— Мама чувствует себя лучше, благодарю. Что же касается «КД Энтерпрайзес», первоначальная функция компании — владение и управление гоночной командой. Моей гоночной командой, — с гордостью говорит он. — Среди прочего, наше крупнейшее предприятие разрабатывает ультрасовременную технологию, направленную на повышение безопасности водителей. В настоящее время подана заявка на патент.

— Хмм… — раздумываю я вслух, пытаясь сообразить, как всё это связать в одно целое. — И как именно вы хотите объединить автогонки и гоночную команду со сбором средств для детей-сирот и организации «Всеобщая забота»? — я возвращаюсь к деловому тону общения, мой интеллект не затронут его обаянием. По большей части. Я стараюсь понять, что стоит за всем этим, потому что Колтон периодически посылает мне краткие ухмылочки, как на том благотворительном вечере. Моё подсознание чует какой-то подвох.

Обжёгшись на молоке, будешь дуть и на воду.

— Спасибо за уточнение, — отвечает он. — В понедельник я представил вашу организацию своей команде. После кое-какого исследования, обсуждений и мозгового штурма мы решили предложить вам следующее. — Уставившись на меня, он переворачивает страницу в папке, лежащей передо мной на столе, удовольствие смягчает его жёсткие черты, когда он поясняет. — Наша корпорация предлагает объявить, что мы жертвуем «Всеобщей заботе» полтора миллиона долларов.

Святое дерьмо! Я пытаюсь сдержать скатывающиеся с языка слова. В его глазах светится довольство собой, когда он смотрит на меня, разглядывая и спокойно оценивая мою реакцию, прежде чем продолжить:

— В дополнение к непосредственно финансированию, мы предлагаем использовать графику — нанести соответствующее изображение на мой автомобиль, участвующий в предстоящей гонке, чтобы способствовать вашей миссии, — Колтон видит недоумение и вопросы на моём лице и поднимает руку, останавливая меня, чтобы закончить свою мысль. — Мы планируем использовать этот рекламный трюк для привлечения к спонсорству другие компании и гоночные команды. Моя компания призовёт их взять на себя обязательство и выплачивать определенную сумму в долларах за каждый круг, который завершит моя машина или стать постоянными спонсорами.

Мои глаза недоверчиво расширяются; это может принести компании ошеломляющее количество денег. Я вскидываю глаза на Тедди, который чрезвычайно взволнован и ёрзает в кресле с широкой улыбкой на лице. Снова перевожу взгляд на Колтона, мои глаза встречаются с его: изумруд против аметиста, мечущегося от благодарности к замешательству. Почему мы? Почему наша организация?

Колтон мягко мне улыбается, как будто знает, о чём я думаю и что сознаю своё затруднительное положение. Принятие пожертвования означает, что я должна согласиться на свидание с ним. Он продолжает:

— Мы пока решаем, будет ли распространяться наше спонсорство только на одну гонку или на весь сезон. Моя команда работает над данным предложением, ведь у нас чуть менее трёх месяцев до первого этапа соревнований, и для того, чтобы заполучить как можно больше крупных спонсоров.

— Разве это не невероятно? — взбрыкивает рядом со мной Тедди. Я поворачиваюсь к нему и искренне улыбаюсь, прежде чем снова обратиться к Колтону:

— С вашей стороны и со стороны вашей компании это очень щедрое предложение. Просто я немного сбита с толку: почему выбрали нас? Почему «Всеобщая забота»? В связи с чем?

Уголки его рта приподнимаются, локти упираются в стол, а пальцы сложены домиком под подбородком.

— Давайте просто скажем, что вы можете быть очень убедительной, мисс Томас, — он удерживает мой пристальный взгляд, пока я судорожно вдыхаю. — Думаю, я получу удовольствие, работая с кем-то настолько одержимым и, — он отводит взгляд, подыскивая слово, перед тем как снова взглянуть на меня, — отзывчивым, какой я нашёл вас тем субботним вечером.

Его лицо бесстрастно, но только не глаза, что подтверждает и язык, облизывающий нижнюю губу. Несмотря на отхлынувшую от головы кровь, я чувствую, как по моим щекам и шее распространяется румянец. По веселью в его глазах безошибочно чувствуется — он знает, что я поняла его намёк. Морщинки в уголках его глаз выдают, как развлекает его моя реакция. А я ёжусь под его пристальным взглядом, желая быть где угодно, но только не здесь.

