Поль что-то ответил сестре, но Диана не прислушивалась. Она все еще продолжала смотреть прямо перед собой, сидя с легкой, ничего не значащей улыбкой на губах.

Ее не интересовала оживленная семейная дискуссия. Лорен, видимо, научилась вертеть своим братом еще тогда, когда ходила под стол пешком. Все эти приготовления к семейным празднествам, на которые любовницу Поля вряд ли пригласят, Диану нимало не волновали.

Она не могла не встретиться с сестрой Поля и ее мужем на одной из корпоративных вечеринок, поэтому была знакома с ними и присутствовала на этом дне рождения. Но представление любовницы своим родителям вряд ли входило в планы Поля.

Диана не видела еще пресловутых племянников, чье несносное поведение сейчас с таким жаром обсуждалось, но не раз о них слышала.

Сразу же после знакомства с Полем, когда она, может быть, и слишком резко заявила, что не готова к серьезным отношениям, он ответил ей в тон:

— Да и я, в общем, тоже. К чему мне сейчас связывать себя семьей? Моя сестра уже выполнила свой долг перед родителями, подарив им очаровательных двойняшек.

Когда он говорил это, его длинные пальцы касались ножки бокала, а по лицу гуляла легкая, то ли ничего не значащая, то ли значащая слишком много улыбка, которая одновременно нервировала и зачаровывала Диану. Поль задержал взгляд на ее лице.

— Наши отношения меня вполне устраивают.

По крайней мере, он не лгал, устало подумала Диана, наблюдая, как к ним приближается официант с подносом, уставленным чашечками с кофе. Честность для человека его положения — непозволительная роскошь. Сколько мужчин в положении Поля женятся и разводятся с унылой регулярностью, вовсе не мучаясь угрызениями совести?

Но этот разговор состоялся так давно... Теперь Поль, похоже, требовал от нее все больше, а она к этому вовсе не была готова. Пришло время раз и навсегда распрощаться с ним, чтобы не оказаться в роли брошенной любовницы с разбитым сердцем, мучающейся горьким сожалением и понапрасну мечтающей о вещах, которые невозможны в этой жизни.

Положив льняную салфетку на стол рядом с фарфоровой чашечкой и бокалом из венецианского стекла, Диана проговорила:

— Обед был просто замечательный, но, к сожалению, мне нужно уходить. Надеюсь, что вы весело проведете остаток вечера.

Вежливая улыбка приклеилась к ее лицу. Она не спеша поднялась, стараясь не выдать внутренней дрожи, которая била ее.

Темные глаза Лорен, казалось, выражали искреннее сожаление.

— Дорогая, тебе действительно нужно уходить? Как жаль! Я надеюсь, что мы с Брайаном не нарушили ваши планы?

— Нет, что вы... — ответила Диана и повернулась к мужу Лорен, который, смущаясь, встал из-за стола. — Желаю вам, как следует отдохнуть.

Диана постаралась выйти из элегантно обставленной комнаты с той неторопливой грацией, которая отличает женщину, не несущую на своих плечах бремя каких-либо проблем.

Она слышала, как слегка скрипнуло кресло Поля, когда он вставал из-за стола. Послышались его негромкие извинения, произнесенные бархатным голосом, а затем звук уверенных шагов, следующих за ней.

В соседней просторной гостиной она сняла трубку телефона и, как всегда, вызвала себе такси. Затем ей все же пришлось повернуться лицом к Полю.

— Что-нибудь не так, дорогая? Ведь мы же договорились, что ты проведешь эту ночь со мной. Прошу тебя, останься. Я соскучился. Целых три недели без тебя...

Поль положил руки ей на плечи, и нервное напряжение сковало тело Дианы. Его низкий чувственный голос наполнил ее тело жаждой, которую мог утолить только он. Властные прикосновения его пальцев жгли ее кожу даже через светло-охристый шелк, окутывающий плечи, вызывая желание броситься в его объятия, коснуться руками потрясающего лица, запустить пальцы в густые шелковистые темные волосы и слиться с ним в поцелуе.

Ценой неимоверных усилий, обретая самоконтроль, Диана сделала шаг назад, пытаясь создать хоть какое-то спасительное пространство между ними, стремясь удержать слезы, готовые пролиться в любую секунду.

