— Вздор! — несправедливость ситуации выводила Бодругана из себя. — Кто помог ей два года назад в Бодмине и ничего не попросил взамен, кроме нескольких поцелуев? Кто научил её пользоваться новой сеялкой, о которой все говорят? Кто постоянно звал её и присылал подарки? И кто, в конце концов, пригласил её сюда, сэр? Чей это дом? Конечно, в своем доме вы бы могли предъявить какие-либо претензии.

— Тише, — прошипел Тренеглос. — Если будете продолжать спор в таком тоне, все обитатели дома выбегут в коридор... Я согласен, что это ваш дом, с этим не поспоришь, но вам, как хозяину, Хью, следует уступить гостю. Вы найдете это в любом трактате о хороших манерах. Всё лучшее гостю — вот что главное. Черт побери, ваши претензии ко мне необоснованны! Хорошие манеры этого не требуют, но...

— Я не собираюсь уступать, — рассердился сэр Хью. — И если вы намерены идти в эту комнату, я иду с вами!

Джон вздохнул и рукавом вытер пот со лба.

— Не думаю, что так мы чего-то добьемся...

И тут ему пришла в голову мысль.

— А может, она позвала нас обоих, и нам просто не повезло прийти сюда в одно время? Но если мы войдем вместе, то ничего не выйдет. Бросим монетку, что скажете? Победитель зайдет сейчас, а проигравший попытает счастья через часок. Ха, это кажется единственным разумным объяснением....

Сэр Хью фыркнул.

— Джон, вы хуже, чем я о вас думал. Но никто не скажет, что я лишен азарта. Если это единственный способ разрешить дело миром, я согласен. — Порывшись в кармане, он выудил из кармашка для часов монету. — Если вы подкинете, я загадаю.

— Ха! Потерпите чуток. Так, что за монета... Ага, как я и предполагал, два шиллинга. В любви все честно, но давайте будем честнее, — с не меньшими сложностями Джон Тренеглос вытащил другую монету и показал её сопернику, — у этой четко различимы орел и решка. Загадывайте, я подкидываю.

— Решка, — гневно прорычал сэр Хью и немедленно опустился на колени, чтобы посмотреть, что выпало.

— Орел, — триумфально воскликнул Джон, — клянусь бородой Моисея, орел. Вы проиграли, Хью, кобылка досталась мне!

— Монета ударилась о край ковра! Я видел, как она упала. Требую подкинуть её заново. Проклятье, почему....

— Нет, все честно. Полагаю, вы не станете отказываться от своего слова?

Стоя на четвереньках, они покосились друг на друга, и сэр Хью осознал, что если не смирится с результатом жеребьёвки, то дело дойдёт до рукопашной. А Тренеглос — один из лучших бойцов на тридцать миль вокруг. С ворчанием и кряхтением он поднялся на ноги, горько сожалея о том, что согласился пойти на такой риск. Сэр Хью был совершенно уверен, что сегодня вечером для него всё складывалось как нельзя лучше, но этот неуклюжий растяпа явился сюда, чтобы всё испортить.

С растущим негодованием Хью смотрел, как более юный соперник на цыпочках крадётся к комнате Демельзы, тихонько поворачивает дверную ручку и скрывается внутри. Не в силах больше терпеть происходящее, он резко отвернулся и направился прочь.

Дойдя до конца коридора, он остановился. Было бы ошибкой так быстро сдать позиции. Монета ещё ничего не значит. В своём споре они не учли мнение дамы. Хью тешил себя надеждой, что Демельза неравнодушна к нему, а Джон Тренеглос был из тех самоуверенных ослов, которые откусывают руку по самый локоть, только дай палец.

Он в любую минуту мог выйти из комнаты с пробитой головой. Демельза — дама темпераментная, и если вдруг его намерения покажутся ей нежелательными... Сэр Хью решил остановиться в конце коридора и подождать пару минут. Чтобы скоротать время, он достал щепотку нюхательного табака и просыпал немного через дыру в манжете.

Он так и не чихнул, поскольку произошло то, на что он так надеялся. Джон Тренеглос внезапно появился на пороге спальни с ошеломлённым видом и огляделся по сторонам. Заметив сэра Хью, он поманил его пальцем. Отряхнувшись и приняв суровый вид, сэр Хью подошёл.

— Это та комната, Хью? Или я всё-таки ошибся?

— Конечно, вы ошиблись. Она хотела видеть меня...

— Что ж, в комнате никого нет. Можете сами в этом убедиться.

— Что?

