Армстронг не собирался спускать это с рук.

– У нас было на руках предварительное письменное разрешение управляющей на осмотр квартиры и общий ордер на обыск квартиры Джеймс, распространяющийся на субсеквентный осмотр.

– Как только вы нашли первую потайную комнату, вы должны были опечатать квартиру и связаться со мной.

Стейн не сдавался, но и Ной не отступал.

– Мы не знали, что в ней находится, пока не наткнулись на ту комнату.

– Если это дело провалится из-за обвинения в нелегальном обыске, я с вас жетон сниму!

Слейтер поднял руки.

– Никто ни с кого ничего не снимет. Прецедент предусматривает, что управление может дать допуск, и мы получили ордер до окончания полного обыска. Никакого нелегального обыска не было; это серая зона, но закон на нашей стороне.

– Я хочу прищемить хвост Кроули. Мы должны все делать правильно, – сказал Стейн.

– Если Венди Джеймс записывала секс, это дает нам целый ряд подозреваемых, – сказал Ной.

– Кого? У нас нет свидетельств других связей, кроме этого конгрессмена Бристоу, который, кстати, тоже вызвал адвоката.

Стейн побагровел от досады.

Заговорил Ганс:

– Мне кажется, мы забываем об одном важном моменте. Это мисс Джеймс снимала квартиру? Она единственная пользовалась ею?

– Что с арендными платежами? – спросил Слейтер.

– Последний раз ее сдавали на неделю губернатору Орегона, – ответила Мириам. – Это было больше месяца назад. До того, на десять дней, – одной организации по защите окружающей среды, лоббирующей конгресс; до того, на месяц, – жене чиновника по делам альтернативных источников энергии; потом идет долгий период простоя. В феврале на две недели здесь останавливался представитель профсоюза. Я копну глубже, посмотрю, не было ли у кого из них контактов с конгрессменами Кроули или Бристоу. Надо отправить агентов допросить всех их, они не местные.

– Мириам, – сказал Слейтер, – свяжитесь со всеми местными агентствами и опросите их. Нам нужна статистика.

– Скажите им не особо напирать, – сказал Ганс, – не намекать на то, что их могли записывать. Подозреваю, что если их шантажировали, то при первом же упоминании о квартире на Парк-уэй они занервничают. Попросите их отслеживать не только очевидные признаки, но и более скрытые. Любого, кто будет вести себя подозрительно или нервничать, мы рассмотрим пристальнее.

– Но Кроули сидит в конгрессе, а он признался в связи с нею! – воскликнул Стейн. – Все возвращается к нему!

– А кто слил информацию прессе? – спросил Ганс. – Может, Венди пыталась шантажировать его, а он не клюнул, и тогда она выложила снимки?

– Они были сделаны не в квартире семьсот десять, – сказала Мириам. – Мы уверены, что это имело место в каком-то местном отеле, и сейчас мы выясняем его местонахождение.

– Держите меня в курсе, – сказал Слейтер.

– Ничто не указывает на то, что Кроули не убил ее или не заказал, – сказал Стейн.

Армстронга это достало.

– Да что ты так пристал к нему? Что, если он просто засранец, который изменяет своей жене?

– Не лезь в мое дело, – сказал Стейн.

– Кроули – напыщенный тип и не хотел бы попасться на этой связи, – вмешался Ганс. – Или, если был шантаж, он не захотел бы, чтобы все вылезло наружу, но у него не было причин убивать Венди Джеймс.

– Кроме того, что она собиралась на этой неделе рассказать что-то прокурору, – сказал Стейн.

– Но ты же не знаешь, что именно, – ответил Ганс. – Она могла нервничать перед допросом. Ее личная жизнь только что была выставлена прессой на всеобщее обозрение, и из-за этого она потеряла работу. Венди испытывала большой стресс, и ни один суд присяжных не примет допрос, на котором она солгала насчет своей связи с другим конгрессменом в качестве доказательства, что у нее была какая-то опасная для Кроули информация.

– Слишком много совпадений, – сказал Стейн.

– Так может показаться, и я не говорю, что ее убийство не связано каким-либо образом с Кроули, но его алиби подтверждено, и пока его финансы заморожены и нет никаких свидетельств, что он нанимал кого-то, чтобы убить ее. Возможно, что она действительно шантажировала его, и это он выложил те снимки, чтобы не быть у нее на крючке.

Ной не рассматривал дело под таким углом. Но данное предположение имело смысл.

– И все равно, он солгал по поводу связи, а затем еще извинения…

– Чтобы это выглядело как обычная любовная интрижка.

