем сообщила, ― буркнула Вишня.

― А это был секрет? ― удивилась мама.

― Уже нет.

― О… ну простите, ― смутилась та, торопливо переключая внимание на готовящийся на соседней конфорке бекон. Не прошло и десяти минут, как на столе красиво стояли тарелки, на которых возлежала идеальная глазунья, красиво поджаренные мясные полоски и зеленый горошек для красоты. Щепотка петрушки завершала натюрморт, достойный ресторана.

Пока Вишня с Марком рушили красоту и уплетали завтрак, на кухне-тире-гостиной-тире-столовой-тире-прихожей появилась заспанная морда Кости с торчащими в разные стороны встопорщенными волосами.

― Доброе утро, ― зевая, поприветствовал он всех, с удивлением замечая лишнего персонажа на своём месте. Братец вопросительно перевёл взгляд на сестру. ― Мне его вышвырнуть?

― Не надо.

― Чё, помирились? Ну ладно… ― Костя протянул руку Исаеву. ― Ты это… прости, что вчера нагрубил… Мир?

― Мир.

― Но ты это… Смотри, чего учудишь…

― Всё понял, ― без вопросов согласился Марк. Ему ли, обладателю младшей сестры, не понимать, что и как.

― Ну и славно, ― братец попытался умыкнуть с тарелки Вишни бекон за что схлопотал по руке. ― Я тоже хочу-у-у, ― обиженно проскулил он, нянча покалеченную в неравном бою конечность.

― Жди, ― осадила его мама. Сковородка уже была на готове для нового захода. И так каждые выходные.

Тяжело, когда у тебя большая ленивая семья. Мужики, понятное дело, к плите не подходили из принципа, а Вишня… ну… готовить она не очень любила, и по договорённости полностью взяла на себя еженедельную уборку. Так что, в целом, выходил вполне честный компромисс.

― С кем трепался всю ночь? ― пока жарилась очередная яичница, поинтересовалась Вишня.

― С Полей.

Поля… Хех… Как нежно звучит.

― О… а она знала об этом? Или ты забалтывал тишину?

― Обижаешь. Считай, она уже моя.

― Ой, ли.

― Сегодня мы идём на пейнтбол. Остальное дело техники. Так что прошу вечером куда-нибудь всем умотать. На часочек. Нам нужно будет… кхм, уединиться. Если вы понимаете о чём я.


Вишня ехидно фыркнула.

― Часочек? Ты себе льстишь. Если она умная, то даже под лифчик тебя не пустит.

― Я всё ещё здесь! ― заметила мама.

― Ты плохо меня знаешь, сестрёнка! Пока ещё никто не жаловался.

― Так я не понял: ты её просто в кровать затащить собрался или она тебе реально нравится? ― не понял Марк.

― Я могу задать тебе тот же вопрос, ― коварно оскалился Костя. ― Тебе вот моя сестра зачем нужна?

Вишня поспешно заткнула пальцами уши.

― Ничего не слышу! Ля-ля-ля! Избавьте меня от подробностей, умоляю!

― И меня, ― поддержала её мама. ― Всё, о чём я спешу напомнить: Вишня ещё несовершеннолетняя. И я очень надеюсь, что вы, молодой человек, ― она красноречиво посмотрела на Исаева. ― Понимаете и принимаете всю ответственность за возможные последствия ваших…

― А-а-а… ― замотала головой Вишня, продолжая использовать пальцы как затычки. ― Прошу, хва-а-атит! Нашли тему с утра пораньше.

― Даю слово, вам не стоит беспокоиться по этому поводу, ― на полном серьёзе ответил Марк. ― Никаких глупостей и необдуманных поступков.

― Это приятно слышать. На одну головную боль меньше. Потому что тут, по всей видимости, ― мать с тяжёлым вздохом перевела взгляд на сына, выковыривающего из ломтя белого хлеба сердцевину, скатывая её в шарик и точным выстрелом пуляя Вишне в голову. ― Дело в конец запущенное. Детский сад.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍― Я тебе щас пальцы в обратную сторону выломаю, ― шикнули на него, швыряясь в ответ скомканной салфеткой. Правда та даже не долетела до цели.

― Что у тебя с глазомером, тупица? ― хихикнул Костя. ― Любовь отупляет? Марк, ты подумай получше, нафиг тебе такое чудо? Ещё не поздно сбежать.

