— Да? Почему тогда ты ни разу не сказал, что любишь меня? Когда я спала только. А вслух нет!

— Я боюсь снова нарваться на истерику и драку. И ведь ты сама сказала, что уходишь к этому Максу. Я что, должен унижаться, как сопливый пацан-десятиклассник?! Таким ты хочешь видеть своего мужчину? Куском мягкотелого дерьма, которое ты размазываешь по асфальту своими туфельками?

Элина всхлипнула и промолчала. Ее каменные стены рушились по кусочку, кирпич за кирпичом. Они так устали сдерживать напор ее чувств, ограждать ее от счастья. Пора им окончательно рухнуть. Девушка отняла руки от лица и протянула их к Алексу. Без лишних слов он принял ее, сжимая дрожащие ладошки. Притянул ее к себе и поцеловал волосы.

— Эль, я люблю тебя. Зачем бы мне был нужен ребенок от нелюбимой женщины? Я сам такой ребенок. Отец, наверное, уже миллион раз себя проклял за случайную связь с моей матерью. Лучше умереть, чем прожить такую жизнь, как моя. Горы денег и такие же горы несчастий. Но у моего ребенка есть семья! Я люблю его мать. А ты, ты любишь меня? — Элина молчала, тихонько сопя мокрым носом. — Любишь или нет?

— Да, — беззвучно сказала она.

— Не слышу! Оглох к чертовой матери. Не пойму, да или нет, любишь или ненавидишь.

— Да! — завопила во все горло Элина. — Да! Я люблю тебя! Теперь слышишь?!

Алекс залился смехом и уткнулся головой в ее колени. Элина запустила руки в его волосы и нежно потянула их на себя. Склонилась к нему так, чтобы животу было комфортно, и последний раз всхлипнула.

— Мы чокнутые, — пробубнил он, не в силах оторваться от нее. — Просто чокнутые. А как же Макс?

— Ну если бы двоеженство было у нас разрешено…

— Не понял.

— Жена у него есть. Он просто мой школьный друг. Портфель таскал, пирожки покупал и все дела.

— У нас-то будет посерьезней. — Он приподнял ее майку и поцеловал живот. — Любовь, ребенок, все дела.

Элина не переставала тихо смеяться и всхлипывать. Кажется, простуда мигом прошла, стоило в ее разбитые окна постучаться любви.

— Эль, надо собираться и выезжать.

— Куда? Давай весь дома пробудем. Вдвоем.

— Вдвоем не получится. Мы уже втроем.

— Ты меня понял, — нежно ответила девушка и прикоснулась к его лицу.

— Понял, но сначала нужно сделать все дела. Едем квартиру оформлять на тебя.

— Квартиру? Ты шутишь?

— Никак нет, товарищ мамочка моего сына, — отрапортовал Алекс. — Как и просила, пять комнат и евроремонт, расположена в центре.

Элина выдохнула. Вот это куча новостей с утра пораньше.

— Где ты взял деньги? Я же… Я несерьезно. Я так просто про квартиру… По крайней мере, пять комнат мне не нужно.

— Тебе нет, а малышу пригодятся. Над ремонтом детской можно подумать, если хочешь.

— Саш, ты правду говоришь про квартиру? — Она испытывала такое удивление, несравнимое ни с чем. В один момент получила так много всего: и любовь, и квартиру.

— Как ты сказала? Повтори.

— Ты правду…

— Нет, не это!

— Саша.

Алекс усмехнулся. Саша — это семья. Это любовь. Это новая жизнь. Он хочет быть Сашей.

— Саша, Саша, Саша. — Элина поцеловала его в щеку и обняла.

— Эля, Эля, Эля.

Они снова рассмеялись, и Элина откинулась на диван. Мужчина плюхнулся рядом с ней. От их смеха стены хватались за головы и трещали, расходясь по швам. Женя одним глазком заглянула в комнату и улыбнулась. Ну наконец-то, солнце осветило это царство мрака и вечного дождя.

Глава 33

Одно счастливое обстоятельство порождает в нас надежду на второе, откуда, быть может, и возникла пословица: «Удача родит удачу».

Дени Дидро «Монахиня»

Время летело стаей мелкой мошкары, то и дело ослепляя глаза и путаясь в волосах. Октябрь подходил к концу, даже не успев зарегистрироваться в сознании Элины. Заселиться в квартиру сразу не вышло, бумажная волокита заняла добрую часть октября. А львиную долю ее здоровья забрал этот дурацкий кашель и непрерывное чихание, точно перец в нос насыпали.

— Эль, ну может уже к врачу? Еще и дня не прошло, чтобы ты не чихала.