Сэр Хью протиснулся мимо него. На сквозняке трепетало пламя свечи. Постель не разобрана. Кресло перевернуто, но в комнате никакой одежды. Хью подошел к огромный гардеробной и распахнул ее. Шкаф оказался пуст. Он раздвинул балдахин на кровати, опустился на колени и заглянул под нее. Джон Тренеглос поднес свечу. Объединившись в беде, они обыскали комнату и нашли лишь несколько шпилек, немного просыпанной пудры перед туалетным столиком и рукав от батистового пеньюара.

— Может, она сама к кому-то отправилась? — предположил Тренеглос. — Точно! Я отлично помню служанку в Мингузе — никогда нельзя было предугадать, где обнаружишь ее в следующий раз. Помню, однажды...

— Подозреваю, здесь случай совсем иной, — нахмурился сэр Хью. — Закройте проклятое окно, Джон, весь вредный ночной воздух идет внутрь... Есть ведь еще МакНил. Он так и увивался вокруг нее после ужина. Но этот спит далеко отсюда, и даже если она пошла к нему, то, несомненно, оставила бы здесь какую-то одежду.

Тренеглос высунул голову наружу.

— Полагаю, что она не настолько сумасбродна, чтобы спуститься вниз по этому плющу, а? В чем её цель? Или она проделала это, чтобы нас одурачить, как думаете? Вряд ли она так поступила, правда? Или наш шум ее вспугнул? Если спугнуть курицу фазана, она отлетает подальше.

Бодруган тоже выглянул в окно, но тут же втянул голову обратно.


— О, нет, вы заблуждаетесь, молодой человек. С какой стати ей покидать дом таким образом, рискуя своей шеей? Эта ситуация очень запутана и любопытна. Демельза — единственная знакомая мне дама, которая обещает так много и выполняет столь мало. Она могла бы сидеть у меня на коленях...

Представив это удовольствие, сэр Хью наконец разразился долгожданным чиханием.

— Я же попросил — закройте проклятое окно! Иначе мы оба к утру разболеемся.

Закрыв окно, мужчины уныло вернулись в коридор. Сэр Хью машинально комкал в пальцах рукав халата.

— Ужасно жаль, — произнес Тренеглос — учитывая, что Рут нет, и все такое.

Они вместе затопали по коридору, уже не крадясь на цыпочках и не заботясь о скрипучих половицах. Им уже было наплевать, что кто-то может проснуться. В отдалении на лестничной площадке поблескивала кольчуга.

— Когда её срок? — спросил сэр Хью, проявляя вежливый интерес.

— Чей?

— Рут.

— Ох... уже прошел — в среду, но она всегда перехаживает.

— И сколько их уже будет?

— Этот — четвертый. Если она продолжит в этом темпе, скоро их будет некуда девать. До женитьбы никогда бы не подумал, что она на такое способна.

Они остановились около больших черных перил и посмотрели вниз, в залитый светом зал. В кожаном кресле зевал лакей. Тренеглос, казалось, ожидал, что сэр Хью пройдет с ним в западное крыло, но тот остановился.

— Идите, мой мальчик. Скоро уже рассвет, и петухи закукарекают. Оркестр ожидает оплаты, я обещал, что расплачусь сразу же. Только на таком условии они согласились приехать.

— Не забудьте про Маргарет в библиотеке.

— Не забуду, — ответил сэр Хью. Он поиграл этой мыслью, и его лоб разгладился, — не забуду. Загляну туда по пути.


Глава десятая


Росс задержался в Лоо на три дня. Ему сделали предложение, и требовалось время, чтобы его обдумать.

К величайшему изумлению Росса, Блюитт собрался выплатить двести пятьдесят фунтов, которые Росс одолжил ему после краха медеплавильной компании. Небольшое судостроительное предприятие казалось скромным вложением, когда они его покупали, но после начала войны оно стало процветать, и через полгода компаньоны удвоили вложенный капитал. И вот теперь Росса ожидали двести пятьдесят фунтов. Блюитт пригласил его в Лоо, поскольку прекрасно понимал, что тем займом Росс спас его от банкротства и тюрьмы, и теперь был готов выплатить не числящийся по бумагам долг или предложить Россу долю в их деле. Чтобы оценить здраво, Росс должен был увидеть верфь.

Он посмотрел. Очевидно, здесь можно заработать. Его двести пятьдесят фунтов за год удвоились бы. Предложение выглядело превосходно.

Но верфь находилась далеко от дома. Пришлось бы либо найти постоянное жилье в Лоо, либо не присматривать за предприятием и считать его просто вложением капитала. А еще он мог забрать деньги.

