Элис Клейтон - Уолбэнгер

Мне снова выпала честь почувствовать его рот, этот замечательный рот на себе. Я немного сжалась, когда через все тело прошла волна тепла, затем снова расслабилась. И я начала чувствовать, по-настоящему чувствовать все, что творилось у меня внутри. Любовь. Я чувствовала любовь. Я была любима...

Прямо сейчас, при свете дня, когда ты не сможешь скрыться за темнотой ночи, этот мужчина любил меня. Никакой сказки, никакого шума прибоя, никаких дурацких свечей. Настоящая жизнь. Настоящая сказка, в которой я была любима этим мужчиной. Именно любииима им.

Языком. Губам. Пальцами. Руками. Все это для меня и моего удовольствия. Знаете, девушка может легко привыкнуть к такому обращению.

Внизу живота начало формироваться приятное напряжение, но в этот раз мое тело реагировало на него не так как раньше. Оно было готово, настроено на идеальную волну, мозг был отключен, глаза закрыты, и я уже видела себя на краю скалы. Мысленно я улыбнулась, потому что знала, что поймаю эту сучку. А затем? Саймон вытворял нечто невообразимое там внизу. Его длинные восхитительные пальцы давили на меня изнутри, двигались, кружились, найдя секретную точку. Губы и язык работали над клитором, посасывали, лизали, пока он пульсировал. Перед глазами стали появляться веселые искорки, яркие и безумные.

— О, боже... Саймон... как же... хорошо... не останавливайся... не останавливайся...

Я стонала, громче и громче, до тех пор пока не могла разобрать какие именно звуки я издаю. Мне было так хорошо, так хорошо, я была близко, очень-очень близко...

И тут я услышала крик. И это не мой.

Боковым зрением я увидела нечто пушисто-скачущее по полу. Словно кошачий десант Клайв запрыгнул сзади на Саймона, вцепившись ему в спину.

Саймон выбежал из спальни в коридор, потом обратно. Клайв так и висел на нем как бешеная шкурка, которую невозможно было стряхнуть. Его руки — у котов есть руки? — были обернуты вокруг шеи Саймона, и при других обстоятельствах выглядели бы как проявление нежных кошачьих объятий. Но сейчас это было целенаправленное нападение.

Я выбежала вслед за Саймоном, голая в одном только фартуке, пытаясь успокоить его, но когда десять когтей сильнее впились в его спину, он лишь продолжил носиться из комнаты в комнату.

От меня не укрылась вся ироничной этой ситуации, ведь Саймон буквально убегал от киски.

Если бы я могла стоять в сторонке и смотреть на сие происходящее, то я давно бы описалась от смеха. Но мне было тяжело слышать крики Саймона. Должно быть, я и правда любила его.

Наконец-то я загнала их в угол, развернула Саймона, борясь с желанием сжать его ягодицы, и я потянулась к Клайву. Быстро отнесла его в гостиную, посадила на диван, и погладила по голове в благодарность за его самоотверженное желание защищать меня, хоть оно и было неуместным. Клайв лишь мяукнул и начал вылизывать свои усы.

Вернувшись на кухню к Саймону, который все также стоял возле стены. Я оценила его повреждения, и безумный взгляд, когда он, прижавшись к стене, скривился от боли. Я посмотрела вниз. Невероятно.

У

НЕГО

ВСЕ

ЕЩЕ

СТОЯЛ...

Он видел, как мой взгляд блуждает по его телу, пока я не посмотрела ему в лицо.

— У тебя все еще стоит, — выпалила я, тяжело дыша, изо всех сил стараясь развязать фартук.

— Ага.

— Это невероятно.

— Это ты невероятная.

— Чтоб тебе, — выдохнула я, бросая идею развязать узел.

— Да хотелось бы.

Я замешкалась буквально на секунду, но потом одним движением прокрутила фартук назад. Пробежав через всю комнату, фартук разлетался как парус, и я набросилась на Саймона, прислонив его к стене. Он поймал меня, когда я запрыгнула и обернулась вокруг него как цепкое одеяло, и начала яростно его целовать. Мои ногти вонзились в его грудь и он ахнул.

— Как твоя спина? — спрашивала я между поцелуями.

— Жить буду. Но вот твой кот...

— Он меня защищал. Он подумал, что ты делаешь больно его Мамочке.

— А я сделал?

— Нет, напротив было очень приятно.

— Правда?

— Черт, да! — выкрикнула я, скользя по нему, прижимаясь к нему всем телом, мед и сахар смешивались, склеивая нас.

