Наталья Светлова - Урод

Белье упало на пол, и Элине показалось, что с нее содрали кожу. Дима осыпал ее красивыми словами, точно конфетти. И она, словно губка, с жадностью втягивала в себя каждое из них. Он никуда не торопился, не старался поскорее дотянуться до сочного куска и сматываться куда подальше. Он был весь с ней, только с ней, дарил всего себя только ей, как никто и никогда не раньше.

— Кажется, я впервые счастлива, — еле различимо пробормотала она.

— Что, Эля? Я не расслышал.

— Неважно. Просто неважно.

Слова счастью не нужны. Лишь мешают. Счастье требует чувств. И она чувствовала. До самой последней клетки души. До последнего мелкого сосуда в сердце. Чувствовала…

Как всякий человек, я хочу быть счастлив, но, как всякий человек, быть им могу только на свой лад.

Джейн Остен «Чувство и чувствительность»

Лучики света скромными перебежками перемещались от лица Элины к ее оголенным рукам. Прыгали по тонкому одеялу и снова к лицу — плясали на растянувшихся в улыбке губах.

— Соня, вставай, — мужчина пошевелил ее слегка.

Как ему не хотелось будить ее, спящую красавицу. Он бы с огромной радостью сел в кресло напротив и вместе с вечно бегущим по делам временем смотрел на нее. На дым ее разметавшихся по подушке волос, на довольное причмокивание алых губ, которые он кусал так часто ночью, от которых не мог оторваться. Она стала его сжирающим огнем, а он — ее покорным мотыльком.

Задержать бы это мгновение. Этот день. Эту минуту. Даже эту секунду, чтобы ощущение полноценности жизни, наполненности чувств и удовлетворения тем, что имеешь, навсегда оставило свой вкус в подсознании. Чтобы никогда не забыть, что он имел. Кто знает, когда ему суждено потерять все это волшебство.

Ну как же так? Жизнь умело играет нами в кости, и мы проигрываем в нее все, что когда-то имели. Однако взамен она дает так много, что не унести за раз. Когда-то в пожаре его безумства сгорали и умирали, теперь же чей-то огонек подчинил его самого.

— Лина, пора вставать, — снова повторил он, раскачивая ее сильнее. — Лина!

— Дима…

Глаза Элины распахнулись, но увидела она совсем не их единственную комнату. Перед взором пронеслись умирающими кометами видения страсти, что душила их веревками, оставляла на теле красные полосы наручников, скручивала вены в жгут. Ее самый любимый мучитель. Каждый поцелуй — пытка, которую хочется повторять и повторять, каждое слово хочется поставить на бесконечный повтор.

— Осталось мало времени. Прости, я забыл разбудить тебя вовремя.

— Какого времени? — протерла глаза девушка, стирая с зеркала сознания узоры их тел. — Куда-то надо идти?

Сознание уплыло в нирвану, о которой еще ни в одной песни мира не спели. Когда-то она слушала великие песни и думала, что обязательно поймет их смысл, переливы мелодий зазвучат как-то иначе, когда она станет счастлива. Но вот оно счастье! Она лежала на подушке, в которой булькало счастье; укрывалась одеялом, что было сплетено из нитей блаженства; слышала голос мужчины, зажигавший тело, точно зажигалку — одним щелчком пальцев. А музыка и рядом не стояла. Теперь Элина знала, что все эти песни даже не представляют, что такое счастье.

— Лина, у тебя развод, на минуточку, — усмехнулся Дмитрий.

Включить бы сейчас Влади «Ревность» и затянуться дорогой сигарой. Будь он в своей игре, этот Миша бы уже давно стал просто безликим именем. Он бы заполучил единовластное правление в ее жизни взмахом руки. А сейчас приходится делить свою женщину с этим козлом. Мужчина отдернул руку от Элины, в его глазах читался страх.

— Ты чего? — испугалась Элина. Затем глянула на часы. — Господи! Через сорок минут уже слушание!

Она подскочила на кровати, замотавшись в простыню, и побежала в ванную. Дмитрий буквально осел, как осадок на дне кружке, на диван. Своя женщина… Сердце приняло когда-то бесившую его медсестричку со шрамом на половину лица, как свою. Она его. Он будет грызть канаты, сплевывая кровь, ради нее. Сломает шею любой невзгоде, что навестит их. Он проложит дорогу в их счастливое будущее даже через бетон, пророет любую траншею, чтобы снова вернуться туда, откуда ему дали невозвратный билет.