Например, в его постели, под ним, чтобы его пальцы порхали по моей коже, а губы владели моими губами. Что за чёрт! Достаточно отвратительно уже то, что он сидит передо мной, а теперь он ещё и портит мои мысли. Это не хорошо. Определённо не хорошо.

Я усмиряю вызванный его наглостью гнев. Не могу поверить, что он только что это сказал. Неужели указывать на мою неосмотрительность перед моим же боссом было действительно настолько необходимо? Как он посмел прийти в мой офис и провоцировать меня? Напомнить мне о том, чем я совсем не горжусь? И о чём не собираюсь забывать в ближайшее время?

— Отзывчивым, — как будто размышляя вслух, перекатывая слово на языке, произносит Тедди. — Отличное слово, чтобы описать мою Райли за работой! — Он гладит меня по спине, и его голос переполняет гордость, потому что он совершенно не воспринимает завуалированное сообщение, которое так дерзко адресовал мне Колтон. — Через тернии — к звёздам!

Колтон переводит взгляд на Тедди, который совершенно не ощущает повисшее в комнате сексуальное напряжение.

— Именно так. И большая редкость по нашим временам, — кивает он моему боссу, соглашаясь. — Я наблюдал её в действии в субботу вечером и был очень впечатлён.

С меня достаточно, и всё же я не собираюсь доставить ему удовольствие, показывая, что он смог раздразнить меня, чего он, собственно, и добивался своими репликами. Я не хочу работать с этим человеком, но, если смотреть правде в глаза: у «Всеобщей заботы» нет других вариантов, чтобы оправдать мои кровь, пот и слёзы за последние два года.

Он берёт на себя ответственность, пусть и под таким неверно истолкованным предлогом, и таким карательным способом, желая всё-таки заполучить меня, отказывающую ему и его распутности.

Я должна расценивать это сотрудничество как способ завершить дело своей жизни. Мои мальчики и многие другие, которым это принесёт пользу, заслужили наш новый объект. Просто я пока не понимаю, сможет ли эта мысль — закончить дело моей жизни — стать моей мантрой и спасти ситуацию, когда я узнаю все детали договора.

— Итак, мистер Донован…

— Колтон, с вашего позволения, — опять поправляет он меня.

— Колтон, я понимаю исходные условия, — чопорно заявляю я, стремясь повернуть разговор в нужное русло. — А каково непосредственно моё участие в этом сотрудничестве?

— Ну, мисс Томас, мне не нужно будет многого от вас с деловой точки зрения, поскольку у меня есть команда, которая очень опытна в таких делах. Однако очевидно, что вы понадобитесь в качестве контактного лица для разрешения возникших вопросов и разных других вещей.

Именно «разные другие вещи», которые он имеет в виду, меня и беспокоят.

— Так почему…

Колтон поднимает руку, прерывая меня, и эта его манера начинает меня бесить.

— Как я уже говорил Тедди, контракт между нашими компаниями ради спонсорства зависит от нескольких факторов, — он замолкает, расправляя лежащие перед собой документы. Он поднимает взгляд, его внимание сосредоточено исключительно на мне. — В течение следующих нескольких месяцев и в сезон соревнований для совместного представления благотворительной компании от «Всеобщей заботы» мне понадобится представитель.

Он останавливается; мои губы кривятся, а глаза расширяются, потому что я надеюсь, что мои предположения ошибочны.

— Я? — с сомнением переспрашиваю я, уже заранее зная ответ.

— Да. Вы, — изрекает он. Я вглядываюсь в его прищуренные глаза, и облизываю пересохшие губы, потому что в конференц-зале внезапно становится жарко. Его губы слегка раскрываются, пока он рассматривает меня, и мне срочно надо выкинуть из головы все неуместные мысли относительно их искусного умения, пока Колтон деловым тоном продолжает. — Вместе с объявлением об объединении наших усилий будет проведено несколько мероприятий — некоторые местного масштаба, некоторые за пределами города — официальные приемы, банкеты для прессы и прочее, — разглагольствует он, небрежно жестикулируя, — и мне будет необходимо, чтобы вы меня сопровождали.

— Что?! — я вскакиваю, отталкивая кресло, и в замешательстве перевожу взгляд от Тедди к Колтону и обратно. Как он смеет? Я отказала ему в свидании, не согласилась на продолжение закулисных обжиманий, и он придумал схему, как связать меня с ним контрактом? Недоразвитый хрен! Должно быть, его эго всё в синяках от моего самоотвода. Я ошеломлена. Ни за что. Этого не может происходить на самом деле. Пока я киплю гневом, в моей голове проносятся всяческие слова, какими я бы хотела его обозвать.