Что-нибудь не так? Да все не так! Их легкое приключение становилось все серьезнее и затягивало ее все глубже. Она стала все больше зависеть от него. Она сердилась и обижалась, когда Полю по каким-либо причинам приходилось отменять их свидания, скучала по нему все сильнее. А когда он уезжал из Сан-Франциско, она не могла думать ни о чем другом, кроме него, часами не отходя от телефона. 

Диана стала бояться, что вот-вот влюбится в него без памяти, что полностью попадет под власть его шарма... Ей вовсе не хотелось стать рабыней своей любви. Но теперь можно не опасаться, что он догадается о ее чувстве. Теперь всему конец.

Полю не понадобилось и доли секунды, чтобы преодолеть ту небольшую дистанцию, которую она тщетно пыталась сохранить между их телами. Немного резковатый мускусный запах тронул ее ноздри, заставив забыть заранее приготовленные слова.

— Останься, — опять мягко попросил он. — Ты так нужна мне. Если у тебя какая-то проблема—с работой или еще с чем-то, скажи мне, и я все улажу.

Легкое, но настойчивое прикосновение его пальцев к ее подбородку заставило ее поднять на него взгляд. Он был настолько красив, что у нее зашлось сердце. Загадочные глаза цвета мокрого асфальта под густыми ресницами, изысканный рисунок скул и безудержная страстность губ...

Его самоуверенное предположение, что он без особого труда сможет разрешить проблему, непосильную для любого другого смертного, разозлило Диану. В глубине души она, однако, не могла не понимать, что дело здесь не только в его богатстве или положении, а скорее в силе характера и динамизме его личности.

— Не могу.

Каким-то непостижимым образом Диана выдавила из себя эти слова, прозвучавшие так, будто они принадлежали кому-то другому. Глаза Поля все еще гипнотизировали ее, не отпуская ни на минуту.

— Почему? Ведь мы вроде бы обо всем договорились... Разве что-то изменилось?

Его длинные тонкие пальцы нежно очертили линию ее подбородка, и он немного подался вперед. Не собирается ли он лишить ее остатков разума, поцеловав?

Не желая больше рисковать, Диана отстранилась.

Она и вправду сначала собиралась остаться, притягиваемая к нему, как мошка к пламени. Но как только ее внутренняя антенна чутко уловила и безошибочно распознала грозящую ей опасность, сердце дало немедленный приказ к действию, пока не стало слишком поздно.

Пальцы Дианы судорожно вцепились в тонкую замшу эффектной вечерней сумочки. Она в сотый раз повторила в уме слова, которые станут финальным аккордом в этой пьесе.

Поль наверняка примет их с несколькими скупыми заверениями вежливого сожаления. Он слишком горд, чтобы просить ее подумать еще раз о своем решении. Как только она произнесет эту фразу вслух, все будет окончено. И пути назад больше не будет.

Так, надо привести в норму дыхание, распрямить плечи, провести кончиком языка по пересохшим губам.

— Все кончено, Поль. Это наша последняя встреча. Мы больше не увидимся.

Ну, вот и все... Эти скупые фразы оставят ей хоть малую толику самоуважения, позволят уберечь измученное сердце от постоянной угрозы. Все ее силы, физические и моральные, ушли на эти простые предложения, как будто кто-то волоком вытянул их у нее, и у Дианы подогнулись колени. Слова, словно камни, упали на инкрустированный паркет его гостиной. В атмосфере появилось что-то пугающее, что еще больше завело ее и так до предела взвинченные нервы.

Теперь и Поль излучал сдерживаемое напряжение. Его губы жестко сжались, в его непроницаемых глазах мелькнула искра изумления. Откинутая назад голова еще больше усиливала ощущение мощи и властности, идущее от него. Диана вздрогнула.

Поль заскрежетал зубами, пытаясь подавить тайное желание, рвущееся наружу. Ему так хотелось обнять ее и целовать эти прелестные губы до тех пор, пока Диана не возьмет обратно эти свои непостижимые слова. Она не может просто так бросить его! Он не позволит ей этого.

Он прикрыл глаза, чтобы собраться с мыслями. Затем еще раз взглянул в ее, казалось, еще более прекрасное, чем прежде, лицо. Что-то экзотическое было в ее облике — в кремовых оттенках кожи, в прямых гладких волосах, спадающих на плечи волнами цвета ночи, в красиво очерченных губах и раскосых кошачьих янтарных глазах. Ее совершенное тело было облачено сегодня в сияющий шелк рыжевато-коричневых оттенков. Господи, как же она хороша!