— Аллергия на тебя, — кокетливо улыбнулась она, пока они поднимались на свой этаж.

Дрожь добралась до каждой косточки и жилки. Своя квартира… И какая!

— Клин клином, как ты знаешь, — томно прошептал Алекс и нежно сжал ее талию, очертания которой заметно плыли день ото дня.

Как же ей нравилось терять фигуру! Теперь было в кайф каждый день замечать, как прежние майки и кофты становятся все меньше. Наверное, беременность от любимого мужчины — это тот фигуры, о котором мечтает каждая. Он так быстро вычистил ее голову от ненужных мыслей, отравлявших сознание. Он любил ее, а она полюбила ребенка. Круговорот любви в природе. Самая простая схема в мире.

— Подожди ты со своим клином, — одернула его поползновения Элина и поправила удлиненную куртку. — И не на лестничной площадке же! Все, отстань, мы подошли.

Благоговейный страх подменил ее нервные клетки. Они были в этой квартире лишь раз, да и то бегло все осмотрели, не более того. Казалось, что в бездонном море комнат можно утонуть. Утонуть в объятиях любимого мужчины, отца ее ребенка. Элина так разволновалась, что нос передумал чихать и успокоился.

— Тогда давай быстрей открывать дверь, а то скоро уже стемнеет, а нам надо вещи разгрузить.

— Разгрузить, — рассмеялась девушка, с усмешкой смотря на его рюкзак и сумку в руках. — Ну у нас прямо тонны вещей с собой! И то в сумке почти все детское.

— Эль, — Алекс поцеловал ее за ухом, — у нас все будет. Я обещаю.

— Глупый ты, Сашка. — Она кротко поцеловала его, не давая насладиться сладостью ее губ, дразня. — У нас уже все есть.

Ключи покоились в ладошке Элины. Их ключи от рая. А может, от ада… Кто знает, во что со временем превратится их семейная жизнь. Противные покалывания злодейского духа в ней не давали расслабиться. Что если он с ней все-таки из-за ребенка? Если нет любви? Тогда их жизнь превратится в кошмар, они станут жертвами серийного убийцы — никому ненужного одолжения, которое всегда рушит жизни.

— Эля, уснула? Знаю, с вами, беременными, всякое бывает.

— Вот ты говоришь, как Женя! Считаешь, беременных ненормальными! Это дискриминация!

— Значит, ты и при ней вела себя… эксцентрично.

— Саш… Нет, ничего.

— Продолжай, и никогда так больше не делай. Не молчи и не держи в себе. Если хочешь сказать, что я придурок просто потому, что сегодня тошнит больше обычного, говори. Ладно?

Элина кивнула. Ей не хотелось своим языком поколебать хрупкий мир, установившийся между ними. Сейчас же даже мелкая искра может спалить их общий дом, где они нашли пристанище.

— Ты не жалеешь, что оформил квартиру на меня? Если… Ну вдруг мы разойдемся. У тебя не будет жилья.

— Если мы разойдемся, у меня в любом случае не будет жилья. И речь идет не о бетонных стенах и электропроводке. — Мужчина зарылся лицом в ее пахнущие ягодами волосы. Аромат деревенских кустарников, обласканных веснушчатым солнышком. Аромат любви. — Без тебя мне и не нужна эта квартира. Я уже жил в такой и не был счастлив. Комнаты ничего не значат, если тебе в них хочется только повеситься. Да и это подарок от отца нашему ребенку.

— Мне неловко перед твоим отцом…

— Эля, да перестань ты думать, ловко или неловко, честное слово. Это квартира для тебя и нашего сына или нашей дочери. Тебе не плевать, кто и на каких условиях ее дал? Она твоя, и точка. Будь отцу жалко, он бы никогда тебе и копейки не подарил в конверте. Поверь мне на слово.

Ключ врезался в замочную скважину, и через три поворота дверь открылась. Элина помедлила еще секунду, прощаясь со старой жизнью: с одиночеством, крошечной квартирой Жени, неудачами. Пусть у нее не сложится с карьерой, она всегда сможет стать лучшей мамой на свете. Возможно, это и было предписано всевышним доктором наук этой дисциплины, то есть жизни.

— Вау… Эта квартира прелестна.

Поскольку на улице уже стоял вечер, а им еще нужно было разобрать вещи, детальный осмотр квартиры откладывался на завтра. Элина сжимала в руке платок, обходя третью комнату, представляя, что здесь будет детская.

— Думаю, тут поместится даже спортивный инвентарь на будущее, — предположила она, рассматривая большую светлую комнату. Вся Женькина квартира в ней! — И пианино. Вдруг наша малютка захочет уметь играть на нем в будущем? Но принуждать ходить в музыкалку я не буду! Сама когда-то таскалась на аккордеон. Боже, как он меня бесил.