А если он их возьмет? Стоит ли их отложить до следующего Рождества, когда в них возникнет необходимость, или снова бросить в бездонную бочку, которая уже поглотила полторы тысячи фунтов?

Под двадцатью саженями породы лежала погребенная оловянная жила. Он это знал. Теперь это не было просто предположением. Капитан Хеншоу пожертвовал с трудом добытые сто фунтов, чтобы это доказать. Но с самого начала дело не заладилось.

В последние недели Росс горько корил себя за то, что решил рискнуть и из-за этого погибли два человека. Он знал — ничто не заставит его снова пойти на этот риск. Но если пойдет слух, что он подумывает возобновить работу на шахте, все рабочие мигом вернутся, в готовности спуститься вниз. Ни один не станет интересоваться, скольких рабочих он собирается нанять для устройства крепи. Для них это было игрой наудачу.

Хотя в общих чертах он уже пришел к соглашению о продаже насоса, но пока ничего не тронули. Двухсот пятидесяти фунтов, без сомнения, больше чем достаточно, чтобы запустить шахту. Хотя может и не хватить. Интересно, что скажет Хеншоу. Росс знал, что скажет Хеншоу. И взял деньги.

Когда он уже подготовился к отъезду домой, мысли вернулись к тому, что мучило его при каждом пробуждении всю прошлую неделю. С тех пор он больше не виделся с Элизабет. Он до сих пор не мог разобраться в своих чувствах и не знал, что чувствует она. Уверен он был лишь в чувствах Демельзы и по мере приближения к дому всё больше понимал, что придется принимать решения и действовать быстро, если ее отношение не изменится. Но как объяснить или оправдать свой поступок, если он и сам толком не мог себя понять?

Когда он покидал Элизабет в предрассветные часы, на Росса навалились новые проблемы. После случившегося Элизабет выглядела в его глазах гораздо более приземленной. Это могло бы всё упростить. Но почему-то не упрощало. Все былые ценности пошли прахом, и Росс пытался найти новую опору. Но так и не находил.

Ему следовало бы подумать об этом прежде, чем он ворвался в Тренвит шесть дней назад, но тогда на него просто что-то нашло, как шквал, не было времени обдумывать мотивы или цели. Осмысление пришло позже, и пока Росс еще не до конца во всем разобрался.

Когда он доехал до дома, Демельза отсутствовала. Ее не было целый день, сообщила Джейн Гимлетт каким-то странным тоном. Росс поужинал в одиночестве, а когда село солнце, поинтересовался, куда отправилась Демельза, и Джейн ответила, что хозяйка на пляже Хендрона. Росс пошел ее искать.

До Темных утесов с другой стороны бухты было добрых две мили. Настало время прилива, и в оранжевом закатном сиянии море выглядело удивительно синим, как английский фарфор, настолько глубоким и неудержимым, словно никакой берег не выдержит его напора. На полпути Росс увидел Демельзу. Она шла медленно, время от времени останавливаясь, чтобы осмотреть принесенные морем дары или отбросить ногой водоросли. Она была в старом платье из канифаса, а волосы курчавились, как будто их намочили. Росс не помнил, чтобы в последнее время шел дождь.

Ему пришлось немного подождать, пока Демельза с ним не поравняется. Наконец они смогли заговорить, и она улыбнулась сияющей, но кривоватой улыбкой.

— Что ж, Росс, так любезно с твоей стороны меня встретить. Хорошо провел время? Не обманулся в своих ожиданиях? Лично я — наоборот. Я ездила к Бодруганам, но поскольку там не было ничего интересного, то вернулась рано. Ты уже ужинал? Видимо, да. Джейн об этом позаботилась. Она всегда обо всем заботится. Я долго гуляла, забрела на несколько миль от Темных утесов. Там есть песчаные бухты, но неглубокие, поэтому для мистера Тренкрома бесполезные. А теперь...

— Бесполезные для мистера Тренкрома, — повторил он. — Ты промокла.


Он дотронулся до ее руки и заметил, как она вздрогнула от его прикосновения.


— Это все дождь. Ты простудишься на вечерней прохладе.

— Ты так внимателен! Но влага только сверху. Сегодня я промокла и посильнее. Один маленький пляж был таким прекрасным, что я искупалась. Никто меня не видел кроме клушиц. А как Элизабет? Она по-прежнему собирается замуж за Джорджа, или у вас другая договоренность? Не думаю, что она всерьез рассчитывала выйти за него, а ты?