Скрипнули ножки стульев. Марк в равной мере с удивлением и интересом наблюдал, как брат и сестра начали наматывать круги вокруг длинного стола. Одна пыталась догнать, чтобы дать подзатыльник, а другой со смехом убегал. Игра велась явно не в первый раз.

― Закрой рот, глиста в разрезе! ― шипела Вишня.

― От глисты слышу!

― Не, ну правда! ― не унимался Костя. ― Так не скажешь, но она дикая истеричка. У неё там, ― он красноречиво покрутил у виска. ― Точно где-то что-то сдвинуто. А ещё она дерётся и кусается! И у неё ноги воняют, ― последнее было сказано театральным шёпотом за прикрытыми ладонью губами, правда таким шёпотом, что это без проблем услышали бы и на другом конце комнаты.

Вишня попыталась отвесить ему пинок, но промахнулась.

― Я всё слышала, придурок!

― Правильно. Для того вслух и сказал.

― Я тебя задушу!

― А-а-а!!! Убивают! А я ещё так молод! ― декорации спектакля сменились: Костя бросился наутёк в сторону лестницы. Нападающая не отставала. А дурной братец всё продолжал верещать. ― Звоните срочно в полицию! Нет, лучше в психиатричку! У кого-нибудь есть смирительная рубашка!? Заберите от меня эту сумасшедшую!!! ― они скрылись за стеной. Через несколько секунд раздался характерный грохот, как если бы кто-то кого-то повалил на пол. ― А-а-а!!! Она царапается! Теперь я тоже стану бешеным!

― Только попробуйте разбить мой фикус! Оба будете стоять в углу до обеда! ― сердито предупредила мама, как ни в чём не бывало продолжая дожаривать глазунью.

Завтрак Марк доедал под визги и писки. За стеной словно мыши шебуршались, причём мыши, забравшиеся в пакет чипсов, судя по звуку. На шум из спальни вытек довольно потягивающийся отец, спокойно перешагнувший через детей, валяющихся у подножия лестницы. Чмокнув жену, он уселся за стол в предвкушении завтрака и только тогда увидел названного гостя.

Пока Исаев и глава семейства Багровых обменивались любезностями, по которым становилось понятно, что о ночных посещениях была в курсе только чутко спящая мама, Вишня и Костя закончили вытирать пол. Будто не они только что обоюдно выдирали друг у друга волосы, брат с сестрой абсолютно спокойно уселись обратно за стол и продолжили важный процесс пищеварения.

Решив, что с Марка на первый раз достаточно общения с её чуток ненормальной семьей, Вишня поспешно переоделась и утащила его, из врождённой вежливости помогающего мыть посуду, из дома. С этой минуты можно было считать, что их первое официальное свидание считалось открытым.

Блуждания по городу за ручки, перекус в ближайшем фастфудовском ресторанчике (на свежем воздухе аппетит нарастал зверский), катания на качелях на детских площадках (под укоризненный взор яжмемамашек), много болтовни и совсем немного поцелуев. Исаеву не нравилось светиться перед посторонними, так что приходилось нырять в укромные улочки домов-колодцев или в тень парковых аллей, чтобы уединиться.

Вишня с визгом и диким хохотом проносилась мимо прохожих, испуганно соскакивающих с тротуара и сердито провожающих взглядом девичью удаляющуюся фигуру ― это Марк учил её кататься на скейте (тот, как оказалось, всю ночь простоял на террасе. С ним подмышкой было совсем неудобно забираться на второй этаж). Получалось не очень.

Стартовала Багрова красиво, но на первых секундах свободного лавирования начинала терять ориентацию в пространстве и красиво летела носом вперед с криком больной чайки. Пару раз даже приземлилась на колени, но серьёзных травм избежала.

Исаев задорно смеялся, по десятому кругу терпеливо объяснял, как нужно согнуть колени и расставить ноги, чтобы придать телу маневренности, и с нежностью наблюдал за Вишней. Ему нравилось, что она не боялась казаться простой, смешной, а порой и забавно нелепой.

Даже сейчас: красная, взъерошенная, вспотевшая, пыхтящая от перевозбуждения ― эта естественность была красивее любой напускной привлекательности. Она делала её… настоящей. Наверное, именно это и притягивало Марка.