Его женщина не будет работать медсестрой! Он купит ей целую клинику. Она не будет ходить в дешевой одежде! Он скупит все эти бутики и свалит брендовые шмотки в огромный ангар, чтобы она могла каждый день менять их и никогда не повторяться. Его Лина не будет больше стесняться своего шрама! Он оплатит операцию в самой передовой клинике пластической хирургии, хоть за границей, хоть на Луне, черт возьми! Заставит самих инопланетян сделать ей операцию!

— Димуль, я побежала. Держи за меня кулаки! — крикнула Элина, и дверь хлопнула, унося стук ее каблучков по лестнице.

Стекло разбилось с шумом реактивного самолета, и осколками забрызгало всю полость его сознания. Он не может больше жить в этой духоте нищеты, не может приносить несчастные копейки с разгрузки коробок с кетчупами и огурцами!

Придется согласиться на сделку с Дьяволом. С этой большегрудой Сатаной. Кто знает, куда она поманит его своими когтями, но выбирать не приходится. Иногда единственный выход — это вход в ад. Какие двери открываются, в те и входим.

***

Лучше в любой момент умереть человеком, чем вечно жить скотом.

Джек Лондон «Сердца трех»

Прохожие с интересом косились на Элину, пытаясь угадать, что же такое таинственное заставило эту молодую женщину сиять бриллиантами на всю округу. Шаг за шагам, метр за метром улицы светлели, деревья прихорашивались, поправляя свои шикарные прически — кроны, солнечные лучи все шире расправляли пушистые крылья.

Вот-вот все закончится. И начнется заново. Конец всегда дает начало. Умершая клетка дает право на жизнь новой.

Он не придет. Она готовила себя морально так долго, что эта мысль стала казаться ей чем-то обыкновенным, обыденным. Не придет и ладно. Новая жизнь уже вовсю срывала двери с петель, крошила старую изношенную мебель и била эти громоздкие вульгарные люстры, что давали недостаточно света. У нее уже есть Дима. А будет ли в официальном статусе еще и Миша не так уж и важно.

— Миша… — удивленно вымолвила Элина, завидев его на скамейке у здания суда.

Господи, надо было поспорить с Женей хотя бы что ли… Тотализатор принес бы ей кучу денег. Могла ли она подумать о таком развитии событий?

— Явилась, — выплюнул Михаил, словно харкая злостью на нее.

— До сих пор ненавидишь меня за что-то? Да за что, можно узнать?! — вспылила Элина, готовая драться с ним, если что.

Он молчал. Только ветер насвистывал свои повести о добре и зле, о беспричинной ненависти, что порой не оставляет людей ни на секунду. Проходят года, сменяются координаты, искажается мировоззрение — и только ненависть живет при любых условиях.

— Сядь.

— Мы не в казарме, и ты не мой командир. Понятно тебе? Не желаю с тобой общаться ни минуты! — ярость рвалась из нее криком. — Сейчас разведемся, и можешь катиться на все четыре стороны! Можешь обложиться шлюхами в квартире, которой владеем мы оба. Я все тебе отдам, чтобы ты задохнулся в этой грязи!

Элина замолчала, восполняя потерю энергии. Ну почему родной когда-то муж превращается в паразита — вампира и сосет твою кровь ради удовольствия унизить хоть кого-нибудь? Откуда эта тяга к унижениям себе подобных в людях? Не будет даже говорить с ним! Ни слова больше! Она понеслась ко входу, думая, что он следует за ней. Обернувшись, Элина поняла, что он и не пошевелился.

— Мне что, тебя на руках нести? Настолько царская особа? — крикнула ему, не желая подходить ближе.

Прошла еще минута. Он просто смотрел в землю, и казалось, будто что-то гложет его, пилит, разрезает по кусочку. Неужто правда хочет вернуть все назад? Но назад пути нет: мосты сгорели дотла. Элине пришлось вернуться.

— Миш, что за цирк ты устроил? Раз уж пришел, давай разведемся по-людски.

— Лина, сядь, пожалуйста, — бесцветным голосом попросил мужчина, слова его голос вмиг вылинял, и все цвета надменности и злости просто слезли с него.

Она продолжила стоять, не имея желания играть в его игры. Прикинулся расстроенной царевной! Будет тут играть в спектакле имени себя любимого, пытаться сделать так, чтобы она выглядела во всем виноватой.

— Пожалуйста, сядь. Я должен тебе кое-что сказать.

— Говори так. Я стоя тоже воспринимаю информацию.

Михаил поднял голову, внимательно разглядывая бывшую жену. Изменилась. Показывает характер. Ничего не боится. Ее такой сделал этот хахаль. Но ему было дико все равно на ее ухажеров, нечто более серьезное заботило его сейчас.

