Колин Гувер - Уродливая любовь

Затем смотрю на ковер и прихожу в недоумение.

– Да, он будет располагаться под столом, – говорит Майлз, тоже глядя на ковер. – Туда я его и постелю, но позже.

Ковер лежит как-то непонятно – не в центре комнаты и даже не перед диваном. Странно, что Майлз разложил его здесь, зная, где он будет смотреться лучше всего.

– Я оставил ковер тут, потому что сначала хотел бы обновить его вместе с тобой.

На лице Майлза – трогательное выражение надежды, это заставляет меня невольно улыбнуться.

– Прекрасная идея.

Долгая пауза. Не уверена, хочет ли Майлз обновить ковер прямо сейчас или предпочитает сначала поесть. Я согласна и на то и на другое, лишь бы уложиться в три часа.

– Поем потом, – наконец произносит Майлз как бы в ответ на мой мысленный вопрос.

Он стягивает с себя футболку, я сбрасываю туфли, и вскоре вся наша одежда валяется рядом с ковром.

Майлз

Шестью годами ранее

Теперь, когда у меня есть Рейчел, жизнь гораздо прекраснее.

Прекрасно засыпать и думать, что в комнате напротив засыпает Рейчел.

Прекрасно просыпаться по утрам, зная, что через коридор от меня просыпается Рейчел.

Прекрасно ехать в школу, когда едешь вместе с Рейчел.

– Давай прогуляем, – предлагаю я, тормозя на парковке перед школой.

Уверен: прогуливать вместе с Рейчел прекрасно вдвойне.

– А что, если нас поймают?

Непохоже, чтобы ее в самом деле это беспокоило.

– Надеюсь, так и будет. Потому что тогда нам запретят выходить из дома. Обоим.

Рейчел улыбается и обнимает меня за шею. Люблю, когда она так делает.

– Звучит заманчиво. Давай прогуливать!

Она быстро чмокает меня в губы.

Даже такие мимолетные поцелуи прекрасны, когда это поцелуи Рейчел.

– С тобой все становится прекраснее, – говорю я. – Вся моя жизнь прекрасна оттого, что в ней есть ты.

Рейчел снова улыбается. Она об этом не подозревает, но каждое свое слово я произношу с одной-единственной целью – заставить ее улыбнуться.

Я разворачиваю машину и говорю, что мы отправимся на пляж. Рейчел нужно взять купальник, и мы заезжаем за ним домой, прихватив заодно одеяло и что-нибудь перекусить.

Мы едем на пляж.

Рейчел хочется читать, загорая на солнце.

Мне хочется смотреть, как Рейчел читает, загорая на солнце.

Она лежит на животе, опершись на локти. Я кладу голову на руки и смотрю на нее.

Мой взгляд скользит по плавным линиям ее плеч… по изгибу спины… по согнутым в коленях ногам и поднятым вверх и скрещенным стопам.

Рейчел счастлива.

Я делаю Рейчел счастливой.

Рядом со мной ее жизнь тоже преображается.

Ее жизнь прекрасна, потому что в ней есть я.

– Рейчел… – шепчу я.

Она кладет между страниц закладку и захлопывает книгу, но не смотрит на меня.

– Я хочу кое-что тебе сказать.

Рейчел кивает и зажмуривается, как будто хочет полностью сосредоточиться на моем голосе.

– Когда умерла моя мама, я перестал верить в Бога.

Она кладет голову на руки, ее глаза по-прежнему закрыты.

– Я не мог поверить, что Бог способен послать человеку подобную боль. Заставить страдать так сильно, как страдала мама. Принудить пройти через нечто настолько ужасное.

Из-под опущенных век Рейчел выкатывается слеза.

– А потом я встретил тебя, и каждый день с тех пор меня мучил вопрос, как можно быть настолько красивой, если Бога не существует. Как я могу быть так счастлив, если Бога не существует. И вот я понял… только что понял… Бог посылает нам что-то уродливое, чтобы мы не воспринимали прекрасное как должное.

Рейчел не улыбается.

Она хмурит брови.

Она плачет.

– Майлз…

Рейчел произносит мое имя так тихо, словно не хочет, чтобы я услышал.

Я осознаю, что для нее этот момент вовсе не прекрасен. Не то что для меня.

– Майлз… у меня задержка…

Тейт

Корбин: «Хочешь поужинать вместе? Когда освободишься?»

Я: «Через десять минут. Где?»

Корбин: «Мы недалеко. Встретимся у выхода».

Мы?..

Меня охватывает волнение. Наверняка «мы» значит Корбин с Майлзом. Кто еще может с ним прийти? К тому же я знаю, что Майлз вернулся вчера вечером.