Да много кого. Полину, Бабочку, Веню… половину их потока. Вишня и сама может не знала, но он то слышит разговоры, когда все думают, что он в наушниках. Удобно притворяться отшельником: слышишь и видишь всё то, что обычно не говорят в глаза.

Весело и непринуждённо к обеду они подъехали к уже знакомому Багровой верёвочному парку. Обошли его, свернули в сторону и оказались на большой площадке с рампами разных высот, на которых разрезали воздух в невероятных трюках скейтеры. Кто-то, видимо местные, решили придать месту шарма и обрисовали его красочными граффити. Получилось и правда ничего. Ярко и со вкусом.

Несколько парней, отдыхающих на лавке и заливающихся прихваченной с собой водой, приветливо кивнули Марку, как своему. На Вишню они посмотрели вопросительно, но без удивления. В скейт-парке хватало девчонок: больше часть играла роль болельщиц, но находились и те, что виртуозно рассекали по рампе наравне с парнями.

Девчонки тоже заприметили Исаева, дружелюбно маша издалека. Одна, проносясь мимо, ловко притормозила, чмокнула его и поехала дальше. Из принципа не заметила, что он не один или посчитала, что ничего страшного?

― Твоё секретное место? ― ревниво насупилась Багрова.

― Вроде того. В последнее время я тут зависаю особенно часто. Тренируюсь.

― Для чего.

― Готовлюсь к турниру.

― Какому турниру?

― По скейтбордингу, разумеется.

― Скейтбординг? ― недоверчиво вскинула бровь Вишня. ― А это что, я извиняюсь, считается спортом?

― Обижаешь. Скажу больше, он даже признан олимпийским видом спорта. У нас двадцать первого июня официальный праздник, если что. Это так, на будущее.

― Серьёзно? И что за турнир? Что вы там будете делать?

― Откатывать программу, разумеется. Соревнования обычно проходят в три этапа: квалификация, полуфиналы и финал. Квалификация пройдена. Полуфинал состоится ближе к середине октября.

― Так ты…

― Когда не работаю, зависаю тут. На отборочные, честно говоря, пошёл шутки ради. Даже не думал, что пройду. А тут вон как дело обернулось…

― Ты поэтому всё время занят, да?

― Работа, тренировки, сестра. Когда мать работает в две смены приходится заниматься с Кариной. Забирать из школы, помогать делать уроки, отвозить в художку (прим. авт. художественная школа). Она на другом конце города. Одну же не отпустишь.

― А отец?

Лицо Марка скривилось.

― Тот, кто им звался свалил давно в другую семью. Алименты платит спустя рукава, но и на том спасибо, ― он заметил растерянность в глазах Багровой и взял её за руку, как бы ободряя. Это кто ещё кого ободрять должен? ― Вот и нет секретов. Не разочаровалась?

Вишня сердито толкнула его боком, и сразу же прильнула поближе, прижимаясь к крепкой груди.

― А ты? Я местная певичка. Звезда-однодневка, о которой никто не вспомнит, если она исчезнет на месяц-другой. Когда не надо заниматься рейтингами, я целыми днями валяюсь под одеялом и ничего не делаю. Если подумать, от меня нет никакого толка.

― Глупости. Тебя слушают. На тебя хотят быть похожими. А это многое значит. У тебя есть возможность показывать пример. И лишь тебе решать, какой он будет, ― от нежного поцелуя в висок по телу разлилось приятное тепло. Хотелось зажмуриться и замурлыкать. Исаев вопросительно тряхнул её за плечи. ― Ну что? Покатаемся немного?


Всю субботу и воскресение они провели в скейт-парке. Причём, в воскресение Вишня вызвалась сама, чтобы провести лишнее время с Марком, пока тот тренировался с остальными. На самом деле, это реально было безумно круто: то, как он взмывал в воздух, выкручивая эти свои олли, нолли, мэнуал и флипп, вот только…

Вот только за эти два дня у неё конкретно потекла крыша от обилия умных словечек, которыми разбрасывались между собой скейтеры. А нет, простите, райдеры, так они называют себя, а доска у них обзывается декой. И вот нафига? Чем не нравится нормальное русское слово: доска? Мозги сломаешь, пока поймёшь, что они там имели в виду.