– А что насчет самого убийства? – спросил Ганса Ной.

– Мне не кажется, что работал профессионал.

– А что это, по-вашему, доктор Виго? – спросил Слейтер.

Ганс порылся в фотографиях с места преступления.

– Я только мельком просмотрел отчет. Убийца мог не быть знаком с нею лично, но он знал о ней. Он мог случайно с нею поговорить, но близко ее не знал. Не думаю, что это случайное преступление, оно явно было подготовлено. В нем есть нечто странное, но точно сказать, что именно, я пока не могу.

– А что вы скажете о способе, каким она была задушена? – спросил Ной, глянув на Стейна. Он не мог упомянуть Люси, не взбесив его, так что продолжил нейтрально: – Коронер сказал, что ее задушили сзади.

Ганс глянул на снимок горла жертвы.

– Это странно… Не помню, чтобы видел такое раньше. И она не была изнасилована?

Прежде чем Ной успел заговорить, встрял Стейн:

– Ее пытались изнасиловать.

– Нет никаких свидетельств в пользу попытки изнасилования, – сказал Ной.

– Ее трусы были спущены, и он сделал надпись на ее заднице, – рявкнул Джош.

– Имейте уважение к мертвым, агент Стейн, – одернул его Ганс.

Стейн что-то пробормотал, извиняясь, затем продолжил:

– Я думаю, Кроули нанял какого-то гопника убить ее. Если она пыталась его шантажировать, то у него есть мотив. Убийца схватил ее, у него встало, он попытался ее изнасиловать, но у него сдали нервы.

– Если б кто-нибудь, вроде Кроули, нанял профессионала, Джеймс никогда бы не нашли или ее смерть выглядела бы как несчастный случай, – сказал Ганс.

– Или, – встрял Стейн, – как случайное убийство.

– Возможно, – подумав, ответил Ганс.

– У нас нет никаких других фактов, чтобы вникнуть в суть дела. – Слейтер откинулся на спинку кресла. – Ничего на видео с камер, ничего в ее компьютере… пока. Есть несколько потенциальных подозреваемых на базе данных из квартиры семьсот десять. Мы их допросим. Она могла крутить интригу не с одним человеком.

– Множественные связи, – сказал Ганс. – Вы не выявили никого, кроме Бристоу?

– Бристоу холостяк, так что если он спит с кем попало, это не будет для него большим скандалом, – сказал Слейтер. – Пока у нас никого нет, и записей она не вела.

– Еще одна странность, – сказал Ной. – Мы не смогли найти календарь – ни в ее квартире, ни в компьютере.

– Хммм… – Ганс снова глянул на снимки. – Нам определенно нужна еще информация. Был ли шантаж. Были ли другие мужчины. Есть ли тут финансовые или другие мотивы.

– Финансы легко отследить, – сказал Стейн.

– Если не финансовые мотивы, то что? Ради чего шантажировать конгрессмена, если не ради денег?

– Голоса! – шлепнул ладонью по столу Стейн. – Я как раз этим занимаюсь.

– Это как раз твоя работа, – сказал Слейтер.

– Я могу идти?

– Думаю, мы тут закончили.

– Согласен, – сказал Ганс. – Но я могу сказать две вещи по поводу убийцы. Во-первых, это не первое его убийство. И, во-вторых, это не сексуальное нападение.

– Вы уверены? – спросил Стейн, стоя в дверях и качаясь на каблуках.

Ной почувствовал себя неловко. Ганс Виго был одним из самых проницательных, самых опытных криминалистов ФБР. После того как он вдумчиво взвесил «за» и «против», бесцеремонное замечание Стейна прозвучало неуместно и неуважительно.

– Да, агент Стейн, я уверен, – сказал Ганс.

Джош смутился.

– Спасибо, доктор Виго, – и он быстро вышел.

За ним ушли Мириам и Генри, которые явно были готовы позаседать еще пару часов, хотя уже давно пропустили обед.

– Почему Люси Кинкейд отстранили от расследования убийства Джеймс? – спросил Слейтера Ганс. – Она наверняка могла бы сказать вам то же самое, что и я.

Ной уже открыл было рот, когда заговорил Слейтер:

– У нее недостаточно опыта для расследования этого убийства. Мы не можем допустить внутренних споров по поводу работы со свидетелями, чтобы пресса ставила под сомнение наши действия. Лучше, чтобы она оставалась в стороне. Я знаю, что она ваш друг, Ганс, и мне очень жаль, но, как бы то ни было, Джош с ней работать не хочет, а это его дело.