Диана не могла скрыть от него легкого дрожания губ, но в ее глазах горел холодный свет непреклонной решимости, который говорил, что ничто не заставит ее изменить своего решения, даже если он и коснется ее губами, даже если он своими ласками и разожжет в ней опять страсть, перед которой они оба были бессильны.

С самого начала их роман никак не хотел вписываться в рамки стократно опробованного сценария, что не могло не вызывать у Поля легкое беспокойство. К его удивлению, в отличие от его прежних подружек Диана наотрез отказалась переехать к нему на квартиру, она также не соглашалась принимать от него дорогие подарки, которыми он мечтал порадовать ее. Она никогда не приглашала его к себе домой и умело уходила от всяких разговоров о своей семье и своих привычках. Это уже давно должно было насторожить его.

Он и сейчас так же мало знал о ней, как в тот день, когда их глаза встретились, и он решил, что эта женщина будет принадлежать ему.

Несмотря на упорно муссируемые слухи о нем, Поль не имел обыкновения часто менять женщин. Его романы были не так многочисленны, как было принято считать, но весьма недолговечны. Когда приходило время неизбежного расставания, ни одна из сторон, к счастью, не страдала ни сердечной болью, ни злопамятностью.

Что же такое скрывается в этой женщине, что с самого начала сделало их отношения другими? Поль не знал ответа на этот вопрос. Он осознавал только, что никогда прежде не бывал в таком нелепом положении. Никогда прежде не ощущал он такой тупой тянущей боли в сердце, никогда прежде его самоуверенность и способность выйти победителем из любой ситуации не покидали его.

Поль не поддался соблазну протянуть руку и коснуться Дианы, использовать себе на пользу ту магию движений и жестов, которая каждый раз бросала их в объятия друг друга. Вместо этого он положил руки в карманы и, немного раскачиваясь на пятках, сказал:

— Выходи за меня замуж.




2



 За него? Замуж?

Диана, потрясенная этим предложением, на несколько секунд застыла, словно мраморное изваяние. Установившуюся тишину нарушало лишь яростное биение сердца в ее грудной клетке. Только появление Жака, слуги Поля, с сообщением, что ее такси уже прибыло, вернуло ее в реальность из мира грез, где они с Полем были навечно связаны друг с другом узами любви.

Диана вышла из ступора, выжала из себя некое подобие вежливой улыбки, негромко поблагодарила Жака и, пробормотав обычную формулу прощания, вышла из комнаты, так и не посмотрев Полю в глаза.

Боль тесным кольцом охватила ее сердце. Она так легко оставила мужчину, которого начинала любить вопреки всему, мужчину, предложение которого она так холодно проигнорировала, как будто оно было ниже ее достоинства... Она сделала это намеренно, зная, что это оскорбление станет последним камнем, брошенным на гроб их отношений.

Такси, словно черепаха, медленно ползло по вечерним улицам, то и дело, застревая в многочисленных пробках. Диана отсутствующим взглядом уставилась в окно. Нормальные люди после работы спешили на свидания, к своим семьям, парочки обнимались, компании шли в бары и рестораны, лишь она одна, как тень, сидела в полумраке машины, погруженная в невеселые раздумья.

Она рукой прикрыла глаза, горящие от невыплаканных слез. Нет, она не заплачет. Она ни за что не заплачет... Это для нее непозволительная роскошь. И о его предложении она тоже не станет думать, как бы ей этого ни хотелось, от этого ей станет лишь хуже, гораздо хуже...

Что же произошло? Ведь Поль никогда не стремился к длительным отношениям, он не раз ей об этом заявлял. Тогда откуда же взялось это невероятное предложение?

Желудок Дианы скрутила острая спазма боли, но она не обратила на это никакого внимания, пытаясь трезво взглянуть на имеющиеся у нее факты и, наконец, найти приемлемый ответ на этот вопрос.

Поль, видимо, еще не успел устать от их жарких ночей, полных страсти, рассудила она. Они ведь проводили вместе не так уж много времени, большей частью из-за его частых заграничных командировок. Кроме того, так как они не жили в одной квартире, она рано утром возвращалась на такси в дом, который делила с матерью, делая и так недолгие встречи еще короче. Поэтому их отношения еще не утратили оттенка новизны, в их роман не вкрался холодок привычки и предсказуемости.