Я опускалась вниз, не забывая целовать каждый участок его кожи. Утащив Саймона за собой на пол, я одним резким движением уложила его на спину, подняв при этом облако муки. И вот, лежа посреди кухни, голая, с испачканной джемом грудью, я оседлала его. Чуть привстав, я взяла его руки и положила себе на бедра.

— Тебе лучше за что-нибудь держаться, — прошептала я, и опустилась на него. Мы одновременно вздохнули, ведь ощущение его внутри меня было просто потрясающим. Выгнув спину, я сделала первую попытку подвигать бедрами, потом вторую, третья. Люди правы, говоря, что это как езда на велосипеде. Твое тело само все вспомнит.

С глупым фартуком, все еще висевшим сзади, я начала двигаться, ощущая, как Саймон двигался во мне, отвечая, вознаграждая, толкая, и не сбиваясь. Я опускалась, он поднимался, мы двигались синхронно, скользя по кухонному полу. Он сел, и сейчас оказался еще глубже, от чего я вскрикнула. Мои руки вцепились в его волосы. Они торчали в разные стороны, и я держалась за них, как за якорь, когда закрыла глаза и приступила к действию.

И приступила я к возвращению на свою скалу. Я уже видела ее край, возвышавшийся над водой. И посмотрев вниз, я увидела ее. Мою «О». Она помахала мне, и нырнула в воду как сексуальный дельфин. Неуловимая маленькая стерва.

Саймон целовал мою шею, облизывал, сосал мою кожу, доводя меня до безумия.

Свесив одну ногу со скалы, пальцем ноги я указала прямо на нее, вырисовывая щиколоткой в воздухе маленькие круги.

Маленькие круги.

Толкнув Саймона на пол, схватив его руку, опустила ее себе между ног. Я двигалась быстро, сжимая наши пальцы, и мои стоны и крики становились громче, когда мы ускорили движения, найдя нужный ритм. Вот так, вот здесь. Да, вот так, вот, так...

— Кэролайн... боже... ты... такая... восхитительная... люблю... так... сильно... это... убивает... меня...

И мне хватило этих слов.

В моих мыслях, я сделала шаг и нырнула. Я не прыгнула, а именно нырнула. И под идеальным углом я вошла в воду. Чисто и точно. Я схватила и не отпускала ее, пока не выплыла на поверхность.

И «О» вернулась.

Первый предзнаменованием этого был белый шум, появившийся в моих ушах. Затем пальцы рук и ног почувствовали это. Они поджались, и появились первые спазмы, и искорки, оживляя каждое нервное окончание, дремавшее несколько месяцев. От клетки к клетке, новость разносилась по всему телу, сообщая, что с нами происходит нечто фантастическое. Перед глазами появились яркие вспышки, словно разноцветные фейерверки, бушующие в каждом уголке моего тела. Сквозь меня пронеслось настоящее удовольствие, пульсируя, заполняя меня, пока я дрожала и покачивалась, все еще сидя на Саймоне, который в свою очередь сдерживался.

Я не знала, слышал ли он сейчас пение хора маленьких распутных ангелочков, да и это было не важно. Главное, что я слышала. И это было настоящее блаженство.

«О» вернулась, да еще и не одна.

Волна за волной омывали меня, пока я и Саймон продолжали двигаться, выгибаясь на встречу друг другу. Моя голова была запрокинута, когда я страстно кричала, не заботясь о том, кто и что меня услышит, пока я была в своем Доме Оргазмов.

Открыв глаза, чтобы посмотрел на лежащего подо мной Саймона, безумного и счастливого, с широченной улыбкой, довольного проделанной работой. Об этом не сложно было догадаться, как и о том, что мука в его волосах начала превращаться в замечательную маленькую пасту.

Он был похож на папье-маше.

Тем не менее, я продолжала двигаться по земле множественных оргазмов, попадая на неизведанную до этого землю. После шестого или седьмого, мое тело обессилило от экстаза.

Ведь «О» вернулась не одна. Она привела подружку «G».

Заикаясь как идиотка, я ухватилась за руку Саймона, когда меня накрыла огромная волна тепла, от которой мои пальцы поджались и казалось, меня завалило грудой кирпичей. Чувствуя, что мне нужна помощь, Саймон сел, и его проникновения стали еще глубже. Он нашел хорошо спрятанную точку, и наклоняясь ко мне, задевал ее при каждом движении, снова и снова, пока я затаив дыхание цеплялась за него.