Алекс рассмеялся, обнимая Элину сзади. Ее разговоры о будущем их малыша были самым сладким соком, самым вкусным десертом. Она уже заботится о его интересах и комфорте. Осталось ему только найти способ обеспечить своего ребенка всеми этими приспособлениями. Плечи девушки дернулись, и воздух задрожал, атакуемый бактериями.

— Эля, я настаиваю на посещении врача!

— Простуда сама пройдет, — гнусавым голосом ответила она.

— Я не понимаю твоего упорства! Оно глупое какое-то. Ты не свое здоровье ставишь под угрозу, черт возьми, Эля. Завтра пойдешь к врачу.

— Нет.

— Почему?!

— Я не хочу сидеть в государственной больнице с вечно недовольными чем-то стариками и всякими больными, желающими пройти на минутку за справочкой, бумажкой, еще какой-нибудь ерундой. Медсестра из прошлой клиники, Маруська, была беременна и ходила в обычную больницу.

— И что? Выкидыш случился из-за стресса? Чушь.

— Чушь! А ты бывал в этих бюджетных больницах хоть раз? — возмутилась Элина, понимая, что он лечился только в частных клиниках или за границей. — Так вот Марусю там обхамили и заставили с температурой полдня сидеть в очереди. Врач, видите ли, была занята чаепитием и поеданием конфеток.

— Без проблем. Запишись в частную. — Девушка молчала. Ну чего он прикопался?! — Элина.

— Нет.

— Почему? — теряя терпение спросил Алекс.

— У тебя есть столько денег, чтобы оплатить первичный прием и потом вторичный? Конечно же, выпишут сначала кучу анализов и УЗИ, наверное, прежде чем сказать, что у меня обычная простуда. Я же беременна. С меня можно содрать нормально бабла.

Она не хотела этого говорить. У нее не было намерения задеть его и обидеть своими намеками на его несостоятельность, как главы семейства. Началась совместная жизнь.

— Ладно, потом сходишь, — неуверенно ответил мужчина. — Я пока заварю тебе лимонный чай. На это у меня средства найдутся.

Алекс ушел рыться в пакетах в поиске чая и лимона, а Элина прислонилась к двери. Она знает, что семейные стычки и ссоры — это норма, без которой не бывает семьи. Но она также знает, что, если мужчина не зарабатывает деньги, достаточные для обеспечения своей семьи, их союз развалится в любом случае. И не из-за ее неуемного аппетита, а как раз из-за того, что он не может удовлетворить никакой, даже самый хиленький ее аппетит. Комплекс добытчика, как она сама назвала этот феномен.

Усталость быстро дала о себе знать, и, приняв на скорую руку ванную, Элина легла спать. Лимонный чай покоился останками выжатого кипятком лимона на дне кружки, а ее душевные силы — на кладбище терпения. Как же у них получится жить в дальнейшем…

— Я зашторю окно, не люблю, когда светло ночью, — произнес Алекс, направляясь к шторам.

— Саш… Ты не мог бы лечь в другой комнате. Благо, их тут много.

Взгляд мужчины остановился на ее разгоряченном чаем лице в удивлении. Уже так быстро его выпинывает из семейной спальни? Ничего себе, как скоро у них закончился медовый месяц и превратился в горькую жизнь.

— А что так? Я тебе мешаю?

— Нет, я болею, и не хочу, чтобы ты заразился. Тогда уже нам обоим понадобится врач.

— Ясно, — печально усмехнулся он, — а денег-то нет. Спокойной ночи.

Он ушел, а с ним и все тепло, которое якобы исходило от чая. Темные окна взирали на нее с негодованием. «Что за стерва?» — так и кричали они, сливаясь своими гримасами с темнотой. Элина надулась и сильнее замоталась в одеяло, но сон не шел. На душе тревожно били в колокола изгнанные монахи, преданные собственной верой.

Постепенно ее глаза начали закрываться, в театре наступил антракт. Однако сон Элины длился не более двух минут. Где-то (может быть, и у нее в сознании) скрипнул пол, и она с ужасом уставилась во мрак перед собой. Голову стали атаковать различные картинки из виденных когда-то, даже в детстве, фильмов ужасов. За дверью точно привидение, а из телевизора сейчас вылезет девочка, хоть она и не смотрела пленку. Под диваном так точно знаменитый клоун Кинга уже подтачивает для нее ножи…

— Виски бы сюда. Поскорее бы ее перевезти, — прошептала Элина, уйдя под одеяло по самые брови.