— Что-то ты бледный. Уж не упадешь ли в обморок? — ухмыльнулась Элина, видя слабость противника и используя ее на полную катушку, чтобы показать свою силу.

— Как бы ты не упала, когда я тебе кое-что скажу. Почему трубку не брала?

— Я на допросе?

Они бы так весь день могли препираться по непонятному поводу, но ей хотелось поскорее домой. К Диме. После их чудесной ночи она сразу же убежала сюда, даже не успев ощутить этот приятный вкус новых чувств. Физически она испытала сполна, но душе требовалось еще какое-то время наедине с мужчиной, подарившим ей такое наслаждение.

— Ладно. Не хочешь разводиться, не надо. Я знала, что ты выкинешь какую-нибудь гадость, — сказала девушка и развернулась.

— У меня ВИЧ.

Эти слова ударили ее по ногам, ставя на колени. Дали под дых, лишая дыхания. Отдубасили по голове, отключая сознания. Мир закружился, как в адронном коллайдере частицы, и взорвался.

— Что… что ты такое сказал?

Элина упала на скамейку, так как ноги ослабели. Вместо них была вата.

— Я ВИЧ-положительный. Названивал тебе по этому поводу, — тихо ответил он.

— К-когда ты узнал? Как долго у тебя ВИЧ?!

— Да не ори ты на всю округу.

Она обхватила голову руками, мотая ей из стороны в сторону. Нет, нет, нет… Бред. Чушь. Вранье! Решил разыграть ее, подлый скот! Элина накинулась на бывшего мужа с кулаками.

— Лжешь! Все это подстроено! Решил нагадить мне в последний раз! Ненавижу!

— Успокойся, — прошипел он и схватил ее руки. — Слушай меня внимательно и не ори. Я узнал тогда, когда на твой телефон стали поступать многочисленный звонки. Но тебе было проще строить из себя сучку. На медкомиссии выяснилось, что эта зараза у меня уже год. Совершенно случайно вскрылось.

— Год… — Элина успокоилась, но это успокоение было похоже на транс или кому. — Значит, и я тоже заразная. И…

Девушка замолчала, не договорив. И Дима тоже ВИЧ-положителен, а все из-за нее, из-за ее нетерпения! Слезы зажурчали рекой на ее щеках.

— Не ной ты, честное слово. После развода иди и сдай кровь, сразу же.

— Ах ты сукин сын, паршивый урод. — Вытерев слезы, она замахнулась сумкой и ударила его. — Ублюдок! Подхватил ВИЧ от одной из своих шлюх и целый год ложился в кровать со мной! Поверить не могу!

— Я не знал до недавнего времени! — начал отчаянно оправдываться Михаил. — Не знал, ясно тебе!

Все, что происходило позже, было окутано серым туманом, ширмой шока, из-за которой она не могла выглянуть на свет. Слушание, вопросы, ответы, подписи, соглашения сторон… Элина не смотрела на бывшего мужа. Теперь на его месте был монстр, каких выпускают конвейером на каком-то адском заводе. Цех смерти.

Руки дрожали, мысли сбивались и дрались за первенство. В итоге в ее голове осталось лишь побоище, засыпанное горой костей и трупов. Он заразил ее ВИЧ. Целый год она носит в себе эту заразу, является переносчиком опасного заболевания. Господи, да что же с ее организмом уже стало за год. Наверное, разлагается каждый день.

— Лина, прости за все, — сказал Миша и попытался взять ее за руку, но она отдернула ее, словно от кипящего чайника.

— ВИЧ… Ты заразил меня ВИЧ, — бормотала, словно в бреду, Элина и попятилась от него.

Она выбежала из здания суда и, когда устала бежать по горячему летнему асфальту, задыхаясь в слезах, остановилась. Солнечный свет померк. На нее пала тьма. Ее липкие потные ручки смыкались на ее шее, заставляя легкие гореть в агонии. И только одно слово пульсом стучало в висках: «ВИЧ!»

— Поверить не могу, что он так поступил со мной, — всхлипывала Элина, скрывшись под тенью огромного дерева, дававшего приют всем несчастным, слоняющимся по улицам Москвы.

Воспользовавшись телефоном, она узнала, где поблизости можно сдать кровь. Натощак, не есть за восемь часов до сдачи крови. Почти два часа уже прошло после завтрака. Осталось подождать еще шесть. Шесть часов неизвестности, тянущего страха и влезающей во все поры паники.

Состояние Элины свелось до дрожи, слез и головной боли. ВИЧ… Он заразил ее ВИЧ, а она не дождалась суток, каких-то суток! Теперь и Дима под угрозой. Вот вам и первая брачная ночь, полная зараженной крови…