Я заканчиваю с бумагами, заскакиваю в туалет, чтобы поправить прическу, – как ни печально, мне не все равно – и выхожу на улицу.

Они уже у выхода. Иэн, Майлз и Корбин. При виде меня Иэн улыбается – он единственный повернут ко мне лицом.

– Готова? – спрашивает брат, когда я к ним подхожу. – Пойдем в «Джекс».

Они классно смотрятся вместе. Все трое хороши собой, каждый по-своему. Особенно в форме. Среди них я одна в своей медицинской блузе кажусь замарашкой.

– Пошли, – соглашаюсь. – Страшно хочу есть.

Я смотрю на Майлза. Он едва заметно кивает, но не улыбается. Всю дорогу Майлз идет на шаг впереди, засунув руки в карманы и не глядя на меня.

– Что празднуем? – интересуюсь. – Ваш общий выходной?

Между моими спутниками происходит безмолвный разговор. Иэн смотрит на Майлза. Корбин смотрит на Иэна. Майлз ни на кого не смотрит. Его взгляд направлен вперед.

– Помнишь, в детстве родители как-то водили нас в «Ла Капрезе»? – спрашивает Корбин.

Отлично помню. Никогда не видела родителей такими счастливыми, как в тот вечер.

Мне тогда было лет пять-шесть, не больше, и это одно из немногих воспоминаний, которые сохранились у меня с тех пор. В тот день мой отец стал капитаном.

Я останавливаюсь как громом пораженная и во все глаза смотрю на Корбина.

– Тебя что, повысили? Но ты не можешь стать капитаном! Ты слишком молод!

Я отлично знаю, как трудно дослужиться до капитана и сколько часов нужно для этого налетать. Большинство летчиков до тридцати работают вторыми пилотами.

– Нет, меня не повысили: я слишком часто менял место работы. – Корбин переводит взгляд на Майлза. – А вот мистер Назначьте-Мне-Больше-Рейсов и правда получил сегодня повышение. Побил рекорд компании.

Майлз кидает на брата укоризненный взгляд. Он явно смущен тем, что его секрет раскрыли, но такая скромность мне по душе. Вот если бы их приятель Диллон стал капитаном, то наверняка протрубил бы об этом всему миру в мегафон на барной стойке.

– Не бог весть какое достижение, – роняет Майлз. – Это же всего лишь местная авиакомпания. Выбирать особо не из кого.

– Меня же почему-то не повысили, – возражает Иэн. – И Корбина не повысили. И Диллона. А ты работаешь в компании на год меньше нашего. Не говоря уже о том, что тебе всего двадцать четыре. – Он поворачивается и идет спиной вперед. – Хватит скромничать, приятель. Позлорадствуй над нами немного. Мы бы на твоем месте именно так и поступили.

Иэн мне определенно нравится. Не знаю, давно ли они знакомы, но у них явно близкие отношения. Иэн искренне гордится Майлзом и совсем не завидует. Здорово, что у Корбина есть такие друзья. Мне всегда представлялось, что брат живет один, вдали от семьи, слишком много трудится и все свободное время проводит в одиночестве. Сама не понимаю, с чего я это взяла. Папа тоже работал пилотом, но дома бывал довольно часто, так что у меня не должно быть подобных иллюзий.

Похоже, беспричинно волноваться за близких свойственно не только брату.

Мы пришли, и Корбин распахивает перед нами дверь ресторана. Иэн входит первым. Майлз пропускает меня вперед.

– Я в туалет, – говорит Иэн. – Потом вас найду.

Корбин подходит к стойке администратора, а мы с Майлзом останавливаемся позади. Я украдкой бросаю на него взгляд:

– Мои поздравления, капитан.

Я шепчу – сама не пойму отчего. Вряд ли Корбин что-то заподозрил бы, даже если бы услышал. Наверное, так мои слова звучат более интимно.

Майлз с улыбкой смотрит на меня, косится в сторону брата, который все еще стоит к нам спиной, и быстро целует в висок.

Мне должно быть стыдно за свою слабость. Нельзя позволять мужчине делать со мной такое. У меня чувство, что я плыву, тону или лечу. В любом случае ног под собой не ощущаю.

– Спасибо, – тоже шепчет Майлз.

На лице у него ослепительная и в то же время смущенная улыбка. Он слегка пихает меня плечом:

– Классно выглядишь, Тейт.

Вот бы приклеить эти три слова на рекламный щит и каждый день проезжать мимо него на работу… Ради такого я согласна вкалывать без выходных!

Хотелось бы верить, что Майлз сказал это искренне, вот только на мне форменные брюки с блузой, в которых я провела последние двенадцать часов.