– Я не оспариваю ваши решения. Я пришел дать психологический портрет убийцы, и я это сделал. Я также предположил бы еще кое-что, о чем вы уже знаете, – если это шантаж, то в нем задействован не один человек. В биографии Венди Джеймс нет ничего, что предполагало бы ее знакомство с техническими деталями, необходимыми для создания хитроумной системы, наличие которой вы предполагаете в квартире семьсот десять.

– Мы уже этим занимаемся, Ганс. Спасибо вам.

– Всегда к вашим услугам. Больше не смею задерживать.

– Вообще-то, – сказал Ной, – если у вас есть минутка, я бы вкратце изложил вам убийство проститутки Николь Беллоуз. Сейчас Люси работает над ним. Она прислала мне отчет.

– Вы отправили ее работать с полицией?

– Так легче занять ее, не давая пересекаться со Стейном.

Армстронг подошел к принтеру и достал отчет. Пока Ганс его читал, Слейтер поднялся и потянулся.

– Я пошел. На начало бейсбола я уже опоздал, но к четвертому иннингу успею.

– Всегда рад видеть вас, Мэтт, – сказал Ганс, пожимая ему руку и возвращаясь к отчету. – На ладони жертвы был записан телефонный номер? Чей?

– Это виртуальный номер. Вы покупаете такой у провайдера и даете его тем людям, которым не хотите давать свой настоящий номер. Что-то вроде сервиса ответа, только когда набирают ваш номер, – вызов передается на любой телефон, какой вы хотите. Виртуальные номера популярны среди докторов, юристов, директоров компаний и, что не удивительно, преступников.

– Для проститутки имеет смысл использовать такой номер, – согласился Ганс. – Так ее постоянные клиенты могут с нею связываться.

– Но цифры были написаны на ладони жертвы, так что, видимо, кто-то дал ей этот номер. Полиция пытается получить ордер на распечатку с телефона, чтобы понять, кто купил этот номер и куда переадресовывались звонки, но детектив Рейд до завтрашнего полудня ничего не ожидает.

– У вас есть снимок записки убийцы?

Ной протянул психологу распечатку.

Ганс рассматривал снимок целую минуту. Тишина в комнате действовала на нервы, но Армстронг находил успокоение в этом процессе. Как и во время службы в ВВС, его успех основывался на сборе информации, анализе и действии.

– Вы не знаете, он принес крысу с собой? – спросил Ганс.

– У нас нет никаких свидетельств, но полиция передала крысу в нашу лабораторию для вскрытия. Спецы думают, что по содержимому желудка и тканям определят, из какого она района города.

Ганс кивнул.

– Думаю, мы можем предположить, что крыса родом из комнаты мотеля или окрестностей. Убили ее явно там, если только убийца не принес ее с собой в клетке, что привлекло бы ненужное внимание, так что действовал он, вероятно, интуитивно. Мне интересно только, собирался ли он оставлять записку до того, как увидел крысу? Или это была внезапная идея? – Ганс продолжал развивать свою теорию. – Я полагаю, что записку он написал внезапно, но точно. Он намерен убить шестерых женщин. Он явно убивал и раньше. Невозможно так глубоко перерезать человеку глотку с ходу, не имея опыта убийства. Он целенаправленно пришел сюда… – Ганс нахмурился, просматривая отчет.

– Что-то важное? – спросил Ной.

– Люси пишет, что жертва жила в том районе девять месяцев назад. Где она жила после этого? Почему вернулась?

– Детектив Рейд рассматривает ситуацию через призму проституции, – сказал Ной. – Это жестокий бизнес. Не только торговля сексом, но и наркомания, и распространение наркотиков, и отмывание денег, и все прочее.

– Не удивлюсь, если еще одна проститутка вскоре кончит так же. Этот убийца – социопат. Холодный, расчетливый, безжалостный, у него нет никакого сочувствия к жертве, – но он не психопат. У него есть цель, и он убивает не ради эмоциональной разрядки. Однако вот это, – Ганс постучал по снимку с крысой, – его собственная, личная игра. Ему все равно, увидят ли это копы. Его интеллект выше среднего, но он считает себя умнее, чем есть на самом деле, и в любом случае умнее всех остальных. Честно говоря, это один из самых опасных типажей преступников, с какими я только сталкивался. Этот тип будет убивать снова и снова, пока его не поймают, но попадется он из-за собственной самонадеянности.

Ной поблагодарил Ганса за анализ и повел его к выходу из здания. Он всегда восхищался умением заместителя директора видеть то, чего не замечают остальные. Армстронг предпочитал факты и вещественные доказательства, в то время как Ганс – почти как Кинкейд – видел скрытое.