Я смогла открыть глаза, комната заискрилась разными огнями, когда я опять начала дышать. Я пробормотала нечто неразборчивое ему в грудь, пока он продолжал свои точки, еще и еще, наконец найдя свое блаженное место где-то внутри меня.

Я держалась за него, когда последняя волна начала утихать, после того как мы кончили вместе. Когда удовольствие отступило, его место заняла любовь, заполняя мое сердце. Я была не в силах произнести и слово. У меня перехватило дыхание. Поэтому, самым лучшим было просто положить его руку на свое сердце и поцеловать это милое лицо. Похоже он все понял без слов, и поцеловал меня в ответ. Я начала напевать от счастья, и на это не требовалось много усилий.

Совершенно вымотанная и уставшая, немного опьяненная и потная, я откинулась назад и легла ему на ноги, не заботясь в какой нелепой позе я сейчас находилась, в то время как по щекам бежали слезы и стекали в уши. Видя, как неудобно я лежу, Саймон выполз из-под меня, вытянул мои согнутые ноги, и обнял меня, прямо там, на кухонном полу.

Мы лежали в тишине, не произнося ни слова. Я заметила сидящего в дверях Клайва, он все еще спокойно вылизывал свои лапки.

Все было хорошо.

Когда ко мне вернулась подвижность, я решила сесть, комната немного кружилась. Саймон все продолжал обнимать меня одной рукой, когда мы осмотрелись по сторонам, увидев несколько перевернутых мисок, разбросанный хлеб, и весь ужас, творившийся на кухне. Саймон смотрел на меня счастливыми глазами.

— Думаешь, стоит начать уборку? — спросил он.

— Нет, сначала в душ.

— Хорошо, — ответил он, помогая мне подняться.

Я закрехтела как стахушка, держась за спину, но я была рада этой приятной боли во всем теле. Я уже пошла в ванную, когда развернулась и подошла к холодильнику. Достав бутылку «Геторэйда», я передала ее Саймону.

— Тебе это понадобиться. — Я подмигнула, поправляя фартук, пока шла в сторону ванной. Сейчас, когда «О» вернулась, я не хотела терять ни минуты.

Когда Саймон шел за мной в ванную, попивая своей «Геторэйд», Клайв неожиданно упал на пол и перекатился на спину. Казалось, он махал Саймону своими лапками. Саймон посмотрел на меня, я лишь пожала плечами. Мы оба взглянули на Клайва, он продолжал кататься по полу размахивая лапками. Саймон опустился перед ним на колени, и неуверенно протянул руку. Подмигнув мне — богом клянусь, Клайв это сделал — он придвинулся ближе. Зная, что это может быть уловка, Саймон аккуратно потянулся вниз и почесал его живот. И Клайв ему позволил. Даже я слышала его тихое мурлыканье.

Оставив своих мальчиков одних, я направилась в ванную, и включила душ. Наконец-то развязав узел, фартук с легкостью упал на пол. Встав под напор воды, я застонала, когда теплая вода коснулась моей все еще чувствительной кожи.

— Ты скоро? А то я почти все, — крикнула я из душа, смеясь над своей шуткой. Буквально через минуту Саймон отодвинул край занавески, видя меня голой и покрытой мыльными пеной. Он улыбнулся дьявольской ухмылкой, прежде чем присоединился ко мне. Я шумно выдохнула, когда увидела десять царапин на его спине, а он лишь рассмеялся.

— Мы поладили. Теперь мы с ним друзья, — заверил меня Саймон, подтягивая к себе, вставая под воду.

Я выдохнула с облегчением.

— Это хорошо, — бормотала я.

— Ага.

На нас лилась вода, я стояла в объятиях моего Саймона, и жизнь не может быть прекрасней.

Саймон чуть отодвинулся и посмотрел мне в лицо.

— Кэролайн?

— Хмм?

— А хлеб, который я скинул на пол, в общем...

— Да?

— Там был хлеб с цуккини?

Нас вновь окутала тишина, нарушаемая только звуком бегущей воды.

— Кэролайн?

— Хмм?

— Мне казалось, что я не могу любить тебя еще сильнее, но я люблю.

— Я рада, Саймон. А теперь дай мне немного сладенького. 

16:37 того же дня. 

— Это что, мыло? Не поскользнись на мыле.

— Я не поскользнусь на мыле.

— Я не хочу, чтобы ты поскальзывался на мыле. Будь осторожен.