– На мне же медицинская форма с Минни Маус…

– Всегда был неравнодушен к Минни Маус.

Корбин поворачивается к нам, и я поспешно стираю с лица улыбку.

– Столик или отдельная кабинка?

Мы оба пожимаем плечами.

– Все равно, – говорит Майлз.

Иэн присоединяется к нам, когда администратор ведет нас к столику. Корбин с Иэном шагают впереди, Майлз следует за мной – почти вплотную. Он кладет руку мне на талию и наклоняется к моему уху.

– К медсестрам тоже неравнодушен.

Я тру плечом ухо, в которое он прошептал это признание. Вся шея в мурашках. Подходим к кабинке, Майлз отдергивает руку и отступает на приличествующее расстояние. Корбин с Иэном садятся по разные стороны столика. Майлз устраивается рядом с Иэном. Мне осталось место возле Корбина – прямо напротив Майлза.

Корбин с Иэном заказывают пиво, мы с Майлзом – газировку. Еще одна загадка. Пару недель назад он сказал, что почти не пьет. Однако в тот день, когда мы познакомились, Майлз был мертвецки пьян, и я бы не удивилась, если бы сегодня он заказал хотя бы стаканчик спиртного – ему есть что отметить.

Когда приносят напитки, Иэн провозглашает тост:

– За то, что ты нас обскакал.

– И притом не в первый раз, – добавляет Корбин.

– За то, что я работаю в два раза больше вашего, – с шутливым вызовом произносит Майлз.

– Мы с Корбином ведем половую жизнь, так что нам некогда работать сверхурочно, – парирует Иэн.

– Ни слова о моей сексуальной жизни при сестре, – вмешивается Корбин.

– Почему? – спрашиваю я. – Будто я не в курсе, что ты почти не ночуешь дома!

– Я серьезно! Давайте сменим тему.

Я с удовольствием исполняю его желание:

– Давно вы трое знакомы?

Мой вопрос обращен ко всем, однако меня интересует только то, что касается Майлза.

– С твоим братом мы встретились в летной школе, – рассказывает Иэн. – А с Майлзом дружим лет с девяти-десяти.

– С одиннадцати, – поправляет Майлз. – Мы познакомились в пятом классе.

Не знаю, не противоречит ли эта беседа правилу номер один – не расспрашивать о прошлом, однако непохоже, что Майлз против.

Официантка приносит корзинку с хлебом, но мы еще даже не открыли меню, и она говорит, что подойдет позже.

– До сих пор не могу поверить, что ты не гей, – произносит Корбин, снова меняя тему, и разворачивает меню.

Майлз тоже берет со стола меню и смотрит на Корбина поверх страницы.

– Мы же вроде решили не обсуждать сексуальную жизнь.

– Мою сексуальную жизнь. Хотя у тебя ее все равно нет, так что и обсуждать нечего. – Корбин кладет меню на стол и смотрит в упор на Майлза. – Нет, серьезно, почему ты ни с кем не встречаешься?

Майлз пожимает плечами. Его больше интересует стакан, который он держит в руках, чем переглядки с моим братом.

– По-моему, отношения не стоят того, чтобы их заводить.

Что-то у меня в груди разбивается, и я боюсь, как бы остальные не услышали звон осколков.

Корбин откидывается назад.

– М-да, ну и стервой, наверное, она была!

Я впиваюсь глазами в Майлза в надежде, что он как-то отреагирует на эту догадку. Однако он лишь слегка качает головой, отрицая предположение Корбина. Иэн откашливается, и его неизменная улыбка меркнет. Что бы ни случилось с Майлзом, его старый друг точно это знает.

– У Майлза нет времени на девушек, – говорит Иэн, с вымученной улыбкой поднимая стакан. – Он слишком занят тем, чтобы побить все рекорды и стать самым молодым капитаном в истории компании.

Мы понимаем намек и чокаемся.

От меня не ускользнуло, что Майлз бросил на Иэна благодарный взгляд, а вот Корбин, похоже, ничего не заметил. Теперь меня мучит еще большее любопытство. А заодно и беспокойство, что наше соглашение мне не по силам. Чем больше времени я провожу с Майлзом, тем больше хочу все о нем знать.

– Нужно отпраздновать, – говорит Корбин.

Майлз кладет меню на стол.

– Я думал, именно этим мы и занимаемся.

– Имею в виду, потом. Давайте сходим куда-нибудь. Надо найти девушку, которая положит конец твоему воздержанию.

Я едва не захлебываюсь газировкой, но мне все-таки удается сдержать смех. Майлз ногой касается меня под столом.

– Мне и так хорошо, – заявляет он. – К тому же капитану нужен отдых.