— Что-то не так, Райли? — Вопрос, заданный Тедди, прорывается сквозь моё затуманенное расстройством сознание. — Я считаю, это блестящая идея. — Я поворачиваюсь к нему, пытаясь произнести хоть слово, но ничего не выходит. — Если Колтон готов использовать своё имя, связи и популярность, стоя рядом с тобой на открытом мероприятии для прессы, чтобы замолвить слово о «Всеобщей заботе», то…

— …почему бы этим не воспользоваться? — заканчивает за него Колтон с самодовольной улыбкой на лице.

У меня возникает ощущение, что моё сознание помутилось; голова кружится от поворота событий. Из сложившейся ситуации я могу сделать только один вывод: Колтон всё это придумал и предложил Тедди в приказном порядке, только чтобы добиться своего. Я опираюсь рукой о стол, медленно опускаясь в кресло, мои глаза фокусируются на воображаемом пятне на бумагах передо мной.

— Рай? Ты в порядке? — обеспокоенно спрашивает меня Тедди.

— Что? — Я поднимаю голову, встречаясь глазами с его чутким взглядом.

— Ты выглядишь немного взволнованной. Ты хорошо себя чувствуешь?

— О. Да, — отвечаю я, делая глубокий вздох. — Я просто… Это из-за напряжённого дежурства в «Доме». И всё, — делаю я заключение, собирая себя в кучу. Это только средство достижения цели — напоминаю я себе. — Простите, — извиняюсь я перед ними обоими. — Я просто поражена тем, что наш новый проект может стать реальностью.

Колтон сидит молча, анализируя моё поведение. Под его пристальным взглядом я опять неловко ёрзаю.

— Послушай, Райли, — обращается ко мне Тедди. — Я знаю, что у тебя сейчас и без того полно забот, а этот проект добавляет ещё одну, но наша цель теперь настолько близка, что мы буквально можем потрогать её руками. И у меня нет никого на данный момент, кто лучше тебя смог бы представлять лицо нашей организации. Ты именно та, девочка.

Его высокая оценка и похвала согревают меня, несмотря на панику, которую я испытываю, поскольку меня загнали в ловушку. Втянули в ситуацию, итог которой, я понимаю, будет выгодным для «Всеобщей заботы», но разрушительным для меня.

Тедди смотрит на часы, потом, потянувшись, гладит мою руку.

— Через пять минут у меня селекторное совещание, — он встаёт, Колтон тоже поднимается с места. — Полагаю, вполне могу оставить вас вдвоём, чтобы вы обсудили оставшиеся детали.

Он протягивает Колтону руку, закрепляя сотрудничество рукопожатием.

— Благодарю вас, Колтон, за ваше неожиданное великодушие. Вы понятия не имеете, сколько жизней помогаете изменить к лучшему этим подарком.

Необъяснимая тень мелькает по лицу Донована.

— Я имею большее представление о таком, нежели многие могут подумать, — высказывается он без дальнейших объяснений, прежде чем отпустить руку Тедди. — Спасибо за ваше тёплое отношение к нашей идее. Мой адвокат свяжется с вами утром, чтобы оформить документы.

Кивая этим словам, Тедди выходит из конференц-зала. Я стою, глядя в опустевший дверной проём, спиной к Колтону, и размышляю над своим следующим шагом.

Я поражена его щедростью. Почему же, несмотря на его попытку сделать мои мечты явью, я не испытываю к нему благодарности? Отчего я хочу просто повернуться и придушить его? Я быстро обдумываю это, понимая, что совершенно не хочу делать что-либо по принуждению. Не то чтобы я должна быть под контролем — ну разве что чуть-чуть. Но, по крайней мере, я хочу быть той, кто делает правильный выбор и в нём заинтересована. Не относиться к каким-то уступчивым женщинам, без сомнений подчиняющимся любому решению и вынужденным им следовать.

Почему он так сильно меня раздражает? Не потому ли, что каждый раз, когда я смотрю на его губы, или на то, как его пальцы касаются челюсти, моё тело сжимается в ожидании того, как они будут ощущаться на мне? Или оттого, что я слышу его грохочущий голос в моих мечтах, рассказывающий, как сильно он меня хочет? Дерьмо! До прошлых выходных моя жизнь была прекрасна. А потом я встречаю его, и теперь я в растерянности и в полной неразберихе.